В Лимассоле бушевал солнечный декабрь. Я устал от городской суеты и свернул на тихую боковую улочку,благоухающую цветущими деревьями. Только что оформив удачную сделку, я существенно пополнил свой банковский счет и считал, что заслуживаю право на неторопливый отдых. Здесь, на Кипре, я чувствовал себя легко и радостно. Еще бы! Я молод, красив, уверен в себе. Весь мир и прекрасное будущее лежали у моих ног.
Небольшое кафе приветливо распахнуло двери. Изнутри доносился запах капучино. И музыка. Что-то на греческом. Мелодично и романтично мужской голос пел о неземной и вечной любви.
Я занял один из столиков - хозяева вынесли их из помещения на улицу. Тень от раскидистого дерева дарила желанную прохладу. За соседним столиком две миловидные девушки шептались, смеясь и бросая в мою сторону кокетливые взгляды, явно желая познакомиться. Я откинулся на спинку плетеного кресла, закрыл глаза и подумал: "Жизнь, ты прекрасна!" Запах капучино усилился. Лимонное дерево протянуло ко мне ветви, гнувшиеся от тяжести спелых плодов, и попросило: "Спой". Я запел и проснулся.
Под окном лязгал ржавым железом трамвай. Во все щели однокомнатной "хрущевки" сквозил промозглый декабрь . Сверху, из квартиры соседа доносились вопли. Это Пинк Флойд яростно боролся с социальной несправедливостью. Я был немолод, некрасив и одинок. Но...запах капучино усилился...
С трудом нашарив под диваном тапочки и набросив на плечи линялую олимпийку, я вышел на кухню.
Мама приехала, как всегда, без предупреждения и хозяйничала у плиты. "Блинчики будешь, сынок?" - спросила она и ласково поцеловала меня в лысеющую макушку.
Мама пекла блины и рассказывала свои новости. Я слушал, подойдя к окну. Под ласковым маминым воркованием мир преображался. Снег крупными хлопьями падал на землю. Все черное медленно, но верно становилось белым. За стеной, в квартире соседей, пел Джо Дассен. О вечной любви, наверное. За окном трамвай подпрыгивал на стыках рельсов и выстукивал свой веселый ритм. Лимонное деревце , выросшее из воткнутой в цветочный горшок косточки, ласково тянуло ко мне свои тоненькие веточки и просило: "Пой". Я вздохнул и сел кушать блинчики с привезенным мамой брусничным вареньем.