Марсианские краски и другие приключения Тюрлибома

Валерий Николаевич Полетаев
                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

                Пролог,
   в котором я честно объясняю, что всё рассказанное, - истинная правда.
      

   Я сидел за письменным столом и обдумывал начало новой сказки.
Сегодня очень трудно рассказать сказку. Во-первых, все сказки уже рассказаны. Во, вторых, люди стали очень недоверчивы: почему-то не верят даже в обычное волшебство. И, в-третьих, действительно, чудес почти не осталось и совершенно не о чём рассказывать!..
   Ах! – вдруг вздрогнул я. - Как же это я забыл?!  Марсианские краски!..
   Я встал из-за стола и прошёлся по комнате. Так-так-так… Полёт на удивительную, прекрасную, розово-красную планету Марс и, главное, встреча с симпатичными, совершенно не похожими на нас марсианами…  Дружба с ними и, наконец, их подарок мне - волшебные марсианские краски!…
   Ну, конечно! «Чудес почти не осталось! Чудес почти не осталось!» Почти! Но всё-таки они есть! Есть! Надо рассказать об этих замечательных волшебных, чудесных красках, которые…
   Итак, я сидел за большим письменным столом и большой красивой золотой ручкой выводил начало новой сказки: «Эта история началась, когда я вернулся с Марса».
   Но не успел я написать эту фразу, как мой пёс Гусар, спокойно лежавший  до этой минуты под столом и дремавший у моих ног,  вдруг проснулся, положил голову мне на колени и пролаял: «Гав-гав! Всё началось тогда, когда ты поехал на дачу воспитывать Себастьяна».
   Вот уж нет! Честное слово, дорогие читатели! Я никогда не воспитывал своего сына! Он у меня замечательный мальчик! Сам всё знает и всё понимает.
   «Гав-гав! А кто ему подсунул книжку про пиратов?» - продолжал лаять
Гусар, уже полностью выбравшись из-под стола и положив мне свою тяжёлую лапу на плечо.               
   Да ничего подобного! Я уже начинал сердиться. Во-первых, я её не подсунул, а предложил почитать! А во-вторых, какое же это воспитание? Чтение - это не воспитание, а удовольствие.               
«Воспитывал! Воспитывал! Воспитывал! Мяу!» - вдруг я услышал голос моей рыжей кошки Флоксы.
   Я повернул голову. Флокса стояла на спинке дивана, выгнувшись дугой и помахивая хвостом.
   - Попрошу мне не мешать! Ещё не хватало, чтобы каждая домашняя кошка  вмешивалась  в творческий процесс рассказывания сказки!
   - Мя-я-у-у-у! - издала дикий вопль Флокса и прыгнула на письменный стол.
   - Я попросил бы мне не мешать, когда я работаю!..
   Но было уже поздно: Флокса, как хозяйка, прошлась по столу и спокойно улеглась на белом чистом листе бумаги, на котором была написана только одна фраза: «Эта история началась, когда я вернулся с Марса».
   - Ты мне мешаешь, Флокса! – строго, очень строго сказал я ей прямо в зелёные глаза.
   - Мяу! А нечего придумывать, что история началась с твоего возвращения с Марса. Она началась с моего появления! - промяукала кошка.
   - Гав-гав! Ты совершенно ничего не помнишь, - вмешался Гусар. – История началась с книжки про пиратов. Сточетырёхпушечный галеон «Властелин    морей» медленно двигался, держась в крутой бейдевинд!.. Гав-гав! Как хорошо!
   - Мяу-мяу! Подумаешь, какие-то дурацкие галеоны? Ты - балбес, Гусар, если думаешь, что не я была главная героиня этой истории. Правда, папочка? - и Флокса прыгнула ко мне на руки.
   К этому времени Гусар уже сидел на моих коленях и пытался лизнуть меня в ухо, видимо, пытаясь напомнить, что эта история началась с книжки про пиратов, про галеон «Властелин морей» и про крутой бейдевинд, потому что, как только я его погладил, Гусар пролаял мне в ухо не хуже настоящего пирата: «Марсовые по вантам на фок и грот!  Брасы травить! Шкоты тянуть! Фалы поднять! Пошёл фалы!..»
   Как вы понимаете очень трудно писать сказку, если на коленях сидит пёс величиной с настоящую овчарку, на руках лежит кошка, крупная и               
упитанная, потому что больше всего на свете любит сосиски и сметану, - это даже если они не говорящие. А уж если говорящие! Естественно мне пришлось вступить с ними в спор, потому что они ничего не помнили и, главное, ничего не понимают в наших человеческих делах!  Как это я воспитывал своего сына Себастьяна, которому тогда уже было семь лет! Кто же воспитывает таких взрослых детей? Просто смешно!
   А с другой стороны, если тебе мешают писать твои друзья, рассказывать - то  они мне не мешают. Ну, почти не мешают. А я очень хочу рассказать вам эту историю. Итак …
   
                Глава первая

   О том, как мы со Себастьяном строили свой дом на лесной полянке, вели умные и не очень педагогические разговоры, как я воспитывал Себастьяна, а он – меня, о том, как он читал свои стихи на фонярском языке и я, наконец, решил выполнить своё давнее обещание – нарисовать ему друга.

