Часть 1 - http://www.proza.ru/2016/11/14/2011
Звон стекла отразился ужасом в душе Ната. Подросток даже не обратил внимания на боль, хотя предплечье и ноги резали острые осколки. Перед ним возвышался сервант, на который он налетел, запнувшись. Зря, зря он вообще зашёл в эту гостиную! Но хрустальные фигурки так манили…
Звук шагов заставил резко подняться, и из груди вырвался сдавленный стон. По одежде расползлись пятна крови, а мальчик буквально задыхался от осознания того, что сейчас ещё и отругают. Слава Праматери, что не король, и будь всё проклято, потому что это была походка матушки.
Эрменгарда выросла в дверях беспощадной скалой.
- Как ты… - она сама на миг задохнулась, а потом резко подалась вперёд и ухватила сына за шиворот. – Как ты посмел?
Нат окаменел настолько, что даже взгляда не опустил. Матушка не станет его бить, но это было даже хуже.
- Ты, маленький, мерзкий нахалёнок! – Она беспощадно встряхнула его, и порезы отозвались новым приступом боли. – Комок неудач! Я предупреждала, чтобы ты не шлялся, где вздумается? От тебя одни беды! А ну пошёл отсюда! Без сладкого на месяц оставлю!
Она грубо толкнула его к двери, и принц, не оглядываясь, бросился прочь. Ему даже удалось спуститься по лестнице, а вот потом он запнулся о собственную ногу и растянулся на ковре. Воздух прошил вскрик, мальчик буквально почувствовал, как сдвинулись под кожей осколки. А ведь Тризнов предупреждал, чтобы с этим делом поосторожней.
- Ваше Высочество! – Раздался обеспокоенный голос слуги, и затем – топот.
Дыхание перехватывало от боли, когда Нат попытался подняться. Перед глазами поплыли круги, а в голове плясала россыпь осколков. Чудовищные ощущения…
Мужчина уже подхватил его подмышки, чтобы поднять, но принц в отчаянной ярости оттолкнул руки слуги.
- Ос… оставьте меня!
Из груди уже рвался хрип. Нат кое-как выпрямился и упрямо пошёл вперёд. Раны саднило всё сильнее, и едва ввалившись в кабинет Тризнова, он со стоном осел на пол.
Врач действовал оперативно. Аккуратно уложил на кушетку, снял с пациента одежду и начал доставать осколки. А у Ната сердце билось, как сумасшедшее. Он лежал и тихо выл от безысходности. Теперь матушка никогда его не простит. Все надежды рухнули. Он ведь так старался быть хорошим. И вот это треклятое любопытство.
- Понимаю вашу скорбь, - вздохнул врач. – Но не волнуйтесь, на крышке гроба вы будете смотреться так, будто ничего не произошло.
- Блин, да я хочу в гроб! – Выкрикнул Нат и с силой ударил кулаком по кушетке.
Слово-паразит. Аристократам не пристало такие использовать, но сейчас это не имело значения.
- Чудненько. Когда хороним?
- Сейчас!
Из глаз покатились слёзы. Представить себе только такое: тебя сверху накрывают тяжёлой плитой, и ты остаёшься один в темноте и холоде. Навсегда. А уж как будешь задыхаться…
Он попытался не дышать, но быстро стало страшно. Пришлось выдохнуть, а вслед за этим – шмыгнуть носом, так там стало мокро.
- Я никому не нужен…
- Особенно мне, - Тризнов лукаво поднял бровь. – Снова матушка?
- Она меня ненавидит, - голос стал противным и дрожащим, но принц уже не мог остановиться. – Я сервант разбил… жизнь кончена…
Врач вздохнул, вынимая пинцетом очередной осколок. Теперь понятно, откуда они.
- Что такое сервант для…
- Я неудачник! – Крик оборвал доводы насчёт богатого папаши.
Это было заявление посерьёзнее. Во дворце уже давно перешёптывались, что младший принц страдает явным отсутствием везения. Говори – не говори, дело не менялось: что-нибудь сломает, да ещё сам покалечится. Недавно королева не выдержала и наняла психолога – да толку ноль, что и подтвердил сегодняшний инцидент.
- Пусть так, - произнёс Тризнов тихо. – Это не повод для ненависти. И наше с Амари отношение к вам не на жалости строится.
Когда он обрабатывал порезы перекисью, принц стиснул зубы и лишь шипел: снова появились силы не показывать слабость. Нат будто черствел, стремясь скрыть даже то, что ему плохо. Но сделать ничего было нельзя: с таким окружением давать слабину – смерти подобно.
***
Карандаш быстро скользил по бумаге, отражая на ней реальность. Вдохновляющая картина: крон-принц за учёбой. За спиной – тёмные дубовые панели, и льющийся сбоку свет весеннего солнца превращает волосы, отросшие до плеч, в золото. Успеть бы покрасить!
- Учитель понятнее объяснит.
Нат ляпнул, не подумав, и даже испугался, что Амари может с ним согласиться. Но брат только улыбнулся:
- Мне интересно.
- Снова вперёд ускачешь…
- Значит, помогу догнать.
И снова тишина. Младший принц устал успевать за братом в науках, и решил просто постигать то, что задают учителя. И порой сам себе казался дураком: только бумагу изводит, а Амари делом занят. Матушка любила это повторять.
При этих мыслях в душе вновь всколыхнулась злость.
- Может, хватит?
Амари вскинул взгляд.
- Что?
Младший принц нахмурился, глядя на набросок. Ну вот, перспектива не удалась.
- Что я делаю не так? Я не могу столько учиться! И рисую ужасно… ну вот зачем я вообще?
Планшет шлёпнулся на пол, лист спланировал следом. Амари обеспокоенно отложил книгу и подошёл. Руки опустились на плечи Ната, и мальчик увидел беспокойство в глазах крон-принца.
- Ты чего? Ты же хорошо рисуешь. Ещё несколько лет – станешь настоящим живописцем. И уж чего ты не должен, так это подражать мне.
- Матушка говорит другое, - младший принц отвёл взгляд.
Амари только вздохнул. Ему нечего было на это сказать. То, что Нату не нужно к ней прислушиваться, он пытался доказать, но братишка чересчур остро реагировал на её слова. Хотелось снова попросить её быть мягче, но, видимо, младший сын её сильно нервировал. И прекратить встречи нельзя: в одном дворце ведь живут, да и после того как брат покинул детскую, ему приходится обедать вместе с семьёй.
Жизнь в вечном напряжении, даже когда отца нет в резиденции. Как не свихнуться?
Нат запыхтел и порывисто обнял брата. Амари растерянно погладил его по голове.
- Ну хочешь, не буду учить. Давай в шахматы?
Мяч он благоразумно предлагать не стал. С годами Нат всё болезненней реагировал на напоминания о его неудачливости: он вечно себе что-то ломал.
- Не хочу… учи уже.
- Чтобы ты букой ходил? – Амари поднял голову брата и наткнулся на сумрачный взгляд. – На уроках научат.
- Но тебе нравится…
- А тебе нет!
- А тебе да! – Нат вскочил и принялся щипать брата.
Тот рассмеялся и начал отбиваться.
- А тебе нет, нет, нет!
- А тебе да-а-а!
Потасовка развеселила обоих, и под конец они уже хохотали. Нат запнулся, но брат быстро поставил его на ноги и взъерошил волосы.
- Глупый ты! Общество тем и хорошо, что все разные! Матушка этого просто не понимает.
Младший принц только тяжело вздохнул.
- Это безнадёжно.
- Но я тебя всегда поддержу!
- Вот иди и учи, чтобы потом помочь с заданиями!
- Точно?
- Я тебя ещё не дорисовал!
- Вижу своего братишку!
Амари подмигнул и вернулся на своё место, а Нат подобрал планшет и лист. Перспектива немедленно встала на место. Поднимая взгляд, чтобы сверить рисунок с оригиналом, Нат ловил на себе взгляд брата. И оба в этот момент улыбались.
***
- Ну же, Нат! Вставай!
Подросток пробурчал что-то невнятное – сам даже не понял, что – и зарылся поглубже под одеяло. Впрочем, в последнее пришлось сразу же вцепиться: Амари попытался сдёрнуть пуховое убежище.
- Нат, ну хватит вредничать! Вставай немедленно, опоздаем же! Хочешь голодным ходить?
- Не пойду никуда! Не пойду! Умру тут голодным! – Завопил младший принц, усиленно натягивая одеяло на себя. – Отколебись!
- Да где ты таких слов нахватался!
Воспользовавшись замешательством брата, Нат всё-таки выдернул край одеяла из его пальцев и снова накрылся с головой.
Амари прикусил губу, хотелось плакать от обиды. Брат уже который день был мрачным, и развеселить его удавалось ненадолго. Всё эти разговоры о невезении, о том, что Нат – неудачник. Братишка и сам начал так говорить, и старался лишний раз не двигаться с места, только бы не споткнуться, ничего себе не сломать. Потому что за этим закономерно последует выговор матушки. А уж про отца и говорить не надо.
Старший принц глубоко вздохнул, стараясь подавить горечь. Снова нужно утешать. Злости не было: он слишком любил брата, чтобы всерьёз начать ругаться. Амари обошёл кровать и сел рядом.
- Нат, ну… посмотри, какое за окном солнышко! Оно хочет тебя видеть, а ты прячешься.
- Я снова поломаюсь, - последовало приглушённое бурчание из-под одеяла.
Амари вздохнул. Частые травмы братишки тревожили его, но и оставаться в постели весь день не выход. Вчера попробовали – умудрился вывихнуть кисть. Сколько тогда было криков – но не от боли, а от разочарования в жизни. Нужно было срочно что-то придумать, что-то радостное. Но увы, сегодняшний день не сулил ничего выдающегося.
- Натушка, ну послушай, - Амари обхватил брата за плечи через одеяло. – Надо жить дальше, понимаешь? Нас горожане ждут. Детдомовцы. Аня твоя.
- Она не моя…
- Именно твоя. Подопечная. Ты ведь не какой-то рядовой гражданин, ты принц. Это важный пост, с нашими возможностями можно столько добра совершить! А если станешь лежать целыми днями, будешь болеть ещё больше, совсем ослабнешь. И ничего не сделаешь за свою жизнь.
Нат засопел.
- Нам нужно исправить хотя бы часть того, что творит отец, - Амари уставился в одну точку, и говорил это уже скорее себе.
С каждым днём старший принц всё больше понимал свою роль.
Братишка вдруг резко подскочил, и Амари крепко досталось по подбородку. Он охнул и упал на спину.
- Ой, прости! – Воскликнул Нат, выпутываясь из одеяла и нависая над ним. – Больно, да? Больно? Ну почему я такой неудачник…
На его глазах заблестели слёзы, и Амари испугался, что брат снова спрячется. Поэтому он ухватил Ната за грудки.
