В первый и в последний раз я его видел на фундаменте умирающего города. Он молчал, говорил, слушал звуки грохочущего ветра, с осознанием забирал все силы цветущей души перед вратами в царство ада. Лик чёрно-белый – земляная пасть. Чёрные тучи , гонимые ветром, разрываясь между собой , наползали друг на друга в колесе густой дождевой каши.
Каша переполнялась, переполнялась в своей тяжести , медленно закрывая свет дневной . за горизонтом – горизонт , за далью – даль; нарастающий шум земли от градистого налёта в неразборчивости бросал отзвуки в зеркальном отражении , угнетая и угнетая недоразрушенную гармонию картин природы. «Всё бренно», - сказал мой собеседник и вскинул балахон, лохмотья скрывали душу. Она уходила вглубь того мира, который в этом мире покрылся мохровой пылью, серой ,как тлен печали последней осени. Вздымающийся дым плакал и извивался тухлыми улицами и бульварами, площадками и мостовыми , переулками и забористой железной перегородкой разбитых фонарей.
Свет темнел… Молчаливый крик… Тень прошлого отображена на плакатах и рекламных щитах. Небоскрёб рассыпается на части, освобождая место пустоте.
Пустота воспоминаний…
Образы воспоминаний…
Дорога воспоминаний поворачивает назад. Незнакомец посмотрел на меня и судорожно забегал глазами , без определённой цели искал что-то…
- Откуда ты знаешь ,что я хочу спросить сейчас? , - спросил я.
- Я всё знаю…, - ответил он легко, но тяжелел воздух вокруг.
- Где мы?, - снова спрашиваю его.
- … на пустыре, - продолжал незнакомый голос, - взгляни на это…
- Да, но это всего лишь пересохший сточный канал… Подожди, ты сказал, что мы на пустыре?
- Это ты…
Мы стояли на крыше полуразрушенного многоэтажного офиса. Кривые контуры скелета раскачивало во все стороны, как маятник в процессе движения.
- Всё же, где мы?, - спросил я его ещё раз.
- На пустыре…
- Стоишь на своём? Я хочу слышать другой ответ.
- Как тебя зовут?
- Варахасий я … ,- ответил тихим голосом, но чётким , низким тембром, затвердевающим и холодным.
- Хорошо. Варахасий. Слушай.
- Чего сейчас желать?
- … Желаю , слушать…
- Слушай внимательно.
Я родился в мире прошлом…
Видел жизнь и смерть всех миров и этот предвидел…
Теперь нежели чуждаться всего, чем заново ,но с новой надеждой окунаться в возрождающийся мир; он рухнет – пустырь вместо Рима.
Сторонний наблюдатель – случайный прохожий с закрытым лицом и глазами , за которым не видно сущности. Не видно мыслей, только едва заметный взгляд со стороны на один «красочный пейзаж» .
Дирижабль попал под метеоритный дождь , хвостовая часть полыхала и ярко играла пламенем шабаша, ветрило с дождём добавляли всё больше напряжения… И непонятно: какой курс сейчас опаснее, и куда ведёт погода?
Раскалённая земля подбрасывала куски мелких красных огней от дождя падающих камней. Всё горит… Транспорт приземлился на площади, рядом у тёмного ущелья ,где возвышался замок или неприглядный бастион, заросший от постоянных небесных атак стихий. Нерушима глыба, вросла в недра земли. Время от времени глубины замка на поверхность доносят нечеловеческие мучения. Нечеловеческую боль… Площадь гудела, дрожала, тряслась от внутренних раздражений замка-великана.
С грохотом приземлился увалень, громыхая обшивкой, охваченной огнем , но никто не обращал внимания на мелочи техники – он своё отработал. Спустя неопределённое время из мрака камней вышел ряд копий в тёмных латах, в обычном порядке приготовили кандалы, кнут и железные маски. На одной из них, в отверстии для глаз , были видны следы давно запёкшейся крови. Сами стражи внушали смешанное чувство стыда и страха, словно они бесконечно переживали момент правосудия – не в наслаждении, не в справедливости кружила чаша, наполненная ужасами душ людских.
