- А ты когда-нибудь задумывался, что мы всего лишь цифры в формуле для очередного политика, социолога или экономиста, - начал говорить мой друг, как только преподаватель вышел из аудитории. - Они не принимают нас за людей, а просто прибавляют, отнимают, делят. Сидят в своих кабинетах и решают судьбы чисел, только что посчитанных на калькуляторе. Но ведь за этими числами скрываемся мы, люди, с разными чувствами, потребностями, желаниями. Но им плевать на индивидуальность. Для их нет разницы между мной, любящим книги, мопсов и фотографии, и вон тем качком, с IQ,равным количеству подтягиваний, которые он может сделать на турнике за раз. Вот интересно, на улице они тоже нас видят как цифры.Единица наступила мне на ногу, еще одна единица улыбнулась, две единицы целуются на лавочке, единица вырвала мне зуб. А что будет, если они ошибутся? Вставят в формулу не ту цифру. Вместо 100 напишут 99, и этой единицей окажусь я. Что тогда? Меня не станет? Я перестану существовать для них? Но вот же я, живой, голодный, уставший. Я человек, а не единица.
Я был полностью согласен с ним, но не успел ничего сказать, так как преподаватель вернулся и продолжил очень скучную и очень долгую лекцию.
-В процессе обработки на заготовку со стороны режущего инструмента действуют силы резания, стремящиеся сдвинуть её с установочных элементов. Для того…
Предмет был важен для меня, и в конце учебного года предстояло сдать по нему экзамен, но из-за этой монотонности я никак не мог на нем сосредоточиться. Во время лекции мысли уходили куда-то далеко, где нет ни универа, ни преподавателей, ни этого предмета, и эти места были прекрасны. Попасть туда удавалась ненадолго, постоянно что-то мешало, и тогда-то обрывки предложений лектора все же доходили до меня, но они были вырваны из контекста и не давали мне необходимых знаний.
- Действия сил резания и сил зажима противоположны по направлению. В этом случае величина силы зажима определится из равенства…
Я посмотрел на своего друга. Кажется, его уже не беспокоило то, о чем он мне только что говорил, и он спокойно себе рисовал в конспекте маленького пингвина. Остальная группа тоже не особо вникала в текст лекции и занималась своими делами. Одни слушали музыку, другие играли в карты, кто-то залипал в телефон, парень впереди меня и вовсе спал. Нам было плевать на преподавателя, преподавателю было плевать на нас. Каждый выполнял свои обязательства, от которых был не в восторге.
- Этот коэффициент учитывает изменение условий в процессе обработки, прогрессирующее затупление инструмента и связанное с ним увеличение сил резания, неоднородность обрабатываемого материала….
Мне хотелось просто встать и выйти из аудитории, пойти куда-нибудь с ней, как раньше, погулять, обнять, покурить, поржать. Хотелось снова смотреть, как она рисует, при этом высовывая язык, слушать, как она поет, смотря тебе прямо в глаза, замирать от ее голоса и забывать обо всем на свете, смотреть азиатские клипы и обсуждать прически участников. Хотелось пошло шутить обо всех в подряд, греться ночью на остановке обнявшись, и, так и не дождавшись своего автобуса, поехать домой на такси, умиляться от того, как она чихает, слушать, как она говорит о своих мыслях, где ее тело пронизывают маки. Хотелось лежать на качелях и слушать биение ее сердца, держаться за руки, целоваться.
Бля, обещал же себе поменьше думать о ней. Полгода ведь уже прошло.
- …. рассказывала мне про белых лис, - первое, что я услышал, переключившись на лектора. Это было неожиданно, ведь он всегда был очень серьёзным и не позволял себе переходить на другие темы. – Это не совсем обычные лисы, и увидеть ее могут лишь единицы, кого они сами выберут. Из тех, кто их видел, никто не знает, откуда и когда они появляются, и куда потом исчезают, это всегда происходит спонтанно.
- А что в этих лисах необычного? – спросил кто-то с соседнего ряда. Не я один оживился при начале этого разговора. Многие забыли о своих гаджетах, разговорах, картах и внимательно слушали преподавателя.
