- Ладно тебе, Даш, не обижайся на дурака! Тем более, что обидеть-то как раз я и не хотел, и не собирался! Просто взгляни на ситуацию моими глазами…
- А с чего ты взял, что я обиделась? Вовсе нет… Просто это ещё одно доказательство тому, что я вечно тороплюсь…
- Вот, о чём ты сейчас? - заподозрил Алексей что-то явно нехорошее в её голосе.
- Всё о том же, милый, всё о том же… Выскочи вчера я за тебя замуж и – что? Какая это жизнь без взаимного понимания? Не по мне… Нет, не зря нам дали испытательный срок длиною в год на том перепутье, ох, не зря!
- Причём тут это?! Просто я уже привык в общении с тобой быть вполне откровенным, не скрывать ничего, вот и ляпнул. Ты же сама меня просила об этом!
- А вот это замечательно, потому как и я перед тобой нараспашку вся… Но и тем не менее, много ещё таких точек соприкосновения, как оказывается, которые ещё не совсем понятны, тебе во всяком случае, а потому – вздохнула девушка - не будем торопить события и давай-ка вернёмся, как говорят, к нашим баранам!
- Ты о том облаке ужаса?
- О нём родимом… Как я до этого сказала, ни Ермолая, ни его крошек здесь нет. Кстати, как ты думаешь, почему он взял с собою Дуньку с Захаром, а Марьюшку обрёк на мучительную погибель?
- Наверное, потому, что эти двое могут стать его продолжением или хотя бы помощниками в той деятельности, если можно так назвать то, чем он занимается!
- В точку! На что способна дочь сказать трудно, потому как она ни в чём себя не проявила, а поскрёбыш чистой воды энергетический вампир! При вполне ангельской внешности насквозь чёрное нутро, сгусток зла. Что-то мне подсказывает, что эта троица как бы не в нашем времени сейчас…
- Серьёзно?! - удивился подобному предположению парень.
- Да… Не уверена до конца, но и тем не менее… Ладно, это всё потом, а сейчас… Так вот, Ермолая здесь нет, но это вовсе не означает того, что он не оставил взамен себя свой фантом, мару какую-нибудь…
- Стоп! Прости, что всё время перебиваю, но это опять новое «лицо»… Что ещё за мара такая?
- Сама по себе эта сущность не его изобретение… Она, как бы самостоятельное явление… Мара – это приведение, понимаешь, но мутное, что ли… Морок, блазь – тоже её имена. Вообще, считается, что она живёт где-то в средневековом замке в окружении плотного, не пробиваемого лучами солнца, тумана. Закутавшись в него, бродит, как неприкаянная. Впрочем, почему - как? Неприкаянная и есть! Отличительной чертой от прочих, которых мы пока касаться не будем, она соткана их тысячей непримиримых между собой противоречий: нерешительность до трусости и через миг отчаянная храбрость; безмерная доброта и нежность и тут же страшная жестокость… Всепоглощающая лень и невообразимая активность…
- Набор абсолютно женских каких-то качеств... – задумчиво произнёс Алексей, и тут же спохватился – О присутствующих не говорим!
- Да, ладно тебе! – улыбнулась его испугу Дарина – В чём-то ты прав! Мне тоже знакомы подобные личности: всем мозг вынесут, пока собираются куда-то, чтобы в конце концов остаться дома, никуда вообще не пойти! Никогда не знают, что на себя надеть, что кому говорить, с кем общаться… Была у меня такая подруженция… Полночи могла объяснять почему она рассталась с очередным своим «настоящим мачо», или, наоборот, почему влюблена именно в него, а не вот в того, причём, не беря даже во внимание то, что лично я ни с тем, ни с другим не знакома и больше всего хочу просто спать, а не слушать её слезливый бред, перемежающийся то истеричным смехом, то надрывными рыданиями! Так что, в своей оценке ты абсолютно прав! Но, если мы имеем дело сейчас именно с этой сущностью, то мне не понятны как бы два аспекта: первый – обычно мара (настоящая, я имею ввиду) не выносит солнечных лучей, а потому выползает из своего жилища в сумерках и бродит до рассвета. А тут нам как-бы свидетельствуют о том, что она появляется и днём. Во-вторых, я не совсем понимаю, чем бы мог её связать Ермолай, заставляя посещать эти места. Колдун он, конечно, не хилый, но и не настолько сильный, чтобы указывать приведениям. Мне, к примеру, этого не суметь, даже если сильно захочу! А он, как известно, значительно уступает мне по силе…
- И что из всего этого следует?
