Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2016/10/27/1476
«Береги его, Господи, как своё дитя,
Береги от стрел, что в него летят,
От напастей, болезней, горестей,
От любых человеческих подлостей,
От плохой воды и чёрной беды...
И пуще самого страшного всего
Береги его, Господи, от него самого».
© T. Kostopulu.
В дверь негромко постучали. Фенрир повернул голову и предупредительно заворчал, выставляя напоказ маленькие острые клыки – совсем недавно прорезавшиеся первые молочные зубки.
Локи, досадливо скривив губы, пересёк комнату и открыл двери. На пороге стояла Фригг. Досада в глазах принца тут же сменилась удивлением и радостью.
Фригг вошла в комнату и заключила сына в объятия. Волчонок, увидев царицу, снова спрятался под кроватью.
– Мальчик мой, я так волновалась за тебя, – отстранившись, царица посмотрела в бледное, осунувшееся лицо сына, на котором отчётливо выделялись заострившиеся скулы. Проведя рукой по густым шелковистым волосам, она откинула непослушную прядь со лба, отводя её за ухо.
– Мама, – Локи взял ладонь матери и поднёс к губам. – Прости, это был глупый и необдуманный поступок.
– Я слышала, как вы говорили с отцом, – Фригг мягко усадила сына в кресло. – Сдаётся мне, рассказ ваш был не полным.
– От тебя трудно что-то скрыть, – с едва заметной усмешкой качнул головой Локи, не отпуская руки матери.
Фригг присела на подлокотник рядом с сыном. Её рука медленно скользнула по тёмным волнистым волосам, нежно перебирая пряди. Локи вздохнул и повёл плечами, сбрасывая усталость и напряжение прошедшего дня. Уже очень давно мать так не обнимала его. Принцу вдруг вспомнилось, как когда-то, в далеком детстве, Фригг вот так же ласково гладила его по голове, а он, уткнувшись носом ей в плечо, рассказывал про все обиды. С тех пор ни перед кем не раскрывал он своё сердце.
– Как раз мой дар тут ни при чем, – с улыбкой добавила царица. – Трудно утаить что-либо от всевидящего Хеймдаля. Есть ещё вороны Одина. Они летают во всех Девяти мирах и держат отца в курсе всего, что происходит. Особенно, с его сыновьями.
– Я уже не ребёнок, чтобы за мной всё время присматривать. А тем более – приставлять своих шпионов, – пробурчал Локи сквозь зубы, отстраняясь.
– Зря ты так, – Фригг взглянула на сына с укором. – Поверь, все поступки твоего отца продиктованы мудростью. Он очень переживает за вас с Тором, особенно за тебя.
– За меня? Мама, ты ничего не путаешь? Отец меня практически не замечает! – в отчаянии повысил голос Локи. – А если и заметит, так только чтобы прочитать нотацию или наказать в очередной раз.
– Не сердись на него, сынок, – мягко и осторожно начала Фригг. – Пойми, ты с рождения одарён огромным магическим потенциалом. Твоя магия таит в себе множество как прекрасных, так и разрушительных возможностей. Магические умения – это власть, сила, которую можно обратить против любого человека. Ты ещё молод и несдержан, часто совершаешь необдуманные поступки. Отец пытается уберечь тебя от того, чтобы ты, по неопытности, не причинил вреда как окружающим тебя, так и самому себе.
Локи молча слушал мать, не поднимая глаз, с каждым словом мрачнея все больше.
– Ваша мальчишеская выходка привела к тому, что пострадала принцесса Сигюн – дочь наших союзников и наследница Ванахейма. А возможно – и будущая невеста твоего брата и королева Асгарда. Вы с Тором рисковали её здоровьем, а может, и самой жизнью. Судя по всему, она испытала сильное нервное потрясение. Наши лекари погрузили её в искусственный целительный сон. Один уже послал гонца в Ванахейм. Скоро Фрейр будет здесь. Не мне тебе объяснять, что это означает. Он в ярости. Вам придется объяснить, что случилось с его дочерью.
На последних словах матери Локи, не выдержав, вскочил и нервно заходил по комнате.
– Я спас её! – в запале выкрикнул он и тут же осёкся.
– Спас? От чего? – настороженно спросила Фригг, заглядывая в ещё больше побледневшее лицо сына. – Ты что-то недоговариваешь.