- Нет, одеяло мягкое, - он улыбнулся. – Давай умываться.
- Идём, - на сей раз младший смотрел решительно. – Пусть король больше не считает, что один тут всё решает!
Тонкая струна его души: ненависть к отцу. Задень, и изменится настроение.
Принцы уже год, как жили раздельно, каждый в своих покоях. Детская опустела, и её заперли за ненадобностью. Нату было очень обидно, что их комнаты так далеко друг от друга: разделены углом, и для неудачника путь порой был затруднительным. Он мог иногда не дойти, и вместо встречи с братом общался с Тризновым, пока тот обрабатывал порезы или накладывал гипс, а то и фиксирующую повязку на подвёрнутую ногу. Братьям пришлось договориться, что Амари будет приходить к Нату.
С тех пор общение с матушкой сократилось до минимума. Едва Нат покинул детскую – после того как отпраздновали тринадцатилетие – ему пришлось присоединяться к семье за обедом. Амари, уже два года как уходивший в столовую на завтрак, обед и ужин, объяснил братишке правила поведения, но вёл его вниз с опаской.
Несмотря на то, что прошёл уже год, Нат отчётливо помнил именно тот первый ужин с родителями. Едва войдя, он запнулся о порожек и растянулся на полу. Принц не видел выражения лица матери, зато всё существо пронизал громкий, издевательский хохот отца.
Амари тогда быстро поднял брата и проверил, всё ли в порядке. На удивление, младший принц ничего себе не сломал. А вот стул под ним развалился, едва мальчик сел.
Потом он умудрился порезаться ножом, когда делил запеканку, раза три подавиться и вывихнуть палец. Король просто заходился от смеха, грохая кулаком по столу так, что посуда подпрыгивала, и стал будто дружелюбнее. При взгляде на отца даже матушка смягчилась, и не так подозрительно посматривала на младшего сына.
«Шут» - вот как назвал тогда Ната король.
- Bonjour (доброе утро), - поприветствовал Амари, входя в столовую.
Нат повторил. Они с братом изучали второй язык, мурдийский*. Первым был андарийский**, родной язык королевы – матушка довольно активно поддерживала общение. В конце концов, это было всё, что осталось от её прошлого.
Королева кивнула на приветствие и спросила по-мурдийски, хорошо ли спалось Амари. Нат не придал этому значения: привык, что королева его игнорирует.
- Merci, bonne (спасибо, хорошо), - старший улыбнулся и зорко проследил, чтобы братишка не упал.
Когда они сели, колючий взгляд отца упал на младшего. Тот едва сдержался, чтобы не дёрнуться: что ещё придумает король?
- Le garсon, me servira (мальчишка, прислуживай мне)*** - он ухмыльнулся и откинулся на спинку стула.
Амари побледнел, а Нат замер. Прислуживать отцу за завтраком, ему, неудачнику! Это сулило самые ужасные последствия. Старший принц попытался отговорить.
- Votre Majestе ... Je vais prendre sa place (Ваше Величество... я займу его место)…
Он даже сейчас не посмел отойти от правила общаться только на изучаемом языке. Однако отец даже не взглянул на него, сверля взглядом Ната. Голубые глаза отливали сталью.
- Dеpеchez-vous (живо)! – Рявкнул он.
Мальчик медленно поднялся, чувствуя, как всё тело пронизывает холод. Амари с состраданием взглянул на него и прикусил губу, матушка даже не изменилась в лице. По губам короля пробежала улыбка удовольствия.
Прислуживать! Если бы Нат не был напуган предстоящим, он бы вспыхнул от унижения. Тем не менее мальчик поклонился, стиснув зубы.
- Que voulez…vous (чего изволите)? – Выдавил он.
- Apportez le petit dеjeuner (неси завтрак).
Слуга. Как его понизили! Нат отвёл взгляд и направился к боковым дверям. И тут же столкнулся с сочувствующими взглядами наблюдающей за ним прислуги.
Мальчик запнулся, едва вышел из столовой, и его подхватили.
- Шутки плохи, - пробормотал кто-то.
- Держите. Я помогу, - молодая женщина вручила Нату поднос с тарелкой, накрытой высокой крышкой.
Принц только кивнул, шмыгнув носом и не глядя на служанку. Не поможет – отпрянет по первому предупреждению короля. Нат только мысленно попросил Праматерь, чтобы отец не сильно разозлился, если он что-то не так сделает. Лучше даже, если снова начнёт смеяться. Это не страшно и не больно. И даже не обидно, когда смеётся этот ужасный человек.
Первые шаги сопровождались замиранием сердца. Нат глядел себе под ноги, и услышал, как король грубо окликает Амари, чтобы тот не вертелся. Брат волновался, и эта безмолвная поддержка отозвалась теплом в душе. Скорее бы кончился этот завтрак! Даже есть расхотелось от волнения.
Чтобы утешить себя, принц попытался представить, что это столовая детдома. Там он иногда помогал разносить сухари: не беда, что спотыкался, полы всегда были чистыми.
- А ты куда с пустыми руками? – Рявкнул король, и Нат едва не выронил поднос.
Шаги служанки – принц только сейчас их заметил – стихли. А потом стали удаляться. Так Нат и думал, что она его покинет, только вдруг стало ужасно обидно. Но он продолжил шагать, повторив себе снова: «в этой жизни приходится рассчитывать только на себя».
Стол был уже близко. Ещё несколько шагов – и это мучение на время исчезнет! Меж тем к матушке и Амари подошли слуги и поставили перед ними тарелки. Нат зашагал быстрее: он успеет, невезение отступило!
Нога подвернулась. Вздох испуга – и время растянулось в вечность. Нат вдруг начал падать, поднос накренился. Тарелка медленно поехала вперёд. Казалось, её можно успеть перехватить. Но тело будто одеревенело, и принц мог только смотреть, чувствуя, как его снова пронизывает холод.
Грохот оборвал мучительное течение секунд, и принц оказался на полу. А потом мощный рывок дёрнул его вверх, и Нат буквально повис, поднятый за шиворот. Лицо короля перекосила злоба вперемешку с каким-то тайным удовлетворением. А по камзолу и брюкам стекала каша.
- Гадёныш. Ты заслуживаешь хорошей трёпки.
Сердце упало, в глазах потемнело. Нат не раз видел, как король начинал расправляться со слугами – но тогда Амари уводил братишку подальше, и продолжение они только слышали. Собственный опыт тоже был, и сейчас Нат думал, что его снова повалят на пол и начнут пинать. Всё тело напряглось, готовясь защищаться. А потом отец толкнул мальчика назад, и тот рухнул на спину. Король навис над ним, доставая из-за пояса плеть.
- Ваше Величество, прошу! – Амари резко вскочил с места и бросился братишке на помощь, но король отшвырнул его назад.
- А ну сидеть! Иначе тебе тоже достанется.
- Амари, сядь, - прозвучал голос королевы, в котором звенела сталь.
- Матушка, умоляю! Остановите короля!
- Это его дело.
Хлыст свистнул в воздухе. Нат инстинктивно прикрылся рукой, и воздух прошил громкий вскрик. Боли не было, и кричал не он… тогда кто?
Между отцом и Натом стоял Амари; он держался за руку, а по ткани рукава медленно расползалось кровавое пятно.
- Амари, нет! – Младший испуганно вскочил.
Отец ухватил старшего за волосы и отбросил за спину, после чего снова замахнулся. Растерянный Нат не успел отреагировать, и грудь прошила жгучая боль. Принца отбросило назад, и мальчик снова упал. Его догнал следующий удар.
- Матушка! Пустите! Ваше Величество, нет! Не надо! Умоляю! – Вопил где-то за спиной короля брат.
Нат и не думал, что подняться будет так тяжело. Он выставлял руки, пытаясь перехватить и выдернуть плеть, защищался ногами. В тело с каждым ударом впивалось всё больше жгучих полос, движения причиняли боль. Он не сразу понял, как глупо тут барахтаться, подобно жуку, и решился перекатиться. Рискнуть, получить больше ударов по незащищённым местам – но прекратить эту пытку.
Амари умолял, а Нат только кричал от боли. Подсознательно понимал: бессмысленно просить что-то у этого страшного человека. Унижение только доставляет ему радость. Значит – сцепить зубы и бороться. Отплатить ему той же монетой!
Ярость толкнула вверх, и Нат, уже ничего не соображая, ринулся на короля с кулаками.
- Мразь, ты за всё ответишь! За всё!
Амари ужасно не нравились ругательные словечки, которые Нат узнал, общаясь с горожанами. А младшему они нравились. Делали его таким… небрежно-распущенным, как старшие детдомовцы. Сейчас он мог плохим словом хлестнуть и отца – сделать хоть чуточку больно!
Кулак вонзился королю в живот, и тут же на голову мальчика обрушился страшный удар. Нат не удержался на ногах, и тут же очутился на полу. Тут же в его собственный живот ударился носок ботинка короля, и дыхание оборвалось. Снова пинки – по животу, по рёбрам, по губам. Очки снова где-то потерялись. Король сильно придавил сына к полу туфлёй и катнул, разворачивая лицом к потолку. Нат хрипел, пытаясь вдохнуть. На глазах выступили слёзы. Стон застрял где-то в горле, всё тело превратилось в сплошной комок боли. Свист хлыста, щелчок где-то в стороне.
- Дрянь, сопротивляться удумал, - голос плавал, будто став пираньей в океане, затопившем сознание. – Ничего, я из тебя выбью дурь.
Король тяжело дышал. Он убрал ногу, и Нат с ужасом принялся ждать очередного удара. Сил защищаться уже не осталось.
Но отец развернулся и направился прочь: видимо, ему прискучило размахивать плёткой. Свою потребность в чужой боли он уже удовлетворил.
Тут же к Нату со слезами подбежал Амари и упал на колени.
- Кто-нибудь! Позовите Тризнова! – Закричал он. – Умоляю, скорее!
Брат склонился над пострадавшим и сквозь слёзы тихо принялся бормотать слова утешения. А Нат судорожно глотал воздух, и с каждым вздохом тело отзывалось приступом боли.
Глаза Тризнова надо было видеть. Он привычно шутил о венках и чудесном уютном склепе, а вот смотрел так, словно избили его собственного сына. Столько ненависти к обидчику, столько боли за Ната. Столовая уже опустела, несколько слуг вышли посмотреть на последствия произошедшего. Стон раненого прерывался хрипом, когда врач задевал особенно саднящие места. Тризнов не рискнул нести его на руках, и послал Амари за носилками – только ему он мог доверить ключ от своего кабинета. Уж больно опасно было оставлять помещение открытым: кто-то мог перепутать лекарства или вовсе напиться их, чтобы свести счёты с жизнью.
Дожидаясь старшего принца, Тризнов оказал Нату первую помощь: протерев руки спиртом, вколол обезболивающее и начал снимать с него рубашку и брюки, пока не запеклась кровь.