Иссохшая рука открыла грузовой отсек дирижабля: посыпались пленники, некоторые падали, без сил заканчивали здесь… Поднялись усталые глаза, руки, сердце , мысли и чувства. Звенели кандалы, и кашлял кнут. Вход замка долго стонал от пленных тел…
Агония сердец пленных. Испытание. Целый спектр мучений. Расфасовка клеточных отделений , где каждого провинившегося ждал пыточных дел мастер. Кровавая пена сочилась с другими жизненными соками и в единой субстанции стекала в один слив. Тут и там слышались душераздирающие крики длительного процесса. Боль – осознание ошибок. Агония сердец пленных… За особо тяжкие преступления вырывали сердца и помещали в кожаные мешки, но пленный не умирал, а продолжал мучиться.
Спускаюсь ниже…
За толстой клетью была комната, скорее трапезная: сколько запахов доносилось… Хочется бежать, и манит сюда… Пустой широкий стол , охраняемый слепым стражем, и что-то страшное и великое вселяет его образ: ту силу замка с его тайным содержанием, ту силу духа, пропитанная одной целью – только наказывать …
Невольно зашевелился и пошёл дальше серым призраком. Стены тоже имеют свои глаза и уши, а недавно заговорили устами падших. « Найди её… её… книгу…книгу из человеческой кожи…» , - хлестался голос в стене. (Лучше б я его не слышал).
Голоса доносили одну мысль. Мысль эта мучила мой разум. Разум мерцал другими реалиями. Реалии тормошили мышцы. Светящийся проход, красный. Цвет напряжения… Закрываю глаза. И здесь, мысленно лишившись опоры, в болезненном уме протягиваю руки к тяжёлым ответам.
- Ты хочешь знать, что здесь происходит? ,- спросил некто.
- … Да, - ответил я , и мои глаза ослепли: в светлой-светлой комнате в полупространстве , где невидимая нить опутала меня , соединялась с мыслями , оттого и очистила частично восприятие.
- Твоё сознание приобрело новое знание, но претерпело изменения, ты другой , поменяешься ещё раз и так до бесконечности.
- Что это за место?
- Большая чаша пороков людских , огромная живая машина кары, судья чёрной милости…
- Что?, - спросил я , холодный пот стекал сверху вниз. Страшно, но дикий интерес не давал покоя.
- Ты, скорее всего, сравнил строение с замком, увековеченным в камне, но это лишь верхушка айсберга. Хочу сразу предупредить тебя – люди, в силу своей безраздельной свободы , сами сделали свой выбор , даже не замечая приближения конца. За выбор надо расплачиваться ,за удовольствие платить, за Свободу – платить жизнью… Чем сильнее звучал голос, тем глубже головная боль давила на меня. Ноги подкосились – уже без сознания…
Клетка. Очень жарко. Сырой каменный пол. Тяжёлая вода вниз стекает. Странные рисунки на стене безлики. Впрочем, усилием зрения невольно вглядывался туда. Зачем мучить себя бесконечными догадками о равновесии? Неизлечимый больной и старый ум вздрогнули от памяти!
Я многое сотворил в свободном падении, уже в падении. В падении быстро текло время, которое ускользало и улетало между часами. Быстрее всех слово, слово не произнесённое . Ничего не помню… Не могу вспомнить…
Я сплю…
- Эй! Проснись ,дружище! Проснись … , - послышался низкий и звонкий голос.
- А! Что?...
- Видать, мы братья по несчастью на этом дирижабле…, - начал он, почесав свой густой шерстистый затылок, часто моргая тёмными глазницами, чёрный мех переливался.
- Что ? Это…(в соседней подвесной клетке ютился зверь , диковатый на вид, довольно вежливо пытался расположить меня к себе).
- Не задавайся лишними вопросами. Сейчас одна проблема: как выбраться отсюда?, - вопрос почти риторический.
- ………
- Я только вернулся домой , в лесную хижину за озером , далеко-далеко… И тут нахлынули эти огромные механические руки, чернокрылые железные глыбы с набатом прочёсывали местность. Я очень испугался такому… Теперь могу лишь надеяться , что моя семья в порядке.
- Прости, я… на какое-то время выпал из реальности , пока был где-то…
- Можешь не говорить дальше. Мои родичи сотнями гибли в том треклятом месте! Гибли по простой причине – иметь собственное мнение в противовес Великому путнику…
- Великий путник?!, - переспросил я, и до боли фрагменты чёрно-белых записей , вырванные кем-то из нейронов.