- А то, что сгинувший староста во всей этой ерунде ни сном, ни духом… Тут что-то совершенно другое… Какая-то местная неуспокоенность…
- Самоубийца?
- Вполне возможно! Не отпетый, не отпетая – я всё-таки склонна думать, что это женщина - или, вообще, не преданная земле, как положено. Вот и застряла между мирами, наводя на всех страх и ужас внезапным появлением… Кстати, об осинах… Не повесилась ли она на одной из них? По-хорошему, тут бы нужен священник, на мой взгляд, но где же его взять-то? А потому нам с тобой просто необходимо навестить эту самую Маркеловну и задать ей несколько вопросов… Так что, утро вечера мудренее, давай спать!
- Даш, а все эти создания и в нашем времени водятся?
- Какие создания? Мара?
- И она тоже! Я имел в виду, леших и иже с ним!
- Конечно! А то, как же? Водятся! А что?
- Да так… Просто я раньше и так как-то к лесу настороженно относился, а после всего этого…
- Ой, да ты паникёр, ВДВ! Не стыдно?
- Не-а…
- Спи, солнце моё! Не боись – прорвёмся!
- Спокойной ночи!
***
Утром поднялись ни свет, ни заря: сказывалось напряжение всех предыдущих дней и предстоящее в сегодняшнем. Да и сам вчерашний разговор накануне тоже не мог не оставить своего следа… Но хотя Алексей и понимал, что его откровенные высказывания не могли не задеть Дашу, всё равно оставался в полнейшей убеждённости того, что правильно сделал, высказав ей прям все свои думы и тревоги… А как могло бы быть по-другому, если он уже не представлял себе дальнейшей жизни без этой маленькой ведьмочки со всеми её заморочками и прибабахами? Отныне каждый шаг в любом направлении только рядом, только вместе. И что с того, если на деле это означает реальный отказ от самого себя, от собственных интересов и привязанностей, от всего того, чем жил все тридцать четыре года? Хотя, почему, собственно говоря, отказ? Что знаешь – не забудешь, и любое умение в жизни не бывает лишним вовсе! Это, во-первых, а, во-вторых, ещё неизвестно куда их может занести… Так что, как знать, как знать…
Наскоро перекусив, решили немедленно отправиться на поиски деревушки, оставив большую часть вещей здесь, на заимке, взяв с собой пакет с несколькими пирожками на всякий случай, чтобы было чем «заморить червячка» если вдруг поиски затянутся.
- Лёша! За пределами этих стен ни о чём серьёзном, никаких обсуждений, договорились?
- Что, так всю дорогу и промолчим?
- Нет, ну почему же так кардинально-то? Просто предельно осторожно относительно планов и тому подобное…
- Понял я, понял… Вот только не понял, в какую сторону направимся… - проворчал парень, спускаясь по лесенке на землю.
Утро только-только занималось. Где-то там, далеко на востоке, всходило солнышко, окрашивая верхушки высоченных деревьев золотыми всполохами, которые, стекая вниз по стволам, многократно отражались в капельках обильно лежавшей росы на траве и листьях, тут же превращая их в россыпи драгоценных самоцветов.
- Даш! Ты только взгляни на это чудо: красота-то какая!
- Сказочная просто! – несколько суховато согласилась та – Ну, ты пока полюбуйся, зарядись оптимизмом, а я пойду побеседую с Листвичем!
- С кем-кем?
