В начале 70-х в одной из северокавказских автономных республик задумали снять свой первый художественный фильм. За основу взяли повесть местного классика и всесоюзного депутата. Его же назначили сценаристом.
Увы, собственного кинорежиссера небольшая горная страна вырастить еще не успела. Решили пригласить всемирно известного мастера из-за хребта, из соседней закавказской республики.
Мастер почему-то не слишком возгорелся, долго отлынивал, наконец, поставил условие: форму будущего фильма будет определять он и только он. Не чувствуя подвоха, хозяева легко согласились.
Написанный мастером режиссерский сценарий мало чем напоминал утвержденный обкомом партии литературный. Местная специфика отошла в нем на второй план, а на первый вышла притча: путешествие непорочного юноши по миру людских вызовов и соблазнов.
Был, в частности, там эпизод, где молодой герой встречается с роем легкокрылых, почти бестелесных обнаженных девушек. Грезы юноши о прекрасном.
На бумаге все выглядело замечательно. Однако в горной экспедиции, когда дело дошло до съемок, встал вопрос: а где взять этих легкокрылых?
О ближних аулах и даже столице республики не могло быть и речи – какие родители отдадут на посрамление собственную дочь!
После долгих и безрезультатных словопрений руководство фильма зашло в тупик. Решили созвать общее собрание группы. Люди опытные, бывалые, вдруг что-то путное подскажут.
И вот встает пиротехник, мужчина щуплый, неказистый, но с богатым амурным опытом (об этом по всей студии легенды ходили) и заявляет: - Нет ничего проще. Надо ехать в Краснодар.
Директор с режиссером в такой план мало поверили, но делать нечего, согласились. Руководить набегом поручили автору идеи, все равно других дел у пиротехника на этом фильме не было.
… На третье утро тревожных ожиданий в базовый лагерь под победные сигналы клаксона влетает студийный ПАЗик. Первым из него выскакивает пиротехник, дает отмашку водителю и из открывшихся передних и задних дверей с визгом и хохотом высыпаются девушки. Дюжины две.
Пламенный взор режиссера гаснет как свеча на ледяном ветру: об эфемерности и бестелесности и мечтать нечего!
- Что, они и в самом деле готовы сниматься раздетыми? – попытался классик отвертеться от щедрого подарка.
- Еще как! - лукаво подмигнул амурный спец – Я с них подписку взял.
Съемку решили провести немедленно и тут же отправлять автобус обратно. Риск – как для девушек, так и для мужского населения аула - был слишком велик. Гремучая смесь могла образоваться в любой момент.
… В дальнем ущелье, где, наверно, никогда не ступала нога человека, установили камеру. По скорректированному плану режиссера, девушки вбегали в кадр из-за третьего дальнего пригорка, и сразу же исчезали за выступом скалы.
- На таком расстоянии мы их телевиком так размоем, что будут смотреться перышками – пообещал оператор.
Сопровождать девушек на исходную позицию взялся всё тот же находчивый пиротехник.
- Сейчас тепло, вокруг ни души. Пусть идут раздетыми - внес он рацпредложение. – Во-первых, после съемки не придется за одеждой возвращаться, время сэкономим. А, во-вторых, по дороге они попривыкнут к своему виду, меньше в кадре будут зажиматься.
И вот представьте картину: тщедушный мужчинка в черном костюме при ярко-красном галстуке ведет по узкой горной тропе два десятка пышнотелых абсолютно голых девиц. А навстречу, откуда ни возьмись, выкатывается стадо баранов. Стремительное, как весенний поток.
Девушки сбились в кучу, прижались голыми телами к мокрой скале. О них трутся грязные бараны, обнюхивают и скалят зубы сторожевые овчарки. А издали, словно мрачная тень отца Гамлета, надвигается великан-пастух с огромной клюкой в руке.
У пиротехника душа закатилась в пятки: как быть, куда деться? Что подумает и как оценит ситуацию этот дикий человек при виде столь соблазнительной добычи?!
Когда до пастуха оставалось шагов пять, предводитель женского стада сумел выдавить из себя робкое «Ас-салам».
- Вассалам! – сотряс скалы могучий рык пастуха.
Мужчины разошлись миром. Но что будет с беззащитными девушками?
Гаремный предводитель решил не оборачиваться. Так он проявит доверие к незнакомцу и призовет его к благородству. Да и как по-другому он мог повлиять на исход роковой встречи? Оставалось полагаться на судьбу.
Тысячей луженых глоток надрывается бараний хор, до хрипоты заливаются злые овчарки. Но воплей девушек, к счастью, не слышно. Может, пронесет!
- Э-э-э! - прогремел раскат грома за спиной мелкого. Спина похолодела, ноги вросли в землю. Пришлось обернуться.
Опершись на посох, великан-пастух взирал на него с высоты утеса. (Великолепная модель для скульптора-монументалиста!)
- Там вчера лавина прошла – широкий жест в сторону хребта. - Наш перевал закрыт.
И чуть помедлив, рассудительно добавил:
- Веди через Мамисонский. До Грузии три дня пути…