Все на свете только разговор с самим собой.
Садовое кольцо, пыльное, еще полчаса назад, блестело, отражая зеленые светофоры, красные фары, белые и желтые фонари. Дождь и вечер способны украсить даже московский ноябрь, месяц чудес… Небо уже избавилось от призрачного осеннего тепла, открываясь черным порталом в бесконечный космос. Тяжелые ампирные дома, выглядели причудливой цепочкой гор, охраняющих хрупкий центр. Пятница раскачивалась, булькая лужами и цокая каблуками менеджеров, несущихся навстречу субботнему похмелью.
Yes, you gonna follow me! - пел в наушниках голос, похожий на сладкую тростниковую смолу, троллейбус медленно подплыл к остановке, выдув клубы пара, впустил меня внутрь, и подхваченный железной рекой, послушно двинулся вниз, к Таганке.
Ничто не прочищает мозг лучше круга по Садовому. Выходишь там же, где сел, но совсем другим. Ты прежний остался за музеем Шаляпина, похоронен и упокоен, и впереди только новенькая, свежая жизнь, в плотном бумажном пакете с ленточками. В запотевших окнах тают улицы и лица домов, вспыхивая, дрожа, стекая тонкими ручейками в резиновый ободок. Последние дни осени.. Скоро лес впереди станет сине-серым, и звезды зазвенят в стеклянной ночи бубенцами будущего, меняющегося по моему желанию. Я вожу пальцем по стеклу, создавая устья рек, рисуя океаны и проливы, горы и города, творя свою судьбу кончиками пальцев, как и полагается хитрецам, обманывающим смерть.
Есть места, в которые лучше не заходить - туда, где раскололось твое сердце. Осколки, все еще живут призрачной жизнью, они рвутся обратно, завидев тебя, и как объяснить им что они мертвы? Где бы ты ни был сейчас, ты всегда под раскидистыми ветвями южного тополя, на крыше гаража в апреле, или вечно исчезаешь вместе туманом июльским утром.
Мы заключены в темницу времени. Оно окружает нас со всех сторон, не давая пошевелиться. Как насекомые, в вязком янтаре, мы невероятно медленны и одновременно краткосрочны. Провожая солнце в летнем переулке, оглянешься и увидишь что вокруг никого уже нет...
Кусты и деревья хранят свои тайны, пряча в тенях, в шелесте листьев, ответы на все мои вопросы. Я знаю их, но не могу произнести, как будто кто-то наложил печать на мои губы. Запретный мир знаков и голосов. С самого начала каждый, кто их видит - молчит. Я спрашиваю только у огромного неба, у неба без конца. Спиной, затылком, макушкой, я всегда чувствую его, наш разговор без слов начался до того, как я научилась думать и говорить. Словно рассеянный строитель забыл сложить 4 стену у дома, и вместо камина, фотографий и пожеланий счастья, передо мной только коридор из времени и пространства, разбегающийся во все стороны, и собирающийся, как только появляется цель. То, что нас интересует, определяет наше движение. Папиросная бумага личности горит, сталкиваясь с колоссальным количеством вариантов реальности. Словно у меня сотни лиц, они наложены одно на другое, и вот, спустя множество жизней, у меня то лицо, что есть сейчас. И даже оно - шелуха...
Учась у других, начинаешь верить в то, что видишь - в бетонные блоки структурированного, удобного мира, созданного, исключительно для венца творения. Год за годом их все больше, они замуровывают каждого, кто решил их использовать, создавая иллюзию безопасности и контроля, пока однажды, в гулком доме сна не встретишь кого-то, кто расскажет о том, что творится за твоими стенами. Сочная, живая плоть объективной реальности даст нам все, кроме правды.
