От автора: 18+.
Несовершеннолетним просьба покинуть эту страницу.
В 2012 году в Эстонии был опрос, в котором приняли участие 3489 человек. На вопросы:
"Можно ли применять к детям телесные наказания?",
"Иногда можно применять к детям телесные наказания?" – большинство респондентов (2729 человек, или 78,2%).
"Категорически нельзя применять телесные наказания" — так ответили 595 человек (17,1%).
"Без телесных наказаний не обойтись" — 165 человек (4,7%).
К последней категории участников опроса относился и Томас, главный герой повести, он считал, что телесные наказания не только можно, но и полезно применять к подрастающему поколению.
Кому читать такое не нравится – нажмите крестик в правом верхнем углу экрана.
Теги: порка, розги, патриархальное воспитание
Летние радости Томаса
Часть первая "Ленивая хуторянка"
Томасу казалось, что летнее утро дышало счастьем. Капли росы сверкали на зелёной мураве, на деревьях и кустах, солнце щедро рассыпало свои лучи над полями и лесами, даже птицы пели так, будто радость распирала их грудки. Радость была разлита и в синеющем воздухе.
«Наконец-то выбрался из города в родной хутор! Никакие Канары и никакие Багамы не сравняться с родовым хутором! Здесь и отмечу свои 38 лет, как говорили классики советской литературы, последнюю вспышку молодости. Стараниями Томаса, успешного бизнесмена, в хутор из пяти домов вела асфальтовая дорога, а бригады белорусов подводили винтовые сваи под вросшие в землю старые соседские дома и подрубали сгнившие венцы.
"Доведу хутор до ума и займусь туристическим бизнесом! Оформлю хозяйство в стиле ретро!"
Основной хуторской дом Томаса был сложен из эстонской древесины – брёвен, отесанных вручную. Фундамент из больших булыжников был новоделом, скрывающим винтовые сваи, но под старину. На первом этаже – большая гостиная с прекрасным видом на хоздвор, горница, большая, но неотапливаемая комната, две веранды, просторная кухня, внушительных размеров кирпичная печь и, как положено современному сельскому дому, сауна с отоплением дровами. Крыша покрыта красной натуральной черепицей.
Постепенно не только дом, но и весь хутор стал приобретать вполне презентабельный вид. Дома и добротные хозяйственные постройки под черепицей радовали глаз.
Ветряную мельницу строили по старинным чертежам, но до окончания было еще далеко. И в выходной бригада трудяг из Белоруссии отдыхала.
Разумеется, вся эта сельская благодать была оплачена из «черных» и «белых» доходов Томаса (контрабанда всякой всячины через Беларусь в Россию приносила неплохую прибыль) и большого обременения кошельку бездетного вдовца не нанесли.
А вот все крестьяне из соседних деревень стали ему должны.
Томас помогал им встать на ноги и отремонтировать дома, и выгодой для себя скупал на реализацию продукцию их хозяйств, но благотворительных подарков не делал, считая, что соседи халявы просто не оценят. Он же давал деньги под очень небольшие проценты, мало того, загружал их работой в счет отплаты кредита на выгодных условиях.
Соседи уважали спонсора и кредитора, который помогал им с этими же долгами рассчитываться: появилась надежда жить хорошо и зажиточно.
У многих это получалось, но, расплатившись за дома, они тут же брали у Томаса новые кредиты, под процент ниже, чем в банке, на машины и трактора…
В общем, хутор и окрестные деревни ожили и хорошели день ото дня.
"Скоро все будет еще лучше! – Томас по-хозяйски любовался сделанным. – А за колодец в понедельник рассчитаюсь!"
Во дворе дизайнеры из Беларуси прекрасно интегрировали в ландшафт каменный полуподвал для хранения запасов на зиму, и выложенный дикими камнями пруд для водных процедур после бани. Оголовок колодца, хоть и из бетонных колец, был оформлен срубом "под старину" и служил не только украшением ландшафта, но и давал чистейшую воду.
