- Привет! Всё о цветочках пишешь? – ехидно поинтересовалась Люська, взглянув на экран моего ноутбука. – Нет бы, что-то эротичненькое написать.
- Ты сегодня хорошо спала? – усмехнулась я, разглядывая подругу.
- Лен, ну, сколько можно об одном и том же писать? Да, красиво у тебя получается, местами даже изыскано. Но неужели тебе не хочется о чем-нибудь чувственном написать?
- Я, если ты помнишь, пишу любовную лирику, кстати, стихи тебе всегда нравились!?
- И сейчас нравятся. Но хочется чего-нибудь эдакого. Например, нечто в духе пушкинской Гаврилиады.
- Ну, ты сказанула! С его талантом можно было о чем угодно писать, оставаясь при этом великим. Должна заметить, не он один щекотливых тем касался, только далеко не всем удавалось без пошлостей обходиться.
- Да тебе просто слабо!
- Хорошо! Лично для тебя, так и быть, постараюсь создать "шедевр".
- Сомневаюсь! – присаживаясь в кресло, заметила подруга. – Пиши, а я пока подремлю.
Примерно через полчаса мы со смехом читали моё творение:
Ночь коварно весною дышала,
Улыбалась лукаво луна,
И желанья греховного жало
Сердце жгло, нежа символ стыда.
Как распятая дьявольской волей,
Опьяненная призрачным сном,
Не таясь голосов колоколен,
Упивалась я тайным грехом.
Ритм движений мелодией бился,
И дрожа, изгибались тела,
Душный воздух от страсти дымился,
И смущались фигур зеркала.
Плоть кружилась в любовной спирали,
В миг блаженства стонали уста,
И неистово тени плясали,
Чувством млела в груди теснота.
Мир иллюзий растаял с рассветом,
Усмехнувшись, рассеялась мгла,
Мне, оставив безмолвным приветом
Сожаление, что мало спала.
- Ну, потешила, - хохотала довольная подруга. – Вот это я понимаю! «Символ стыда», «греховное жало», «любовная спираль» …
Ленка, ей-богу ты гений! Откуда что берется! «Смущались фигур зеркала» - ой, не могу! Это ж надо такое сочинить! Напечатай мне, я на работе девчонкам почитаю.
- И не подумаю. Я на спор писала. И только для тебя.
- Вредина, - надулась Люська. – Эдакое скрывать от народа!
- Перестань! Пошлость сплошная.
- Ой, ой, какие мы возвышенные! Ну и не надо! Подруга называется! Кропай дальше про стылые березки, а я ухожу, - проворчала она, скрываясь в прихожей.
- Люсь, да ладно тебе. Надулась из-за какой-то ерунды.
Но раздосадованная подруга, молча, одевалась, не реагируя на мои доводы. Осознав бесполезность уговоров, я закрыла за ней дверь и решительно удалила написанное.