Тонкий, прозрачный слой отделяет бытие от небытия. Так идешь, осторожно, по едва затвердевшему льду, разглядывая листья и веточки, попавшие в силки зимы, водоросли и утиные перья, скользкие спины рыб. Пруд скрипит и трескается, темная вода борется со снегом, со светом, с миром людей. Разделенный на две половины, раскрошенный как хлеб, что принесли удачливым птицам, выбравшим наилучшее из возможных на Земле воплощений. Искры вспыхивают и гаснут за холодными окнами, текущими вниз, к тому началу, которое мне доступно, капли сливаются в ручейки - Yes, you gonna follow me!
Друг человека
Каштановый веселый пес, виляет хвостом, не в силах устоять на месте. Оборачивается, дыша через плечо, его розовый язык вполне дружелюбен. Кто он? Понимающая мысли программа-проводник, друг и советчик слепых, но любопытных, страж, каким видели его раньше? Так или иначе, он набирает скорость, его хвост, как зонтик туристического гида уводит меня все дальше. Миры, словно слои луковицы проносятся мимо. Чуткий и внимательный к малейшим движениям мысли, сильный и быстрый, и всегда похоже в хорошем настроении. Коридор, по которому мы бежим, насыщен и плотен. Только он, этот забавный, энергичный штурман, может так легко прокладывать путь во множестве множеств реальностей, спрессованных в невообразимую структуру! Справа и слева, вверху и внизу, в каждой точке этого бесконечного туннеля существует мир, отдельный и самодостаточный, уникальный, как код ДНК.
Цитаты и рифмы, приливы и отливы - вдох и выдох на груди Бога. Все чувства и эмоции отключены. Зато осознание - то, чем мы по сути являемся, охватывает и вникает во все, стоит только направить его в определённый сектор. Нет вопроса, на который невозможно найти ответ. На этих межмировых хайвеях никто никого не обманывает, беспокоиться нужно когда какой-либо мир привлечет тебя, как, собственно, и всегда - но об этом после. Я верчу головой, (очень неточное выражение в данном контексте) еле успевая замечать эти тридесятые царства, поминая Иванушку с Серым волком. Мельчайшая фокусировка приближает заинтересовавший меня мир в мгновение ока, достаточно секунды, чтобы получить общие сведения о нем.
Мы заглядываем в густонаселенный, старый город, весь в витиеватых, невысоких башнях, из темного дерева, усыпанных шестиугольными ромбовидными окнами, украшенные искусными наличниками. Голубое ясное небо, шум улиц, жизнь таких же как мы, людей. Я даже подумала задержаться на недельку в этом ренесансном мегаполисе, но оранжевый хвост не очень любит остановки, так что мы поспешили дальше.
Туннель стал темнее и теплее. Это меня насторожило, но не сильно. Любопытство - обоюдоострый крючок, иногда на него ловишь ты, иногда - тебя.
Новый мир открылся большой желтой равниной, с очень глубоким и широким оврагом, по краям которого росли исполинские деревья со стволами толщиной в Кутафью башню, сросшиеся между собой в сплошную стену, и разветвляющиеся на уровне 4-5 этажа. Их гигантские кроны тихо шумели, в стволах были окна и двери - люди жили в них как в обычных домах. Оказалось, это небольшое племя. Мне удалось немного поговорить с ними. Дружелюбные, но грустные, они рассказали о войне, о том что она идет в их мире уже давно, и они потеряли надежду на нормальную жизнь, не видя для себя будущего. Тишина и печаль этого, некогда прекрасного мира, очень тронула меня. Как и их гостеприимство. Надо отметить, что атмосфера здесь была как бы менее прозрачной, чистой, по сравнению с предыдущим миром, будто все время смотришь через стекло.
Следующая остановка, наконец расставила все по местам.
Ночь. Зловещая, в подпалинах бордово-розового у горизонта. Мы на самой вершине горы, на крошечной площадке, лишенной перил. Кругом только скалы, без признаков жизни, высота сумасшедшая, такое, наверное, можно почувствовать на Земле только в Гималаях. Ветер, бушующий в горных хребтах и пиках, норовил снести нас, как салфетки со столика в уличном кафе. На самом краю стояла женщина с девочкой, крепко держа ее за руку. Они не видели нас. Женщина безысходно и смиренно смотрела вниз. Пересилив свой страх, я заглянула за острый край скалы, и увидела отвесную, отполированную стену, уходящую вниз, на несколько километров. Где-то в конце, еле различимый, потрескивал электрический техногород, светясь зеленым и темно-розовым.