- Если вы погладите белую лису, то заберете себе ее сны, очень яркие, живые, красочные, эмоциональные сны, которые граничат с реальностью. В них ты чувствуешь то же самое, что и наяву: страх, ненависть, удовольствие, страсть, желание, боль. Только там происходят совершенно непредсказуемые и странные вещи, не такие, как в реальности. Вот представьте, что все ваши сны вдруг стали явью. Это и есть сон белой лисы. Со временем, это станет для вас второй жизнью, которая для многих будет намного интереснее первой, и вы уже вряд ли захотите просыпаться. Каждый день в реальности вы играете примерно одни и те роли, делаете те же самые вещи, видите тех же людей, испытываете те же эмоции или же вообще ничего не чувствуете, но каждая ночь будет для вас чем-то совершенно новым, неожиданным, волшебным. А вот будут эти сны хорошими или плохими зависит уже от самого человека, его подсознания. Но каким бы кошмарным не был сон, и чтобы ужасного там с вами не случилось, вы все равно проснетесь живым и невредимым.
- Но зачем лисам выбирать кого-то, позволять ему себя гладить и отдавать свои сны? Ведь с ними же жить намного веселее.
- От этих снов лисы могут сойти с ума, и чтобы выжить, им необходимо поделиться ими с человеком. В детстве они имеют не такое сильное влияние на животных, и взрослые особи ищут подходящего человека, чтобы спасти своих детей. Они выбирают человека, показывается ему, ведет за собой в свою нору к детям, и позволяет ему погладить их. Вот и весь обряд. Если не успеть этого сделать до того, как лисенок повзрослеет, то, как я уже говорил, он сойдет с ума и может натворить все что угодно, впредь до убийства других лис или же себя.
- Да чушь все это, сказки какие-то.
- Если ты так скептически к этому относишься, то ты их точно никогда не увидишь. Для своего обряда они выбирают незаурядных, скрытных, одиноких мечтателей, которые смогут поверить в, как вы выразились, сказки. Только такие люди смогут выдержать эти сны, поэтому белые лисы так тщательно выбирают, поэтому их так редко видят, поэтому их так мало осталось.
-А что будет, если лиса выберет не того человека? – глубоко заинтересовавшись этим вопросом спросил я.
- Белые лисы никогда не ошибаются. Но если вдруг все-таки по какой-либо нелепой случайности это произойдет, то человек сойдет с ума.
В этот момент прозвенел звонок, извещающий об окончании пары, и вся группа ринулась из аудитории, торопясь покурить или же поесть в столовой, пока там не образовалась длинная очередь. Я был в числе вторых. Голод был сильнее интереса к этой теме, да и вопросов к лектору еще не возникло. Нужно было переварить в голове эту тему, потом уже появятся вопросы, а для этого нужно было сначала переварить что-нибудь у себя в желудке. Доедая черствую булочку, замаскированную под свежую с помощью сахарной пудры, я задумался об этом рассказе. Мне хотелось узнать об этом больше, но бегать за преподавателем, и расспрашивать его было невежливо, у него и так полно своих проблем, и я решил найти эту информацию сам.
Придя домой после занятий, я тут же включил компьютер, открыл браузер, и вбил в поисковик фразу “сон белой лисы”, но все, что мне выдал Гугл, были лишь фотографии животного и толкование снов с ними. Мой “бликцриг” провалился, надежда на быстрый поиск информации растаяла. Придется приложить к этому больше усилий и времени, но для начала нужно хотя бы переодеться.
В этот день мне так и удалось ничего найти в интернете по этой теме, впрочем, как и на этой неделе и в этом месяце. Я облазил множество форумов, прочел сотни статей, общался с разными людьми, взял в библиотеке книги по язычеству и мифологии своего края, но это не принесло никакого результата, про сны белой лисы ни одного упоминания. Оставался всего один вариант узнать еще хоть что-нибудь об этом, нужно было идти к преподавателю, который и начал все это. Возможно, он остался единственным носителем этой легенды. Он-то точно может мне что-нибудь расскажет. Но, к моему сожалению, и этот план провалился. Пытаясь найти его в институте, я узнал, что он уволился, как только окончил курс лекции на нашем потоке, и уехал преподавать в другой город. Так моя ниточка про лис оборвалась.