- Сейчас поймёшь! – усмехнулась ведунья, давая понять, что ей пока не до романтики и, подойдя к роскошному кусту шиповника, легонько постучала по одному из листочков – Доброе утро, уважаемый! Не прогневайтесь, что вот так не ждан-не зван осмеливаюсь беспокоить вас!
- Чё надо? Сказывай! - вдруг откуда-то из глубины куста раздался раздражённо визгливый как бы даже женский голос.
- О, прошу прощения в другой раз, но я так понимаю, что хозяина нет дома? С кем имею честь беседовать?
- Листина я, жена его законная, между прочим!
- Вот оно что! А где же он сам-то?
- Вот какое тебе до того дело, скажи на милость?
- Да, собственно говоря, никакого если ты вместо него сможешь мне помочь!
- Другой уже раз спрашиваю: чё тебе надобно, ведунка? Мало, что ли, попалила моих деточек взапрошлый раз? Обратно вернулась?
- Ох, прости, пожалуйста, сделай такую милость! Во-первых, я не специально, а, во-вторых, целилась-то я всё-таки не в них, нельзя того не признать…
- Вот, любите вы люди лопотать об чём ни попадя… То ли дело мы, листья…
- Хорошо, хорошо! – перебила её Даша – Просьба моя к тебе вот в чём состоит. Не подскажешь ли ты мне, где живёт Маркеловна?
- Почему не подсказать, подскажу… От колодца свернёшь прямо на заход солнца, так и иди, не сворачивая… Всё?
- Всё-всё! Ещё раз прошу прощения за свою неосторожность и низко кланяюсь…
Дарья и впрямь отвесила кусту низкий, до самой земли поклон…
- Ладно уж… - тяжело вздохнули в кусту – Обращайся, коль возникнет надобность!
- Спасибо тебе, Листина! Рада была познакомиться!
Лёшка, не скрывая изумления, не спускал глаз со своей любимой. Нет, он конечно знал, что всё вокруг живое, но чтобы настолько… Она, почувствовав его взгляд, обернулась и приложила палец к губам: молчи! Улыбнувшись, он просто кивнул и подошёл к ней:
- Ну, что, как я понимаю, с дорогой определились? Пошли – время дорого, хотелось бы засветло вернуться! Мы же не знаем, как далеко придётся шагать до этой самой деревни-то!
- Недалече! - вновь раздался голос из куста – Она из того же колодца воду-то берёт…
- Да?! – обрадовалась Дашка – Так это же просто здорово! - и вновь собралась отвешивать поклон.
- Ой, да не кланяйся ты, спину пожалей! Что мне с твоих поклонов-то? - вдруг рассмеялась та – Глянь нас сколько! Это я с виду только суровая, а на самом деле… - и совершенно неожиданно для людей ближайшая веточка, словно крохотная рука, погладила по лицу ведунью – Берегите себя… Там у энтой старушенции всякое бывает…
- Что, к примеру? Ты не можешь рассказать, что? Что там происходит на самом деле?
- Могу, почему же не могу-то? Будешь слушать?
- Ой, сделай милость!
- Пущай меня потом кто-то тут и осудит, а вот по сердцу ты мне пришлась и всё! Слушай… Мне ещё рассказывала о том пра-пра-прабабушка… Давно это было, ну, по нашим, конечно, меркам-то… У энтой самой Маркеловны было двое деток. Старший сын жил отдельно, а вот красавица дочь тута, с ею… И полюбил младу девицу злой колдун-чародей… А потом, как баили, ссильничал над нею… А она возьми да и сунь голову в петлю-то, что приделала на осине… Только люди про то так не прознали… Ушла в лес, да и сгинула… Долго так висела-то… А потом пришёл тот чародей в образе аркуды, медведя – по-вашему, и снял её… Куды дел, никто не знает, а, может, и знали, да забыли – чужое дело долго не бывает интересным! Поговорили, посудили и забыли… Однако сказывали ещё, что чародей энтот, как навроде, сын той Маркеловны… Говорили, что энто он в аркуду обращается, бродит по лесу, людей пугает… даже погрыз будто кого-то… Совсем перестал народ в лес-то к нам ходить… Боятся… А потом, слышь-ка, парня одного в волка превратил, ну, того самого, что ты ослобонила… Одначе штой-то в последнее время не слыхать ничего про того чародея… Как ты его шибанула тогда, так и пропал… Что тут правда, что байка – решай сама, а я что знала – сказала…
- Вон оно что… - задумчиво протянула ведунья – А страх-то этот, когда стал ходить по лесу?