Вскоре прибежал Амари, и они с врачом, положив Ната на носилки, понесли его прочь.
После этого младший принц провёл в палате две недели. Поначалу он был даже рад, что больше никого, кроме Тризнова и Амари, не увидит. Потом откровенно скучал, и едва смог подняться, как уговорил брата снова сбежать в город.
***
Встречали их уже не так настороженно, как в первый день – сказалось продолжительное общение на протяжении семи лет. При виде принцев многие улыбались и подходили за куском хлеба да расспросить, как поживают. Принцам уже выдавали карманные: матушка озаботилась, и уже не боясь отпускать повзрослевшего Амари, теперь следила, как он себя поведёт.
К сожалению, всех нищих даже на щедро отсыпаемые братьям монеты не накормишь. Но мальчики не сдавались: они могли сделать мир хоть чуточку лучше.
Как радостно и доверчиво подходили к Амари зажиточные люди, так даже нищие опасались Ната. Ведь если случайно заденешь, а он умудрится покалечиться – того и гляди, голова объявит независимость. Младшего принца поначалу такое отношение здорово обижало, но пришлось смириться, когда Амари объяснил: они же о тебе заботятся.
Тем не менее, и Нат не отставал от брата, раздавал купленную еду и утешал. Только в ответ получал неуверенную улыбку, поспешную благодарность – и тут же нищий отходил. Разве что дети ещё открыто улыбались.
Оставшуюся дорогу до детдома или обратно приходилось ловить на себе голодные взгляды тех, кому не смогли помочь, иногда полные оскорбления выкрики в спину. Младший принц поначалу огрызался, пока Амари не выдержал и не одёрнул.
- Веди себя с достоинством. Они это от безысходности.
- Обидно же!
- А кому не обидно? Ничего хорошего от такой ругани не будет, только выставишь себя глупцом.
Нат тогда ещё насупился и умолк. Он с детства впитал важное правило: принц выше других по статусу, и должен заслуживать почтения. А другие – почитать его. Потому-то, едва познакомившись с мальчишкой-дикарём Каштаном, Нат надавал тому хороших пинков: Каштан дразнился и вёл себя слишком фамильярно. Сейчас они друзья…
В детдоме наметилась большая стирка. Радостно разделяя с воспитанниками их дела – будь то игры или уборка – принцы тут же вызвались помочь. Нат не думал о том, что это занятие для прислуги: ему нравилось чувствовать себя на равных с ребятами, которые принимали его так открыто и дружелюбно. Воспитатели тоже не походили на няню и родителей, всегда приветливы и даже не выгоняли, когда гости задерживались на обед. Но здешняя еда принцам была не по нраву: сухари и пресная каша, подумать только! Поэтому они предпочитали уходить поесть домой. Хотелось бы принести детям что-нибудь вкусное, но сердце не выдерживало при виде нищих. Булочки разлетались раньше, чем принцы успевали дойти до детдома.
Стояла тёплая погода, и не нужно было ютиться в тесной прачечной. Принцы отдали очередную часть принесённых вещей, и, весело переглянувшись, встали рядом у корыта, вокруг которого уже собралось несколько старших.
- Ну, кто быстрее и чище?
- Я тебя обгоню!
Стоящая напротив Аня – ей недавно стукнуло четырнадцать, как и Нату – хихикнула, но когда младший принц закатал рукава, её лицо вытянулось. На коже темнели недавние шрамы.
- Ой, что случилось?
Только тут Нат сообразил, что наделал. Лицо залила краска стыда: ещё кто-то стал свидетелем его позора. Здравый смысл твердил, что всё равно никто не знает, отчего эти рубцы, но всё равно стало не по себе.
- Ничего, - буркнул мальчик, хмуро опустив взгляд, и схватив одну из вещей, начал с силой тереть её о ребристую доску.
Вода была тёплой: нагрели на плите, как обычно. В детдом горячая вода проведена не была, грелись у печек.
- Это король? – Осторожно спросил одногодка Кайл, пристроившийся напротив Амари.
Старший принц открыл было рот, чтобы перевести тему, но Нат огрызнулся:
- Тебе что за дело?
- Точно король…
Нижняя губа будто сама выпятилась от обиды. Разговор заставил заново вспомнить произошедшее на том злосчастном завтраке. Мерзкая улыбка отца, хлёсткие удары плети. Сила, которую невозможно побороть. Поведение такое, будто в красивую оболочку спрятался сгусток тьмы, который питается болью и страданиями.
И Нат хорош! Недавно прокрутив ситуацию в голове со стороны, увидев себя – такого же злобного, желающего мести зверёныша – принц почувствовал жгучий стыд. Но молча сносить удары он не мог, позволять отцу так себя вести и дальше – ни за что на свете! Но добился только того, что от себя же было противно.
- А вы повторили алфавит? – Разорвал паутину спутанных мыслей голос Амари.
- Да я тебе его сейчас расскажу, - отозвалась Аня.
Невольно подняв на неё глаза, Нат заметил сочувствующий взгляд Кайла. И снова уткнулся в стирку.
Солнце освещало город недолго: на него медленно наползали тёмные и пузатые тучи. Но дождь, как ни торопился, не успел достать своими колючками детей – те уже закончили стирку, и их позвали на тихий час.
- А вы почитаете нам сказку? – Спросила одна из младших девочек, когда дети с шумом перетекали через холл.
- Не сегодня, - отозвалась одна из воспитательниц.
- Так давайте я почитаю, - предложил Нат. – Всё равно мы не успеем вернуться домой до того как пойдёт дождь.
Предложение было принято. Братья разделились, так как Амари зачем-то позвали в кабинет директора, и Ната увлекли в актовый зал, который стал излюбленным местом многих на тихий час: можно было послушать, как воспитатель или кто-то из принцев читает.
Пока дети устраивались на принесённых одеялах, к Нату подошла Катя – девочка, старше его на год – и вручила большую, уже потрёпанную книгу сказок. И поблагодарила за то, что согласился читать, жестами: она была глухонемой. Мальчик кивнул и неуклюже ответил: «рад помочь». Узнав, что в детдоме есть дети с такими особенностями, он загорелся идеей выучить язык глухонемых. Интересно, да и казалось, будто сильнее вливаешься в коллектив.
Принц уселся на стул и полистал книгу. Очередь малышни: недавно он дочитал балладу о бравом рыцаре для старших. Однако помимо детишек от трёх до десяти сюда пришли послушать и воспитанники постарше. Всё лучше, чем скучать по комнатам.
- Давным-давно, в далёком королевстве, которым правил мудрый и справедливый король…
За окнами тихо зашелестел дождь. Принц углубился в чтение, дети притихли – правда, то и дело кто-то перешёптывался, но он уже не обращал на это внимания. Мыслями мальчик уже уносился в сказку, как и благодарные слушатели.
Лет в шесть Нат ещё не понимал, для чего вообще нужен глава государства. Имея живой пример перед глазами, мальчик считал, что король – это априори плохой человек, и лучше бы таких людей не было. И только потом стало ясно, что это Филипп I не заслуживает своего титула, и что монарх – это не враг, а отец народа.
Амари станет таким. Заботливым и чутким правителем. Эти мысли грели душу, дарили надежду на светлое будущее без тирана.
Нат едва добрался до середины сказки, когда вдруг захотелось в туалет. Мальчик поднял взгляд. Кто-то посапывал, другие внимательно смотрели на чтеца.
- Я сейчас вернусь, не шумите, - принц отложил книгу и поднялся.
- Проводить? – Спросил Кайл.
- Дойду.
Стыдно было за свою неуклюжесть, и не хотелось вечного присмотра. Будто не вырос из того возраста, когда нужна нянька. К тому же путь не казался таким уж сложным: Нат уже привык спускаться на первый этаж, крепко держась за перила. Не отвалятся же они, в конце концов.
Туалет мог быть получше, чем ряд узких кабинок с дырками в полу. Но приходилось довольствоваться имеющимися удобствами. Возвращаясь, он пересёкся взглядами с охранником. Тот улыбнулся в усы и поманил его пальцем. Заинтересовавшись, Нат подошёл.
- Я всё наблюдаю за вами, - надтреснутым голосом проговорил дед. – Люди с возрастом меняются, и не всегда в лучшую сторону. Вы с братом прямо расцветаете. Может быть, это часто говорят, но не сдавайтесь, как бы трудно ни было. Судьба страны в ваших руках.
Мальчик кивнул, душу будто тёплым одеялом укрыли.
- Я знаю. Амари станет великим правителем. Он такой мудрый.
- А вы – его первый помощник. Не забывайте этого.
И верно. От осознания этого факта Нат почувствовал, что и сам важен. Он даже выпрямился, будто крылья распахнул. А потом услышал позади шаги.
Мимо прошёл Костя – старше Ната на год, он вёл себя до ужаса нахально. Огрызался, хамил взрослым, и принцев ни во что не ставил. Костя попал в детдом недавно: поговаривали, что-то случилось с семьёй. Поначалу Нат пытался понять и подружиться, но встретил жёсткий отпор. Слово за слово, и они разругались, а при следующих встречах только обменивались неприязненными взглядами и молча расходились.
Сейчас Костя дымил неизвестно откуда взявшейся сигаретой и развязно вышагивал прямо к выходу. Подобную наглость стерпеть было трудно.
- Костя! – Сердито окликнул Нат. – Здесь нельзя курить! Куда пошёл? Тихий час ещё!
- Сам пошёл, - лениво отозвался подросток, прицепившись к слову, и толкнул дверь на улицу.
Принц рванул к нему и дёрнул за руку назад.
- А ну вернись! Отдай это!
Он попробовал отобрать сигарету, но Костя развернулся и перехватил его руки.
- Мальчики, не ссорьтесь, - охранник обеспокоенно встал.
- Отколебись, ущербный! – Выкрикнул Костя, обдавая Ната вонью дешёвого табака, и с силой оттолкнул его.
Принц упал на пол и увидел, как подросток скрывается за дверью. А в голове билось унизительное «ущербный». Разве он виноват, что часто калечится?
- Ваше Высочество, как вы? – Охранник поспешно подошёл, но принц вскочил, будто внутри пружина распрямилась.
Полыхая праведным гневом, он вылетел вслед за Костей под проливной дождь, и отыскал обидчика взглядом. Тот не спеша направлялся к калитке.
- А ну остановился! Хочешь отведать тумаков? – Заорал принц.
- Завидно, неудачник?
Это стало последней каплей. Глаза вновь застлала пелена ярости, и Нат бросился в атаку. Сквозь шум дождя он услышал, как охнул Костя, когда принц налетел на него, а потом оба плюхнулись в лужу.
- Ах ты дворцовая личинка! – Выплюнул воспитанник.
- Дымоход вонючий! – Выкрикнул в ответ принц, от души врезав противнику под рёбра.