Я поняла, что эти двое обречены.. и я не могу ничего исправить. Здесь ничего не возможно исправить. Никак. Покидая это мрачное место, я видела самолеты, что искали жертв, высвечивая прожекторами мертвую, истыканную скалами поверхность.
Мы вернулись в туннель. Пес сидел, как всегда повернувшись спиной, искоса поблескивая озорными глазами.
- Я бегу только вниз. Идем дальше? - Он явно хотел продолжить наше путешествие.
Можно сколько угодно удивляться и восхищаться самообладанием, бодростью и энтузиазмом моего Вергилия, но мне была нужна передышка. В данных обстоятельствах вопрос серьезный. Я понимала, что Да или Нет может стоить мне разума, если не жизни. Туннель, разноцветный и широкий вначале, выглядел теперь узким, темно-красным, почти черным. Все сложнее было повернуть назад, словно мощная гравитация засасывала все живое в ничто, тяжелое и необъяснимое. Мы остановились на границе - дальше, что-то подсказывало мне, существ похожих на людей мы не встретим... Пес никак не форсировал процесс, по-буддистки нейтрально ожидая моего решения. Некоторые факторы были за продолжение экспедиции, каким бы безумием это ни казалось. Он мгновенно понял меня, прянув вперед легко и грациозно, будто бросился за теннисным мячиком.
То, что я увидела, представляло вращающуюся гигантскую двойную спираль, состоящую из квадратных стальных клеток, пустых, к моему облегчению. Чудовищные буры сверлили пустыню космоса, издавая мерзкий жужжащий звук. Здесь не было места живым. Все, что я знала, помнила и видела когда-либо - теряло тут смысл. Холод и пустота небытия. Жужжание и скрежет усиливались, засасывая все внутрь гротескного бессмысленного станка. Железная тьма поглотила меня без остатка.
- Троллейбус идет в парк, конечная, - укоризненно проворковал водитель, пытавшийся разбудить беспечную пассажирку.
Натопленный салон сиял и лучился уютом. "Азбука вкуса" зеленела атоллом в Тихом океане. Дождь кончился. Редкие прохожие спешили в закрывающееся метро.
Я бегу только вниз.. Но дым от моей сигаретки уже летел к облакам, прозрачным, как тонкая паутина осеннего леса. Он поднял меня и понес над городом, где раскололось мое сердце, оставив водителя толковать с тем, что уже двадцать минут было только суммой атомов в нижних мирах, на тридцать градусов севернее центра.
***
Комната смыслов (интерлюдия)
"I'm losing my favourite game"
Cardigans
Чтобы найти ответ, нужно попасть в комнату, где хранятся смыслы. Смыслы - не сухие значения или понятия, придуманные людьми, но чуткая, интерактивная, экзистенциальная сеть, доступная каждому.
Все логические связи и вереницы ассоциаций, только инструкция, чтобы собрать свой личный пазл-мандалу. Она станет дверью в эту комнату, ключ к которой - мы сами. Да, ключ у нас есть всегда, а вот дверь.. С ней разговор особый.
Большое и общее состоит из малого и частного, вплоть до мельчайших квантов смысла, похожих на золотую пыль вечности.
Эту дверь невозможно найти, ее можно собрать только лично, последовательно и аккуратно складывая стеклышко к стеклышку, квант к кванту, пылинку к пылинке. Смысл к смыслу.
Смыслы - атомы, кварки и кванты всего, что нельзя потрогать. Как кусочки цветного стекла в калейдоскопе - большие и маленькие, соединяются, сплетаются в сложнейший узор, образуя в итоге решенное уравнение, или разгаданную загадку.
В центре мандалы есть отверстие, замочная скважина, сквозь которую можно пройти, повернув самого себя, как ключ.