Не так давно белорусы восстановили старинный деревянный сарай и переоборудовали его в гараж. На ухоженных грядках ухоженного стараниями соседских девушек росли овощи и ягоды. Приведен в полный порядок сад и посажен даже небольшой виноградник.
В ста метрах от дома удобное место для купания у реки, обсаженное густым терновником и само собой выросшей сочной крапивой.
Томас, хоть и стал крутым по эстонским меркам бизнесменом, запросто заходил к соседям, не отказывался от немудреной еды и обсуждал о совместные проекты с односельчанами: коптильня для мяса и сыроварня.
Его же стараниями всех хуторян «подшили», чтобы избавиться от наследия советского прошлого. Те бросили пить, и вспомнили о том, что надо работать, богатеть, плодить и воспитывать детей.
"Есть коровы, значит, будет молоко и мясо, значит, будет доход от сыра и колбас! – Мечтал хозяин. – Белорусы и работают на совесть и берут не дорого! Эх! Если бы еще Эстония с Россией замирилась..."
Поля зеленели, стада тучнели, и душа Томаса радовалась.
Соседи поверили в его организаторский и коммерческий талант, хоть и ворчали на его чисто эстонскую прижимистость и любовь к порядку.
Но оказалось, не все было так хорошо, как он ожидал. Внутри родовой хуторской дом оказался в запущенном состоянии!
«Однако меня тут явно не ждали! И за что я плачу деньги? Да, я приехал на два дня раньше, но это не значит, что за домом не надо следить! » – Первое, что бросилось в глаза – грязь и пыль в комнатах, печь была не топлена, кирпичи холодные, пыльные половики не выбиты. Пока его не было – хуторские девушки, нанятые в помощь по хозяйству, явно разленились.
"Кажется, я начинаю сердиться! Это называется – приехал в отпуск, а в доме грязь! Надо срочно наводить порядок!" – решил он, и, достав мобильный телефон, и приказал позвать Марту, на которую возлагались обязанности по уборке в этот день.
Это была девушка лет пятнадцати, чуть-чуть полноватая, с толстой косой и курносым носиком. По принятому в хуторе обычаю, сандалии она оставила при входе.
«Похоже, я нарвалась! И какие черти принесли его внеурочный день? – Марта быстро явилась. – Он же должен был приехать только послезавтра! Все бы убрали!»
Девушка была наслышана не только о щедрости, но и о строгости хуторского спонсора. И сам он в детстве, как и все односельчане, вкусил плодов патриархального сурового воспитания. При этом никто из хуторских родителей особо не возражал, так что жаловаться маме бесполезно: папа узнает, что дочь проштрафилась – еще добавит!
– Марта, ты знаешь кто я?
– Конечно! Вы Томас! Наш благодетель и мироед! – Смело ответила зеленоглазая девушка.
– О последнем подробнее, пожалуйста! – За разговором он оценивал девушку, как кобылку на базаре, ее бедра, талию, груди и ягодицы, особенно...
– Так вас папа называет! Он вам за дом кредит выплатил, и взял кредит на трактор. Теперь его белорусы в уплату долга заставляют помогать в стройке мельницы. Кряхтит, как старый дед, что мало ему работы на поле, так еще и строить вам мельницу надо! А сам дни считает, на календаре рассчитывает, когда можно будет расшиться и напиться! Обмыть и дом, и машину, и трактор!
"У Марты густые, длинные волосы, золотистая коса до пояса достает! Волосы есть, а ума нет! Но это исправимо! – Он любовался бабочкой, залетевшей в его паутину... – Она сама, добровольно на все согласится! Или я найму другую девушку!"
– Мироед, так мироед! А ты кто, ленивая хуторянка? У себя в доме такой же порядок, как и у меня? Ну, я чувствую, надо сходить и поговорить и с твоим папой и с мамой!
"Только бы папе ничего не сказал!" – Девушка молчала, потупив взор в пол.