Тот извернулся и ударил Ната по уху. В голове зазвенело, но тут же кулак принца угодил парню в нос.
В шум дождя вплелись крики ярости, противники не скупились на оскорбления и совершенно не обращали внимания на боль. Они выплёскивали скопившуюся злость друг на друга, и дрались, будто в живых должен был остаться лишь один. Подростки брали верх попеременно, катаясь по мокрой траве. А потом Ната кто-то ухватил за подмышки и резко сдёрнул с противника.
- Прекратите! – Ворвался в уши крик Амари.
К Косте уже подбежал охранник, сбоку замаячили детдомовцы. А распалённые дракой противники с удвоенной яростью начали рваться друг к другу.
- Я тебе башку сверну, ушлёпок! – Плевался Костя, подпрыгивая и дёргаясь, но дед держал его на удивление крепко.
- Я тебе покажу, кто ущербный! Ты у меня сейчас грязи наешься, дрянь!
Амари пропустил момент, когда началась драка, и безумно об этом пожалел. Но у него были дела, и дела взрослые. Директор и воспитательницы вызвали его на серьёзный разговор: принцы потихоньку помогали бедным, но в масштабах даже города это были жалкие потуги.
Сегодня Амари понял: он ещё недостаточно дорос до государственных дел. И узнав о другом пути помощи, загорелся идеей.
- Ваше Высочество, - сказал высокий, худощавый старик, директор детдома. – Финансы должны работать, а не разлетаться на сиюминутные потребности тех, кто успел отхватить кусок. Многие люди и без вас добывали себе хлеб – да, ели не каждый день. Вы сделали лучше, но совсем чуть-чуть. Я предлагаю помогать локально. Почему бы вам не нести все деньги сюда? На них при правильном использовании можно купить больше еды, и мы бы накормили больше бедняков.
- А ведь верно, - прикинул Амари. – Каша стоит дешевле булок. Но булки вкуснее…
Директор удивлённо поднял бровь.
- Но важнее накормить больше народу, - признал принц. – Спасибо, это дельный совет. Кажется, я ещё не умею распоряжаться деньгами.
- Пора бы, шестнадцать лет уже. Из детдома на заработки в семнадцать выходят.
Амари кивнул, решив расспросить матушку подробнее о денежном распределении.
Шагая по коридору к актовому залу, принц размышлял над тем, что сказал ему директор, и даже начал упражняться в уме, как извлечь побольше выгоды из имеющихся денег, потратить их с умом и пользой.
«Распоряжался бы я казной, - он мечтательно вздохнул. – Весь город бы накормил. И повкуснее, чем пресной кашей».
Внимание привлекло движение на улице. Амари повернул голову и в ужасе замер. Его братишка дрался с детдомовцем! Сердце болезненно сжалось: как Нат мог так поступить? Ладно родители, но это? И принц кинулся на улицу.
Его трясло. Амари очень боялся, что Нат станет похож на отца. А он и становился: неуравновешенный, вспыльчивый, не контролирующий собственный гнев. Хотелось плакать от бессилия. Тьма могла подавить в братишке яркий свет добра и любви, который он хранил в своём сердце.
Амари влетел в холл в тот момент, когда оттуда выбегал охранник. Через миг они вдвоём оказались на улице и моментально промокли. Позади раздались голоса детей, но принц уже не обратил на это внимания. Он быстро схватил братишку и попытался воззвать к его разуму.
Однако Нат был поглощён собственными обидами, и не слушал его, ругая противника такими словами, которые аристократу и знать-то не пристало.
- Прекрати! Прекрати, слышишь! – Заорал Амари, нервы сдавали.
Он пытался удержать извивающееся, тощее тело, а брат вопил, как бешеный:
- Скотина, ты даже общаться нормально не умеешь!
- А ты-то сейчас! – Одёрнул его старший принц.
- Пусти! Я его так отделаю, что дышать не сможет!
- Да я тебя сам отделаю! – Последовал яростный крик Кости. – Сволочь королевская! Все вы гниды, гнильё поганое! Чтоб вы провалились со своим дворцом! Дайте мне его прибить! Таких личинок нужно давить ещё в детстве! Нас больше, слышите? Больше!
Ближе к ужину из-за туч выглянуло холодное осеннее солнце. Капли дождя отозвались радостными бликами, и дети прилипли к окнам, собираясь вырваться на волю и поиграть снаружи. Только участники драки никак не могли забыть произошедшее. Драчунов погнали к врачу обрабатывать ссадины и царапины.
Противники были разделены потёртой шторкой, и друг о друге им напоминали тихие шипения от боли и вскрики. Снова было завязалась словесная перепалка, но её оборвал строгий окрик Амари, вошедшего в палату. Медсёстры, закончив, поспешили отойти: взгляд старшего принца был грозен, и стало ясно, что драчунам не поздоровится.
Резкий рывок – и занавеска отъехала. Нат и Костя бросили взгляды на Амари, который остановился перед ними, скрестив руки на груди. В его изумрудных глазах блестел лёд, и Нат вдруг замер, холодея. Никогда ещё брат так на него не смотрел.
- Что не поделили?
- Убирайтесь отсюда оба, - прошипел Костя. – Нам ваши подачки не нужны! Все вы твари, лишь бы других губить!
- Он… он же не слушал, - попытался оправдаться Нат.
А в груди уже разрасталось жгучее чувство вины. Проблема снова не решена. Появился ещё один враг, и где! В детдоме! К тому же принц снова повёл себя ужасно, и это после добрых слов охранника. Будто подвёл старика.
Всё наперекосяк. Может, матушка была права: лучше бы Ната не существовало.
- Что, - брат грозно навис над ними. – Если другие поступают плохо, и мы будем так же? Какой резон плодить злобу? Ты, Нат! Ты же принц, пример для подражания. А ведёшь себя как последний забияка. А ты, Костя! Ничего крутого в твоём поведении нет, не обольщайся. Подобный вызов смешон. Пока ты не научишься вести себя разумно, в тебе будут видеть только вздорного ребёнка.
- И пусть, - с вызовом ответил Костя.
- Смотри. Ты сам себя делаешь.
- Это ты не обольщайся. Вы создаёте себе врагов, и когда-нибудь пожалеете, что вообще на свет появились.
Их взгляды схлестнулись. Потом Амари развернулся спиной.
- Нат, идём. Вам обоим надо подумать и сделать выводы. Надеюсь, они будут правильными.
Братья ушли, когда кончился дождь. Они долго молчали, шагая по улице, и думали о произошедшем. Обоим хотелось выть от бессилия. Всё наперекосяк!
Первым не выдержал Нат. Он сунул руки в карманы куртки и уставился перед собой.
- Я… не буду перед ним извиняться.
Шагающий чуть впереди Амари даже не обернулся. Младший принц понимал, что своим упрямым высказыванием снова разозлит брата, но в груди засел тяжёлый ком упрямства. Он мог извиниться перед кем угодно, но не перед Костей. Этого вздорного мальчишку уже не переделать. И от осознания, что снова повёл себя не так, как надо, от внутреннего противоречия и последовавшей за этим боли хотелось сделать больно и Амари.
Но тот только сказал:
- Смотри сам. Ты уже взрослый, тебе решать, как поступить.
Нат замер, не веря своим ушам. Взрослый. И это после того как он опозорил честь принца?
- В четырнадцать ты уже сам способен понять, что правильно, что нет.
Амари не оглядывался, сердце разъедала жгучая боль. Он давал брату свободу. И если тот останется жесток, принц не знал, что предпримет. Может быть, переломает Нату ноги, только бы тот никуда не ходил. Не перенимал плохое у отца, не ссорился с другими. Окружение его губило. Может быть, обретя спокойствие, он снова станет послушным и добрым. А Амари постарается сохранить в нём свет всё то время, пока они будут вместе. Всю жизнь.
Нат оглянулся на детдом. Взрослый. Взрослые мудрее, они не поддаются злости – Амари был таким. Младший принц пытался на него равняться, но получалось просто ужасно. А тут дали свободу вместо того чтобы устроить нагоняй. Как Амари смотрел после драки!
Нат прикусил губу и взглянул на удаляющегося брата. Сегодня он причинил Амари немало хлопот. Но ведь ещё не всё потеряно. И эти его слова, сказанные Косте. Неужели новенький – простой выпендрёжник?
«А смог бы я сам кого-то воспитать? Показать, что в мире есть добро, и закрываться не стоит?».
Он бросился за братом, но тут же запнулся о собственную ногу и растянулся на земле. Шаги брата стихли, и принц поспешно сел, отводя взгляд. Только не сочувствие, лишь бы брат не обеспокоился! Нат сейчас этого не заслуживал.
А у Амари сердце ёкнуло, когда он услышал, как тихо охнул братишка. Обернувшись, он окинул быстрым взглядом Ната, но тот сел вполне бодро. А потом и поднялся, не глядя на него. Быть может, злился на то, как Амари его отчитал.
Так они и добрались до дворца: в молчании, обеспокоенные состоянием друг друга. И просто не в силах сказать друг другу хоть слово.
***
Нат наотрез отказался идти на ужин, и заявил, что лучше умрёт с голоду, чем сядет за стол с отцом. Так и сказал пришедшему в его комнату церемониймейстеру, и тот, помрачнев, удалился. Вернулся он скоро, с ответом короля: если Нат не придёт на следующий же день, жертвой станет Амари.
А наутро явилась матушка, и несмотря на то, что младший принц уже был готов на всё, только бы не трогали брата, королева силой выпихнула мальчика из его комнаты.
К счастью, король больше не заставлял сыновей ему прислуживать, и на время всё успокоилось. Между братьями будто тень раздора пролегла, и Тризнов довольно скоро это понял: Нату пришлось прийти на перевязку. На все вопросы мальчик отмахивался, и даже чёрный юмор его не веселил. Дни текли за днями, Нат и Амари больше не заикались о походе в детдом, да и сидели по комнатам, не решаясь зайти друг к другу, поговорить о случившемся. Боялись поссориться навсегда. Старшему всё чудилось, что братишка больше его не послушает, и поддастся злобе, а младшему – что Амари разочаровался в нём, и злится. И даже врачу не удавалось поднять им настроение, а Тризнов просто в догадках терялся: как такие любящие братья умудрились поругаться?
В это утро принцы молча выслушали урок, сдали вечернее задание. Вот уже третий день без помощи Нат начинал путаться в формулах: он учился по программе, предназначенной Амари. Четырнадцатилетний мальчишка плохо справлялся с нагрузкой, предназначенной шестнадцатилетнему. Попросить помощи сейчас он не мог, и Амари будто забыл, что братишке трудно. Учитель сердито покачал головой, написав в тетради младшего красными чернилами: «неуд», и посоветовал не валять дурака. От этого стало совсем тоскливо.
