Здесь можно увидеть много фотографий и услышать мой голос:
Вы ведь пьете кофе? Я тоже изредка, особенно, когда голова болит. Не знаю, как кому, а мне помогает. В Коста-Рике впервые представилась возможность посмотреть, как его выращивают, собирают и обрабатывают до того состояния, в котором мы его привыкли видеть. В этой стране производят только арабику. Робуста запрещена законом. Да, с арабикой много возни, она чувствительна ко всему на свете, но вкус и качество напитка превыше всего, считают костариканцы и они правы. Я тоже признаю только арабику, причем среднепожаренную, в которой и аромат мягкий и кофеин еще не весь погиб от высокой температуры. Именно такой кофе производят в кооперативе возле Сан Мигеля, куда нас занесла судьба, во главе с Михаэлем.
Но давайте по порядку. Сначала в рассадник сеют два зернышка. Они проклевываются, всходят, обзаводятся настоящими листиками. Их так же вдвоем сперва высаживают в пакет, потом на плантацию. Оказывается, не только одиноким людям живется не весело, но и кофейным растениям. В подтверждение милая девушка, опекавшая нас в кооперативе, показала, как выглядят одновозрастные саженцы-одиночки и те, что растут вдвоем. Последние здорово выигрывали и в размерах, и в интенсивности окраски листьев, и даже были стройнее и бодрее. Социалистическое соревнование, одним словом. Это я всё к тому, что не очень-то далеко мы ушли от растительного мира, а всё считаем, что одного ребенка в семье за глаза хватит.
Вернемся однако на плантацию. Итак, посадили, вырастили, между делом одерживали героическую победу над сорняками, грибками и вредными насекомыми. Теперь надеваем плотную рубашку с длинными рукавами, джинсовые штаны, стабильную закрытую обувь, берем корзину, в которую вмещается 12 кг кофейных плодов (не зерен, до них еще далеко), привязываем ее к себе и идем собирать урожай. Предупреждаю, работа эта трудная, требующая физических сил и сноровки. Кусты растут на террасах, растут куда хотят, поэтому сборщику часто приходится эквилибристом балансировать на одной ноге, рукою подтягивая куст к себе, другой срывая только красные плоды. Рафаэль попробовал. При его «выработке» он бы «наклевал» за день одну корзину и заработал бы за свои труды 2 доллара. А опытные сборщики собирают по 20 корзин и приносят их к моечной системе. Там при помощи воды отделяются листья и случайно попавшие, например, камешки. На втором этапе мойки плоды сортируются: спелые тонут, неготовые – остаются на поверхности. Затем годные "ягоды" без воды поднимаются наверх и перемещаются к агрегату, который выдавливает из них зерна.
Но и это ещё не всё. Оказывается, каждое зернышко имеет семенную оболочку и внутреннюю шелуху. Чтобы их отделить, бобы сушат по три-четыре часа в день под прямыми лучами солнца. Процесс длится приблизительно две недели, в течение которых слой зерен по несколько раз в день ворошат специальными граблями. За это время кофе ферментируется, набирает крепость и аромат. Потом подсохшую шелуху «обмолачивают» специальной машиной и только после этого бобы подвергают термической обработке. Арабику, произрастающую в Коста-Рике на высоте 700 метров, жарят от 22-х до 27-и минут. Чтобы достичь средней кондиции, необходимы 25.
Вот теперь процесс окончен. Мы благодарим нашего компетентного экскурсовода по миру кофе и отправляемся выпить по чашечке ароматного напитка. Он оказался чудо как хорош!
Следующим нашим открытием стало какао. До этого мы бывали в шоколадных музеях Бельгии и Германии и самонадеянно считали себя просвещенными в данном вопросе. Как бы ни так! Одно дело посмотреть фильм и какой-то инвентарь в витрине экспозиции, а другое – все попробовать делать своими руками. Но сначала, разумеется, нам показали, как дерево растет, невзрачненько и прямо на стволе цветет и дает урожай. Плоды овальные, желтого цвета, вполне увесистые и внутри чем-то гремят. Нам рассказали, что «вскрывать» плоды какао народ научился у обезьян, которые разбивали их об острый угол большого камня или пня. Предложили и мне испробовать сей «мартышкин труд». Получилось, и даже весьма быстро. Внутри плода оказались зеленые семена склеенные белой желеобразной массой. Понюхали мы их, попробовали на зуб, – зерна твердые, желе чуть сладковатое, но ни то, ни другое даже близко с шоколадом не лежало.