Прошло полгода с того момента, как я перестал искать информацию о лисьих снах, но я часто думал о них. Иногда мне снились яркие и хорошие сны, и тогда мне ужасно хотелось иметь способность этих животных, чтобы прожить самому эти сны, почувствовать их. Так часто бывает. Живешь себе спокойно, ни о чем не подозревая, а потом в один прекрасный день тебе говорят о какой-нибудь крутой штуке, и ты сразу начинаешь ее хотеть, но не можешь получить. И вроде бы ничего кардинально не изменилось, у тебя ее и раньше не было, и в будущем не будет, но проблема в том, что ты уже знаешь о ней, думаешь о ней, хочешь ее. От этого становится только хуже.
Эти мысли лезли ко мне в голову в дизеле, по пути в деревню к бабушке. Лето уже закончилось, осень полностью вступила в свои права, но на поле оставалось еще много дел, ради которых мы с братом туда и ехали. Это был выходной день, дизель полностью забит людьми и их багажом. Брат стоял у окна с одной стороны тамбура, я со второй. Нас разделяла несколько старушек, которым, как и нам, не удалось присесть. В окне мелькали полуголые леса, с опавшей наземь листвой, пустые поля, похожие друг на друга деревни, и их станции, реки и озера, к которым уже не тянет искупаться, стаи улетающих в вырай птиц вместе с душами умерших людей. Я знаю, что я не один такой, кому нравится смотреть в окно в дороге, и наслаждаться светлой грустью, но ведь это действительно прекрасно, особенное осенью.
Я на мгновенье обернулся посмотреть на брата. Он так же уткнулся лицом в окно и рассматривал мир за окном. Интересно, о чем он думает? Когда я вернулся к своему окну, то увидел убегающую в лес белую лису. Первые несколько секунд я не понимал, что это, а когда,наконец, понял, то вспомнил историю про сны белых лис, что они попадаются на глаза не каждому, и тут мне стало не по себе.
А может это была не лиса, начал мысленно сам себя успокаивать. Может большой заяц пробежал, или пакет от мусора ветром сдуло. Нет, это точно была белая лиса. И что это значит? Почему я смог ее увидеть? Может, она хотела показаться кому-нибудь другому из этого поезда, и я увидел ее случайно.
- Че стал? Выходим, наша станция, - вырывая меня из моих же мыслей, сказал мне брат.
Бабушкина хата стояла около самой станции, и идти пришлось недалеко. Дорожка была узкой, извилистой, рядом идти не получалось. Обычно в таких ситуациях я старался идти последним, не люблю, когда кто-то идет сзади, но брата сумка была тяжелее моей, и он отставал, поэтому я пошел впереди. Всю дорогу брат мне что-то рассказывал, но из его слов я ничего не понимал, был полностью погружен в свои мысли, и просто мотал головой вверх-вниз, типа я весь во внимании. На этот раз из моих мыслей меня вырвала бабушка.
- Ну как доехали? – сразу же спросила она.
Работы было не много, да и мы с братом не хотели засиживаться здесь допоздна, у каждого были свои дела в городе, поэтому мы быстро завершили запланированное, и еще быстрее незапланированное, и пошли обедать. До поезда оставалось около двух часов, спешить было не куда. Мы сели за стол, бабушка как всегда предложила нам выпить, я как всегда согласился, брат, как часто бывает, отказался. После сытной трапезы до поезда оставался еще час, половину от которого мы с братом потратили на сборы провизии, а второю половину – на поход в лесок около станции за грибами. Мы понимали, что за это время мы вряд ли что-то сможем найти, но нужно же было чем-то заняться. Это ведь интереснее, чем сидеть на станции и слушать от деревенских истории про их урожай и местные сплетни. Это бы хорошо подошло нашей бабушке, но она собиралась поехать домой лишь вечером.
Зайдя в лес, мы сразу же разбрелись в разные стороны. Брат служил в разведке, а я в школе занимался спортивным туризмом, и благодаря этому мы оба хорошо ориентировались в лесу и не боялись заблудиться или потерять друг друга. Из грибов, которые попались мне, были лишь мухоморы и несколько старых лисичек. Кроме этого нашел много пластиковых и стеклянных бутылок от вина и водки. Местные часто забредают сюда выпить, чтобы в поезде ехать было не так скучно. Скорее всего, они-то и собирают все съедобные грибы, если они и растут здесь. Неудачное место я выбрал, нужно было идти в другую сторону леса. Надеюсь, брату повезет больше. Углубляться в лес уже не было времени, скоро должен был приехать мой дизель, и я решил пойти на станцию. С этой мыслью я развернулся и увидел ее, белую лису.