- А вот, почитай, что тогда же, как пропала дочь-то у Маркеловны… Жалко нам всем её… Она безвредная… зазря ветку не сломит, цветок не сорвёт… Одна там осталась… Наверное, и она знает что-то…
- А она сама никогда не ведьмачила?
- Чего не знаю, того не скажу…
- А вот мы её и спросим…
- Спробуйте… Ладно, ступайте, когда собрались… Разболталась я нынче штой-то… да и то сказать – всё одна и одна… Вот, где энтого паразита носит?
Быстро отыскав нужную тропинку, Алексей с Дариной пошли по ней, ожидая за каждым поворотом появления заброшенной деревни, но её всё почему-то не было.
- Даш, а по той ли мы идём тропе?
- По той, по той, не сомневайся! Просто дорога в неизвестность всегда длиннее кажется. Обратно и сами не заметим, как добежим! Давай-ка я тебе обещанную легенду расскажу про Прострел-траву! Кстати, ты обратил внимание, что здесь нам ещё не встретился ни один цветочек той самой сон-травы?
- Так это, наверное, потому, что не время, отцвели уже…
- Может быть, может быть! – соглашаясь, закивала головой Дарья – Наверное, ты прав! Итак:
«Говорят, однажды леший,
Тот, что царствует в лесу,
Обходя предел свой пеша,
Встретил девицу-красу,
Что бродила вдоль опушки,
Там, где первые цветы!
Услыхал вопрос к кукушке:
«Сколько ждать своей мечты?»
Погрозил корягой птице:
«Цыть - сказал ей, замолчи!
Я – судьба для сей девицы,
Здесь от счастья ей ключи!»
Птица, вздрогнув, улетела –
Больно страшен царь лесной…
Упредить, и то не смела –
Опосля где жить самой?
Между тем тот завлекает
Деву в лес! Он - что стена…
Путь цветами выстилает -
Чудо дева, как весна!
Вдруг от дум она очнулась –
Вкруг колючий бурелом…
Между - руку не просунуть,
Не пробраться напролом…
Лесовик предстал пред нею
Бравым молодцем и вот
Говорит: «Просить посмею:
Будь царицей!» Молча ждёт.
«Ишь, чего! И не надейся!
Прочь с дороги! Не мечтай!» -
Рассмеялась. «Ну, посмейся!-
Вскрикнул на отказ ей царь –
В жизнь дороги тебе нету!» -
И обвёл вокруг сучком…
Пала на земь без ответу,
Словно мёртвая, молчком…
Так бы и сгинула навеки -
Вмешались боги, Небеса:
Взметнули в жилах крови реки,
И проявилась вновь краса:
На той полянке, где лежала,
Явилось чудо: синь - цветы!
Слезинка девичья дрожала
В бутонах знаком чистоты!
В народе сон-травой назвали
Не просто так, совсем не зря –
Их под подушку часто клали,
Чтоб вещий сон дала заря!
Весны заслышав приближенье,
От зимнего очнувшись сна,
Цветёт проталин украшенье -
Прострел весенний, сон-трава!»
- Ничего себе история! – выдохнул Лёшка – Сама сочинила?
- Сама! Кто не пишет стихов в восемнадцать лет? Твои слова? Лёш… Я не поняла, тебе совсем не понравилось, да?
- Вот, опять… С чего ты это взяла? Понравилось! Конечно, я не большой знаток в стихотворчестве, но на мой дилетантский слух совсем не плохо!
- А почему же тогда ты так выглядишь?
- Как так?