– Ты же провидица – так узнай сама! – резко ответил Локи, поворачиваясь к матери спиной и пытаясь за грубостью скрыть своё смущение.
На лицо Фригг, которая до этого смотрела на сына с теплом и любовью, набежала тень. С её любимым сыном, её гордостью и отрадой, происходило что-то непонятное. Весёлый, озорной мальчишка, каким он был когда-то, исчез, а его место занял скрытный и замкнутый юноша, прячущий свои истинные чувства за возведенными им самим стенами и щитами. Богиня была провидицей, поэтому ей лучше других было известно будущее младшего сына, и оно ей очень не нравилось, но ни предупредить его, ни что-то изменить царица была не в силах. Это было её даром и её проклятием.
Фригг встала и подошла к принцу, стоявшему возле заваленного бумагами стола, нежно коснулась его плеча, поворачивая к себе, и улыбнулась, заглядывая в потемневшие глаза.
Локи на мгновение затаил дыхание. Руки матери, как и её голос, были такими нежными, успокаивающими. Ему стало стыдно за свои дерзкие слова.
– Вам с Тором следует навестить Сигюн, когда она придёт в себя, – тихо сказала царица, задержав ладонь на его щеке. – Она будет рада. Не исключено, что Фрейр захочет забрать дочь обратно в Ванахейм.
Локи в муке свёл брови и облизнул пересохшие губы. Он почувствовал, как тоска ледяными пальцами сжала сердце, острыми когтями заскреблась в душе.
Уловив перемену в настроении сына, Фригг чуть отстранилась, внимательно вглядываясь в изменившиеся черты его лица.
– Что терзает твоё сердце, сынок?
Царица говорила так тихо и мягко, что Локи почувствовал, как невольно поддается её нежности. Он смотрел на мать так странно и растерянно, что царица не выдержала и, как можно осторожнее, задала вопрос, который давно вертелся у неё на языке:
– Ответь мне честно, Локи, эта девушка дорога тебе?
Принц судорожно сглотнул, отведя взгляд в сторону и вниз, уставившись на носки своих сапог. Единственная, кому не мог врать бог лжи и обмана, была его мать.
– Локи.
Он продолжал сосредоточенно рассматривать пол у своих ног.
– Локи, – настойчивее повторила Фригг, подавшись к сыну, мягко сжала его плечи. – Ничего не хочешь мне рассказать?
Локи вскинул голову. В глазах плескалась паника.
– Рассказать? – машинально переспросил он, чтобы выиграть время и осознать, что же говорить теперь. «А почему бы и нет? – подумалось ему. – Быть может, тогда станет легче? Ведь это же мама. Родная мама».
– Рассказывай, – Фригг неожиданно прервала поток его мыслей, словно угадав, о чём он думает.
Глубоко вздохнув, Локи заговорил. Путано. Перескакивая с одного события на другое, вдаваясь в ненужные подробности и упуская важное. С самого начала, с того самого дня, когда встретил на цветущей поляне девочку, похожую на эльфа с перьями в рыжих волосах, похитившую его сердце. О том, как узнал, что её прочат в жёны Тору. О долгих месяцах отчаяния и дикой ревности. О своих кошмарах. Боли. О страхе и недоверии. О своём спасении. Первом поцелуе. О том, как затягивались раны на сердце. И как появлялись новые. Всё, что копилось в нём долгое время, наконец, нашло выход.
Слушая сына, Фригг тихонько присела на край кровати, не отводя изумленных глаз от принца. Она почувствовала, как боль и тоска побежали по венам, и тревожно замерло в груди сердце. Она не узнавала своего обычно сдержанного, хладнокровного Локи, который ходил по комнате из угла в угол, жестикулировал, рассказывал, вспоминал, не следя за интонациями, то шепча себе под нос, то почти срываясь на крик.
«Какая же ты провидица, – в отчаянии думала царица, глядя на сына, ломающего пальцы, – если даже не смогла увидеть, что происходит с твоим собственным сыном».
Внезапно в комнате повисла тишина. Локи прекратил метаться и остановился напротив матери, понимая, что наговорил слишком много, и уже почти жалея о своей неожиданной откровенности.