Около минуты мы просто стояли и смотрели друг на друга, не шевелясь и едва дыша. Я не знал, что мне делать дальше. Она в свою очередь начала медленно, шаг за шагом, не отводя взгляда, двигаться в мою сторону. С каждым ее шагом мое сердце билось все сильнее и сильнее. Меня начинало немного трясти. И вот лиса уже настигла меня, но не остановилась, а все так же медленно шла дальше мимо меня. Я, не отрывая от нее взгляда, обернулся и продолжал смотреть, как она двигается. Через несколько шагов она остановилась, повернула свою голову в мою сторону, и жалобно посмотрела мне прямо в глаза. Этим жестом она показала мне, что хочет, чтобы я пошел за ней. Я медленно начал волочить ноги в ее сторону. Сделать это было сложно, ведь от волнения они совсем меня не слушали. Когда лиса заметила, что я понял ее приглашение и принимаю его, в ее глазах появилась надежда.
Далее все было как в истории моего преподавателя. Идти пришлось недалеко. Через несколько минут лиса привела меня к своей норе, около которой задорно игрались друг с другом несколько маленьких лисят. Сначала они увидели свою маму, и радостно побежали в нашу сторону, но когда заметили меня, то тут же в испуге остановились. Лисица подбежала к ним и начала успокаивать по-своему. Ей быстро это удалось, и детеныши уже не так сильно меня боялись, но немножко нервничали. В принципе, как и я. В следующий момент лисица подошла ко мне, уткнулась своей мордочкой в мою руку, снова вернулась к детенышам. Я понял, что она хочет, чтобы я исполнил здесь свою роль и погладил их. В этот момент я даже и не думал, что я спасаю этих лисят, что их сны перейдут ко мне, что моя жизнь уже не станет прежней, я просто делал то, что делал. Я медленно направился в их сторону, а они всем скопом не двигались и с волнением ждали меня. Когда моя рука приблизилась к ним, я растерялся, не зная кого из троих погладить первым, но потом я понял, что это совершенно не важно, и сделал наконец требуемое. По ощущениям это было что-то невероятное, настолько нежное и теплое, что не хотелось убирать от лисенка руку. Светские львицы продали бы душу за такую шубку, если бы конечно она у них была. Я повторил те же действия с остальными лисятами и после этого отошел от них на один шаг назад, не понимая, что меня ждет дальше. Мать малышей радостно подбежала ко мне, остановилась около моих ног, с благодарностью в глазах посмотрела на меня, снова уткнулась мордочкой мне в руку, и убежала в лес. Малыши последовали за ней. А я так и остался стоять на месте, пока не пришел в себя и вспомнил, что мне нужно успеть на дизель. Я сорвался с места и побежал по лесу, перепрыгивая поваленные деревья, ямы и пустые бутылки.
- Почти опоздал, - сказал мой брат, когда я прибежал на станцию. – Нашел что-нибудь?
- Нет, - запыхавшись от бега, невнятно произнес я.
- Я тоже. Тогда чего так долго тебя не было? Вон уже поезд подъезжает, а ты все шляешься где-то. Я купил нам билеты.
И действительно, только сейчас я увидел его. От быстрого бега мне заложило уши, поэтому гудки дизеля затерялись где-то в пространстве и не дошли до меня. На вопрос брата я так и не ответил. Правде бы он не поверил, а врать не хотелось. Поэтому, когда подошел дизель, мы просто молча в него залезли и поехали домой.
На обратном пути людей было не меньше, чем с утра, и нам снова пришлось стоять. Как только поезд тронулся, и люди разошлись по салону, я занял привычное место в тамбуре около окна и сразу же увидел их. Четыре белых лисы сидели вряд на поле и провожали поезд взглядом. Локомотив уже набрал высокую скорость, и мне не удалось толком их рассмотреть, но это были точно они. Теперь я уже не смогу в полной мере насладиться осенним пейзажем из-за мыслей о лисах.
Так и было. Всю дорогу домой я только и думал об этом. Мне вспоминалось описание преподавателя тех возможностей, которые теперь передо мной открылись, и это приводило меня в восторг, но одновременно с этим возникло дикое волнение, которое мешало насладиться этим. Скорее бы заснуть, и увидеть первый сон. Скорее бы. Скорее бы. Скорее бы. Скорее бы. Выходя из поезда, идя домой, кушая, принимая душ, смотря фильм, читая книгу, гуляя с друзьями, я только и думал о том, чтобы поскорее заснуть. Когда этот день все-таки подошел к концу, и я лег в кровать, то сон ко мне никак не хотел идти. Я тупо лежал на диване и смотрел в потолок несколько часов. Это двоякое чувство, когда ты одновременно хочешь спать, чтобы поскорее заснуть, и не хочешь спать, потому что тебе просто не спиться от волнения.