- Ошарашенно…
- Даш… Ошарашенно, говоришь? Вполне возможно, поскольку я уже и не знаю чего от тебя ждать в следующую секунду, не то что минуту…
- А я ещё и на машинке шить умею… и вышивать тоже… просто неохота…
- Вот-вот! Матроскин ты мой! – привлёк он её к себе, целуя в макушку – А легенда и вправду замечательная! И пересказала ты её классно! Сюжет сама придумала?
- Нет, бабушка рассказала, а я потом зарифмовала для себя – так запомнить проще! Был у меня такой «сказочный» период…
- Период? Ты и сама героиня какой-то волшебной сказки! Но, повторюсь, здорово получилось, молодец! А между тем, похоже, мы с тобой пришли…
И действительно. Перед ними была огромная, заросшая какой-то всевозможной дурникой поляна, давно не видевшая косы, в окружении молчаливо расступившейся «стражи» - высоченных, вставших в тесный полукруг остроконечных елей, которые как-то особенно неприветливо и настороженно смотрели на них из-под колючих косматых «бровей», словно спрашивая: «Чего заявились? Что вам тут понадобилось?» Несколько полусгнивших без должного хозяйского присмотру срубов торчали чёрными головешками посреди высоченного, в рост человека, бурьяна. И нигде никакого даже намёка на проход. Осмотревшись получше, они всё-таки заметили какое-то шевеление возле одной из изб, но издалека было совершенно непонятно кто там: человек или зверь лесной…
Молча переглянувшись и перекрестившись, молодая пара решительно направилась в ту сторону по едва приметной стёжке, оставаясь незамеченными какое-то время. Приблизившись, им стало понятно, что перед ними та самая Маркеловна и то, что она почти слепа, но далеко не глуха, как оказалось чуть позднее. Пристально рассматривали они ту, что была сейчас прямо перед ними: очень и очень почтенных годов, если, и вправду, не древних лет женщина, которую эти самые годы согнули, как говорят, в три погибели. Одета в нечто, сооружённое из каких-то то ли шкур, то ли лохмотьев, и покрыта давно не имеющей цвета тряпицей, но при этом в сверкающих новым лыком лапоточках.
- Кого это ко мне ветром нанесло? - вдруг услыхали они совершенно несоответствующий внешнему виду громкий голос.
- Здравствуйте, бабушка! - растерянно поздоровался Лёшка.
- Здравствуй-здравствуй, унучек! Как хоть звать-то тебя?
- Алексей!
- Лексей – задумчиво повторила она – А подружию твою, значится, Дарья, так?
- Да! Всё правильно! – отозвалась изумлённая Даша – А откуда же вам известны наши имена?
- А нам тут много чего известно… - усмехнулась та – Сорока на хвосте все новости приносит, сообчает! Сорока, да белки… Давеча ещё трещали, дескать, к тебе идуть, Маркеловна, чужаки-то… - неожиданно весело рассмеялась не понятно над чем старуха.
- Белки, сороки? А мы что-то ни одной не повстречали…
- Сляпые, вот и не видали – вновь хихикнула та – Ну, проходьте в избу, коль пришли, там и поговорим…
В избушке, несмотря на беспорядок, что вполне объяснимо - до того ли ей? - всё, как и везде: тот же Красный угол, икона, лампадка. Перекрестившись, по уже укоренившемуся в сознании обычаю, гости после приглашения присели на одну из лавок под окошком.
- Угощать мне вас нечем, так что не осудите старуху-то, да и не ждала я гостей-то… А потому, давайте сразу к делу: за какой такой надобностью пожаловали в мою глушь?
- Да вот прознали, что изо всех деревень, что по лесу разбросаны, только здесь есть живые люди, захотелось посмотреть, узнать…
- Чаво узнать-то? Зачем оно вам узнавание энто?
- Маркеловна, а почему ты не уходишь жить к людям, в ту же Листвянку, например? Одной-то скучно, наверное?
- А кому я там сдалась, кочерга старая? Мине и здеся не плохо!
