Артемка вбежал во двор, пробежался по тропинке мимо грядок с пряными травами и остановился около амбара. Прислушался к стрекоту цикад в летнем зное и, завернув за угол, утонул босыми ногами в стружке. «Отец плотничает», — радостно подумал он, предвосхищая веселую шалость. В его руках блеснул кусок зеркала. Не стекло, не начищенный до блеска кусок дна медной плошки. Края были неровными, и само зеркало было старое. Но это было Артемкино сокровище. Ух... Судя по равномерному звуку рубанка, отец все еще работал над лодкой. Их лодкой. Они будут ходить в ней за рыбой вместе. Совсем скоро. А все благодаря тому, что Артемка этим летом научился плавать. Не просто держаться на воде или бездумно бить по воде руками и ногами, а именно плавать. Он уже подходил к сараю, как в просвете между сараем и амбаром на заборе увидел дородного рыжего кота. Видно было, что этот кот был любителем сметаны и молока и исправно ловил мышей в подполе или амбаре своей когтистой лапой. Кот лениво нежился на солнышке, положив голову на лапы с белыми носочками. Его бархатную мордочку венчали шикарные усы, его тело с белым фартучком на грудке дышало покоем и негой. Хвост был не пышный, но за счет шерсти плотный. Солнце как раз вышло из-за облаков, и Артемка, начав издалека ловить солнечного зайчика, поймав игривое настроение, направил луч на кота. Кот начал щурить большие желто-коричневые глаза, зашевелил усами. Артемка не унимался, скользил по телу кота солнечным зайчиком, шерсть от этого вспыхивала огнем и сияла. Кот зашевелился, выгнулся дугой, спрыгнул с забора на траву и направился тихой поступью прямо на Артемку, который не переставал скользить по нему солнечным лучом. В какой-то момент солнце вспыхнуло в глазах Артемки, он заслонил лицо руками и слегка отшатнулся от прыгнувшего на него кота. Секунду спустя, сбросив оцепенение и открыв глаза, Артемка перевел их на солнечный диск, узрев в нем отражение своего кота. Тот как раз заходил на него — боком, виляя хвостом, шевеля усами и причмокивая. Напоследок, перед тем как совсем раствориться в солнечном диске, кот повернул мордочку и то ли с укоризной, то ли с обидой за прерванный отдых в ясный летний день сказал: «Мяу!» Только примятая трава и валяющийся на ней осколок зеркала говорили об удавшейся шалости. Встряхнув несколько раз голову, прогоняя забытье, Артемка понесся рассказывать о том, что с ним случилось, отцу.
Посвящается моему коту.