Мандала - вся эта совокупность элементов, где стеклышки и пылинки - осколки зеркал. Мы создаем их сами, активно или пассивно, творя многостворчатый, кукольный дворец иллюзий, и блуждаем по его залам, отражаясь, дробясь, забывая о том, кто мы. Принимая правила игры, в которой проигрываем себя, раз за разом возвращаясь к началу.
Желая, ужасаясь, печалясь, жалуясь, привязываясь, требуя, надеясь, сдаваясь, чтобы лишь отразиться в бесчисленных зеркалах - демоном или ангелом. Все эти множественные отражения, уродливые и прекрасные, добрые и злые - по сути не имеют к нам отношения. Все активное, то, что мы посылаем во вне, говорит о нас, но не является нами, то, как мы реагируем, тоже говорит о нас, но и это не мы. Человечество существует два миллиона лет, и каждого все еще приводит в растерянность простой вопрос: кто ты? Мы так и не можем определить себя - выбирая ответом что угодно: социальные роли, профессию, религию, идеологию, футбольную команду. Никто ничего не говорит по существу, стараясь замять неудобную, "очень отвлеченную тему". Как бедняга, потерявший память, смущенный, лишенный своей истории, лишенный себя самого.
Другой вопрос - понять принцип этой игры ума, отследив механизм создания очередного отражения. Поймать "это" за руку. Чтобы рассортировать мусор и отправить в переработку, нужно разбить зеркала проекций, упорядочив хаос неосознанности в космос ясности. И тогда, комната смыслов, как бесконечная живая библиотека, будет доступна нам во всем своем великолепии и простоте.
***
И снова здравствуйте!
https://www.youtube.com/watch?v=ByAcKSqxS0s
- Я тоже целиком за апофатический подход - ответил мне голос, похожий на звук ксилофона.
Место, где мы находились, особо не опишешь... Так как описывать в общем нечего. Сияющий туман, осязаемый свет - из него состоит высший из миров доступных человеку. Пребывание в этом удивительном месте, или скорее состоянии, похоже на первое купание младенца в теплой ванне с искрящейся ароматной пеной, уточками и рыбками, когда существуют только восторг и смеющиеся молодые лица родителей, а прошлое с будущем - непонятные слова, как и все остальные, кроме сейчас, наполненного любовью, теплой, весёлой, простой, безусловной, вечной.
Все, что будет потом, только упаковка, сено папиросной бумаги, с бантами и картоном. Видимо, в какой-то момент происходит сдвиг, и форма исчезает, уступив место содержанию. Чем выше, тем меньше формы, тем больше сути.
Вокруг не было никого и ничего, кроме существа, которое, судя по всему, на отлично решало все возможные уравнения и разгадывало загадки.
Если смотреть в фас, оно состоит из радужных, переливающихся, полупрозрачных, концентрических кругов, не плотно к друг другу прилегающих. Самый внешний круг - большой, примерно 1.5 метра в диаметре, его края имеют лучи, расходящиеся как многоконечная звезда, сужаясь, лучи преобразуются в кружочки, от более крупных к совсем крошечным. В центре его - круг, в котором есть маленький хобот-антена, тоже из радужного света. Наверное можно сказать что это его голова. Существо парит в воздухе, и исследуя что-то, направляет хобот на интересующий объект. Оно прекрасно! Сияет мягким светом, еле заметно поблескивая. Его невозможно заметить или ощутить рядом, если оно само не захочет. Наверное, можно сказать, что оно безупречно понимает кто оно, и где его место в мире. Это понимание отличает всех существ из высших миров. Стоит ли говорить, что такие категории как пол, возраст, и положение в обществе, совершенно не применимы к нему.
- Я хочу показать тебе кое-что, - произнес мой гид, словно весенняя капель пробежала по бамбуковым клавишам. Я поняла что мы опять оправляемся на экскурсию, и покидаем мир существ с телами из света, что не рождаются и не умирают, молниеносно перемещаясь в любую точку существующего.