- А всё-таки?
- Любопытная ты больно… Што тебе до меня? Живу и живу, а и помру – плакать некому!
- Хозяюшка! – вмешался в разговор Лёша – Мы тут люди чужие, многого не понимаем…
- Чаво, к примеру?
- Да, вот почему лес как не живой стоит – ни птиц, ни зверей…
- Так нешто это плохо? Ходи себе, куды захочешь… А ну, как появятся, отбиваться-то чем станешь, касатик?
- А молитвой!
- Молитвой?! Хрещёные, значится… Молитвой – это дело хорошее, верное… А только всё одно, зря вы всё это затеяли… зря…
- Что мы затеяли? Ничего мы покуда не затевали…
- Э, милая, ты умна, да вот только и я не дура, не выжила ещё покамест из ума-то… Говори, что всамделе надоть или: вот Бог, а вот и порог!
- Сурово ты с гостями, Маркеловна, сурово… Не по-христиански, хотя лампадочку и жжёшь…
- А вот как хошь, так и понимай! Мне уже давно дела нет до того, что обо мне кто подумает и что скажет…
- Не с той ли самой поры, как дочь-то пропала?
Старуха от неожиданности аж упала на лавку и, подняв голову, глухо спросила:
- Откуль про дочь вызнала?
- Так не тебе одной сорока на ухо-то трещит! – не стала прикрываться вежливостью ведунья – И мне тоже кое-что насвистели птички-свиристели…
- А когда так, чё от меня надоть?
- А про туман хотели расспросить…
- Э, а вот тута я вам не помощница…
- Почему? Боитесь?
- Милок, – повернулась она на голос Алексея – бояться мне давным-давно некого и нечего! Отбоялась за всю-то жизнь… Хотя, пожалуй, есть одно, что может напугать меня по-настоящему…
- И что бы это такое могло быть?
- А то, что смерть про меня окончательно позабудет… Дороги ко мне не найдёт… Ишь как всё забурьянилось-то… Устала я жить-то… Зажилась ужо… Ладно, скажу, что знаю… Вреда, думается, от того не много… Вот как пропала доченька-то моя, так вскорости оно и стало время от времени появляться, облако-то энто…
- А как она пропала?
- Обнаковенно… Ушла по ягоду и не вернулась…
- А в деревне почему нет никого, кроме тебя?
- Повымирали усе… А кто от страха утёк… Только, можа потому, что слепая я, не вижу как следоват его, облако-то энто, оно меня как-то не трогает… Скушно даже без него бывает… Когда и поговорю с ним… колыхается на одном месте, как плачет, аль сказать что хочет… Да и побредёт обратно за ёлки-то… Я даже с дуру знаешь, что думаю? А не душа ли то моей кровиночки приходит ко мне? Во иной раз до чего додумаюсь… По глупости всё, по старости…
- А вот мы ещё слыхали, что будто ссильничали над ней…
- Хто ж это вам такое наплёл-то, Господи, прости меня грешную! Ссильничали… Хто? Её ж тут всякий любил, горлинку-то мою чистую!
- А вот говорят, что якобы Ермолай то был, листвичанский…
- Вот же ей-богу, языки бы им усем повыдёргивать! Кто ж такую напраслину-то возводит? Ермолай… надоть же… Брат он её родный, а мне сынок единственный!
- Вот оно что… - не сумела скрыть удивление Дарина – А как давно он сам-то сюда наведывался?
- Как-то надысь прибегал… Принёс кой-чаво… вот лапти новые, старые-то совсем было прохудились… Муки… Сказывал, что торопится и убёг… С той поры покамест не появлялся…
- Понятно… Маркеловна, всё-таки лучше бы тебе к людям отсюда перебраться… А вдруг как он не сможет больше приходить-то, тоже, чай, не мальчик уже… Летом-то ещё куда ни шло, а вот зима настанет, тогда как?
- Э, милая… А, как Господь управит, так и буду… На всё Его воля… А поглянь-ка за оконушко-то - вон оно, облако-то…
- Где? – вскочила с лавки Дарья – Лёш, пакет!