После обеда, также прошедшего в молчании, Нат поспешил закрыться в комнате. Так спешил, что крепко приложился головой о ступеньку, и попавшаяся на пути служанка поспешила отвести молча глотающего слёзы принца к Тризнову.
Подросток разрыдался прямо там, на кушетке. Он уже не выдерживал давления ситуации, и мысленно похоронил отношения с братом. Лучше бы он сдержался, или вовсе не окликал Костю! Один его порыв привёл к таким ужасным последствиям! Тризнов обработал ранку на его лбу и, сев рядом, молча прижал Ната к себе. Тот вцепился во врача, как утопающий за плот.
Внутренняя боль притупилась, будто вылившись через слёзы наружу, и атаковала голову. Пришлось просить обезболивающее.
- Смотрите-ка, - Тризнов наполнил стакан водой и бросил туда таблетку.
Нат не успел удивиться: обычно её глотают и запивают. А тут… она вдруг начала шипеть, в воде затанцевали пузырьки. Это было так интересно, что принц даже на миг позабыл о своих бедах.
- Занимательная химия, - врач подмигнул, протягивая Нату стакан.
Тот принял и пронаблюдал, как таблетка всплыла на поверхность и растворилась окончательно. Пузырьки ещё играли на гранёных стенках, и пахло лимоном.
- Ну же, мне не терпится посмотреть, как вы корчитесь в муках.
Принц фыркнул и глотнул. Раствор оказался приятным, как газированная вода, и он выпил всё.
Грохот снаружи заставил подскочить. Стакан стукнул по полу, но толстое стекло выдержало. Переглянувшись, Тризнов и Нат прислушались.
- Дрянь мелкая, на трон мой метишь? Самомнения много? Я из тебя дурь-то выбью!
Отец. Тело прошил холод. Сомнений не было, кому он это говорил, кто должен был стать следующим правителем. Ужас толкнул Ната вперёд, он даже не задумался, на что подписывается. Мальчик вылетел из кабинета и тут же, запнувшись, рухнул на толстый ковёр. Он успел повернуть голову, и тут же увидел лестничный пролёт. На нём стояли две фигуры, и та, что выше, заносила кулак для удара.
- Амари! – Заорал Нат, вскакивая.
Он бросился вперёд, но тут же его перехватил врач.
- Тише!
- Нет! – Принц дёрнулся и не сразу осознал, что сказал Тризнов.
А потом мысли вылетели из головы, как будто удар достался ему, а не Амари. Брат качнулся, но отец не дал ему упасть. Он перехватил старшего сына за руку и отвесил ему вторую затрещину. Амари попытался закрыться рукой, но за это ему достался удар в живот.
Зародившийся в горле крик вырвался приглушённым стоном, когда Тризнов зажал Нату рот и потащил в кабинет. Такого предательства мальчик стерпеть не мог! Он забился с удвоенной силой. Принцу удалось высвободить рот, и он со всей силы вцепился врачу в запястье. Над головой раздалось шипение, но врач не выпустил Ната, хоть тот и продолжал сжимать челюсти. Голова затрещала от усилия, рот наполнился кровью. Хотелось разгрызть кость, только бы отомстить за безразличие!
В коридоре замерли слуги, попытались слиться со стеной. В тишине раздавались только звуки ударов, и больше ничего. Амари будто не чувствовал боли.
Видимо, отец понял, что ничего не добьётся. Он яростно зарычал и оттолкнул сына прочь. Нат с замирающим сердцем увидел, как брат отлетает на угол и падает, как тряпичная кукла. А король уже скрылся внизу.
Хватка ослабла, и Нат, разжав челюсти, бросился вперёд. Подбородок похолодила ниточка слюны, и он инстинктивно сглотнул.
Мальчик рухнул рядом с братом и в ужасе увидел, что по виску того струится кровь. Истошный крик боли и ужаса вырвался из груди, принц судорожно сжал Амари в объятиях.
- Нет! Не умирай! Амари! Праматерь, Амари!
Топот за спиной, рядом скользнула костлявая рука и прижала венку под подбородком брата. Потом Ната потянули прочь.
- Отойдите, ему нужна помощь.
Волна ярости заставила резко обернуться, и Нат, вскочив, с силой оттолкнул Тризнова.
- Предатель! Трус! Мы могли его спасти!
- Прекратите, я должен ему помочь! – Врач оттащил принца вбок, но тот от души пнул его под колено. – Да чтоб вас… Перестаньте!
- За что? Почему вы не вмешались? Почему не дали это сделать мне? – Злость перешла в боль, по щекам покатились слёзы бессилия.
Тризнов быстро развернул его спиной к себе и, перехватив за руки, оттащил прочь.
- Несите в палату, - крикнул он опасливо подошедшим слугам.
Один мужчина осторожно подхватил Амари и понёс прочь. А Нат отчаянно рвался из крепкой хватки и клял всё и всех.
***
Чтобы помочь Амари, Тризнову пришлось привязать Ната к кровати и затолкать в рот кляп. Пока он обрабатывал ранку и перебинтовывал голову пострадавшего, младший принц дёргался в путах и приглушённо стонал, рыдая и мысленно проклиная отца и врача.
А потом слёзы иссякли, оставив мальчика опустошённым. Нос был забит так, что не продохнуть, и лицо хотелось вытереть. Нат закрыл глаза и не заметил, как к нему подошёл врач. Он приложил к носу принца платок.
- Сморкайтесь.
Нат с ненавистью отвернулся. Но долго пролежать в таком состоянии он не мог, поэтому когда Тризнов повторил жест, мальчик всё-таки послушался. Стало чуть легче. Врач вытер его лицо и вышел, оставив наедине с собственными мыслями.
Напряжение сказалось, и Нат провалился в сон. А когда очнулся, палата погрузилась в полумрак.
Снова накатили воспоминания о произошедшем, и принц резко сел. Пут не было, как и кляпа. Испуганный взгляд метнулся к кровати напротив. Тело охватила дрожь; мальчик схватил со стула очки и подошёл.
Амари лежал на спине, руки на одеяле. Идеальный больной, если… не труп. У Ната ноги подкосились, и он рухнул на колени. С болью присмотрелся, и тут же накатило облегчение: грудь брата мерно вздымалась. Спит!
Нат бы ещё долго смотрел на это, если бы в кабинете не раздались шаги. Дверь приоткрылась, пропустив полосу света, и мальчик поднял взгляд.
- Голодны? – Тихо спросил Тризнов.
Ната пронизала дрожь. Он медленно поднялся, сжимая кулаки.
- Почему… - его голос был хриплым после пережитого. – Почему вы не дали вмешаться?
Врач поманил его, и мальчик хмуро подошёл. Тризнов пригласил его сесть на кушетку.
В кабинете горел свет. Врач сел рядом, но чуть поодаль.
- Вас бы он избил ещё сильнее. Амари знает, как утихомирить гнев отца. Вы сами видели: королю просто прискучило.
- Да хоть бы убил! – Воскликнул Нат, и тут же испуганно понизил голос: он мог потревожить сон брата. – Праматерь, Тризнов! Как можно смотреть на то, как мучают других?
- Можно не смотреть, - глаза врача сверкнули каким-то недобрым огнём. – Суть не изменится. А я должен был защитить того, кто оказался под моей опекой. Что бы сказал Амари, узнав, что я позволил вам броситься под руку короля? Ваш брат его успокаивал, как бы дико это ни прозвучало. После такого король больше не поднял ни на кого руку.
Эти простые слова что-то перевернули в душе Ната. Всё было правильно. Но как же не хотелось с этим мириться! В душе вновь поднялась буря, захотелось что-нибудь разбить. Мальчик в ярости ударил кулаками по сиденью.
- Ненавижу. Ненавижу его! – Выкрикнул он и тут же, разрыдавшись, обхватил Тризнова руками.
Врач даже опешил. А Нат сквозь слёзы вдруг заметил перебинтованное запястье мужчины. Сострадание пронзило душу. Что же он наделал!
- Тризнов… я плохой… я ужасный… Амари так из-за меня страдает…теперь и вы! Наверное, я вообще не должен был родиться!
Врач с болью прижал его к себе. Такое из уст ребёнка! О, как жаль, что не он лечил короля! Так хотелось отравить тирана или вспороть ему живот, затянуть с операцией и не успеть спасти специально. Только бы оградить мальчиков от этого ужасного существа.
Увы. Оставалось лишь расхлёбывать последствия поступков короля. Недавно произошедшее отступило на задний план. Нужно было переубедить Ната.
- Ну что вы. Вы с Амари – светлые лучики, кажется, единственные в этом дворце, - он ласково погладил мальчика по золотым волосам.
Нат упрямо замотал головой, не соглашаясь.
- Только Амари. Я… я прямо как король. Не хочу таким быть, не хочу, Праматерь! – Бормотание перешло в стон. – Тризнов, убейте меня, если я ещё хоть раз… хоть раз сорвусь, - и он снова разрыдался.
- Тише, тише. Разве вы когда-нибудь обидели невинного? Вы всего лишь пытаетесь защититься. Было бы куда хуже, если бы вы не сопротивлялись, и вас убили.
- Но я… я подрался с детдомовцем. Потому что он не слушал!
- Так помиритесь. И ещё друзьями станете. У вас ведь такой дар – заинтересовывать тех, кто вас же и задирал. Вспомнить хоть Каштана.
И будто слова врача обладали неким магическим свойством, мальчик увидел как наяву картину: летний лес, хвастающийся добычей друг. Нат ещё сильнее вцепился в Тризнова. Каштан никогда не закатывал истерик, он был лучшим и не разочаровывал родных. Это для Ната было честью дружить с таким, а не наоборот, как утверждал друг.
Из палаты послышался стон. Принц подскочил, и тут же рухнул на пол, споткнувшись о ноги Тризнова. Локоть отозвался болью, рука онемела – но обеспокоенный мальчик плевать хотел на собственные неудобства. Он быстро подполз к двери, и снова растянулся на полу: ушибленная рука подогнулась сама собой.
- Ваше Высочество, осторожней, - Тризнов опустился рядом, и тут же помог подняться завозившемуся принцу.
Вдвоём они вошли в палату. Вспыхнул свет, и Нат, подбежав к кровати брата, рухнул на колени.
- Что… - прошептал пострадавший, приоткрывая глаза, и тут же поморщился.
- Амари! Амари, ты… ты как? Только не умирай! – Горячо заговорил Нат, умоляюще глядя на брата. – Я всё сделаю, что захочешь! Можешь побить, я не буду сопротивляться! Только живи!
Из его глаз покатились слёзы, а врач покачал головой и сел на соседнюю кровать. Амари же несколько опешил от такого шквала чувств: он захлестнул душу, и сердце сжалось от сострадания. Как он мог думать о Нате плохо! Вот же он, такой, как был: вовсе не злой, и ни капли радости оттого, что Амари пострадал.
- Ну что ты… братишка, - от слабости он мог только шептать.
