Сцена венчания. Сюжетная кульминация и развязка драмы.
Собор. Величественная органная музыка. Величественная оркестровая музыка в начале фильма и органная в конце образуют красивую композиционную арку.
Всё готово к торжественной церемонии. Подъезжает ЧЕРНЫЙ "кадиллак", из него выходит Эйприл в БЕЛОМ подвенечном наряде. ЧЕРНЫЙ "кадиллак". Что это? В данном контексте это катафалк. Катафалк любви, катафалк всего подлинного и настоящего, что было в этой женщине. Всё это скоро будет похоронено. Таким образом черная нить, проходя через фильм, трансформируется из символа темной затаенной страсти в трагическую безысходность и смертельную предопределенность, вспыхнув напоследок КРАСНЫМ огнем последнего свободного выплеска страсти (надпись на зеркале).
Отец закрывает лицо Эйприл фатой, заводит в храм, и тут она встречается глазами с будущим мужем. С ним, с Четом, ей предстоит идти до конца жизни. Так решили их кланы. Возможно даже, что Чет ее искренне любит. Пока любит… Но она… разве она может любить этого несмышленого щенка? Да дело даже не в том, кто он. Просто ее сердце уже занято. Навсегда. Сначала это были умершие кузены, теперь это бродяга Перри. В нем нет места Чету. Эйприл останавливается, отходит в сторону, утыкается в стенку и начинает рыдать. Происходит заминка. Органная музыка прерывается. Мама Эйприл теряется и зовет на помощь бабушку Белл. Тем временем на Перри надвигается СМЕРТЬ. Помощник шерифа с винтовкой, оснащенной оптическим прицелом, крадется к его грузовику. Напряжение растет с каждым кадром. Белл понимает, что настал час икс. Либо ей сейчас удастся уговорить строптивую внучку пойти под венец, либо их династию ждет крах. Ставки слишком высоки. Нужно идти ва банк. Белл подходит к внучке вплотную, и начинается их диалог.
Времени для рассусоливания нет, потому Белл сразу дает понять, что прекрасно осведомлена о тайной страсти своей наследницы.
"Страсть проходит, поверь мне! Я не дам тебе разрушить твое будущее!" – твердит Белл. Для Белл отказ Эйприл от выгодного замужества означает только одно – крах династии. Видимо, могущество клана давно в прошлом, и продолжает существовать он лишь по остаточному принципу. Брак Эйприл – последняя надежда. И бабку совершенно не волнует, что любой династии, любому клану, сколько бы он ни сохранял свое могущество и влияние, рано или поздно наступит конец. Ибо нет ничего вечного под этой луной. Но Белл делает всё возможное, чтобы это случилось не при ней. А страсть… Возможно, здесь она не лжет, возможно, что она действительно знает, что это такое. Но если она знает, что такое страсть, то прекрасно знает и том, какие жертвы ей нужно приносить, чтобы она продолжала пылать. Видимо, Белл когда-то переборола свою страсть. И теперь она должна помочь справиться с ней своей наследнице. Ради чего? Ради будущего. Точнее, ради этой наиглупейшей из придуманных людьми абстракций, именуемой БУДУЩИМ…
Это немного философия, но всё же – вы когда-нибудь задумывались над тем, что такое будущее? Правильно, это нечто такое, чего все ждут, о чем все заботятся, на что все надеются, но что фактически никогда не наступает. Будущее – это болезненная сублимативная фантазия человеческих индивидов, призванная отвлечь их внимание от единственного, что происходит на самом деле в реальности – от настоящего. И вот ради этого эфемерного будущего, которое никогда не наступит, бабка и отрывает свою внучку от настоящего, в котором у нее уже все есть. Есть ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС (придумал Экхард Толле, но фраза уже широко растиражирована и присутствует даже в некоторых рекламах). Надо жить этим настоящим. Надо отдаться порыву! Надо бежать из этого стерильного храма, вырваться, наконец, из этого белого заколдованного круга, бежать к своему потному бродяге, прыгать к нему на мотоцикл и лететь куда глаза глядят! Как советовала та смуглая подруга! Навстречу облакам, свободе, навстречу не будущему своему, а своему настоящему, которое уже есть. ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС! Давай, Эйприл, беги нахуй от них! Но…
"Поверь, ты больше никогда не встретишься с этим парнем," – холодно говорит Белл.
"Что ты с ним сделала?" – испуганно спрашивает Эйприл.
"Я дала ему денег, чтобы он оставил тебя в покое," – врет старуха совершенно наглым образом, даже глазом не моргнув. Но Эйприл ей не верит, на что Белл отвечает:
"У каждого есть своя цена".
"Только не у него", – уверена Эйприл.
И тут Белл произносит единственную фразу из тысячи возможных, которая заставляет внучку всё же ей поверить и двинуться под венец:
"Внученька, разве я, твоя бабушка, тебе когда-нибудь лгала?"
См. илл.
Вот такое все мы бессмысленное человеческое отродье. Ложь – чудовищная, смертельная, сокрушительная, беспрецендентная ложь во спасение. Только во спасение чего? Во спасение того самого – БУДУЩЕГО, которого нет…
Не знаю, как вам, а мне противно. Просто противно жить в таком мире. Я давно уже ненавижу этот мир, состоящий из нагромождения чудовищной, непостижимо агрессивной лжи. В юности я пытался его изменить, но однажды, чуть не сломавшись, понял, что это бесполезно. Единственный выход – изменить себя и перестать быть частью этого мира. Впрочем, это уже совсем другая тема, к фильму не относящаяся. Ладно, проехали…