- Да , Великий путник. Что говорить ? Он уже прилетал сюда, кажется, на дирижабле нераскаявшихся…
- … Почему я это помню только сейчас?! Как будто, как будто (мысль ускоряется) амнезией ударило, и крошечные маятники разбудили во мне полосу неприятных раздумий: я уже был (на борту или в клетке мученика ) в транспорте… Это голоса, звуки, завертевшиеся в отсеках тут и там, где мирно ступала моя нога. Моя нога ? Откуда же?...
- Эй, дружище? С кем уже час ведёшь диалог, а я спал…
- А?
Клетка … Метеоритный дождь… Притаившийся ворон с мёртвыми глазами. Кто же здесь меня спросил? Один. На стене календари, бывшие до меня заключённые хватались, брались и цеплялись за крупицы жизни.
Безуспешно – всё бренно. Мнимый страж проверял и другие безжизненные клетки. Я знаю, где и когда он появится. Перемещается из коридора в коридор в своём неприметном балахоне. Как так получилось , что усилием воли я оказался внутри стража? Это мысли Великого путника? Пред взором моим огромное море крови – чаша избавления. Она возвышалась так высоко, что в указанный час была оживлена . Моё присутствие на грани фантастики дошло до иных мыслей , которые рано или поздно не увенчались успехом… Каким ? Поднявшись по винтовой лестнице, откуда-то слышу знакомые шаги, в точности повторяющие мои судороги. Еще раз проверил : он тоже идёт вверх к кровавой чаше… Собственной воле поворачиваю обороты мыслей и чувствую возвращение в отправную точку.
На входной площадной поверхности перед огромной жадной пастью замка, чавкали железные шестерни разъярённых , но ослабших стражников. В сумме сил , потраченных на злобу обычного дня , один верзила упал в коридоре - ещё одна оболочка омыла собой организм. В подземке…в казарме, где ютились стражи, я мирно отсыпался. Только спали и били. Спали и били. Спали и били. Тяжело продолжить… Меня поднял крюк, вместо руки.
- Проснись!
- А… что?, - через сон, держась во тьме за мнимые камни , пролетал и вызван ещё сном.
- Да ,проснись, проснись… , - потянулась рука в железной перчатке. И я «очнулся» .
- Ты … опять ты …
- Просто слушай. Мне осталось недолго. Очень устал казнить. Один из начальников стражи попросил меня тебе передать что-то очень важное … (протягивает чёрную шкатулку) Сохрани… на своё усмотрение … Он лёг на кровать и уснул. Ещё одна оболочка омыла собой организм. Открываю шкатулку…
Трон.
Я смотрю на него и задумался, задумался над сознанием его. Чего он хочет ?! И почему он повторяет мои слова и вопросы. Что же? Желание знать, что он здесь делает ,в каком месте находится ? Значение этого места? И я ему скажу, а что касается книги из человеческой кожи , то это остаётся загадкой и для меня…
- Теперь ты услышал ?, - спросил меня незнакомый голос.
- Что это было? , - я преспокойно отворил тайну, но с остервенением рвал предрассудки и не знал, откуда появились новые.
- Ты понимаешь , где я был?
- Да… понимаю … , - как будто меня промыли в глубинах завесы тайны или мне якорем открыли глаза.
- Славное было пепелище… Здесь, на пустыре, мы когда-то выбрали тех, кто обещал море счастья, а вышло море крови и слёз, - продолжал он, продолжал сильно, но как-то серо ,уныло – от неё выло сердце, а теперь спроси.
- Кто ты?!
- Ты – это я.
Всеми забытые обломки прошлого , настоящего и будущего . Проводник выполнил свою миссию . Только тень времён блуждала от больного нервного узла к расторгнутой людскими распрями и ядами зависти чёрных рук, раздробившейся периферии, разрубленной пластине на две части: «бытие и небытие» . Нервный узел – замок. Периферия - … что выберите сами.
Я взирал с высоты офиса на разруху. Как давно это было?
В первый и в последний раз я его видел на фундаменте умирающего города. Всё снесло тяжестью человечества – пора исчезнуть.