Ясмин, специалист в данном вопросе, объяснила, что сначала содержимое плода дней эдак на десять нужно положить в банановые листья или в бочки для брожения, при котором выделяется алкоголь, тормозящий прорастание семян (ну, вот всё живое убивает, а народ его всё равно пьет). При этом семена теряют часть горечи и приобретают типичный для шоколада аромат и цвет. После того, как зерна высушат на солнце или в теплообменной установке, их можно перерабатывать в привычные для нас вкусные вещи: горячий шоколад, плиточный, какао-порошок. Чем мы тут же и занялись. Сперва опробовали первобытный способ: на длинный с углублением камень насыпали дробленых какао-бобов, взяли нагретый на огне другой, продолговатый, камень и стали им растирать. Получатся, но очень медленно. Ясмин сказала, что если идти данным путем, то горячий шоколад поспеет к утру следующего дня. А если хочется прямо сейчас, то лучше высыпать то, что мы тут сообща натолкли в приспособление вроде нашей мясорубки и покрутить ручку. Так и мы и поступили и уже минут через десять пили вкуснятину, приправляя её то ванилью, то корицей, то перцем, то чили. И всякий раз получалось нечто особенное.
На прощанье Ясмин подарила каждому по мешочку с 15-ю какао-бобами, чтобы мы дома на досуге измельчили их любым доступным нам способом и приготовили чашку ароматного шоколада, наполненного самыми теплыми воспоминаниями об этой экскурсии.
А теперь на финку. Спокойно, господа, всё, о чем вы подумали, не то. Финка – это не дама из Финляндии и не нож, а усадьба с приусадебным, как выражались в развитом социалистическом обществе, хозяйством. Сегодня нам предстоит познакомиться с семейством Гомес, с тем, как оно живёт и что производит в свободное от жизни время.
Едем по проселочной дороге. Дорога ухабистая, но короткая. У поворота нас встречает Маргарита – 23-летняя, самая младшая из семи детей Родриго Гомеса. Она ведет нас под навес, угощает густым свежевыжатым ананасовым соком. Болтаем о том, о сём. Девушка рассказывает, что она единственная из братьев-сестер родилась на этой финке и, скорее всего, если ее не увезет в какое-нибудь тридесятое ранчо какой-нибудь Хуан-царевич, останется здесь вести созданное с нуля её родителями хозяйство. А оно не маленькое, в чем мы тут же начали убеждаться. Для начала нас повели на пруд и предложили своими руками при помощи накидки выловить рыбу на обед. «Раз он в море закинул невод, – пришел невод с одною тиной». Приблизительно так было и у моего мужа. Только вместо тины какая-то палка. «Он в другой раз закинул невод», а потом в третий, пятый, десятый. Наконец натренировался и вытянул сразу кучу рыбы. Маленьких, длинною с мою ладонь, отпустили подрастать, а четыре серьезные тилапии унесли на кухню. А вот Рафаэлю не удалось поймать ничего, но ведь это и не нужно. Во-первых, улова моего мужа хватит на всех, а в-главных, «негоже белым лилиям прясть», – у наших архангелов другие заботы и справляются они с ними великолепно.
Потом нас пригласили выжать сок из сахарного тростника и имбиря. Всё тут же и растет. Агрегат очень интересный, что-то вроде мялки. Сначала засовываешь в него круглые стебли, они сплющиваются, из них, понятно, вытекает сок. Потом между двумя уже плоскими, но еще не сухими стеблями кладут имбирь и прогоняют этот набор несколько раз через машину. То, что потом наливают в стаканы, не похоже по вкусу ни на что, но при этом ну очень вкусно. И даже немножко пощипывает. Это имбирь.
