В экипажах нашего военно-транспортного полка боевые листки рисовались только на учениях. Когда весь полк, перелетев на аэродром погрузки десанта, выстраивался «ёлочкой» в одну линию, замполиты строго следили за тем, чтобы на нижнем стекле кабины штурмана красовался боевой листок. Что в нём было написано, никто не читал. Главное — чтобы был.
В нашем экипаже бессменным редактором боевых листков был я.
— Раз витрина в твоей кабине, тебе и флаг в руки, — мудро решил командир корабля.
Надо сказать, что художественными способностями я не был обделён — самолёт от вороны на моих рисунках можно было отличить. А вот с текстами была просто беда. Устав постоянно вызывать на соцсоревнование братский экипаж по авиационному отряду, я стал откровенно хулиганить. Один раз написал, что наш экипаж берёт обязательство выбросить десант досрочно, то есть километров за пять до площадки десантирования. Тогда слово "досрочно" было в моде. Из каждого утюга неслось: «Пятилетку за три года!» Пронесло — никто не заметил. Даже хвалили за впечатлительность рисунка.
От безнаказанности во второй раз я замахнулся ещё выше — вызвал на соцсоревнование ни много ни мало, а сразу американский Пентагон. И надо же мне было так хорошо нарисовать наш Ан-12, чтобы привлечь внимание замполита. Остановившись перед самолётом, он уже собрался было по привычке похвалить командира. Да видно, не судьба. Пробежав глазами текст, замполит побагровел щеками:
— Вы что, совсем охренели? — завопил он, выпучив глаза. — Устроили тут цирк, понимаешь! Передайте мне это художество в кавычках! Я с вами по прилёту домой разберусь!
На наше счастье в воздух взлетела зелёная ракета, обозначая команду на запуск двигателей. Замполит побежал к своему самолёту, а мы заняли места в кабине.
Успешно выбросив десант, взяли курс домой. По указанию командира я весь обратный полёт рисовал новый боевой листок с невинным вызовом на соревнование соседнего экипажа, чтобы по прилёту отдать его замполиту. Это был мой крайний боевой листок. От греха подальше командир перепоручил их выпуск правому лётчику. На этот раз обошлось.
А Пентагон мой вызов так и не принял. Я думаю, струсил.