Печальные истины, или ложная система воспитания

               
                Одно  просвещение в состоянии
                удержать новые безумства,             
                новые общественные бедствия.
               
                А.С. Пушкин




История повторяется вновь и вновь, а мы воспринимаем происходящее как неожиданно случившееся и ищем причины, а причины на поверхности. Нужно только быть внимательным и думающим читателем.

«ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ БЛАГОУГОДНО, ЧТОБЫ ВЫ ЗАНЯЛИСЬ ПРЕДМЕТОМ О ВОСПИТАНИИ ЮНОШЕСТВА»

1826 год. Приведен в исполнение приговор над декабристами. Правительство полагает, что восстание декабристов — это «последствия ложной системы воспитания». В связи с этим Николай I обращается к литераторам с благоугодной просьбой высказать свое мнение о состоянии Просвещения в России.

В Михайловское, где в ссылке находится Александр Сергеевич Пушкин — опальный поэт, отправляется депеша от Александра Христофоровича Бенкендорфа, начальника III отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. В служебной записке сообщается: «Его императорскому величеству благоугодно, чтобы вы занялись предметом о воспитании юношества. Вы можете употребить весь досуг, вам предоставляется совершенная и полная свобода, когда и как представить ваши мысли и соображения: и предмет сей должен представить вам тем обширнейший круг, что на опыте видели совершенно все пагубные последствия ложной системы воспитания».

«МНОГО ПОЛЕЗНЫХ ИСТИН»

Пушкин озадачен и несколько удивлен данной просьбой, ведь он опальный поэт, находящийся в ссылке под постоянным присмотром определенных служб. Своему другу Алексею Вульфу он поведает: «Я был в затруднении, когда Николай спросил мое мнение о сем предмете. Мне бы легко было написать то, чего хотели, но не надобно же пропускать такого случая, чтоб сделать добро».

Пушкин напишет свои размышления «О народном воспитании» 15 ноября, а 23 декабря уже получит ответ от Александра Христофоровича Бенкендорфа: «Государь император с удовольствием изволил читать рассуждения ваши о народном воспитании и поручил мне изъявить вам высочайшую свою признательность. Его величество при сем заметить изволил, что принятое вами правило, будто бы просвещение и гений служат исключительным основанием совершенству, есть правило опасное для общего спокойствия, завлекшее вас самих на край пропасти и повергшее в оную толикое число молодых людей. Нравственность, прилежное служение, усердие предпочесть должно просвещению неопытному, безнравственному и бесполезному. На сих-то началах должно быть основано благонаправленное воспитание. Впрочем, рассуждения ваши заключают в себе много полезных истин».


«ПЕЧАЛЬНЫЕ ИСТИНЫ»

Много полезных истин увидел в размышлениях поэта Государь.

Действительно, Александр Сергеевич подойдет к «домашнему заданию» с особым тщанием и скрупулезно распишет ситуацию, которая сложилась с российским Просвещением. И начнет с «печальных истин»: «Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в преступные заблуждения».

Он заметит, что так было не всегда:  «Лет 15 тому назад молодые люди занимались только военною службою, старались отличаться одною светской образованностию или шалостями; литература (в то время столь свободная) не имела никакого направления; воспитание ни в чем не отклонялось от первоначальных начертаний». 

«10 лет спустя мы увидели либеральные идеи необходимой вывеской хорошего воспитания, разговор исключительно политический; литературу (подавленную самой своенравною цензурою), превратившуюся в рукописные пасквили на правительство и возмутительные песни; наконец, и тайные общества, заговоры, замыслы более или менее кровавые и безумные».

Читаешь эти строки поэта и мысленно ловишь себя на мысли: как будто о нашем сегодняшнем дне.