   Итак… Когда я вернулся с Марса, Президент подарил мне лесную полянку на окраине одного очень хорошего леса. И я стал строить там свой дом. У меня была квартира в Санкт-Петербурге на самой главной улице, которая называется Невский проспект. Но квартира, она, во-первых, каменная, а во-вторых, не очень хорошо расположена: слева чья-то квартира, справа чья-то квартира. А ещё и сверху, и снизу. На Марсе же всё не так: там у каждой семьи есть свой дом, поэтому они все  дружат друг с другом. И я решил сделать как на Марсе – построить свой дом. Это радостно и хорошо – строить свой дом!  Но я часто улетал с Земли по всяким космонавтским делам и на Луну, и на Венеру, и на Марс, и просто по околоземной орбите полетать, поэтому строительство дома шло очень медленно. Но я не хотел, чтобы мне его выстроили настоящие строители. Поэтому каждый выходной я спешил на лесную полянку, где уже высился остов дома, похожий на корабль, и пилил брёвна, строгал доски и колотил молотком гвозди, которые приятно звенели, словно хотели мне сказать: «Привет! Я – гвоздь! А ты – кто?»
   Себастьян, как мог, помогал мне. Хотя, если честно, ему не нравилось строить дом. Но я его за это не ругал, потому что он не лентяйничал, а просто занимался другими делами. Какими? Вы не поверите: он делал уроки. Да! Он делал уроки на следующие годы! Хотя он учился в первом классе, он делал уроки за седьмой класс! Да-да! А некоторые уроки - за восьмой, девятый и даже десятый класс! Вот такой у меня сын! Хотя, если честно, - трудный мальчик…
   Естественно, что иногда мы с ним спорили. Естественно, иногда я на него сердился. Ну, потому что он меня плохо слушался. А вам бы понравилось, если бы у вашего сына всегда было своё мнение и всегда были бы свои дела?               
   - Себастьянчик, принеси ещё гвоздей! - Ноль внимания.
   - Ты слышишь, что я сказал? - Ноль реакции.
   - Себастьян, принеси из палатки гвоздей! - Ноль внимания, ноль реакции, ноль заинтересованности.
   Тогда я говорю голосом робота: Гвозди! Палатка! Себастьян! Марш!
   Себастьян хмыкает – и несёт гвоздей! Вот так мы и работали. А мама в это время в городской квартире часами играла на скрипке гаммы и арпеджио.
   Мама у нас знаменитая скрипачка. Она нас любит, но искусство требует жертв. Жертвы – это я и Себастьян. Но я отвлёкся…
   И вот однажды…
    - Себастьян, неужели тебе не интересно строить со мной дом? – с грустью спрашиваю я. - Ты только послушай, что говорят гвозди, когда молоток стучит им по шляпке!
   - Папа, гвозди не говорят. Они скрепляют брёвна с досками.
   - Да? Может, и пила не поёт песен?
   - Не поёт. Она разделяет брёвна и доски на части.
   - Скучный ты человек, Себастьян.
   - Я не скучный, но я не могу так нерационально тратить своё время. Зачем строить дом, когда ты можешь нарисовать его своими марсианскими красками? Это даже смешно: привёз с Марса волшебные краски и совершенно их не используешь. Рисуешь мне только фрукты и конфеты.               
   - Когда постранствуешь, воротишься домой, поймёшь, как хорошо своими руками строить свой дом на своей Земле.
   - Не разговаривай со мной так, словно я – детский сад. Я этого не люблю.
   -  А я не люблю, когда ты меня не слушаешься!
   - Извини, папа. Я не подумал, что для тебя это так важно.               
   - Ты интересно ставишь проблему. Я подумаю над этим. Но сейчас я хочу плотничать. Ты будешь мне помогать?
   - Мне это не интересно, папа.
   - Тогда делай уроки!
   - Я уже сделал.               
   - Все?
   - Все.               
   - Молодец. А что было задано?               
   - По английскому – перевести отрывок из Шекспира, по фонярскому – самому сочинить стихи на фонярском, по астрономии – найти ошибку в романе Жюля Верна «Гектор Сервадак», по кибернетике…
   - Подожди-подожди! - перебиваю я его. - Что ты сочинил на фонярском?
   - Балладу о природе.
   - Прочти.
   - Пожалуйста. - Себастьян встаёт в красивую позу артиста и с выражением декламирует:
   « Лапопёр лапозикий какузюкнет кукчаро,
   Загзилаз загзилистый уплорнёт уплорыд
   И скольжа полушурэ полудушо почарой,
   Лапорыт ли манилит, манилит ли плапрыд?..»
   - Красивые стихи… Неплохо, - перебиваю его я. - А в чём ошибка Уэлса?               
   - Понимаешь, папа, он придумал комету «Галлия», но такой кометы в Солнечной системе существовать не может!
   - Почему? – мне действительно интересно, и я жду ответа.               
   - Элементарно!  Период обращения вокруг Солнца у неё два года, а афелия – 820 миллионов километров. По формуле третьего закона Кеплера перигелий получается со знаком минус. А ближайшее расстояние кометы от Солнца не может быть со знаком минус. Значит, комета со столь коротким периодом обращения вокруг Солнца не могла бы уходить от него так далеко! Элементарно!
    Для меня, космонавта и инженера, человека с тремя высшими образованиями это действительно элементарно, но для ученика первого класса простой Петербургской школы? Я смущаюсь, теряюсь и лезу в бесполезный диалог:               