Но это сейчас не тревожило: всё затопила безграничная радость. Нат не похож на отца. И никогда не будет.
- Ну, как предки? – Поинтересовался Тризнов.
- Вы меня назад выдернули, - Амари едва не рассмеялся от облегчения и в то же время веселья. Как же всё чудесно! - Я не успел пообщаться.
- Охо-хо, - с притворным разочарованием покачал головой мужчина. – Ну, с другой стороны, и правильно. Как же вы без приветов-то в гости?
Нат уткнулся лбом в руку брата и тихо всхлипывал. Амари погладил его.
- Братишка… не плачь. Прости, что я тебя игнорировал… навоображал себе невесть что. Я тебя очень люблю, правда.
- И я тебя! – Нат снова открыто разревелся и обнял брата за шею.
А врач улыбнулся и вышел. Наконец они помирились – оставалось лишь поговорить о произошедшем и сделать выводы.
- Я правда похож на отца? Не понимаю, я веду себя ужасно, но не могу это контролировать…
Нат ещё всхлипывал, но теперь сидел на кровати рядом. Амари хмурился от сочувствия.
- Я тоже не хочу, чтобы ты стал таким. Это всё окружение дурацкое, - впервые он позволил себе выразиться так экспрессивно. – Если бы хоть матушка тебя любила… если бы отец так не издевался. О Праматерь, - он в бессильном отчаянии прикусил губу. – За что тебе-то всё это? Тебе бы родиться в любящей семье, король тебя просто ломает. Бедный мой братишка…
Ответом были судорожные всхлипы.
- Что мне делать? Я просто ужасен…
- Ты не плохой, - поспешил уверить Амари. – Просто запутался. Ты ведь помиришься с Костей?
- Да-а-а…
- Вот видишь. Всё будет хорошо, не плачь.
В ту ночь они уснули поздно. Тризнов добыл ужин и накормил мальчиков, а после Нат забрался в соседнюю кровать. Братья ещё долго переговаривались – в основном о планах. И несмотря на всё произошедшее, в сердце понемногу вползала радость. Они снова дружны.
***
Когда Амари рассказал о беседе в кабинете директора детдома, матушка тут же озаботилась пробелами в его знаниях. И на следующий же день учителю математики было велено ввести принцев в курс финраспределения.
Мальчикам были розданы таблицы, и учитель начал диктовать числа.
- Я даю вам реальные данные, - сказал мужчина. – Вам снова предстоит решить несколько задачек, но с ними вам придётся иметь дело всю жизнь.
Нат пробежал глазами по подписанным колонкам. Выглядело достаточно серьёзно: средняя зарплата, процент налогов, дополнительные сборы, иное. Что значила последняя колонка, братья догадались довольно скоро: имущество, оставшееся без хозяев. Отец сильно влиял на доходы от последнего.
- Кажется, казну я не раздам, - шепнул Амари, когда учитель отвлёкся.
Брат понимающе кивнул. Она просто утечёт в никуда, а нищие так и останутся нищими. И потому новому предмету принцы уделили повышенное внимание, только бы разобраться в важной части управления государством. Работа короля уже казалась поистине сложной.
- Отца как будто не учили этому, - после урока возмутился Нат, расхаживая по покоям. – Не представляю, как люди могут платить столько и не умирать от голода.
- Сомневаюсь, что не учили, - мрачно отозвался Амари. – Очень уж грамотно он всё построил. Просто любит мучить людей.
- И мы ничего не можем сделать? Ну хоть что-нибудь! – Младший принц сжал кулаки, резко оборачиваясь, и тут же сильно ударился ногой о кресло.
- Ой! Тупая мебель! – Он пнул кресло, и нога неудачно подвернулась.
Вскрикнув, Нат упал на ковролин и со стоном сжал лодыжку.
- Нат… - Амари вздохнул и, подойдя, опустился рядом. Рука легла на пальцы брата. – Что за глупости. Разве это кресло тебя ударило?
- Оно стояло на дороге! – Нат смахнул слёзы под очками, с ненавистью глядя на кресло.
- Но ударился ты.
Мальчик только шмыгнул носом от обиды. Брат приобнял его за плечи.
- Понимаешь теперь, что видит отец? Я тоже просто стоял. Ты просто попал на глаза. А он уже винит нас в чём-то своём, внутреннем. Виноваты ведь не мы, а его злоба. Я не хочу, чтобы и ты стал таким. Так что, - он игриво улыбнулся, будто Нат снова стал малышом. – Гони злючку-колючку подальше, ладно?
Младший принц покраснел, но улыбнулся.
- Тогда пусть и король это сделает.
- Как бы я хотел, - Амари невольно бросил взгляд на дверь. – Только не говори ему, ладно? Тебе достанется, он и слушать не станет. Он уже погряз в ненависти, а может, и в садизме. Взрослые редко меняются.
В голове вновь возникло сравнение себя с отцом. Нат уже вслух говорил, что похож, Амари теперь боится того же.
- Может… ему не сказали, что надо делать?
- Не знаю, Нат. Вот честно, не знаю. Но если бы он не был таким большим, властным и сильным, он бы, наверное, смог хоть что-то услышать и понять.
Они умолкли, думая о сложившейся не только во дворце, но и в стране ситуации. А потом Амари вздохнул и поднялся.
- Как нога?
Нат принял его помощь, но притупившаяся было боль вспыхнула с новой силой. Пришлось идти к Тризнову.
Обзаведясь фиксирующей повязкой и костылями, Нат в сопровождении Амари вернулся обратно. Мальчики устроились рядом за столом: помимо задания, которое нужно было выполнить, младшему принцу предстояло перерешать примеры, в которых он запутался. И уж с помощью Амари он быстро всё понял: старший знал, как понятно объяснять, и оттого ему даже удалось увлечь учёбой нескольких детдомовцев.
***
На следующий день братья вырвались в город – отец снова куда-то уехал, и они беспрепятственно вышли через главные ворота. Один из гвардейцев даже улыбнулся в усы. Начинания принцев одобряли, но пожелай отец побить сыновей, к ним никто бы не пришёл на помощь. В детстве Нат не понимал, почему, только позже Амари объяснил. Попробуй не послушаться короля – живо найдёт всех твоих родственников, и сам же будешь виноват в их гибели.
Вот и сопротивлялась от силы горстка людей, которым нечего было терять. Например, сэр Мадам. Родни у него не было, и время от времени он, пользуясь положением, прикрывал слуг и принцев. Иногда даже доставалось за это. Мажордом заслужил уважение Ната, но принц понимал, что этого лично для сэра Мадама мало.
Весна перетекала в жаркое лето, и мальчики по дороге, отдуваясь, стянули с себя свитера. Навстречу попадались горожане, но все деньги были израсходованы, а следующие карманные принцы могли получить только в грядущем месяце.
В детдоме Нат первым делом разыскал Костю. Тот, увидев принца, попытался выйти из комнаты, но Нат перегородил выход.
- Нам надо поговорить.
- Отвали, козявка, - Костя попытался его отпихнуть.
Принц вспыхнул и вцепился в дверную раму.
- Сначала выслушай.
- Я? Тебя? А с чего бы?
- Ладно, - Нат медленно выдохнул и посмотрел ему прямо в глаза. Нужно было начать заново, и на этот раз не сорваться. Поступить как взрослый, как Амари. – Извини, что я был грубым. Давай поговорим, после этого я отстану.
Костя коротко шикнул и, развернувшись, демонстративно плюхнулся на кровать и скрестил руки.
- Ну. Давай уже скорее, чувствую, я долго не выдержу твой мерзкий голос.
Нат снова почувствовал приступ гнева. Ужасно захотелось отвесить этому мальчишке затрещину, наорать – но заставить внимательно слушать.
Вот только… разве сам он стал бы слушать такого? Принц нахмурился и опустился рядом.
- Так. Что именно тебя во мне не устраивает?
- Всё, - сплюнул Костя. – Теперь отвалишь?
- Почему? Я ничего тебе не сделал до последнего инцидента!
- А мне побоку. Ты – личинка короля, этого достаточно. Надеюсь, на ваш дворец метеорит упадёт, - подросток оскалился.
- Но я не король, - отчеканил Нат, глядя на него и пылая праведным гневом. – Мы с Амари только и делаем, что исправляем то, что он творит! Амари – вообще будущий правитель, и такой, который сделает страну счастливой!
- Исправляете, - Костя криво усмехнулся. – И вы можете воскресить казнённых?
- Нет. Но…
- Предотвратить казни?
Нат замер, вдруг снова ощутив ужас, преследующий его с детства. Просьбы прекратить, холодный взгляд отца. Гвардейцы или Амари, которые оттаскивают прочь. Его никто не слушал. А королю подчинялись все. Каким же ничтожным показался себе Нат!
- Вот ваша хвалёная помощь.
Принц молча проследил, как собеседник поднялся и вышел. Сидящий на соседней кровати, никем не замеченный одногодка уткнулся в книгу, но Нат не обратил на него внимания. Как и на тех, кто с любопытством заглядывал в комнату.
- Амари! – Едва разыскав брата, принц с болью схватил его за руки. – Мы ничего не можем, ничего!
- Кто тебе сказал такую глупость? – Изумился старший принц.
- Мы не можем остановить отца.
- Да, но можем исправить…
- Не можем! – Вырвался крик. – Он всё равно будет казнить! А мы можем кормить голодных, но от этого их жизнь не станет легче! Всем мы просто не поможем! Что делать? Как бы я хотел, чтобы король исчез!
- Дельная мысль, - заметила стоящая поблизости девочка.
- Прекратите, - шикнул на них Амари и с опаской огляделся.
Но на площадке за детдомом были только воспитанники. Имелись ли у Филиппа I шпионы, принцы не знали, но неприятных открытий не хотелось.
- Терять нечего. Будто сам так не думаешь, - буркнула девочка и отошла.
Нат шмыгнул носом и уткнулся брату в грудь головой.
- Что бы мы ни делали. Всё впустую. Если он не умрёт, когда тебе исполнится двадцать один? Если не отдаст трон? Если будет жить долго? Амари, я так не хочу… не хочу…
Брат обеспокоенно прижал его к себе. У него и в мыслях не было желать гибели короля, но другие были бы не прочь подмешать Филиппу I яду.
- Если бы врач рискнул вколоть ему инсулин…
- Солик… - Амари и сам поразился, каким хриплым стал его голос. – Не надо. Если нас услышат, плохо будет не только нам.
Прозвище задело старые воспоминания, и Нат прикусил губу. Будучи ещё шестилетним, он спросил у матери, когда отец постареет – ведь Амари сказал, что люди помимо плахи умирают ещё и от старости. Тогда королева шикнула на него и поскорее отправила сыновей в детскую. Даже когда отца не было рядом, его боялись. Кто-то мог донести в надежде выслужиться или перевести наказание с себя на другого. И это тоже было страшно – в своей подлости и трусости.
