Как-то раз ассистент по актерам говорит за три рубля изображавшему графа массовщику: «Ты иди отсюда легким шагом к дальнему леску и на камеру ни в коем случае не оборачивайся. Иди себе и иди, пока не услышишь команду «Стоп!».
Как раз в этот момент режиссер-постановщик нервно выкрикнул «Начали!» и жизнь на площадке забила ключом. Гости вышли из парадного подъезда, дамы засмеялись, всадники поехали, собаки залаяли, ветродуй понес на камеру бумажные осенние листья. Процесс пошел.
А у оператора, как назло, случился салат. Это когда камера в железном чреве своем жует и шинкует пленку. Режиссер так рассердился, так рассвирепел, что сумел лишь процедить себе под нос: «Ну, Кулибины, ну, Черепановы… Берии на вас нет!».
Все действующие лица, включая собак, понуро поплелись на свои места. Жизнь, не успев разгореться, угасла. Только невозмутимый ассистент оператора деловито уселся на корточки, окунул руки в черный ватный мешок с длинными рукавами и стал, словно фокусник, что-то там прокручивать и проворачивать.
Минут через десять готовность съемочной техники была восстановлена, исполнители заняли исходные позиции, приняли позы. На месте не оказалось только графа. Туда-сюда – нигде нет. «А может и черт с ним, с графом» - подумал вслух режиссер-постановщик. «Но он же пустой левый край кадра уравновешивает» - с обидой напомнил оператор.
Принялись всей группой искать графа. Настоящего имени его никто не знал, поэтому в мегафон так и кричали: «Граф, перестаньте валять дурака, немедленно возвращайтесь на площадку!».
Солнце уже клонилось к закату, когда не выдержал директор фильма. «Я, между прочим, за каждого из вас, включая этого идиота в цилиндре, головой отвечаю. При этом, уголовно!».
Пришлось срочно по рации вызвать милицейский вертолет с нарядом спасателей.
… Густые сумерки окутали землю, когда среди болот и топей в непролазной чащобе обнаружили графа. Идти он уже не мог, но и обернуться не решался.
На обратной дороге выяснилось, что в юные годы граф учился в суворовском училище. С тех пор он накрепко усвоил правило: приказы начальства не обсуждают, а при их исполнении не задумываются.