   - А, может, Кеплер ошибся?
    - Папа, ты же космонавт! Ты сам знаешь, что Кеплер не мог ошибиться: он учёный, а Жюль Верн – всего-навсего сказочник.
   - А, может, в школе чего-то напутали? Неправильно сформулировали вопрос.
   - В школе не могли напутать! – уверенно отвечает мой юный сын.
   - Почему? - искренне удивляюсь я.
   - Папа, ну что ты задаёшь детские вопросы? Ты же – родитель, должен быть заодно со школой - поддерживать её авторитет. Иначе мы совсем отобьёмся от рук.
  Я некоторое время молчу. Если честно, то он интересно ставит проблему. Что мне ответить? Я что-то насвистываю невразумительное между нот, а сам пытаюсь сообразить, что ответить.               
   - Ты интересно ставишь проблему. Я подумаю над этим. Но скажи – ты можешь придумать такую комету?
   Теперь молчит Себастьян, думает.  У него смешно шевелятся губы.
   - Как это… придумать? – наконец, спрашивает он, и я вижу нужное мне недоумение и непонимание.               
   - На-фан-тазировать! – почти по слогам говорю я.
   - Нафантазировать? Но это же всё равно будет неправда! Понарошку.
   - Значит, не можешь?
   - Не знаю, - колеблется Себастьян. Но я уже вижу, что он заинтересован, и продолжаю:
   - А ты попробуй. Представь себе комету, где живут необычные живые существа. Внешне они похожи на нас. А может быть, и нет. Там есть конфетные деревья. Представляешь?  Вместо листьев на них растут ириски или карамельки, или чупа-чупсы, или шоколадные конфеты. А на земле вместо камней валяются пирожные, аккуратно завёрнутые в бумагу. Снег там из мороженого. Только подставляй руки и лови пломбир: в понедельник – сливочный, во вторник – с орехами, в среду – крем-брюле. А дождь на этой               
комете – лимонадный. Кружку накапал – выпил, опять накапал – опять выпил. Утром – пепси-кола, вечером – кока-кола, днём – какой-нибудь сок.
И эти живые существа ничего не делают: только едят и пьют. Такие они лентяи. Можно сказать – лентяисты.
   - Папа, зачем ты мне всё это рассказываешь? – внешне он равнодушен, но по глазам вижу: пошёл мыслительный процесс.
   - Хочу, чтобы ты со мной пофантазировал.
   - Я не умею! – вздыхает Себастьян.
   - А ты учись! – я с трудом сдерживаю ликование: кажется, его это зацепило.
   - Мне некогда. На мне школа висит. Много задают, сам знаешь.
   - Но ты уже сделал уроки, можешь поиграть.               
   - Во что? – Себастьян сложил руки на груди и строго, как учитель,  посмотрел на меня. 
В пиратов, например, или в папуасов. А то ещё можно в инопланетян. В твоём возрасте я очень любил играть в инопланетян.
   - Мне это не интересно.
   - А что тебе интересно?
   - Делать уроки.
   - А кроме уроков?
   - Слушать твои рассказы о разных планетах. Расскажи ещё про Марс.
   - Я уже рассказывал.
   - Тогда про Венеру.
   - И про Венеру рассказывал.
   - Тогда нарисуй марсианскими красками живое существо. Ты давно мне обещал.
   - Нет, лучше мы так сделаем: я ещё немного поплотничаю, а ты пока почитаешь книжку, которую я тебе дам, а потом…
   - Знаю, знаю! – на лице ребёнка скептическая улыбка. - А потом ты будешь заканчивать свою картину! А потом будешь готовиться к полёту на Юпитер! А потом ты надолго улетишь и опять не нарисуешь мне друга!      
Поэтому не надо ничего мне обещать, папа! – у Себастьяна задрожал голос, и он отвернулся. Мне даже показалось, что он заплакал.
  - Ах, так? Я не выполняю свои обещанья? Да я завтра же… нет сегодня же…  да просто сейчас же нарисую тебе… Кого ты хочешь? Говори! Ну!               
    Себастьян быстро повернулся. Глаза его ещё блестели от недавних слёз, но он уже улыбался:               
   - Тигра! - выпалил он с надеждой. – Нарисуй мне, пожалуйста, тигра!
   - Ну, так уж сразу тигра, - засомневался я. – А мамонта не хочешь?
   - Нет, мамонт большой. Он не будет меня слушаться. И потом они вымерли, их больше не существует.               
   - А марсианским краскам всё подвластно: и настоящее, и будущее, и прошлое.
   - Нет, папочка, пожалуйста, тигра! – сын бросился мне на шею и крепко обнял.
   - Тигра так тигра!
   - А он будет живой-преживой?
   - Как я и ты!
   Я залез в палатку, достал мольберт, кисти, шкатулку с красками, которые я привёз с Марса и книгу о пиратах. Да-да, именно ту книгу, о которой в самом начале говорил Гусар. Книгу я протянул Себастьяну, а сам начал устанавливать мольберт.
   - Что это? – спросил он
   - Крокодил.
   - Я серьёзно.
   - Книга. Ты сам не видишь?
   - А почему ты мне её даёшь?
   - Потому что хочу, чтобы ты её прочитал.
   - Почему?
   - Потому что она хорошая.
   - Научная?
   - Нет.               
   - Лучше я буду смотреть, как ты рисуешь.
   - Сначала прочти. Потом будешь смотреть.
   - Папа!               
   - Себастьян! – Мы обменялись испепеляющими взглядами и я, кажется, победил:  ребёнок стал читать мою книжку, а я открыл шкатулку из редкого марсианского металла зифуния, особо прочного и, главное, создающего особое  электромагнитное поле  внутри шкатулки, что позволяет даже на Земле сохранять фантастические свойства  марсианских красок.

                Глава вторая,
             в которой рассказывается о том, как я рисовал тигра и
                что из этого получилось.