– Итак, ты согласилась убирать мой дом, чтобы быстрее рассчитаться с кредитами. И я, мироед, кредит твоим родителям дал, и я тебя работу взял, чтобы скорее за трактор рассчитаться! Время на пляж, я вижу, у тебя было, а на уборку – нет!
"У Марты густые, длинные волосы, золотистая коса до пояса достает! Пышная! Настоящая красавица! Волосы есть, а ума нет! Но это исправимо! – Он любовался бабочкой, залетевшей в его паутину... – У меня есть хорошее воспитательное средство! Но девочка сама на него согласиться должна!"
Томас внимательно осмотрел девушку с ног до головы. Выцветшее ситцевое платье явно донашивалось за старшими.
– Марта, за плохую уборку ты немедленно будешь строго наказана!
– А без этого нельзя? – Голос Марты дрогнул.
– Конечно, можно! Могу зайти к твоим родителям и потребовать кредитный взнос за твою работу обратно, нанять на уборку другую девушку! А они с тобой сами разберутся. Такой вариант тебя устраивает?
– Нет! – Марта понимала, что последствия разговора Томаса с родителями будут самыми печальными.
– Тогда большинством голосов вернемся к первому варианту: накажу сам! Возражения есть?
– Нет! – Девушка смотрела в пол и шмыгала носиком.
При найме на работу родители ее предупреждали родители о таком варианте развития событий.
– Ну, тогда не будем откладывать! – Строго сказал Томас. – Ступай и принеси-ка сюда розги. И отодвинь от стенки скамью!
По старинному обычаю лавки прикреплялись к стенам дома, а скамейки можно было на ночь приставлять к лавкам и, таким образом, простая крестьянская мебель превращалась в жесткую кровать.
– Пощадите! Суббота только послезавтра! Мы вас не ждали сегодня! – Девушка плакала и умоляла Томаса простить, но тот был неумолим.
– Я уже оплатил твоим родителям за работы по уборке дома, и поддержание всего моего добра в полном порядке! И при этом есть я или меня нет – все равно дом должен быть чист, и убран! И, напоминаю, тебе, как и всем хуторским помощникам все оплачено вперед! Будешь долго собираться – прибавлю розог! Ты меня знаешь!
«Мои узнают – семь шкур спустят!» – Всхлипывая, девушка поплелась выполнять приказание, и выдвинула на середину горницы тяжелую широкую скамью.
– А теперь – за розгами бегом марш! Одна нога здесь – другая там!
Девушка знала, что в сенях стоит бочка с рассолом, а в ней мокли заранее заготовленные длинные ивовые прутья: пополнение запаса входило в ее обязанности.
«Это, красавицы, вам ума добавит! – Говорила ее мама девушкам, проверяя прутья и добавляя в бочку соль и отвар дубовой коры! – Вот приедет Томас – он научит вас свободу любить! Вот и накаркала, мамочка приехал нежданно негаданно!»
– Я виновата! Пожалейте меня, пожалуйста! – Девушка, не поднимая глаз на Томаса, принесла и протянула пучок крепких мокрых красноталовых прутьев.
"Конечно, то, что я сейчас сделаю – противозаконно, но по обоюдному согласию, значит – ненаказуемо!"
– Побереги слезы! – Томас подошёл к плачущей девушке и медленно задрал подол платья. – Хороша у меня домоправительница! Ноги чистые! Ты не забыла, что одетыми на эту скамью не ложатся? Впрочем, раздевайся сама!
Девушка, повернувшись к Томасу спиной, стала снимать через голову платье. Ножки несчастной дрожали.
Сначала оголились крепкие загорелые ноги, затем показалась округлая попка и худенькая спина.
– Трусы тоже снимай!
«Спина и попка были тоже загорелые!»
Девушка полумертва от страха и стыда, вызванного несколько необходимостью обнажиться перед Томасом, на хуторе этим никого не удивишь, сколько со встречей с розгами. Тут не пляж, где все равны, и телу очень скоро придется страдать.