«ВОСПИТАНИЕ, ИЛИ, ЛУЧШЕ СКАЗАТЬ, ОТСУТСТВИЕ ВОСПИТАНИЯ ЕСТЬ КОРЕНЬ ВСЯКОГО ЗЛА»

Что же произошло за эти 10 лет?! Что явилось причиной такого кардинального изменения в нашем Просвещении? Отчего воспитание отклонилось «от первоначальных начертаний»?

Заграничные походы наших войск 1813 и 1814 годов во Францию и Германию принесли не только Доблесть и Славу нашему Отечеству в борьбе с наполеоновской армией, но и влияние «сие на дух и нравы того поколения».

Пушкин признает, что влияние «чужеземного идеологизма пагубно для нашего отечества», но все-таки страшней и разрушительней явилось «воспитание, или, лучше сказать, отсутствие воспитания» в самом нашем Отечестве.


Праздность ума, недостаток знаний и как следствие «своевольство мыслей, источник буйных страстей» — вот причины восстания декабристов. «Одно просвещение в состоянии удержать новые безумства, новые общественные бедствия».

Сегодня мы вместе с Александром Сергеевичем взываем к нашему Правительству, к новому министру Образования: «Одно  просвещение в состоянии удержать  новые безумства, новые общественные бедствия», но слышит ли оно нас?!

«ЧИНЫ СДЕЛАЛИСЬ СТРАСТИЮ РУССКОГО НАРОДА...»

Пушкин точно и аргументировано иллюстрирует все болевые точки нашего Просвещения и писать то, что желает услышать Государь, он не намерен: «Чины сделались страстию русского народа...  у нас он торопится вступить как можно ранее в службу, ибо ему необходимо 30-ти лет быть полковником или коллежским советником. Он входит в свет безо всяких основательных познаний, без всяких положительных правил: всякая мысль для него нова, всякая новость имеет на него влияние. Он не в состоянии ни поверять, ни возражать; он становится слепым приверженцем или жалким повторителем первого товарища, который захочет оказать над ним свое превосходство или сделать из него свое орудие».

И даже сейчас из почитания чинов можно извлечь некоторую пользу, продолжает Пушкин, если представить чины «целию и достоянием просвещения; должно увлечь все юношество в общественные заведения, подчиненные надзору правительства; должно его там удержать, дать ему время перекипеть, обогатиться познаниями, созреть в тишине училищ, а не в шумной праздности казарм».

Непримирим Пушкин и к домашнему воспитанию, которое считает  недостаточным и глубоко безнравственным: «... ребенок окружен одними холопями, видит одни гнусные примеры, своевольничает или рабствует, не получает никаких понятий о справедливости, о взаимных отношениях людей, об истинной чести».  Воспитание в частных пансионах не многим лучше.

Александр Сергеевич не одобрял и экзамены: «А так как в России всё продажно, то и экзамен сделался новой отраслию промышленности для профессоров. Он походит на плохую таможенную заставу, в которую старые инвалиды пропускают за деньги тех, которые не умели проехать стороною».

Поэт не считал обучение заграницей столь опасным, чтобы оно было под запретом: «Довольно будет опутать его одними невыгодами, сопряженными с воспитанием домашним, ибо, 1-е, весьма немногие станут пользоваться сим позволением; 2-е, воспитание иностранных университетов, несмотря на все свои неудобства, не в пример для нас менее вредно воспитания патриархального».

«СЛИШКОМ ЖЕСТОКОЕ ВОСПИТАНИЕ ДЕЛАЕТ ИЗ НИХ ПАЛАЧЕЙ, А НЕ НАЧАЛЬНИКОВ»

Коснется Александр Сергеевич кадетских корпусов, которые «требуют физического преобразования, большего присмотра за нравами, кои находятся в самом гнусном запущении. Для сего нужна полиция, составленная из лучших воспитанников; доносы других должны быть оставлены без исследования и даже подвергаться наказанию; чрез сию полицию должны будут доходить и жалобы до начальства. Должно обратить строгое внимание на рукописи, ходящие между воспитанниками. За найденную похабную рукопись положить тягчайшее наказание; за возмутительную — исключение из училища, но без дальнейшего гонения по службе: наказывать юношу или взрослого человека за вину отрока есть дело ужасное и, к несчастию, слишком у нас обыкновенное.Уничтожение телесных наказаний необходимо. Надлежит заранее внушить воспитанникам правила чести и человеколюбия; не должно забывать, что они будут иметь право розги и палки над солдатом; слишком жестокое воспитание делает из них палачей, а не начальников».