Ниже миров света, расположены уровни тех, чьи тела напоминают статуи азиатских божеств - гладкие и блестящие, будто из жидкого металла. Цвет их разнится: от серо-сине фиолетового, немного электрического, до золотого. У некоторых вокруг головы - нимб, кокошник или головной убор, похожий на те, что носили когда-то индейские вожди. Только эти короны являются частью тела, как волосы у нас. Это высокая цивилизация. Наверное можно сказать, что они пребывают в блаженстве. Научный прогресс и расширение территорий никогда не являлись чем-то значимым для них.
Особенно я запомнила церемонию, истинный смысл которой остался загадкой. Несколько существ сидели кругом в большом зале с высокими сводами, и одна из них возносила руки, без слов. Я смогла почувствовать что это молитва, или скорее непрерывная связь с тем, что неизмеримого выше и запредельнее их. Все в круге соединялись в этом предстоянии. Сам зал был огромным! Светлым, с преобладанием золотого, и царственные боги и богини сидели и ходили в разных его концах, некуда не торопясь и не скучая.
Далее идут уровни более близкие нам.
Передо мной возникла темная гладкая стена, что бесшумно разошлась на две половины, открыв взору планету, окруженную бесчисленными звездами и орбитальными станциями. Существ ее населяющих я не видела, но было очевидно, что они выбрали научный путь развития, и похоже очень давно. На поверхности планеты были неглубокие, круглые выемки, наполненные прозрачным, довольно тонким слоем темного поля, имевшие важнейшее значение для обеспечения жизни обитателей. Эта цивилизация достигла невероятных высот технического прогресса, и мне стало интересно, что же это за странные конструкции? Стоило только мысленно задать вопрос, как исчерпывающий поток информации хлынул в мой хилый разум, абсолютно его нокаутировав. А они ведь просто все честно и подробно рассказали, начав с водорода и углерода. Как же мне было жаль, что я не в состоянии запомнить даже одного процента этих ценнейших сведений! Удалось понять только, что назначение этих полусфер - улавливать энергию, благодаря которой все работает.
После научного чуда, мы посетили несколько удивительных, райских миров, где жители создали идеальные условия для развития и процветания. Природа там первозданно чиста и свежа. Водопады и вертикальные, стремительные дожди искрятся в солнечном свете, деревья и цветы повсюду, а наши братья не болеют и не воюют, имея все необходимое для счастливой, полноценной жизни. Ландшафт одного из этих миров был схож с земным, и мне захотелось познакомиться с кем-то местным.
Вначале я просто смотрела ему в глаза - круглые, умные, и немного печальные. Его голова была украшена белыми перьями, очень длинными и легкими, они шли веером, как ирокез, с затылка до клюва, точь в точь теплая, пушистая снежинка! Некоторое время мы рассматривали друг друга молча. Наконец, я решилась задать вопрос:
- Ты знаешь, кто я?
- Ну а как ты думаешь? Ты - человек, с планеты Земля - иронично произнес мой собеседник. И тут я поняла, что внешний вид братьев по разуму не имеет никакого значения. Это был мужчина, с саркастическим чувством юмора, свойственным всем умным и добрым существам во Вселенной. Очень хотелось остаться и поговорить, но бамбуковый весенний голос скромнейшего из гидов, поторопил меня, напевая песню времени и прощания. Напоследок, обернувшись чтобы запомнить того, кого никогда уже не встречу, я увидела его постаревшим. Он сидел, наклонив свою прекрасную голову, и тихо произнес:
- Вот видишь, я такой же как ты - старею и умираю. Мы тоже пока не преодолели смерть.
- Пора! - горном прозвенели 2 ноты.
Радужный сияющий круг оказался ровно передо мной, его узоры стали четче, меняясь, закручиваясь, выстраиваясь в великую двойную спираль жизни, не имеющую начала и конца, состоящую из пар мужчин и женщин, свитых в экстазе любви. Спираль вращалась, медленно, непрерывно, в такт биения сердца...
Но это уже, совершенно другая история)