Фригг смотрела на него во все глаза, и в её взгляде причудливо смешивались вина, тоска и безграничная любовь. Сейчас она видела перед собой запутавшегося в себе и в собственных страстях ребёнка, загнавшего себя в угол и решившего, что он в состоянии самостоятельно справиться со всеми навалившимися на него проблемами. Ей так захотелось обнять сына, прижать к груди, как в детстве. Такого беззащитного сейчас. Так долго одинокого.
– Ты любишь её? – тихо спросила она дрогнувшим голосом.
– Люблю, – так же тихо ответил Локи, не отрывая от матери потемневшего взгляда. – Больше всего на свете.
– А она?
Вместо ответа принц тяжело рухнул в кресло и, откинувшись назад, закрыл лицо руками. Так он просидел минуту, пытаясь справиться с предательской дрожью в голосе и во всем теле, а затем, убрав руки, молча кивнул.
– Так что же ты молчал всё это время?
– А что я мог сказать, мама? – голос Локи сорвался. – Что я люблю невесту своего брата и будущую королеву Асгарда?
– Я думаю, что Всеотец нашёл бы лучший выход из ситуации. Он всегда принимает мудрые решения и… – Фригг осеклась, не договорив.
Локи резко вскочил и подошёл к окну, отвернулся, заведя руки за спину.
– …и всегда ожидает от меня только худшего, – бесцветным голосом закончил Локи фразу. – Ты не видишь очевидного, мама. Думаешь, узнав обо мне и Сигюн, он бы благословил нас, пожертвовав своими далеко идущими планами?
Голос плохо слушался его. Было видно, как он крепче сжал и без того судорожно сцепленные за спиной пальцы.
– Безусловно, ему будет трудно это принять. Отец… – начала, было, Фригг, но Локи снова перебил её.
– Отец… – ровно, без тени эмоции, эхом повторил он и обернулся к матери. – Если отец узнает, я в тот же день отправлюсь месить грязь с новобранцами где-нибудь на самом дальнем кордоне Асгарда.
Локи, замерев, не мигая, смотрел в глаза матери, как будто ждал от неё чего-то. И царица непроизвольно поёжилась от этого острого, алмазного взгляда. Фригг понимала, что где-то там, за грудами этого непробиваемого йотунхеймского льда, за внешней язвительностью, показным равнодушием и каменно-ледяным спокойствием прячется её сын, её Локи, такой хрупкий и ломкий внутри. Она посмотрела на сына с какой-то отчаянной нежностью, подумала про себя: «Какие же невероятные у него глаза...». И прежде чем Локи успел сделать хоть что-то, Фригг шагнула ему навстречу и крепко обняла, прижав к себе. Потом, отстранившись, взяла в прохладные ладони его лицо и, прикоснувшись губами ко лбу, произнесла с отчаянием:
– Нельзя жить, не доверяя хотя бы своим близким, мой мальчик.
Локи отстранился, сделал два шага назад и, привалившись спиной к стене, нервно рассмеялся, запрокинув голову. Фригг вглядывалась в такое непохожее на её, но такое родное лицо младшего сына и видела, как тает на нём горькая улыбка, приобретая постепенно болезненный оттенок.
– И что же мне делать, мама? Выбирать между долгом, обязательствами и любовью? Или оставить всё, как есть, и продолжать надеяться на какое-то чудо?
Затуманенный болью взгляд остановился на лице Фригг, и она почувствовала, как сердце, в который раз за сегодняшний вечер, болезненно сжалось от нахлынувшей пронзительной нежности.
– Мир всегда проверяет, на что мы готовы ради любви, насколько верим в себя и в свои мечты. Путь долга – оставить всё, как есть. Но отказываясь от любви, ты отказываешься от самой жизни.
Фригг помолчала, словно вспоминая о чём-то своём.
– Иногда долг сильнее жизни. Каждому из нас даётся только один шанс. И упустить его – проще простого. Второго не будет. Ты должен сам сделать этот выбор. В тебе достаточно силы, чтобы справиться со всем самому.
Локи слушал, вскинув подбородок, глядя в пространство перед собой, сдерживаясь, чтобы не сорваться. Не в силах больше выносить этого затравленно-растерянного выражения на его лице, Фригг повернулась и быстро покинула комнату, унося в своей душе горькую усмешку сына, больше похожую на гримасу боли.
Как только дверь за матерью закрылась, Локи одним резким движением смёл со стола лежащие на нём книги и бумаги и упал на стул, обхватив голову руками.
Следующая глава: http://www.proza.ru/2016/11/27/1789