Начиная злиться на себя, что никак не могу заснуть, я потянулся за своим телефоном, чтобы узнать, сколько сейчас времени. Но на том месте, где должен был лежать телефон, лежало что-то теплое, мягкое, живое. Сильно испугавшись, я начал искать переключатель настольной лампы, стоявшей около моей кровати. Руки тряслись, сердце бешено колотилось, переключатель никак не хотел попадать ко мне в пальцы. Вдруг свет зажегся сам по себе. На несколько секунд я был ослеплен. Когда же мои глаза привыкли, я увидел перед собой небольшую панду, сидевшую передо мной на кровати и державшую в лапе переключатель лампы.
- Ты чего не спишь? – сонно спросила она.
В этот момент я ничего не понимал. В голове появилось сотни вопросов и столько же различных мыслей, которые создавали хаос внутри меня и переворачивали все мои старые представления об этом мире. У меня дома никогда не было животных, тем более панд, тем более говорящих, и я не знал, что мне теперь делать. Я просто застыл в одной позе с полуоткрытым ртом и смотрел на нее. Она тоже смотрел на меня, но была куда спокойнее. Видимо, ей надоело мое обескураженное состояние, и она, ухмыльнувшись, спросила:
- Водку будешь?
-Что?- все, что я смог из себя выдавить спустя несколько секунд.
- Ты водку пить будешь? – повторил он.
И тут до меня дошло, что это сон белой лисы и что я сплю. Я даже и не заметил, как отключился. Мысли в голове немного пришли в порядок. Мне не часто предлагают выпить водки панды, точнее никогда, и, чтобы ее не обидеть, я согласился. Она сползла с кровати и пошла на двух задних лапах на кухню. Я, надев штаны, побрел за ней. Когда зашел в кухню, увидел ее с сигаретой в зубах, нарезающей колбасу. На столе уже стояла бутылка белой и две рюмки. Дорезав колбасу, панда полезла в нижний ящик стола за хлебом, и начала резать его.
-Чего стал в проходе, наливай давай,- щурясь от табачного дыма сказала она.
Я так и поступил. Сел за стол, открыл бутылку, налил по полной рюмке каждому. Животное в свою очередь уже дорезала соленые огурцы и села со мной рядом. Весьма ловко она одной своей лапой достала сигарету изо рта, второй подняла рюмку, выпила ее залпом, поставила обратно на стол, и, не закусывая, продолжила курить. Я замер наблюдая за этим с полной рюмкой в руке. Мои пропитые друзья иногда проделывали такое, но чтобы увидеть это от панды, животного, которое живет в лесу и кушает зеленые листочки, о таком я и в жизни подумать не мог. Мысль о том, что это всего лишь сон, успокаивала меня, но я никак не мог привыкнуть к этому.
Пустая рюмка опустилась на стол. Пить так же, как панда, я не умел, да и курить я бросил, поэтому сразу же принялся закусывать всем, что было на столе.
- Давай еще по одной, - сказала она докурив. Я толком не успел закусить, но перечить ей не хотел. Мы снова выпили. На этот раз она закусила и только потом закурила.
- Тебе всё-таки удалось бросить курить? – спросила панда, кладя спичка на стол.
С этого и начался наш разговор и закончился лишь под утро. Благодаря алкоголю у нас обоих развязался язык, и мы говорили обо всем в подряд, начиная от искусства и заканчивая политикой. Ближе к концу бутылки, животное начало учить меня жизни, давать советы, говорить, что я не правильно живу и прочее. Все, как у людей. Никакого различия.
- Мне нужно припудрить носик, - сказала она, когда на дне бутылки оставалось совсем чуть-чуть алкоголя. Она сползла со стула и направилась в сторону туалета, но уже не на двух лапах, а на четырех. Я же в это время долил содержимое бутылки по рюмкам и принялся ждать моего собутыльника.