– Значит, голенькой загораешь? И следов на попе нет! Это хорошо! Тебя, видимо, давно не секли, вот ты и разленилась. Ничего, это дело поправимое! – Томас любовался девичьим телом. – "Соленая" и не таких исправляла.
( «Солёной» в Эстонии зовётся порка, при которой прутья замачиваются в рассоле – прим. авт.).
– Пощадите! – Девушка вздрогнула и зарыдала в голос. – Ну, хоть не солеными!
Она повернулась лицом, упала на колени и протянула к Томасу руки с мольбой о пощаде. Она дрожала, как осиновый лист, из глаз текли слезы.
– Голосить и лить слезы будешь потом! – приказал Томас. – Скамья ждет!
Девушка на подгибающихся ногах подошла и вытянулась на скамье.
– Устраивайся поудобнее! – Томас был настроен очень серьёзно. – Не жестко лежать?
Девушка ничего не ответила.
– Так-то лучше! – Он взял с печки подушку, приподнял девушку за живот и подложил под неё так, чтобы попка была приподнята.
– Захочешь прикрыть попу – получишь двойную порцию! И по рукам! Впрочем, а первый раз я тебе помогу бежать смирно!
Чтоб девушка не вертелась, Томас ремнем привязал ее за поясницу своим брючным ремнем, благо отверстия для ремня проделал в скамье еще дедушка Томаса.
– На этой скамье лежал еще мой отец! Ну, и я тоже! И человеком стал!
Теперь всё было готово к порке.
– Заранее замочены! Хоть что-то хорошо к моему приезду сделано! – Томас взял в руки пучок, выбрал один прут и погладил им девушку от шеи до кончиков пальцев.
Девушка без напоминания схватилась руками за ножки скамьи. Томас подождал, пока она оправится от первых впечатлений и успокоится.
– Ну, нерадивая, начнем! Думаю, дюжины на первый раз хватит! – Он взял прут и махнул им в воздухе. Раздался зловещий свист...
Девушка вздрогнула и сжала попку. Секундой спустя, для Марты начался кошмар.
– Айй! вскрикнула Марта.
Боль была такая, что девушка стала сучить ножками по лавке и руками прикрыла попку. Бедняга вопила так, что крик разнесся бы по всему хутору, если бы стеклопакеты не поглотили весь шум.
– Этот удар не засчитывается! – Томас ударил ее по рукам.
– ООООООО! – Марта не сразу смогла полностью успокоиться и снова схватиться руками за ножки.
От криков и слез личико стало некрасивым.
– А вот теперь два! – Новая полоска вспухла на пухленьких ягодичках.
– Не забывай сама считать! – Напомнил Томас.
Ответом был отчаянный визг, переходящий в вой.
– Три! -Четыре! -Пять! Ай!!!. – Марта уже визжала по настоящему, отчаянно дрыгая ногами, но ее крики на Томаса не производили, казалось, никакого впечатления.
– Шесть! Половинка позади! – Томас смотрел, как на попе расцвели параллельные полоски.
Томас сменил прут, обошел вокруг скамьи и стал выбирать место для нового удара.
Марта плакала в голос. Боль перешла в зуд.
– Оой, А... о.. о.. ой!!! – Все громче вскрикивала несчастная.
– Девять! – Хорошенькие ножки сучили по лавке, а руками Марта из последних сил держалась за ножки.
Томас не торопился, давая Марте проораться и успокоиться.
– Десять! Ааааай! Пожалуйста.. Аа... Ааааа ... ай!!!Хва... ААААааа... аа .. атит!!! –
Томас вытянул прутом.
– А– и– и– и! – Девушка отчаянно мотала головой. Руки непроизвольно оторвались от скамьи, но в последний момент у нее хватило сил не прикрывать ими попу.
«Неужели это когда-нибудь кончится? – Девушка, повернув голову, увидела страшные приготовления. – Так больно меня не драли ни разу!»
– Хватит! – Заголосила она, почувствовав, как Томас поглаживает ее кончиком прута.
