Иной раз автор напишет стихотворение, песню, рассказ. Да мало ли чего автор может написать. Хотя бы статью. «Пост» на странице социальной сети.
Представлю себе, что я автор. А чего не представить? И вот пишу я стих, или рассказ какой-нибудь, и наполняет меня восторг. Типа, ну я монстр, братцы! Во я сейчас шедеврище сотворю! А уж когда минут через двадцать-тридцать-сорок шедеврище закончено, тут уж без пушкинского: «Ай да автор! Ай да…», и дальше прямое цитирование.
Затем минут пять идёт очистка текста от ошибок. Правду сказать, не всегда. По окончании работы над ошибками из текста вычищается процентов пять-семь ляпов и опечаток, а в остальном как в «Вовке в тридевятом царстве»: «и так сойдёт».
И сразу же – в интернет. На свой любимый сайт или в свою любимую социальную сеть. Или сразу на десяток сайтов и соцсетей. И всё это нормально, понятно, и ничего в этом предосудительного нет.
Бывает так, что недельки через две, а то - через месяц, а то и через год, автор вдруг прочтёт своё стихотворение, или свой «пост», и ему становится не по себе. Неужели это он, автор, такой, не буду обзываться, такой наивный. Пусть будет слово «наивный», оно не ругательное, а очень милое и трогательное слово. По аналогии с наивным искусством. Оно милое, это искусство, но любой из увидевших картину художника-примитивиста может сказать, что если бы у него было время, то и он смог бы так без особой подготовки. Слово «наивный» в нашем случае не совсем верно, и заслуженно было бы выразиться гораздо резче.
Такие мысли промелькнули в голове, когда наткнулся у себя в записях на вот такой сюжетец.
Мы с дочкой вышли из дома. Она окинула взглядом окрестности и то, что увидела, ей очень понравилось. Вокруг были безбрежные неиспользованные возможности для творчества. Асфальт! И его много. Очень много. И он серый или чёрный. То есть, как чистый лист бумаги. Много-много чистых листов.
У дочки в руке была коробка с цветными мелками, и она желала показать миру, что вот сейчас мир увидит что-нибудь интересное, что в три года человек уже достаточно созрел, чтобы подарить миру что-нибудь расчудесное.
Я сел на лавку. Дочка начала делать мир красивым. Лучше всего у неё получался дождик. Он был разноцветный, этот дождик. Небольшие косые полоски начинались от нашего крыльца, заполняли всю отнюдь не маленькую площадку перед ним, выходили на тротуар и «уходили» далеко влево. Когда они дошли до поворота, дочка вернулась.
Я встал с лавки и предложил сходить за газировкой. Мне не нужна была газировка. Я просто хотел пройтись. Дочка согласилась. Мы пошли в противоположную от «дождика» сторону. Дочь не могла и двух шагов пройти спокойно, чтобы не присесть, и не нарисовать то солнышко, то домик, то девочку, то маму, то папу.
После того, как дочь закончила рисовать зайчика, а до магазина с газировкой было ещё достаточно далеко, она вдруг побежала назад.
- Ты куда? – поинтересовался я.
- Я у девочки забыла нарисовать бровки.
- Да ладно, пусть будет без бровок. Всё равно, когда вырастет - будет выщипывать, - пытался остановить я ребёнка.
- Нет, без бровок нельзя, - отмахнулась дочка.
Она нашла место, где совсем недавно нарисовала девочку. То, что она увидела, удивило её.
- Ой! А где девочка? Тут бегемотик какой-то!
Для детского честного незамутнённого взгляда было очевидно, вместо девочки получился бегемотик.
Она по-взрослому по-деловому поделилась со мной взглядом на своё творчество:
- Всё-таки дождик у меня лучше получается.
Для меня любой её рисунок был ценнее, чем произведения всех Кранахов и Брейгелей. Но гораздо ценнее для меня была её последняя фраза. И смешно, и честно.
Вот так и у авторов сетевых «постов». Если через какое-то время возвратиться к своим недавним публикациям, очень часто «девочки» превращаются в «бегемотиков». Что из этого следует? Да ничего серьёзного не следует. Может быть, только то, что пока, именно только пока, у авторов дождик лучше получается.
24.9.16