   Я натянул чистый холст на подрамник, смешал краски в особой пропорции, развёл их специальной жидкостью, тоже привезённой с Марса и несколько минут сидел, задумавшись, вспоминая всё, что мне говорили марсиане о секрете их волшебных красок…
   - Папа, а что такое: «Галеон медленно двигался, держась в крутой бейдевинд»?
   - Это значит, что галеон медленно двигался против ветра.
   - А что такое галеон?               
   - Это трёхмачтовое парусное судно семнадцатого века.
   - А что значит… марсовые по вантам на фок и грот?..
   Мне не мешали его вопросы. Я рисовал тигра и рассказывал сынишке всё, что знал о кораблях парусного флота, которые я любил с детства, так как в своё время почитал уйму книжек про пиратов и морские приключения.
   - Фок и грот – это названия мачт. Ванты – это верёвочные лестницы, по которым лазают матросы. А марсовые – матросы, которые поднимают и опускают парус марсель.
   - А что такое… брасы травить, шкоты тянуть, фалы поднять? Почему я читаю и ничего не понимаю? - Себастьян сидел красный от смущения и раздражения.               
   - Ох, какой всезнайка! А говоришь, только научные книги тебя интересуют. Брасы – это снасти, с помощью которых поворачивают реи на парусах. Их травят, то есть понемножку отпускают. А шкоты… Я не помню, что такое шкоты. Попробуй сам разобраться.
   - Хорошо.
  Теперь он сидел в шезлонге и бубнил себе под нос:               
    - Отдать паруса!.. Грота-фока шкоты раздёрнуть!.. Пошёл фалы!.. Папа, а что такое «фалы»?
    - Это снасть для подъёма  парусов.
    - А «овершлаг»?
    - Ты же хотел сам разобраться. Воли не хватает? – усмехнулся я.
  Себастьян, ничего не ответив, вскочил с шезлонга, пробежался по поляне и закричал издали так громко, как будто отдавал матросам приказание:
    - Марсовые по вантам на фок и грот!.. Пап, а скорость у них большая? – спросил он заинтересованно.
    - Смотря с чем сравнивать.
    - Ну, например, с ракетой.
    - Что ты глупости спрашиваешь? Конечно, маленькая.
   -  Жалко… Интересно, конечно, но уж очень эти парусные корабли несовершенны. То ли дело – звездолёт! За несколько дней – миллионы километров… Раз – и в другой галактике!.. Обрасобить реи!.. Пап, а что такое «обрасобить реи»?..
    …Я к тому времени уже нарисовал глаз тигра. И как только я его нарисовал – он закрылся! А потом – раскрылся! Я даже вздрогнул! Марсиане меня предупреждали, что краски - волшебные и всё, что ими рисуешь, оживает. Но всё равно, когда я это увидел, я испугался: так это было                неожиданно! Просто невероятно! И тут же я услышал какую-то музыку. Даже не музыку, а какой-то музыкальный шум ветра и шелест листьев. Как будто                каждый листик был колокольчиком, флейтой или скрипочкой, и они сами сочиняли музыку, сами играли её и спрашивали друг друга: «Красивая музыка?» - и тут же отвечали: «Конечно-конечно, очень-очень красивая музыка! Просто прелесть какая музыка!»
     Я услышал взволнованный шёпот Себастьяна: «Папа, а кого ты рисуешь?»
   - Как - «кого»? – удивился я. – Тигра! Ты же просил тигра.
   - А он будет в натуральную величину или такой, как на холсте?..               
Ты рисуешь старого или молодого тигра? И почему он не полосатый?..
    Меня как будто током пронзило: ведь я совершенно не подумал, какого тигра рисую! Я не сосредоточился перед сеансом магии: не продумал все нюансы. Это была большая ошибка. Я забыл главное предупреждение моих марсианских друзей: перед тем как коснуться кистью холста – надо точно знать, что рисую и зачем. Но было уже поздно! Вокруг потемнело, загрохотало, земля под ногами закачалась, что-то хлопнуло, взвизгнуло, треснуло, раздался резкий пронзительный свист – и с мольберта на землю спрыгнула красивая рыжая кошка.
    - Мяу! У вас не найдётся какой-нибудь таблетки? – на чистейшем человечьем языке промяукала рыжая кошка.- Ужасно болит голова! Мигрень да и только!..
    Я смотрел на неё во все глаза и не мог рта открыть. У Себастьяна, наоборот, открылся рот от удивления, и он так и замер, выпучив на кошку глаза. Только после того как она повторила свой вопрос о таблетке, я растерянно переспросил: 
   - От головной боли?   
   - Ах, какой вы странный? – промяукала рыжая кошка. - Не всё ли равно от чего? Любой таблетки. Я ем любые таблетки. Я их очень люблю. Это моя слабость! Вернее, моя сила!
   - Извините, я не поздоровался. Здравствуйте! – наконец-то я оправился от удивления.               
   - Разве? Тогда вы - грубиян! – промяукала кошка.
   - Извините, я растерялся…
Но кошка и слушать не хотела моих извинений:
   - Нет! Нет! Нет! Не извиняю! Вы – невоспитанный! Невоспитанный! Нево… -
Тут она повернулась к Себастьяну:
   - Мяу! А вы, почему не здороваетесь?
   - Здравствуйте! – поспешил ответить смущённый Себастьян.               
   - Вы тоже невоспитанный! – отрезала она. – И хоть бы извинились…
   - Извините, пожалуйста! – начали мы со Себастьяном почти одновременно, но рыжая кошка опять прервала нас на полуслове:
    - Мяу! Что мне в ваших извинениях. Я обижена! Что это за место? Лес? Зачем лес? Я не хочу – лес.  Я хочу парк. У вас есть зеркало? Мне необходимо срочно привести себя в подарок, то есть в порядок. Я вся разлохматилась. И я хочу есть. У вас есть мороженое?
   - Мороженого нет, но у нас есть мясо, - обрадовался Себастьян. – Тигры, я знаю, любят мясо. Правда, у нас отварное…
   - Мяу! Мне нет дела до тигров, - фыркнула кошка. – Я люблю мороженое. А сметана у вас есть?
   - Папа, по-моему, это не тигр, - разочарованно протянул сын и печально посмотрел на меня.
   - Ф-ф-у! Я так и знала! Похудела и подурнела с этими путешествиями настолько, что меня принимают за тигра.  А я – лучшая в мире кошка с самым красивым  именем Флокса!
      И она, как это не покажется странно, вдруг запела:
    - Для людей всю жизнь служить?
      Это скучно, право.
      Я одна смогу прожить
      И имею право!
         Трали-вали, гоп-ля-ля!
         Бузина-калина!
         Для меня вся земля
         Как коту малина!
   Кто мне может приказать               
   Всех любить безумно?
   Это глупо, так сказать,
   И неостроумно.
      Всё другим? А что же мне?
      Через чур уж смело.               
      Хорошо вам или нет -
      Мне какое дело?
     Трали-вали, гоп-ля-ля!               
      Бузина-калина!
      Для меня вся земля,
      Как коту малина!..
    Пела она очень хорошо! Голос у неё оказался чистый и нежный. Мне её пение понравилось даже больше, чем, когда люди поют по телевизору в передачах «Фабрика звёзд» или «Голос».
    Закончив петь, она покружилась, попрыгала, повертела лапками, поскакала и поклонилась нам, как это делают артисты. Потом сама похлопала лапами и сама же закричала «бис-бис-браво-кис»! Кис-кис-браво-бис!»  Я зааплодировал. Просто непроизвольно. Пела она действительно замечательно!  Артистка, каких поискать! Прямо, как настоящее радио или музыкальный центр!
   Несмотря на то, что кошка Флокса пела, как настоящая певица, и танцевала, как настоящая артистка, малыш расплакался. Размазывая слёзы по щекам, он что-то говорил и давился слезами. Я пытался его утешить тем, что кошка очень талантливая, музыкальная, красивая, пушистая, что она будет с ним играть, лучше любого тигра! Через некоторое время мне с трудом удалось разобрать слова сына:
   - Я говорил… полосочки…  надо… было… нарисовать! - и рыдания полились снова.
   Надо вам сказать, дорогие друзья, что Себастьян, хотя и был очень умный и образованный ребёнок, плакал, как самый настоящий «детский сад».
   Мне было стыдно! Конечно, я был виноват. Так несерьёзно подойти к процессу создания нового существа, живого существа, друга для своего сына! Не использовать волшебство марсианских красок!..  Мне не было прощения!  Я попросил Флоксу поиграть с мальчиком, а сам попытался сосредоточиться.  И что же вы думаете? Эта задавака заявила, что любит играть одна, что ей не интересен плакса Себастьян и, вообще, мы её должны                поить,  кормить и, главное, ей срочно нужна цветочная клумба, так как спать она может только на клумбе флоксов!  Мы не знали, что с ней делать. В конце концов, решили разложить её на составные цвета и вернуть каждую краску в свою баночку.
   Тогда она заявила,  что поскольку она самая красивая кошка на свете, более того, она – сама красота, то не желает расставаться ни с одной из своих красок, а на нас подаст в суд за оскорбление личности своей всемирной красоты. Тьфу!..  Мы решили не обращать на неё внимание и вести себя так, как будто мы её не знаем, и знать не хотим.