– Хватит, когда я решу! – Прут снова впился в тело Марты.
– ААААА! – девушка отчаянно мотала головой и сгибала ножки в коленках. Руки снова вцепились в ягодицы.
Томас позволил девушке сделать самомассаж, а потом приказал:
– Руки прочь! Замри, как положено, или удар не засчитаю!
«Сам бы попробовал так вылежать! Спонсор хренов!» – Девушка взялась руками за ножки скамьи и зажмурилась.
Прут снова нашел цель. Тело девушки вздрогнуло, насколько позволяла привязь. Ноги согнулись в коленках. Руки отцепились от ножек, и девушка замахала ими в воздухе.
– Розга ума прибавляет! – Подождав, пока девушка успокоится, Томас ударил еще раз.
Из глаз несчастной ручьем текли слезы и капали на скамью. Юное дело мелко вздрагивало.
– Ааааа... й, оовуууаа... !!! – Протяжно выла несчастная. – Не надо больше, – умоляла она.
– Что заслужила, то и получила! – Томас не торопился: он не сильно похлопывал кончиком прута по попе, любуясь, как вздрагивает Марта. – Запомни, раз взялась работать и получила аванс – халтурить нельзя! Иначе, будет больно! – Он ударил девушку еще раз.
– ИИИИИЙ! – Одиннадцать!
– Как видишь, все на скамеечке объясняется просто и доходчиво! – Томас ударил еще два раза почти без перерыва и посмотрел на произведенный эффект.
– Двенадцать! Ой! – Девушка билась на скамейке, как рыбка о льдину. Ремешок не позволял встать, но ручки и ножки, казалось, жили отдельной от всего тела жизнью. Он болтала ими, стараясь уменьшить боль.
– Ну ладно, на сегодня хватит! – Томас взял полотенце, намочил его в ведре с водой и приложил к иссеченной попке.
Марта никак не могла успокоиться. Руками она прижимала мокрое полотенце к попе. Однако теперь заработала соль: полоски стали отчаянно зудеть и чесаться.
– Пить будешь? – Томас налил в кружку воды.
Девушка пила, и зубы ее стучали о край кружки.
– В другой раз будешь помнить, к чему приводит лень! – Он расстегнул ремень. – Можешь встать. – Даю тебе пять минут, чтобы умыться и приступай к уборке!
– Можно я оденусь? – Марта встала и прикрыла ладошками низ живота. А Наказанная девушка стояла перед ним неподвижно, еще не осознавая, что все закончилось. Тело ее покрылось пупырышками. На руках, на груди, на бедрах проступили бьющиеся синие жилки. По ее спине и ногам пробегали судороги. Губы обескровлены, блеск в глазах потух, колени подгибаются от слабости. Руки тщетно пытались прикрыть грудь и низ живота.
— Одевайся!
– А в туалет можно?
– Да! И займись самоваром!
Девушка поплелась в сени, где висел в рукомойник, а бывшая кладовка была переоборудована под туалет.
«Вот и начался мой отпуск! – Томас сам зажег дрова в печи и поставил туда чугунок с водой. – Надо бы сходить на реку искупаться!»
***
Почти 45% жителей Эстонии знают кого-то, кто подвергался домашнему насилию. Однако, как показало исследование IKEA, подавляющее большинство жертв насилия не обращались за помощью, поскольку считали, что это внутреннее семейное дело. «В половине случаев (49%) люди узнают о случаях домашнего насилия в своем окружении спустя долгое время после инцидента и поэтому никак не реагируют. Большинство (63%) жертв насилия не обращались за помощью, т.е. большая часть случаев домашнего насилия остается в стенах дома.
(Материалы, GLOSS.ee, защищены эстонским законодательством об авторском и смежных правах, допустимо копирование первого абзаца с гипер-ссылкой на оригинальный материал. © Gloss.ee
продолжение http://www.proza.ru/2018/11/12/1945
© Copyright: Алекс Новиков 2, 2016
Свидетельство о публикации №216110901940