Лежащая на столе пачка сигарет не давала мне покоя. После всего выпитого ужасно захотелось покурить, но ведь я сказал панде, что бросил. На самом деле это была ложь. Уже не в первый раз бросаю курить, и все никак не могу завязать с этим. Я не хотел, чтобы панда знала об этом и считала меня слабым, поэтому я и не курю при ней. Но завтра, может послезавтра, я все равно продолжу это делать. Я услышал, как в туалете спустилась вода и открылась дверь. Наконец-то, подумал я. Панда отвлечёт меня от мыслей о сигаретах. Но вместо животного в кухню зашел мой отец.
- Что здесь происходит? – увидев эту картину, крайне растеряно спросил он. Я бы тоже растерялся, если бы увидел своего сына рано утром сидящим на кухне и пьющим в одиночку водку.
- А где панда?
К его удивления добавился еще и страх.
- Какая панда, сынок? Ты в порядке?
- Сейчас придет панда, и буду в порядке. Водку будешь?
-Что?
- Ты водку пить будешь? Это чудесное животное все организует. Пап, да расслабься ты, это же всего лишь сон.
- Это не сон.
И тут я почувствовал, что ужасно хочу спать. Но ведь когда ты спишь, тебе не должно хотеться спать, ведь так? Да и панда долго не возвращается. Это показалось мне странным. От этих мыслей разум немного протрезвел, и я встал со стула, прошел мимо отца, вышел из кухни, и направился в туалет. Отец в это время молча наблюдал за мной. Он не знал, что сказать и что сделать. Животного в туалете не было. Я прошелся по всей квартире, но нигде не нашел его. Выходит, мой сон уже закончился, и это все происходит наяву. Но когда он закончился? Пройдясь по всей квартире, я разогнал алкоголь вместе с кровью по всему организму, и теперь я еле стоял на ногах. Думать в таком состоянии было невозможно, и я просто направился в свою кровать и лег спать прямо в одежде, так и не сказав отцу ни слова.
Меня разбудил крик чаем, который диким воем разрывался надо мной. Разбудил ли, или это снова сон? Открыв глаза, я увидел тысячи этих птиц летящих надо мной и закрывающих собою небо, что ни одного солнечного луча не могло пробиться к моим глазам. Это было похоже на бесконечное серое облако, плывущее с непривычно большой скоростью. Этот крик, создающий хаос, был настолько громкий, что я даже мыслей своих не слышал. Я просто лежал прибитый им к земле и не мог ничего сделать. С каждой секундой крик давил на меня все сильнее и сильнее, и медленно начинал сводить меня с ума. А птицы все никак не могли пролететь мимо. Они брались из ниоткуда и летели в никуда таким же плотным потоком, и кричали, кричали, кричали, кричали, кричали, орали. Паника начала охватывать меня. Такая незаметная снаружи, но бурлящая внутри и разрывающая дробью на части.
- Хваааааатит, - найдя в себе силы, с неистовой злобой крикнул я в небо.
Они замолчали. Легко и послушно, все как один, просто закрыли свои клювы и продолжили свой полет уже молча. Ясность ума вернулась ко мне. Выходит, это все-таки сон. Но почему я до сих пор сплю, прошло ведь столько времени? Или здесь нет его? Может, я проведу во снах всю жизнь, а потом просто проснусь на следующий день, после моей встречи с лисами? А может, я уже и вовсе не проснусь? Может, я уже сошел с ума, раз не смог отличить сон от реальности? Может, это тоже реальность? Нужно было осмотреться. Все небо было серым от чаек, земля же была укрыта алым густым покрывалом цветов, которые издавали сильный запах. Он не был ни приятным, ни неприятным, он просто был. Количество этих цветом было таким же бесконечным, как и количество чаек, и они также прятали землю, как птицы – небо. В этом мире не было больше красок, кроме как алого и серого, и если бы не линия горизонта, разделяющая их, они бы просто перемешались, образовав что-то нелепое.
Нужно было вставать, нельзя же валяться здесь вечно. Вот только куда идти я не знал, поэтому пошел просто прямо. Шагать было легко, цветы были мне по щиколотку, и не особо затрудняли движение. При малейшем моем касании они сразу же скидывал с себя все лепестки, но как только я проходил мимо, они отрастали заново, не оставляя никаких признаком моего существования здесь.