                Глава третья,
    в которой рассказывается, как я решил исправить свою ошибку
    и нарисовать настоящего   друга, то есть собаку, потому что друзей
    лучше, чем собака, не бывает.

   Я сосредоточился, а сосредоточившись, начал рисовать собаку, поскольку собаку-то я знал, как рисовать. И вообще, лучше собаки друга просто не бывает!
   Себастьян перестал плакать и замер в ожидании. Но Флокса, эта рыжая эгоистка, прыгнула на мольберт, перевернула нам все краски, разлила почти всю волшебную жидкость и заявила, что на свете нет ничего хуже собак! Что они все глупые, драчливые и лохматые! Поэтому ей собака не нужна, а,               
значит, не нужна она и нам.  А мы должны почесать её за ушком и дать ей  вкусного мороженого…
   Пришлось засунуть эту болтунью в палатку, чтобы не мешала, и я приступил ко второму сеансу волшебства.
   Первый сеанс не удался потому, что я не знал точно, что я рисую и зачем. Мне хотелось нарисовать очень красивого тигра, поэтому кошка и                получилась такая яркая и глупая. Теперь я рисовал друга для своего сына, скромного, но верного, пусть не такого красивого, как рыжая кошка Флокса, но доброго и хорошего. Себастьян присел на корточки рядом с мольбертом и теребил меня за рукав, всё время что-нибудь подсказывая:
   - Рисуй одной чёрной краской, папочка! Пусть пёсик будет скромным… и добрым!.. Лапку сделай поменьше… Хвостик нарисуй побольше… И не такой пушистый…Только чёрной краской, папочка!
   - Зачем же одной чёрной? – не соглашался я. -  И рыженького на ушки  добавим… И беленького на грудку… И серенького на хвостик…
   И тут снова зазвучала красивая музыка, стало темно, как ночью. Раздался страшный грохот, визг, треск, вокруг нас стали лопаться какие-то
разноцветные пузыри. Опять раздался пронзительный свист – и с мольберта на землю прыгнула большая чёрная собака с белым пятном на груди и рыжими ушами, которая тут же приветливо помахала хвостом и вежливо поздоровалась с нами:
- Р-р-р! Гав! Здравствуйте! Ур-ра! Добр-рый вечер! Добр-рый день! Доб-р-р-рое утро! Пр-р-ривет! Р-р-р! Гав! Я совсем не спал! Так вздремнул только. Прошу прощения.  Больше не повторится. Я готов! Кого надо ловить? Кому помогать? Что охранять?
     Себастьян посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и расплылся в улыбке:
   - Какие прекрасные волшебные краски! - Он бросился к чёрной собаке и обнял её за шею. - Здравствуйте! Как вас зовут?               
      Собака на миг задумалась, опустив голову и поджав хвост, потом подняла морду и завиляла хвостом:
   - Не знаю! Я об этом как-то не задумывался. Зовите, как хотите.
   - Папа, как мы его назовём? Это мой папа. А я – Себастьян.
   - Р-р-р-рад! Очень! – прорычал пёс.
   - Добр-р-рый вечер, дор-рогой др-руг! – почти как пёс, прорычал я.               
   - Вы др-р-разнитесь? – удивился пёс.
   - Нет, что вы! – поспешил я его успокоить. – Я просто тоже люблю букву «р».
   - Тогда мы с вами подр-р-ужимся! – радостно залаял чёрный с белой грудкой и рыжими ушами пёсик.
   - А со мной? – замер Себастьян.
   - А с вами мы уже подр-р-ружились! – радостно пролаял пёс.
   - Но почему? Вы же меня совсем не знаете! –  малыш даже перестал дышать, и я увидел, как  заблестели его глаза.               
   - Ну и что? – пёс подскочил к Себастьяну, встал на задние лапы  и лизнул его в нос. – Это др-ружба с первого взгляда! Я чувствую, что вы мои самые лучшие друзья! Мне даже петь хочется. Я, конечно, не певец, но…
    И он запел, даже лучше самых настоящих певцов:
             - Я честь звериную свою
               Ревниво берегу.
               Попросят лапу - я даю,               
               За мячиком бегу.
            Хотя не очень лестно, гав,         
            Работать для забав,               
            Но в том, что значит слово долг,
            Я всё же знаю толк.
                Когда нет рядом друга –
                Ты одинок и слаб.
                Трудитесь друг для друга,               
                Не покладая лап.
               И если где стряслась беда –
               Я мчусь на  первый зов.
               Я людям помогать всегда
               Без устали готов.
                Вы только свисните мне, гав,
                И я бегу стремглав –
                Ведь в том, что значит слово долг,               
                Я всё же знаю толк.
               Когда нет рядом друга –
               Ты одинок и слаб.
               Трудитесь друг для друга,
               Не покладая лап!
   Тут уж мы оба не сдержались и зааплодировали нашему новому другу. Себастьяну так понравился поющий пёсик, что он от удовольствия запрыгал на одной ноге и закричал:               
- Давайте играть!  Давайте играть в инопланетян! В папуасов! В пиратов! Ур-ра!
  Пёс залаял, завизжал и тоже запрыгал:               
     - Ур-р-ра!  Гав - гав! Я готов! Ловить! Искать! Защищать! Охранять! Ур-ра!
     - А играть? Играть? – почти одновременно вырвалось у меня и у Себастьяна.
   Пёс словно натолкнулся на невидимую преграду, перестал прыгать и сел на свой серый хвост:               
   - Что значит - играть? Научите меня, я готов! – в его глазах мы видели преданность и любовь.
   - Я и сам не умею, - горько вздохнул Себастьян и сел рядом с ним на траву.
   - Что же ты, брат, такой неумёха, - я потрепал пса по шее, - а я так на тебя надеялся!
   - Мяу-мяу! Я же говорила, что нам собака не нужна! Это совершенно никчёмное существо! – вырвалась из палатки рыжая кошка Флокса и нагло влезла в наш разговор.
    Возмущению пса просто не было предела:
   - Кто - никчёмное существо? Я - никчёмное существо? Это я – никчёмное  существо?
   - Конечно, ты! – презрительно ответила Флокса. – Даже с ребёнком поиграть не умеешь.               
   - А ты умеешь? – только и нашёлся, что сказать обиженный пёс.
   - Я-то умею! – с апломбом заявила кошка. - Я-то всё умею в отличие от некоторых неразвитых псов.
    - Тогда поиграй с ребёнком! Пока не получила трёпку за «неразвитых». Мальчик чуть не плачет! – пёс встал в бойцовскую стойку.
   - Не хочу, - лениво промяукала Флокса и растянулась на траве в тенёчке.
   - А ты захоти! – пёс грозно встал над ней и слегка оскалил свои острые бойцовские клыки.               
    - А я не хочу захотеть, - Флокса лениво обмахивалась своим пушистым хвостом и ни чуточки его не боялась.
   - Гав-гав! Потому что не можешь! – злился пёс.
   - Могу, но не хочу. И, вообще, где моя сметанка? Я уже давно проголодалась, – Флокса замурлыкала и заурчала, чем ещё больше вызвала возмущение благородного пса:
    - Р-р-р -гав-гав! Тьфу! Ты просто воображала! Ты – вруша, воображала и …
и… и… никчёмное существо!
   - А ты!.. - взвизгнула Флокса, но я прервал этот, в сущности, никчёмный спор между двумя фантастическими существами, которые не могли помочь моему сыну, потому что и я, взрослый человек, делал всё не то и не так.


                Глава четвёртая,
 
           в которой рассказывается, как я рисовал Тюрлибома - настоящее
           фантастическое существо, и что из этого получилось.

