Судить сейчас можно по-разному, но выхода у меня тогда, в общем-то, не было. Однажды пришлось взглянуть на противоположный пол с точки зрения науки. Так появились 15 классов.
Сейчас Интернет, другая эпоха. Легко посмотреть на мир шире, глубже осмыслить. Какие 15, — их сто, может двести. Число сумасшедшее и в ту и другую сторону, причем нет предела ни красоте людской, ни безобразию. В Италии, говорят, существует даже клуб невзрачных представительниц прекрасного пола. Красавицам проще: те на подиумах, в кино, в постелях у знаменитых и богатых. А этим куда? И вот в Италии догадались. Чем занимаются они там, без мужиков, не известно. Но кто-то писал, что тоже устраиваются разные конкурсы. Ну ладно, это слова. А тогда рядом был Кипа.
Вообще-то, его звали Витькой. Связист. В армии он отвечал за контрольно-измерительные приборы. КИП — сокращённо. Отсюда и Кипа. Киповец, как он предпочитал называть себя сам.
Хотя если подобным образом к нему обратились бы не друзья, они бы сильно рискнули. Кулак у парня был железный и быстро учил необходимому политесу.
Для самых близких у Кипы существовал даже особый ритуал. Вроде армейского «Встречного марша». Не всякий клоун додумается до такой изумительной фишки. Завидев знакомого, коренастый, сбитый молодчик прогибался почти до земли и прикладывал к уху свою растопыренную правую лопату. Он как бы вслушивался в приближающиеся шаги. Так делали в старину слухачи. Взгляд его в этот момент становился хитрым-хитрым, как у пройдохи, почуявшего добычу. И вот когда эта добыча оказывалась, наконец, на расстоянии шага, Кипа распрямлялся и, как-то сбоку подтягивая к товарищу свою пятерню для пожатия, вдруг весело объявлял:
—А чо-то так!
И только тогда пожимал протянутую дружескую руку.
Что значила эта дурацкая фраза — никто не ведал. Возможно, и сам автор. Она выражала, в его понимании, просто что-то хорошее. Восторг, например. Не без иронии, правда. Он шутку любил. Вернее — приколы. Как, впрочем, и девушек тоже. Вот с этого, собственно, и началась эта история с классификацией.
Сам он красавец. Есенин с виду почти. Но вкус у Вити был куда примитивнее, чем у любвеобильного поэта. Девиц он всегда снимал таких, что иногда волосы просто дымились от ужаса. Ну, пусть не дымились, но дыбом вставали точно. Казалось, что те были признанными лауреатами конкурсов в том самом клубе в Италии. Нет, приводил их в общагу, конечно, он для себя. Но ведь у каждой имелась подружка. Одной же стеснительно появиться на публике.
А одинаковые по яркости барышни редко гуляют вместе. Выберут все равно ведь одну. Лучшую! По внешности только, естественно. Зачем тут судьбу искушать?
А кому другая? Конечно, мне. Кому же ещё? Мы жили в одной комнате.
—Попович, мы же друзья? — просил постоянно. — Возьми на себя подружку. А то обе уйдут!
Глаза у него горели при этом, как у изнемогающего в коровнике быка.
—Я не могу без нее. Люблю!
Верилось в это с трудом. На следующий день так же страстно он любил уже другую даму сердца.
И всякий раз на подхвате оказывался кто? Ну да.
Надо было его как-то унять.
—Все, Кипа, — сказал, наконец, когда за дверью исчезла очередная парочка, — с завтрашнего дня начнём новую жизнь.
—Это как?
—Будем бороться за качество!
—Да, да, — кивнул он рассеянно. — Я понимаю тебя, Попович. Уж извини. Будем что-то решать.
Он любил каяться, особенно в понедельник. После тяжёлых выходных.
Теоретическая часть была у меня в общих чертах уже намётана.
—Итак, — стал я развивать свою мысль, — классов пятнадцать.