***
Несколько дней прошло в спокойствии. Вновь вздохнув с облегчением оттого, что рядом нет отца, мальчики занялись учёбой с удвоенным рвением, и учитель просто поражался, как они вцепились в новый предмет. А матушка обрадовалась, когда Амари начал фонтанировать идеями по улучшению жизни в Царосе.
- Людям нужна работа, чтобы справляться с такими налогами. Хорошо бы налоги понизить, но отец ведь не даст, - вздохнул Амари при разговоре.
Нат сидел в сторонке: сам настоял на присутствии и обещал вести себя тихо. Это удавалось с трудом: хотелось вставить и своё слово, поделиться мнением. Они с братом ведь вместе приходили к выводам, о которых теперь рассказывал Амари. Но если вмешается, матушка только осадит и велит не болтать глупостей. И мальчика останавливало именно это: несмотря на то, что Амари утверждал, что Нат мыслит в верном направлении, младший принц боялся показаться дураком.
Поэтому в очередной раз, когда снова захотелось вмешаться в разговор, Нат просто достал блокнот и записал свою мысль туда. Стало легче: будто высказался, и не заслужил презрения. А потом начал рассеянно выводить завитки прямо на листах, слушая и добавляя свои мысли.
Амари потом проверил. Где-то вышло неправдоподобно утопично, и он указал на это.
- Но важны всякие мысли на пути к главной цели, - добавил он с улыбкой. – Видишь, ты делаешь успехи. А то, что основу плохо знаешь – так и я ещё в подвешенном состоянии. Узнаем больше – такого наворотим, что все будут счастливы!
С возвращением отца над дворцом снова будто нависла туча, хоть в окна и заглядывало озорное жаркое солнце. И снова в души вполз страх, стало тише, чем в предыдущие спокойные дни. Нат и Амари лишний раз не высовывали носа в коридоры. Но если уж что-то должно случиться – оно случится.
В это утро семейство закончило завтракать и уже собралось разойтись, а прислуга начала убирать со стола. Принцы поспешили выйти первыми, но позади раздался вскрик, и они не удержались – обернулись.
Грохот подноса. Он угодил прямо на ботинок короля, который стоял возле отпрянувшей служанки. Та была бледна, а Нат замер, осознав, что король её домогался. Вряд ли это было лучше, чем плети.
- Вот неуклюжая, - Филипп I успел поймать девушку за косу и притянул к себе. – Чем ты мне отплатишь за неудобства? Идём-ка в мои покои, пообщаемся.
На его лице играла мерзкая похотливая улыбочка. Матушка вспыхнула.
- Как вы смеете прилюдно флиртовать с девками? – Прошипела она.
- Не твоё дело, - рыкнул король. – Или забыла вкус плетей?
Королева залилась краской, лицо перекосила ярость.
- Лучше уж они, чем смотреть, как твой муж опускается до уровня животного, - она резко развернулась и, гордо подняв голову, вышла.
Вслед донёсся хохот. Амари поспешно потянул брата прочь.
- Идём!
Нат продолжал в упор смотреть на происходящее, тело вдруг будто ослабело, и его сотрясали удары сердца. Снова уйти? Слышать где-то в недрах дворца крики и плач? Праматерь, разве он своим бездействием не помогает отцу?
- Нат, ну же!
В голосе Амари уже слышалась паника. Под взглядом отца он дёрнул братишку на себя сильнее, но Нат будто стал скалой, которую пытаются расшевелить морские волны.
- Что же мы, - пробормотал мальчик. – Хотим помощи, а сами прячемся чуть что?
- Что ты там вякнул? – Окрикнул его отец, уже прижимая к себе постанывающую от ужаса служанку и лапая её.
Остальные поспешили скрыться. Амари снова потянул брата прочь, но тот выдернул руку.
- Отпусти её.
Голос прозвучал холодно и резко, будто хлёсткий удар плети. Но отец только хмыкнул, сдёргивая со служанки фартук.
- Сам хотел с ней поразвлечься? Не дорос ещё. Поди прочь.
Нат шагнул вперёд, и Амари впервые замешкался.
- Отпусти её. Немедленно. Хватит. Хватит издеваться!
Нат напряжённо сжимал кулаки. Он надвигался будто на сказочное чудовище, которое могло наброситься и сожрать. Но отступить уже не мог, дорога назад была отрезана.
- Может, тебе забыли сказать, но другие чувствуют так же, как ты. Ты вообще знаешь, что такое боль? Унижение? В тебе есть хоть что-то, кроме злобы? – Последнее он выкрикнул, подходя совсем близко. – Отпусти!
Девушка замерла с закрытыми глазами, молча глотая слёзы. Король теперь казался невероятно высоким и мощным. И до дрожи властным.
Вверх взметнулась крепкая рука. Нат уже хотел уклониться и продолжить настаивать, может, даже силой выдернуть из лап короля его жертву. Но позади раздался вскрик, и подбежавший Амари резко дёрнул брата назад. Ладонь короля встретила пустоту.
- А, так ты у нас знаешь, что такое боль и унижение? – Глаза мужчины полыхнули дьявольским огнём. – Проверим.
Он оттолкнул девушку и ухватил сыновей за шивороты. Служанка упала на пол и поспешно натянула на плечи сползшие рукава платья.
- Вали пока цел, - король пнул старшего, и тот тоже растянулся на полу.
А потом рванул младшего за рубашку. Пуговицы градом посыпались вниз. Нат задохнулся от ужаса и начал вырываться.
- Отпусти меня! Ты можешь выслушать хоть собственного сына?
Страх помешал сразу начать драться. У Ната ещё оставалась надежда, что отец, не увидев агрессии, хоть прислушается. Но тот сдёрнул с мальчика рубашку и перехватил за руку.
- Сына, да? Ты мерзкий выродок, а не сын. С чего это ты так осмелел? Думал, я испугаюсь?
- Она не заслужила того, что ты собрался сделать!
- А я щедрый.
Сильная рука рванула пояс брюк принца. Нат вскрикнул, пытаясь помешать, и на помощь тут же бросился поднявшийся Амари. Но отец снова пнул его.
- Эй, слуги! А ну подержите мальчишку! Живо, пока не всыпал!
Тут же выбежали несколько человек, и по указующему жесту поняли, что надо делать.
- Что? Нет! Прекратите! Это же я, Амари! – Закричал старший, когда его прижали к полу.
- Простите, - послышался полный боли шёпот.
И тут Амари, вечно тихий и понимающий, будто с ума сошёл. Он ещё не мог забыть, как на его глазах отец избивал брата плетью. Сегодняшняя ситуация сулила нечто куда более худшее. И он яростно заорал, извиваясь и вырываясь. Из глаз покатились слёзы бессилия и ненависти.
Как Нат ни сопротивлялся, король всё же сдёрнул с него брюки. Трусы дались тяжелее: поняв, что всё пропало, принц снова начал яростно сражаться, но лишился и этой последней одежды. А Филипп I, распалившись, выдернул из-за пояса плеть.
Хлёсткий удар прожёг полосу на боку, заставил отбежать, чтобы не упасть. Не успел Нат опомниться, как его догнал второй удар, за ним и третий. От четвёртого удалось уклониться, и отбежав к столу, Нат запоздало ощутил, что бегает тут в чём матушка родила. Сознание прошил стыд, куда более жгучий, чем удары плети.
А король шагнул на стул, потом на стол, и замахнулся снова. Нат рухнул на пол, спасаясь, и закатился под стол. Нужно было срочно прикрыться хоть чем-то. Из-под свисающей скатерти он видел лежащую на полу одежду. Один рывок – можно подхватить и сбежать.
Вот только совсем неподалёку лежал лицом в пол и кричал Амари. Держали даже голову, чтобы не видел. Странная, необходимая забота. На миг Нат даже почувствовал признательность, но мысли быстро вернулись к плачевности положения. Если он сбежит, не захочет ли король избить Амари? Этого нельзя было допустить!
И всё же он пулей вылетел из-под стола, по пути задев плечом ногу отца. Свист; спину обожгло огнём, и Нат непроизвольно выгнулся. Из горла вырвался крик, и он рухнул на колени. Паника охватила снова, и он судорожно огляделся. Одежда лежала совсем рядом, и он рванул вперёд. Натёртый паркет подвёл; поскользнувшись, принц упал ничком. И снова удар по спине. Каждое движение отдавалось пульсирующей болью, но страх и стыд брали верх.
- Ну как, нравится? – Король расхохотался, наблюдая, как сын откатывается вбок, и снова занося плеть.
Следующий удар пришёлся по животу, и принц на миг позабыл, как дышать. Он согнулся, со стоном прижимая руки к животу, и сквозь слёзы увидел, что отец поднимает его одежду.
- А этого ты не получишь. Ну-ка, попляшем?
Нат поспешно встал. Его трясло, из груди рвался судорожный кашель. Казалось, сейчас вырвет – то ли от удара, то ли от переживаний. Слуги на него не смотрели, и от этого было чуточку легче.
Отец бросился вперёд, замахиваясь. Нат едва увернулся, отскакивая в сторону, а потом снова. В голове билась паника: когда же это закончится? Сбежать бы в покои, но он не мог оставить брата.
- Нат… Ваше Величество… - рыдал Амари. – Прекратите! Избейте лучше меня! Лучше меня!
Король не обращал на него внимания, тесня Ната к выходу. Вот принц запнулся о порожек и рухнул в коридор. Наказанием за оплошность стала ещё одна жгучая полоса, разорвавшая кожу.
И отец погнал его по дворцу.
- А ну запереть двери! – Рычал он. – Нахалёнок поплатится!
Принц ловил на себе испуганные взгляды слуг, а щёки пылали от стыда. Он мчался не разбирая дороги, упирался в закрывающиеся двери и снова бежал. Лёгкие горели, всё тело превратилось в сплошной сгусток боли, по щекам катились слёзы.
Запоздало пришла решимость снова дать отпор. Ещё минуту назад его удерживал страх повторения ситуации на недавнем завтраке. А потом он понял, что лучше уж это, чем продолжать так унижаться.
Он резко развернулся и с яростью загнанного зверя ударил отца в живот. Тот охнул, согнувшись, а принц схватил его за голову и с бешеной силой ударил об колено.
- Скотина! – Прошил воздух отчаянный вопль, эхо испуганно метнулось прочь.
А Нат снова превратился в дикого зверя, отпустив на волю всю свою ненависть. Он отчаянно пинал короля, не давая ему опомниться. Ногу поранили осколки очков, но боль только придала сил.
А потом крепкая рука дёрнула его за лодыжку, и мальчик упал. Отец, хрипло дыша, навис над ним. Лицо перекосила лютая ненависть. А потом сильный удар – и Нат провалился в беспамятство.