Однообразность пейзажа немного сводила меня с ума. Я шел уже примерно полчаса, но птицы все также заполонили собою небо, а цветы заполонили собою землю, и ничего не менялось. Не было никакой разницы, стоял бы я на месте, или шел. Так зачем же тратить свои силы зря. Это же мой сон, и со мной обязательно должно что-то случиться, буду я идти или остановлюсь. И как только я об этом подумал, полный мрак окутал эту реальность. Или я просто ослеп. От растерянности и резкого выброса адреналина в мою кровь, я просто застыл на месте и не мог пошевелиться. Преподаватель был прав насчет странности и непредсказуемости этих снов. Я никак не мог привыкнуть к тому, что здесь происходят ненормальные вещи, и уж тем более предугадать их. Но чтобы в этих снах не происходило, это не приносила мне вреда. До этого момента.
Мрак рассеялся. То, что я увидел в этот момент, шокировало каждую клетку моего тела. Чайки и цветы поменялись своими местами. На земле валялись тысячи маленьких трупов, а небо окрасилось в красный, и только линия горизонта осталась на своем месте. Запах цветов заменила вонь мертвой плоти. Мне хотелось отвернуться, чтобы не видеть этого, но они были везде. Мне хотелось не чувствовать этого запаха, но я уже был полностью пропитан им. То ли от увиденного, то ли от вони, меня вытошнило.
Это был кошмар. Если бы мне приснился такой сон до этого, то он никак бы не повлиял на меня. Но сейчас я чувствую, как во мне умерло что-то хорошее, как это въедается в мою память, и его уже ничем не вытравишь, как рушатся мои представления о реальности. Я перестал блевать лишь тогда, когда уже просто было нечем. Все тело трясло от паники. Мне захотелось проснуться и уже больше никогда не засыпать. Я начал щипать себя, чтобы очнуться, больно щипать, царапать, бить, сильно бить, до крови на лице, но это не помогло. Я начал кричать, чтобы все это закончилось, но ничего не изменилось. Я не знал, что еще можно сделать, и, обессиленный, упал на колени на мертвых чаек и заплакал.
- Пожалуйста, пусть все это закончиться, - сквозь слезы шептал себе под нос. - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. О Боже, я не могу так больше. Проклятые лисы. Это они во всем виноваты. Они не должны были выбрать меня. Я слишком слаб для этой ноши.
И тут до меня дошло. Преподаватель ведь говорил, что лисы не ошибаются, значит, они сделали это намеренно. Эти животные всегда славились своей хитростью, и, видимо, не зря. Они знали, что я не подхожу им, но у них не оставалось другого выбора. Либо они, либо я. Времени на поиски других у них не осталось, вот они и выбрали меня. Теперь мне остается только одно – медленно сойти с ума.
Осознав все это, у меня начался истерический смех. Я катался по земле в припадке, не обращая внимания на трупы, и смеялся. Мне стало смешно, потому что я так сильно хотел получить это, а теперь схожу с ума. Мне стало смешно, потому что мне опять не повезло. Мне стало смешно, потому что меня снова использовали. Мне стало смешно, что моего подсознания хватило только на мертвых чаек и бухую панду.Но этот смех быстро закончился, и я снова заплакал.
Я лежал на спине, закрыв лицо руками. Не знаю зачем, меня ведь здесь все равно никто не видит. Наверное, просто хотелось уткнуться куда-нибудь лицом. Не в мертвых же птиц.
Со слезами уходило почти все. Обида, боль, страх, отчаяние. Но вместо этого пришла апатия и настолько сильно въелась в меня, что не хотелось абсолютно ничего. Я бы так и пролежал здесь вечность, если бы что-то очень нежное, но холодное коснулось моих рук. Слезы закончились. Я медленно убрал руки своего от лица и увидел, что цветы начали плавно падать на землю. Это напоминало первый снег в ноябре, только эти снежинки были больше и совсем не белые. Алые. Как кровь. Это было очень красиво. Я встал на ноги и начал любоваться этим зрелищем. В реальности такого невозможно было увидеть. Пусть я и сойду с ума, но я увижу то, что до меня никто не видел, и уже не увидит.
Вдали поля я увидел, как несколько птиц ожили и устремились куда-то за горизонт. За ними еще несколько. И еще. У себя под ногами я почувствовал какое-то движение. Это была чайка, на которой лежал цветок, упавший сначала мне на руки, а после на нее. Этот цветок медленно впивался в птицу, и чем глубже он был, тем больше чайка приходила в себя. Через несколько секунд цветок полностью исчез под перьями чайки, и та, последовав примеру остальных, устремилась в небо. Если так продолжиться, то все птицы вновь окажутся живы, и кошмар закончится. От этой мысли стало легче.