   - Тихо! – закричал я. - Кажется, я понял свою ошибку! Себастьянчик, сейчас я нарисую тебе то, что нужно!
   - Не надо, папа! – с грустью ответил он. – Не было у меня друзей и не нужно. От них только беспокойство. Будут только гавкать, мяукать, ссориться, носиться друг за другом и от занятий отрывать. А играть – это впустую, без пользы, бессмысленно, глупо и нерационально тратить время. Всё равно, как играть в разные компьютерные игры.
     Но я уже энергично работал кистью над третьей своей картиной:
   - Понимаешь, сынуля, это же – волшебные краски! Представляешь? Как я сразу не сообразил? Ну, зачем нам волшебные краски, если ими рисовать обычных домашних зверей, милых собачек и глупых кисок?  Вот и получаются существа без фантазии, без воображения.               
   Флокса фыркнула и подпрыгнула на метр в воздух:
   - Это я-то без фантазии, без воображения? Да я!… - Тут она завертелась, закружилась, укусила свой хвост, мяукнула и скромно улыбнулась. - Ой, как молочка хочется!..
   Чёрный пёсик без имени печально сидел у мольберта и пытался мне объяснить, что он готов на всё ради своих друзей: ловить, искать, охранять… Только вот он не знает, что такое фантазировать, но если его научат, он будет с радостью и фантазировать, и придумывать, и всё, всё, всё, что надо делать!
Я гладил его по голове, а сам думал: как же это я не догадался, что надо было сразу рисовать необычное существо, никому неизвестное, ранее не существовавшее!  Настоящее фантастическое существо!..               
   - Ты знаешь, кого я тебе сейчас нарисую? – прыгал я в возбуждении перед мольбертом.
   - Кого, папочка?
   - Я тебе сейчас нарисую!.. – кричал я на всю поляну, смешивая краски и бросая их на холст, подправляя рисунок кистью. Потом отступал от мольберта на шаг, снова приближался, добавляя то чёрной краски, то зелёной, то красной. Притихшие пёс и кошка сидели рядышком и таращили на меня глаза.
   - Я тебе сейчас нарисую!..- ещё громче кричал я, водил кистью по холсту, замирал, отходил от мольберта, любовался своей работой, и снова смешивал краски, и снова подправлял и подрисовывал…
   - Кого, кого, папочка? – в нетерпении переспрашивал меня Себастьян и теребил меня за рукав.
   - Я тебе сейчас нарисую… Тюрлибома!.. - свистящим шёпотом договорил я.
   - Кого? – ахнул Себастьян. – Какого Тюрлибома?  А кто такой - Тюрлибом?
   - Тюрлибом – это… у-у-у! Это такой зверь!.. У-у-у, какой зверь!
   - Страшный?               
   - Ну, не очень страшный, но необыкновенный. Сильный, умный! А главное – фантазёр! Выдумщик! Как раз то, чего тебе не хватает. Теперь я понял, какой тебе нужен друг. Теперь-то у меня получится.
    - А зачем нам нужен какой-то Тюрлибом? – влезла в разговор Флокса. – Мальчик должен быть счастлив, что у него есть я. Моё первое предложение – никого не рисовать! Второе предложение – разложить на составные цвета эту никчёмную собаченцию! Третье….
   Но никто уже не слушал Флоксу. На весь лес зазвучала прекрасная музыка. Вокруг нас полетели цветные воздушные шары и мыльные пузыри, откуда ни возьмись появились тысячи разноцветных бабочек и прозрачных стрекоз. Шары лопались, снова возникали, опять лопались. Некоторые улетали высоко-высоко в голубое небо, а бабочки и стрекозы замирали на мгновение – и солнце играло радугой сквозь их тонкие крылья. На поляне то светило красно-оранжевое солнце, то опускалась чёрная тьма, то капал серый дождик, то шёл белый снег, то опять становилось светло, ярко и тепло.  Наконец, раздался пронзительный свист, напоминающий свист соловья-разбойника, мольберт окутало дымом – и с холста на землю спрыгнуло удивительное,  красивое и нарядное существо в золотистом фраке, в белом жилете и белых перчатках, с сиреневой пушистой головой и зелёным пушистым хвостом. Так мы впервые увидели Тюрлибома.
   - Вспрмкра уртрлю кспжсчи фью! – произнесло существо красивым бархатным голосом. Мы оторопели. Наверное, целую минуту мы молчали, хлопая глазами и раскрыв рот от удивления, прежде чем я сообразил, что  ответить:
    - Конечно, конечно. Мы тоже очень рады видеть вас! Здравствуйте, дорогой гость!
   - Папа, ты знаешь его язык? – удивлённо прошептал Себастьян.
   - Понятия не имею, - так же шепотом ответил я.
   - А почему ты решил, что он рад нас видеть?
   - По-моему, это первое, что должно сказать всякое воспитанное существо при встрече.
   - А кошка этого не сказала, - всё так же шептал Себастьян.               
   - Так она, видимо, невоспитанное существо, - шептал я.
   Но у Флоксы был прекрасный слух:
   - Это я – невоспитанная? – взвизгнула она. – Да я самая воспитанная! Воспитанней меня просто невозможно воспитать! Ой, как молочка хочется!..