Горю Амари не было предела, когда он нашёл брата. Едва его отпустили, как он бросился на звуки ударов. И увидел в коридоре третьего этажа отца, который избивал Тризнова кулаками. Врач сносил удары стойко, прикрывая собой лежащего на ковре мальчика. Устав, король что-то прорычал и грузно направился прочь. Амари вовремя скрылся за углом. Едва король начал спускаться, как принц бросился к тяжело опустившемуся на ковёр врачу. Тот тяжело дышал, на скуле виднелся кровоподтёк. Но руки уже профессионально ощупывали Ната. Увидев, что стало с братишкой, Амари задохнулся от ужаса и будто окаменел. Весь в кровавых полосах от плети и гематомах, он казался трупом. Разбитые очки валялись рядом, и врач сейчас аккуратно вынул из скулы мальчика осколок стекла.
- Тризнов, - прохрипел Амари, и будто сам в себя нож воткнул, до того больно давались слова. По живому резал вопрос, но он произносил, будто на автомате: - Он жи… живой?
- Проверьте, есть ли место в склепе.
На ковёр упала связка ключей. Амари быстро подхватил её и рванул вниз, за носилками.
Чуть позже он уже сидел у кровати бессознательного братишки, и будто застыл. Тризнов повздыхал и принёс ему горячий шоколад.
- Возьмите. Поддержит силы.
Амари дрожащими руками принял чашку. Край стукнул о зубы. И снова опустилось молчание, пустое, как склеп. Допив, принц отставил чашку. Потом опустил голову, хмурясь от внутренней боли. В голове проносились последние события. Нужно было увести Ната, тогда бы ничего не случилось! Но брат же упёртый! Будто в нём стержень из крепкого металла, который не прогнёшь и не сломаешь просто так. И осознав, насколько они разные, Амари вскинул взгляд на пострадавшего.
- Он ведь… прав, - прошептал принц. – Мы не должны прятаться, - он обхватил себя руками и посмотрел на врача жалобно, понимая свою ничтожность. - Но я боюсь, Тризнов, очень боюсь! А Нат… он такой сильный.
- Далеко пойдёт, - кивнул Тризнов и подсел к Амари. – Если доживёт, конечно.
- А я такой трус… Праматерь, он попытался остановить отца! – Принц схватился за голову. – Почему я так не могу? Если бы я проявил мужество, Нат бы не пострадал!
- Что случилось, то случилось. Никто не может знать, какое поведение верно. – Тризнов осторожно приобнял Амари за плечи. – Нат за своё мужество получил только оплеухи. А вы, не сделав ничего, мучаетесь болью за других.
- Но он спас ту девушку, - тихо выдохнул Амари.
- Стоит ли слуга жизни того, кто может спасти целую страну?
Прижавшись к врачу, Амари крепко задумался над его словами. Целая дилемма, и как бы ни было утопично его желание, Амари хотел спасти всех. Никто не должен умирать за какое-то там светлое будущее. Все должны жить здесь и сейчас. Без страха и боли.
Разве что один человек мог заплатить жизнью за благополучие других, и это тиран. Как жаль, но даже сейчас у Амари не хватило бы мужества подумать, как убить отца. Переубедить, заставить прислушаться – это казалось куда осуществимее.
Они могли лишь ждать и надеяться, что Праматерь сжалится, и король одумается.
***
Нат очнулся совершенно разбитым. Он лежал на боку, и стоило пошевелиться, как тело неприятно заныло. Боль притупилась, будто скрывшись под слоем ваты, и всё же задевала сознание. А от воспоминаний о произошедшем хотелось умереть.
У него впервые нашлись силы избить отца. Пусть король и взял верх, но Нат смог дать отпор. И теперь с ужасом думал, что зло в нём победило. Он становится таким же тираном. Снова не сдержался, не смог убежать и спрятаться. Набросился как сумасшедший и даже по лицу заехал – очки же под ногами как-то оказались.
Сейчас мальчик отчётливо видел лишь свои перебинтованные пальцы, судорожно сжавшие простыню. Дальше всё становилось зыбким, и окна казались двумя пятнами света. Из груди вырвался стон отчаяния. Лучше бы отец его убил. Нат бы тогда перестал превращаться в похожую тварь.
Размышления прервал поспешный стук в дверь кабинета. Тризнов откликнулся. Щелчок замка, и топот.
- Как он, мяу? Он очнулся, мяу?
Сердце подскочило от узнавания, но гложущая душу тоска заставила уткнуться лицом в подушку. Он уже не заслуживал такого друга.
- Тише, - тут же донёсся приглушённый голос Амари. – Имей совесть, иначе будешь дожидаться, пока он в племя не придёт.
Каштан фыркнул. Шаги, тихий стук в дверь. Нат не отреагировал. Подушка понемногу становилась мокрой.
- По-моему, он пытается задушиться, мяу, - глубокомысленное хмыканье. – Эй, Приправыч, я к тебе, мяу.
Слабость придавила к кровати, и хоть дышать становилось всё труднее, Нат упорно не поворачивал голову. Возникла мысль тут и задохнуться. Покончить с бессмысленным и неудачливым существованием. Раздались приближающиеся шаги.
А потом за плечо дёрнули так, что Нат охнул от боли, и тут же оказался на спине, которая немедленно заныла. Над принцем, широко улыбаясь, навис Каштан. Нат устало отвёл глаза, уже ничего не чувствуя в душе.
- А гляди, что принёс, мяу! Это тебе, мяу, - мурсианин протянул ему золотистый значок-кошку.
- Не надо… - голос оказался невероятно слаб, почти стон. – Я сдаюсь. Не хочу больше жить.
У двери послышался судорожный вздох, и мальчик с болью закрыл глаза. Амари, конечно, его жалеет. Зачем, если Нат такой ужасный?
- Воины не сдаются, мяу!
- Я не воин….
- Ещё какой воин, мяу, - тут же принялся убеждать друг. – Обзавёлся за день кучей шрамов, мяу! Ты добился большой чести, мяу!
- Чести? – С болью прошептал Нат. – Воины сносят удары стойко. Они не поддаются злобе. Я так опозорился…
- Ты же её спас, - не удержался брат, быстро подходя. – Да ты представляешь, какое мужество – подойти к тому, кто утратил остатки человечности, не побояться вступиться за слабого? Ты действительно воин! Только они настолько сильны духом!
Его голос дрожал от волнения и еле сдерживаемых слёз. Нат открыл глаза и потрясённо взглянул на Амари. Тот не удержался и шмыгнул носом. А потом порывисто обошёл кровать и упал на колени. Руки дёрнулись к его перебинтованной кисти, но замерли – только бы не причинить боль.
- Прости, братишка. Если бы я вступился за неё, ты сейчас был бы цел…
Стало не по себе, едва Нат представил, что на его месте мог быть Амари. Лучше пережить унижение снова, но только не это!
- Ты… что, - он в ужасе уставился на плачущего брата. – Лучше пусть меня бьют, но лишь бы тебе больно не было!
Каштан зафыркал, оборвав трагичность момента.
- Да вы мазохисты, мяу.
Две пары глаз уставились на него, у двери раздался смешок Тризнова. И вдруг осознав всю глупость положения – ведут себя как персонажи трагедии, желая умереть друг за друга, и всё с патетикой – братья тоже не удержались и захихикали. Впрочем, Нат тут же заохал: рёбра разболелись немилосердно.
Убедившись, что пострадавшему лучше, Тризнов велел принести подушек и устроил его в полусидячем положении. После этого вышел и подозрительно долго не возвращался: мальчики уж было подумали, что наткнулся на короля.
Но Тризнов уже навострился не попадаться на пути Филиппа, и вскоре вернулся с обедом. Нату было стыдно, что Амари начал его кормить с ложки, но боль окончательно лишила сил. К чести Каштана, он не стал насмехаться: наоборот, смотрел сочувственно и даже по-кошачьи потёрся о руку. Пострадавший слабо улыбнулся и открыл рот, чтобы проглотить очередную порцию бульона.
Он снова вспомнил, как назвал его Амари, и задумался, какой же он всё-таки. Тиран или забитый, слабый или сильный. Как смотрел брат! Ни следа страха или злости. Только безграничная любовь. Амари не видел в Нате злодея – значило ли это, что он ещё не потерян?
***
- Никуда я не пойду… снова покалечусь…
- Ну хочешь, я тебя на себе понесу?
- Я тяжёлый…
Очередное утро, снова попытка закрыться в своей раковине. Няню бы это очень разозлило, но Амари не чувствовал ничего, кроме участия к братишке. Поэтому он и умолк, опершись о край постели Ната и глядя, как братишка хмурится, уставившись куда-то на ноги, накрытые одеялом. Вчера вывихнул лодыжку, и закономерно полагал, что сегодня снова опозорится. Как будто случайно покалечиться – это стыдно.
- Ну хочешь, - в груди поднялась волна решимости от возникшей самоотверженной мысли. – Я тоже что-нибудь себе сломаю?
Нат вскинул глаза, и на его лице отразилось испуганное изумление.
- Нет, ты что! Лучше пусть мне все твои болячки достанутся!
И как Амари мог обвинять его в бесчеловечности? Милый, самоотверженный братик… эта мысль заставила глубоко задуматься, и привела к совершенно неожиданному выводу. Амари медленно развернулся и опустился на кровать. По полу пролегла его тень, очерченная утренними лучами.
- Знаешь… может, ты ещё до рождения пожелал этого? Поэтому всё так?..
Одно высказывание, буря чувств. Тогда как у Ната будто глаза открылись, Амари ощутил жгучий стыд, словно это могло быть правдой, и он лично заставил братишку это пожелать. А младший принц стиснул в кулаках край одеяла.
Ради Амари. Вся эта боль – ради брата. Он калечился вместо брата. Каким же счастьем наполнилось его сердце! Выходило, что он не бесполезен.
- Амари, - Нат откинул одеяло и, поднявшись, обхватил брата за шею. – Это же чудесно! Выходит, ты будешь очень удачливым королём! Представляешь, сколько сможешь сделать доброго для людей, если тебе не будут мешать простуды и переломы! Праматерь, это же идеально!
Амари в замешательстве поднял голову, невольно прижимая к себе руки Ната. Какая самоотверженность, сколько искренности в словах! Снова стало стыдно, ведь он не хотел, чтобы брату даже изредка было плохо. Он реагировал ярче, острее, в отличие от Амари.
«Оставайся таким хорошим всегда, братик, - скользнула в голове мысль, а сердце наполнилось нежностью. И тут же решительно нахмурился. – А я уберегу тебя от боли, насколько смогу!».
*Мурдийский – язык государства Мурд. Похож на земной французский. Царосский ближе к русскому.
**Андарийский – язык государства Андария, схожего с Англией.
***Простите за мой французский, я в языках не очень. Если видите откровенные ляпы, просьба сообщить, я исправлю.
Часть 3 - http://www.proza.ru/2016/11/14/2024