Но ненадолго. Все цветы вдруг замерли в небо, и, паря там ровно три моих глубоких вдоха, нужным градом обрушились на землю, укутанную трупами. Безмятежная поверхность земли начала проявлять мне свое волнение. Она стала похожа на море, такое же нестабильное. Птицы начали оживать. Все сразу. И все сразу ринулись в небо, не замечая ничего на своем пути, ни меня, ни других птиц. Снова этот дикий крик, усиленный их болью, запах трупов, к которому я уже успел привыкнуть, сменил запах крови из их ран, из-за их перьев ничего не было видно. Они будто сошли с ума вместе со мной. Но что такое мое сумасшествие по сравнению с сумасшествием миллиона птиц. Воздух перестал проходить через этот плотный ореол к моему телу. Силы начали покидать меня. Бороться с этим я уже не мог. Сознание покинуло меня.
Я пришел в себя лежа на диване в неизвестной мне комнате. Из положения лежа переместился в положение сидя и осмотрелся. Для полной нормальности этой комнате не хватало только яркости. Все находящиеся в ней предметы были одинаково серые, кроме дивана, на котором я лежу. Странно, этот диван показался мне знакомым. На похожем я спал все лето у друга на даче. Веселое было лето. Но почему только он один здесь имеет цвет? Я встал, чтобы осмотреть ближе остальные предметы. Как только моя нога коснулась пола, он тут же приобрел свой цвет. Такой пол был у моей покойной бабушки. Помню, как мы с братом игрались на нем, когда были маленькие. На серой тумбе стола серая фарфоровая шкатулка в форме яблока. Как только я до нее дотронулся, она сразу же покраснела. Я сразу же вспомнил, как купил ее ей, с опозданием, на день рождения. Ставя ее на место, я случайно задел рукой комод, и он тут же посинел. Его мы с другом палили ночью около реки, пили вино, курили, разговаривали.
Все предметы в этой комнате были мне знакомы, и как только я прикасался к ним, они обретали свой цвет, свойственный именно им. Я отдавал предмету его цвет, взамен предмет отдавал мне свое воспоминание, связанное с ним. Хорошее воспоминание.
Так я провел много времени, пока не прикоснулся ко всем предметам в этой комнате. Немного истомленный с улыбкой на лице, я присел на диван и начал перебирать в своей памяти то, что только что вспомнил. Вдруг, среди этих хороших воспоминаний проскочило одно плохое. Я посмотрел на предмет, который был связан с ним, и он снова оказался серым. Еще одно плохое воспоминание. Еще один серый предмет. Еще. Еще. Еще. Еще. Еще. Комната теряла свои краски, моя голова теряла радость. Все эти негативные воспоминания угнетали меня даже поодиночке. Но тут они навалились на меня всем скопом, и мне не на что было отвлечься от них, некуда спрятаться, некому было помочь. Это было куда сильнее, чем то, что я испытывал в реальности, и я потерял контроль над собой. Я подскочил с дивана и начал крушить все в этой комнате. Если нет предмета, нет воспоминаний. Так ведь? Нет, не так, но мне было уже все равно. Зеркала, вазы, игрушки, книги, мебель, часы, все превратилось в кучу серого мусора, который уже невозможно было опознать. Обессиленный и подавленный, я упал на всю эту кучу и отключился.
В 7.00 меня разбудил будильник. Я проснулся в своей квартире, лежа на своем диване, накрывшись своим одеялом. Осмотревшись, я не увидел ничего необычного, что могло бы указать на то, что я еще сплю. Я нормально встал, увидел нормальных родителей, которые ничего не сказали по поводу пьянки на кухни. Значит и это был сон. Нормально сходил в туалет, нормально умылся, нормально поставил чайник на плиту, нормально включил ноутбук, нормально попил чай, нормально выключил ноутбук, нормально пошел на учебы. Все вокруг было нормальным. Кроме того, что снег выпал слишком рано. Но ведь он был нормальным и падал с неба, как ему и положено.
Я не сошел с ума. Эта мысль радостно поселилась у меня в голове и не хотела ее покидать. Но эта была только первая ночь пережитая мной. Кто знает, что будет дальше.