Взбодренные напитком, обходим всю усадьбу, знакомимся с растениями, которые видели разве что в ботаническом саду. А тут они растут на огороде, как у нас огурцы и помидоры. Вот на обмотавшемся вокруг столбика кустике зреют грозди ягод, здорово похожих на черемуху. Оказывается, это тот самый будущий черный, красный и белый перец, который мы привыкли покупать в магазине в целом или молотом виде. Дальше следующая загадка: растет, как фасоль, и даже стручки похожие. Это ваниль. Рядом дерево. Маргарита вынула из ножен мачете, поковыряла кору, дала нам понюхать, – корица! Моя любимая, ароматная корица!
Про манго, папайю, гуаяву, маракуйю, бананы и всякие лимоно-мандарины я уже и не говорю. Их тут, что у нас картошки. А вот об ананасах не смолчу. Нет, я, конечно, далека от того, чтобы полагать, будто они с пальм свисают, но ананасовых плантаций до сего момента не видела. И, вообще, плохо себе представляла, как из верхних, несъедобных и никому ненужных листьев, которые пучком торчат из каждого купленного в магазине плода, но при этом гордо именуются короной, может что-то путное вырасти. А сажают именно их. Ну, еще отростки, если они изволят появиться на материнском растении. Но в виду того, что ананас – это практически однолетник, и плантация ежегодно должна обновляться, в саженцы идет весь пригодный материал: и отростки, и короны, которых тоже, кстати, остается в хозяйстве ни так уж много. А всё потому, что по международному стандарту нам с вами ананас должны продать именно с нею.
Ну, ладно, воткнули в плодородную (а она здесь именно такая) почву саженец, он прирос, обзавелся кучей листьев, выпустил похожее на шишку соцветие с множеством цветочков, которые раскрываются по порядку, начиная с нижнего ряда, всего на один день. Цветение продолжается две-три недели, после чего образуется золотисто-желтое соплодие, представляющее собой не что иное, как «множество завязей, сросшихся с прицветниками и осью цветения», -- говорит Википедия. А мы называем это коротким и вкусным словом ананас. И сейчас же, прямо на плантации его попробуем. Маргарита срубает мачете плод, ловко очищает его, декоративно раздвигает кусочки в шахматном порядке, угощает нас. Божественно! Впятером мы съедаем два ананаса, остатки несем Матильде – темнокожей хрюшке, круглой, избалованной питанием и вниманием. Её уже пятый год держат явно не ради мяса. Матильда смачно чавкает, сгрызая жесткую, но сочную и сладкую сердцевину ананаса до самой короны, которая снова идет в дело. Круговорот ананаса в природе продолжается, а мы идем под навес, где для нас уже накрыт стол.
На обед сегодня, если помните, рыба и еще что-то вроде оладушек из маниока. Не знаете, что такое маниок? Ну, я этого тоже до путешествия по Коста-Рике не знала. "Образовываюсь" помаленьку. Попробую объяснить и вам, что это за штука такая. Растет он этакой прямой, приблизительно метровой палкой с раскинувшимися зонтиком пальчатыми листьями на макушке. В пищу употребляют корнеплоды, которые внешне напоминают клубни далий (георгинов, по-нашенски), только размером они значительно больше: до 8 см в диаметре и до метра в длину. Чтобы их выдрать из земли требуется немалое усилие. Но мой муж и тут оказался на высоте: после того, как Маргарита смахнула маниоку верхушку, он раскачал ствол и вывернул его из земли со всем содержимым (см. фото).
Сырым маниок не едят, -- ядовитый. А готовят из него всё то же самое, что и из картошки: пюре, блинчики, чипсы, кладут его в суп. Он прекрасно сочетается по вкусу и с другими овощами, и с любым мясом, и, как мы убедились, с рыбой. А она удалась (честь и хвала хозяйке финки): хрустящая, но при этом ни чуточки не сухая. Не только я, «рыбья» фанатка, все пёрышки обсосала, -- мужчины, которые даже от чистейшего куска филе умудряются оставить на тарелках гору несъедобных, по их мнению, «запчастей», тоже обглодали всё до последнего ребрышка. Молодцы мужики! Хозяйку не обидели.