Вопрос о рассмотрении образования в семинариях Пушкин считал делом высшей  государственной важности.

И ни одного слова не убавить в рекомендациях поэта. Все взвешено, толково, мудро, убедительно, со знанием дела.

«ПОЗВОЛИТЕЛЬНА ЛИ РОСКОШЬ ТАМ, ГДЕ ЧУВСТВИТЕЛЕН НЕДОСТАТОК НЕОБХОДИМОГО?»

Остановится Александр Сергеевич и на предметах, изучаемых в учебных заведениях: «К чему, например, 6-летнее изучение французского языка, когда навык света и без того слишком уже достаточен? К чему латинский или греческий? Позволительна ли роскошь там, где чувствителен недостаток необходимого?»

Разве не прав поэт? Тысячу раз прав. Не знать язык своего Отечества — это равносильно преступлению.

«Во всех почти училищах дети занимаются литературою, составляют общества, даже печатают свои сочинения в светских журналах. Всё это отвлекает от учения, приучает детей к мелочным успехам и ограничивает идеи, уже и без того слишком у нас ограниченные».

И с этим трудно не согласиться.

«РОССИЯ СЛИШКОМ МАЛО ИЗВЕСТНА РУССКИМ»

А сейчас давайте прочтем внимательно.  Как видит поэт преподавание истории:  «История в первые годы учения должна быть голым хронологическим рассказом происшествий, безо всяких нравственных или политических рассуждений. К чему давать младенствующим умам направление одностороннее, всегда непрочное? Но в окончательном курсе преподавание истории (особенно новейшей) должно будет совершенно измениться. Можно будет с хладнокровием показать разницу духа народов, источника нужд и требований государственных; не хитрить, не искажать республиканских рассуждений, не позорить убийства Кесаря, превознесенного 2000 лет, но представить Брута защитником и мстителем коренных постановлений отечества, а Кесаря честолюбивым возмутителем. Вообще не должно, чтоб республиканские идеи изумили воспитанников при вступлении в свет и имели для них прелесть новизны».

Для Пушкина история не абстракция, не отвлеченная идея, а живая связь живых людей. Отчего поэт с прискорбием признает: «Россия слишком мало известна русским». ОН рекомендует преподавать историю русскую по Карамзину. «История государства Российского», по мнению Пушкина,  «есть не только произведение великого писателя, но и подвиг честного человека».

«Изучение России должно будет преимущественно занять в окончательные годы умы молодых дворян, готовящихся служить отечеству верою и правдою, имея целию искренно и усердно соединиться с правительством в великом подвиге улучшения государственных постановлений, а не препятствовать ему, безумно упорствуя в тайном недоброжелательстве».

А заключит сей труд Александр Сергеевич Пушкин словами: «Сам от себя я бы никогда не осмелился представить на рассмотрение правительства столь недостаточные замечания о предмете столь важном, каково есть народное воспитание: одно желание усердием и искренностию оправдать высочайшие милости, мною не заслуженные, понудило меня исполнить вверенное мне препоручение. Ободренный первым вниманием государя императора, всеподданнейше прошу его величество дозволить мне повергнуть пред ним мысли касательно предметов, более мне близких и знакомых».

Если бы к умным людям человечество могло прислушиваться, могло слышать, делать выводы, то ход истории мог пойти совсем по другому направлению, но история, увы, не знает сослагательного наклонения — Она здесь и сейчас!