- Какой пакет?
- Из-под пирожков, быстро!
Совершенно ничего не понимая, тот вытряхнул прямо в сумку пирожки, и протянул ей пластиковый мешочек. Она, схватив его, выскочила опрометью на улицу и принялась что-то вполголоса говорить нараспев, речитативом… Облако сначала застыло на месте, а потом вдруг, метнувшись в сторону, попробовало удрать!
- Ну, куда же ты, милая моя? – ласково уговаривала его Даша – Не бойся! Меня тебе совсем незачем бояться! Всё, что я собираюсь сделать, только на пользу тебе… - а сама при этом продолжала делать какие-то круговые пасы руками, как при замесе теста, словно собирая рыхлую сущность туманности в более плотный, компактный комок… Внутри всё более сжимающегося облака что-то металось, перекатывалось, сопротивлялось или, наоборот, пыталось вырваться, пробиться наружу, но влияние Дарины было куда более мощным, чем те силы, какими обладало оно…
- Иди сюда! Иди… - подзывала настойчиво ведунья – Не торопись… Иди, не бойся меня! Я освобожу тебя, укажу тропинку… Не бойся…
Облако, сжавшись в плотный комок «ваты», размером с крупное яблоко, медленно, но неуклонно подплывало к раскрытому пакету и, наконец, оказалось в нём. Дарья, быстро перекрутив свободные концы, «запечатала» его внутри и приказала:
- Лёш, скорее вырой ямку!
- Чем?
- Не знаю! Возьми хоть нож у хозяйки, только скорее – мне очень трудно удерживать его там!
Алексей метнулся в дом, не обращая внимания на Маркеловну, по-прежнему сидевшую у окна, схватил массивный нож со стола и выскочил на улицу, принялся ковырять землю в огородишке между двух грядок.
- На какую глубину?
- Чтобы можно было похоронить пакет!
- Понял! - ответил он, хотя совсем, ну ничегошеньки не понимал из того, что происходило в эту минуту.
Даша с пакетом в руке тихонько стояла рядом. Сущность же внутри не находилась в покое ни минуты. Казалось, её рвущийся наружу крик способен поглотить вообще все звуки вокруг. Тысячи крохотных кулачков стучали по стенкам тонкого полиэтиленового пакета, грозя порвать его и тем самым помочь себе обрести свободу. От напряжения у ведуньи дрожала рука и лоб покрылся холодной испариной:
- Всё, достаточно! – проговорила она Алексею и, опустившись на колени перед выкопанной им ямкой, погрузила в неё руку с зажатым в ней пакетом – Закапывай, быстрее!
- Что закапывать? Твою руку?
- Да! Быстрее же, сколько можно повторять?
Тот быстро, как мог, стал забрасывать рыхлой землёй её руку.
- Стоп! Чуть-чуть утрамбуй! - он исполнил - А теперь отойди на несколько шагов на всякий случай…
- А ты?
- А я должна доделать то, что начала…
Он послушно отошёл. Даша осторожно пошевелила закопанной рукой, не вытаскивая её, чуть ослабила скрученное «горлышко» пакета, как бы выпуская сущность находящуюся в нём на свободу, не позволяя выбраться при этом ей из-под земли непрерывающимся произнесением заклятия…
- Ступай, милая, ступай! Мать сыра-земля! Прими в своё лоно душу безгрешную! Из тебя мы все, в тебя и возвратимся! - сумел разобрать отдельные слова парень, а Дарина между тем продолжала читать положенные молитвы на исход души.
- Лёш, очнись! – вывел его из ступора голос девушки – Похоже, тебе придётся копать ещё одну могилу: Маркеловна приказала долго жить…
- Что? – стряхнул он с себя оцепенение – Как это?
- Естественным путём… Я бы так сказала, как бы оно не прозвучало цинично… Не можем же мы её оставить не погребённой…
- Обалдеть… - покачал тот головой и пошёл искать лопату.