Прочел Платочкин обучающую сказку «Все как у людей» и загрустил. Хмарь осенняя за окошком, молоком тумана залитая. И мысли, мысли…
И думалось Платочкину, что судьба горемычная, писательская, даже в правилах языка родного предписана. Извечная связь творца с читателем, извечный вопрос – кто главный, а кто зависимый. Нет, спроси любого, будет утверждать, что главная фигура в этом тандеме, безусловно, читатель. Ему, адресату всех наших грез и размышлений, ему отводим мы центральное место в наших дерзаниях. А в душе ведь каждый верит, что именно литератор ведет за собой толпу восторженных поклонников, воспитывая, изменяя, зарождая тягу к чему-то светлому.
Вот и получается, что чаще всего связь можно назвать примыканием. Примкнули друг к другу на минуточку, да и разбежались без сожалений. Ничего не изменилось, даже искры симпатии не возникло.
А некоторые сочинители живут иллюзией управления. Грезится им, что их провидческое слово неминуемо включает механизм переустройства душ своих читателей. Как прочтут, так и станут единомышленниками, учениками, последователями. Только для этого не просто талант, гениальность нужна, богатырская мощь энергетики текста, точность акупунктурного попадания в самые болевые точки.
Но большинство пишут, озираясь, примеривая, учась. Сами меняются и читателей за собой ведут. Только это согласование чревато тиражированием продукта культуры массовой, культурки, так сказать. В угоду капризному потребителю на все мерзости скоморошьи идут. Хороша бы в этом деле мера, но уж больно тщеславен наш брат, от хлеба откажется, а от славы вряд ли.
Эх, язык родной, сколько еще «карт судьбы» писательской зашифровал ты в своих правилах?