ДРУЗЬЯ
Шестидневная рабочая неделя и мои каждодневные путешествия на поезде по Савеловской железной дороге и двух троллейбусах до вокзала и обратно до Арбата оставляли мне только один день в неделю для общения с друзьями. А ведь я привыкла встречаться с ними каждый день.
Летом на моей одежде было не видно грязи из котлована. Но осенью мой плащ не только промокал, но и покрывался глиной. Кондукторша протестовала. Однажды, когда плащ был просто вызывающе грязным, ей удалось оторвать меня от поручней и выкинуть из троллейбуса. Но, к счастью, дождь лил не каждый день.
По воскресеньям мы всей компанией ходили в кино. На Арбате было много кинотеатров, но мы предпочитали пройтись по бульварам до Тверской. В тот раз нас было четверо: Игорь, Виктор, Эля из медицинского института и я. С Элей мы познакомились в Ясной Поляне, где она проходила практику в Яснополянской больнице. Виктор купил дамам по шоколадке, мы их съели в один момент, и Игорь поинтересовался, что у меня такое большое в сумке. А в сумке у меня был большой и горячий пеклеванный хлебец. Отломили горбушку, съели. Виктор заметил и возмутился:
«Дайте нам!»
Домой я принесла горбушку и много крошек. Когда успокоились с хлебом, стали смотреть на экран. На экране был тигр по кличке Акбар и его хрупкая дрессировщица. Дрессировщица, конечно, была яркой блондинкой с печальными глазами. В тот момент, когда она грустно смотрела с экрана, тигр подошел сзади е сзади, положил свои широкие лапы на ее узенькие плечи… И прикончил красотку.
Домой мы возвращались по бульварам, засыпанным снегом. Днем снег убирали, сугробы оставались только по краям. Сначала мы толкали друг друга в сугробы. По мере приближения к Арбату, Виктор вспомнил тигра Акбара и налетал на выбранную жертву сзади и кидал ее в сугроб, громко рыча.
ЭЛЯ
С Элей Крыловой мы были соседями. Ее семья занимала трехкомнатную квартиру в доме «Старых большевиков» на Сивцевом Вражке. Дом был построен в годы режима экономии, и кухонь в квартирах не предполагалось. Чтобы подойти к плите, надо было протискиваться через узкую щель. В семье Крыловых толстых не было, все пролезали. Окна в квартире были расположены хаотично и комнат не украшали. У Эли была сестра близнец - Неля. Вдвоем они были неотразимы. Провожая гостей мужского пола, они вставали рядом в передней и посылали такие взгляды:
«Выбирай…Выбирай…Выбирай…»
Пока я работала в лагере, Эля заканчивала ординатуру во Втором медицинском институте. Неля закончила юридический институт, курс в нем был гораздо короче, чем наши с Элей. Устроиться на работу юристу было очень трудно. В нотариальных конторах платили очень мало – 64 рубля в месяц. Однако Нелю устроили сразу в Институт государства и права, и она там сразу приступила к диссертации.
Вдруг, совершенно неожиданно для меня, Неля вышла замуж. Свекор Нели снял для молодых комнату недалеко от Арбатской площади. Мы с Элей пошли к молодоженам в гости. Комната была на первом этаже. Салфеточки, шкатулочки, искусственные цветы, все покрыто густым слоем пыли. Окна немытые, пол покрыт выцветшим и стоптанным ковром. Я тут же предложила сделать уборку. Появился муж. Никаких изъянов мы в его внешности не обнаружили, но он настолько фамильярно обращался с Нелей, что на это было невозможно смотреть. Неля развелась не сразу – не хотела огорчать свей неудачей маму. Продержалась в этом браке она восемь месяцев.
ПЕРЕМЕНЫ
Зима 1953 года была суровая. Согреться у буржуйки было невозможно. Кроме того, у меня начались конфликты с моим штатским начальником. Однажды к зоне подогнали две полуторки с кровельным железом. Шофер принес мне на подпись накладную о приемке товара. В смете у меня стояло мягкое покрытие кровли, а не кровельное железо. Железо никто и не собирался использовать, его через лагерь пускали сразу на продажу. Я не стала покрывать эту операцию и подписывать накладную. Приехал начальник и стал кричать:
«Я в такой мороз должен приезжать из-за каждой бумажки!»
Он прекрасно понимал, что его действия незаконны. Но, тем не менее, меня наказали, нашу охрану поменяли. Вместо Шульги, который разрешал мне свободно входить и выходить из зоны, на вышку посадили татарина. На следующий день после замены охраны я вошла в зону, и вертухай стал стрелять. Все бросили работу и выстроились лицом к ограждению. Я стояла, ничего не понимая, напротив рабочих. Ушла в конторку, заключенные принесли мне пули. На следующий день из лагеря поступил рапорт, что обстрел начался после того, как я якобы сломала ограждение зоны. Я! Сломала! Ограждение зоны! Рапорт писал явно не охранник, он не знал русского языка. Свидетельства заключенных силы не имели. Тем не менее, история продолжения не получила.
В конце февраля меня вызвали в контору. Мой начальник волновался. Я слышала обрывки разговоров. Предполагалась общая реорганизация. Я набралась смелости и попросила:
«Переведите меня в Хозяйственное управление, я долгу не останусь».
Вопрос решился сразу. Я оказалась на Воздвиженке в Проектной конторе МВД. Контора занимала последний этаж многоэтажного дома. Охрана располагалась у входа в бывшую квартиру. Рабочий день начинался в 10 часов утра. Это было настоящим спасением. Ни в каком долгу я не осталась: к счастью для меня, сразу после реорганизации все мои бывшие начальники оказались далеко от Москвы.