   И вдруг на чистейшем русском языке это таинственное, неизвестное,  иностранное  зелёнохвостное существо произнесло:
   - Что вы говорите? А я самый невоспитанный. Очень приятно познакомиться со своей противоположностью. Представляюсь, не стесняясь: Тюрлибом-второй-младший!  А вас зовут…  Флокса?!.
   - Почему это - Флокса? Я, может, и не Флокса вовсе. Я, может, вообще и не люблю эти цветы…
  - Да вы ещё и самая правдивая! – обрадовался Тюрлибом. – Помнится, вы утверждали, что любите спать на клумбе флоксов.               
   Мы переглянулись с мальчиком и засмеялись.
   - А вы, судя по всему, Себастьян и папа Себастьяна, - продолжало необычное существо. - Только вот не могу догадаться, кто из вас кто?
    Тут мне захотелось пошутить, и я назвался Себастьяном, а Себастьяна представил как своего папу. Тюрлибом даже глазом не моргнул:
   - Очень рад! - сказал он. - Обожаю маленьких пап и больших детей.
     Себастьян тоже оценил мою шутку и смущённо произнёс:
   - Папа шутит. Какой же я - папа. Я - Себастьян.
   - Я так и думал. Вот вам мой хвост! – и Тюрлибом гордо протянул ему свой пушистый зелёный хвост. Тот робко его пожал. Затем он протянул хвост мне. Я торжественно пожал его. Так мы и познакомились.
   - Вы не устали с дороги? – спросил я Тюрлибома.               
Как ни странно, мой простой вопрос привёл Тюрлибома в необычайное возбуждение:
   - Встпрстрхча! Луррурлоррор мярляр кяшка кью! -  проговорил он несколько непонятных слов. - Нисколько!
     Тут в его руках откуда ни возьмись появилась старинная лютня, и он, аккомпанируя себе на лютне, запел красивую и бодрую песенку:
   - Я покоя не ищу,
     По уюту не грущу.
     Скучным в жизни не бываю,
     Повторять не забываю,
     Как таблицу умноженья,
     Как склоненье и спряженье,
     Эту песенку свою.               
     Сейчас я вам её спою.
        Кто в путь идёт, тот знает –
        Покоя не найти.
        Мы сами выбираем
        Нелёгкие пути.
Пусть трудна у нас дорога,
Но друзей хороших много.
И на праздник, и на бой
Поведу их за собой:
За леса, поля и горы,
Межпланетные просторы,               
За моря, за небеса –
Поднимайте паруса!
       Кто в путь идёт, тот знает –
       Покоя не найти.
       Мы сами выбираем
       Нелёгкие пути…
   Тут только Тюрлибом заметил нашего пса. А, может, он сделал вид, что   только сейчас заметил, как чёрный, с белым пятном на груди и рыжими ушами пёсик скромно сидел рядом с мольбертом, и с восторгом смотрел на него, хлопая лапами в такт песенке.
   - А это кто? – спросило фантастическое существо.
   - Это наша собака, дорогой Тюрлибом, - сказал я. - Наш недавний друг.
   - Как зовут?
   - Р-р-р-гав! Пока ни как! Ещё не успели назвать, – вежливо вытянулся во всю свою красоту наш пёс.
   - Мяу! Зачем его называть? – влезла в разговор Флокса. - Лучше мне второе имя дайте.
   - Р-р-р-гав! Как же так? Тебе второе, а мне ни одного? Я тоже хочу иметь имя!
   - Ты его ещё не заслужил, - презрительно промяукала Флокса.
   Естественно мы все возмутились этой новой наглостью нашей кошки. Себастьян предложил разложить её на составные цвета. Пёс громко лаял и можно было разобрать только то, что хуже кошки на свете просто нет зверя. Я пытался объяснить Флоксе всю её бестактность и невоспитанность.
Выход нашёл Тюрлибом.               
 - Прекрасно! – провозгласил он своим звучным и красивым голосом. – Вы, мадемуазель Флокса, не только самая воспитанная, самая правдивая, но ещё и самая добрая, самая щедрая кошка в мире! Решаем так: собака ещё не заслужила имени Гусар, поэтому незаслуженно будем называть её… Гусаром! Кто против? – и тут же сам себе сказал:
   - Против нет! Единогласно!
   Флокса не ожидала такого поворота дела и несколько секунд только таращила свои зелёные глаза. Потом начала пищать:
   - Я против! Я против! Я против!
   - Говорите громче! Я ничего не слышу! – попросил её Тюрлибом, хотя не услышать Флоксу было просто невозможно.
   - Я против! Я против! Я! Я! – надрывалась Флокса. Я думаю, её было слышно на другом конце леса.
   - Ничего не понимаю: ничего не слышу! Видимо, куда-то слух мой потерялся! – с грустью произнёс Тюрлибом. – Ну, ничего - потом найдём. Что будем делать, друзья? – обратился он к нам с улыбкой.
    Естественно, все захотели играть. Все кроме Флоксы, которая хотела себе второе имя, хотела молочка, сметанки, мороженого и, чтобы её почесали за ушком. Но Тюрлибом не слушал Флоксу. То он, как тигр, делая большие мягкие прыжки, кружил  по поляне. То, как обезьяна, прыгал на дерево и, зацепившись за толстый сук, качался на своём зелёном хвосте.  То, как обычный человек, просто прогуливался туда - сюда.   
   Глаза его горели! Сам он, то морщился, то вдруг  улыбался собственным мыслям.  Мы, затаив дыхание, ждали…

