Колокольчик Исцелин

Хксенофонд
Колокольчик Исцелин

- Бабуля, слышишь, колокольчик звенит? Кто-то крадётся под окнами…
- Нет, внучек, никого там нет. Хворый ты, вот и послышалось…
  Стоявшая на краю станицы хата, в которой жила бабушка Настя, давно уже вросла в землю, маленькие окошки смотрели в степь, их на ночь закрывали скрипучие ставни, а порожек давно прохудился, требовал ремонта. С тех пор, как умер её Степан, многое требовало ремонта, но сейчас основной заботой её был внук Стёпушка, названный в честь деда. Дед обожал внука и часто брал его с собой в степь. Там, возле костра, он рассказывал ему сказки и былины. Теперь, когда его не стало, Стёпушка верил, что дед бродит по степи в поисках волшебного лакомства – так  называемого колокольчика исцелина, молодые листья и корни которого не только очень вкусны, но и дают богатырскую силу. Сказку о добром волшебнике и злом колдуне, Стёпушка знал наизусть. Но всякий раз просил, изнеможенным, ослабленным от болезни голоском: 
«Расскажи, бабуль, о колдуне, который по степи ходит и с колокольчиков звон собирает». Бабушка рассказывала, как умела, а внук её поправлял, чтоб звучало «по-дедушкиному». Так проходили дни, в болезненном полузабытие. Некие практикующие лекари с города наведывались в избушку на окраине, но никто так и не смог излечить мальчика. Болезнь не покидала Стёпушку, словно черной лапой зверя цепко держала его. Кто-то в селе пустил слух, что не долго юнцу осталось. Безутешная бабуля то и дела взывала к небесам с мольбами помощи. «За что ж ребенку-то так страдать?» Степь вокруг, как зеленое море, волновалась травами и скорбела о болезни маленького человечка. Тяжелыми муками тянулись грядущие дни.
Лето близилось к концу. Однажды, Стёпушка проснулся рано ни свет ни заря. Ему снова слышался звон за окном. Тело его то горело огнем, то будто бы покрывалось льдом. Такая лихоманка ознобом и ломотой изнуряла бедного мальчика. Как бы не трясло тело, он пересилил боль, встал с кровати и тихонько вышел во двор. Вдалеке, сквозь густой туман, он увидел огромного лежащего великана, протянувшего руки через всю степь. Стёпушка решил, что это был злой колдун, который посягнул на волшебный звон исцелина, чтобы лишить его чудодейственной силы. И звон этот слышался повсюду. Он побежал будить бабушку. Когда они вышли во двор, степь уже просыпалась, туман в рассветных лучах рассеивался, обнажая русло реки.
- Бабуль, я видел, видел его, колдуна-то!
- Да где же он, Стёпушка, нет его… - перепугалась бабушка от того, что внучек видит несуществующие вещи. «Наверно, болезнь серьезно вцепилась! Уже одолевает?» 
- Видно, добрый волшебник прогнал колдуна! А добрый волшебник – это наш дедушка. Я слышал звон колокольчика…
- То степь поёт, внучек…
Уснул Степа тревожно, а бабушка отправилась к речке. Говорила она, причитала, просила деда покойного помочь, просила степного духа непокорного исцелить Степушку. Шло время. Бабуля садилась на порожек и делала «мёдик от дедушки», т.е. яичный гоголь-моголь с сахаром.
- Это лекарство деда передал! – говорила находчивая баба Настя, а внук кушал, сил набирался. Состряпала она как-то оладушки из молодых листьев колокольчика, того самого, что по утрам звенит и степь пробуждает. Сказала, будто крепкие корешки колокольчика исцелина, дедушка сам по степи собирал. Степке и невдомёк было, что в оладушки и салат добавляла она обычную зелень петрушки, а не чудо-растение. «Чтоб болезнь победить- кушать надобно!» И малец уплетал за обе щеки. И щеки его розовели. И болезнь отступала от веры в чудо и от мольбы бабушки за внучка своего. Выздоровел он, веря в то, что богатырскую силу получил от волшебного звона колокольчика исцелина.
   Года минули с той поры. Стёпушка подрастал и всякий раз до боли в глазах всматривался в степную даль в надежде увидеть деда, который охранял от злого колдуна волшебный исцелин, дающий людям силу. Ведь, колдун испугался, исчез и болезнь с собой забрал. Научился юнец слышать, как и о чём поёт степь, он полюбил её так, как любил когда-то её дед…
Так защищают нас и родную землю наши близкие, даже если они не рядом, всегда помогают и слышат просьбы все, мольбы все наши.