—Почему?
—Для удобства. Считать будем так. Это условная цифра. Первый класс — лучший, последний…
—Отстой, — понятливо кивнул приятель.
—Нет, тоже идеал. Но в худшую сторону. В которую обычно ты ходишь.
—Всё, завтра я приведу первый класс! — решил Кипа.
—Едва ли.
—Запросто!
Упрямый!
Пришлось объяснить, что первый класс — это цель. Просто путь к совершенству. Ну, как бы обратный отсчёт перед стартом. Шесть, пять, четыре, три, два…
—А почему с шести, а не с семи или восьми? Тоже условная цифра?
—А это принципиально, Витя. Седьмой класс — уже штраф. Привёл — плати!
—За что?
—За потерю качества.
—И сколько?
Сошлись на пятилитровой канистре пива.
Студенты! На чём же ещё?
—А если восьмой?
Дотошным он был, когда задевало.
—Да можешь хоть четырнадцатый. Это уже без разницы. Но если подсунешь такую подружку мне, мзда сразу удваивается.
—Вот как…
—Иначе какой в жизни смысл? Всё прогрессивное человечество топает в ногу со временем!
—Ну, классы так классы, — вздохнул Кипа.
Ударили по рукам.
Осталось состыковать наши вкусы. Не всё мы оценивали с ним одинаково.
Толпа. Центр города. Прогуливаемся, смотрим, сличаем. Об Интернете понятия даже не было, так что сличаем исключительно вживую.
Ну вот, пожалуйста. Навстречу нам — первый образец. Цок-цок каблучками по бродвею. Слегка подталкиваю Кипу плечом:
—Какой?
—Второй класс.
—По-моему пятый.
—Третий!
—О чём мы спорим?
—Ладно, четвёртый, — уступает коллега. — Поехали следующую.
Примерно вот так вырабатывался общий знаменатель.
Иногда попадались знакомые девочки. Тут выяснилась определенная тонкость: классифицировать их было гораздо сложнее. Мешало что-то. Позднее я понял что именно, уже женившись на красавице и прожив с ней несколько лет. Воду пьют не с лица! Но мы были слишком молоды, чтобы верить в очевидные, в общем-то, вещи.
И все-таки знакомые, тоже, в конце концов, были раскинуты по классам. От тесного общения с некоторыми, в результате, кое-кому пришлось отказаться. Витька, уверен, нарушал соглашение, но украдкой уже. Сдерживал штраф (стипендию он как отчаянный разгильдяй не получал).
Со временем классификация усложнилась. К цифре, обозначающей внешность, прибавлялся индекс фигуры. Затем — характера. В результате вырисовывался целый портрет, по которому можно было представить себе сразу — стоит кто-то внимания или нет. Так, например, комплексный индекс 942 свидетельствовал о том, что претендентка являлась тусклой особой, но обладала при этом вполне достойной фигурой и просто отличным характером. А вот 249 сразу определяло писаную красавицу. Зато всё остальное подсказывало, что больше одного вечера с ней протянешь едва ли. Сгрызёт!
Прошло время. Прожита целая жизнь. Пересматривая фотографии своих прежних симпатий, я вдруг обнаружил — да они похожи друг на друга. Блондинки, брюнетки, рыжие, — все! И класс у них внешне примерно один и тот же. Характеры только разные. То есть мерил я каждую на себя.
И мысль попутно — а сам я какого класса? Выходит, такого же примерно, как и мои подружки. Ведь и они выбирают не просто так. Пусть и не по стройной, как у меня, но тоже классификации!
От прежнего апломба давно ни следа. Чудес никаких. Ну, любому понятно — совсем не за то мы частенько цепляемся на старте своих биографий.
И почему-то вспомнился Витька.
—Самый хитрый из армянов — слесарь, Кипа Толутанов! — любил приговаривать он, полагая, что обманет судьбу.
При этом ни армянином, ни слесарем не был. Хвастуном — это да.