                Глава пятая,
 
        в которой рассказывается, как Тюрлибом придумал замечательную игру в
        моряков парусного флота 17 века, как нарисовал марсианскими красками
        галеон «Властелин морей», и как наши герои отправились на остров Папуасов
        в Антлантическом океане на помощь попавшим в беду инопланетянам  с
        планеты Тсонтсевзиен.
               
   - С якоря сниматься, по местам стоять! – наконец, рявкнул Тюрлибом каким - то не своим, красивым и звучным, а хриплым и простуженным, голосом. – Играем в моряков парусного флота! Через минуту галеон «Властелин морей» уходит в Атлантический океан. Капитаном назначаю себя. Боцманом –  Себастьяна,  Гусара – матросом, Флоксу – коком. Папа Себастьяна остаётся на берегу для приёма наших радиограмм  и для выполнения особо важных заданий!
   - Есть, капитан! – я отдал честь и вытянулся по стойке «смирно». Глядя на меня, Себастьян и Гусар тоже подтянулись и приложили ладонь и лапу к виску.
   И тут внезапно засвистел сильный ветер, дохнуло холодом и мы почувствовали солёные брызги на губах.
   Флокса, конечно, завизжала, замяукала, что она не знает, кто такой кок и ей совершенно не хочется быть каким-то там коком!
   - Так ты ещё и самая образованная? – усмехнулся Тюрлибом. – Кок - это повар на корабле, дорогая Флокса!
   - Мяу! Я не хочу кормить других! Я хочу, чтобы кормили меня! – визжала Флокса. 
   - Опять у меня куда-то слух потерялся, - пробурчал Тюрлибом, а затем, как заправский художник, в две минуты, нарисовал себе настоящую капитанскую шляпу с пером, морской кортик, шпагу и подзорную трубу.
   - Вот это да! – вытаращил глаза Себастьян.
   - Гав-гав-гав! А мне? – прыгал и лаял Гусар.               
   - Слушай мою команду! – ревел Тюрлибом, продолжая быстро-быстро что-то рисовать – Запастись провиантом и пресной водой! Взять на борт корабля спички, порох, ядра, шпаги и кортики, пистолеты и ружья! Одеться, как подобает морякам парусного флота времён каравелл и галеонов!
   - Но у нас же ничего этого нет! – беспомощно развёл руками Себастьян.
   - Как нет? – удивился Тюрлибом. – А это что?               
   И действительно! Всё-всё, что рисовал Тюрлибом: и разные вкусности - то, что он называл провиантом, - изюм, орехи, шоколад, пряники, фрукты, бочонок  мёда, корзина печенья, банка варенья, и одежда, и оружие, и разные  морские приборы, чтобы не заблудиться в бушующем море, - всё падало с холста прямо нам в руки. Мы аккуратно складывали всё это рядом. А самое удивительное: мы давно уже чувствовали дыхание моря.
Солёные брызги летели прямо на насМы слышали шум волн и крики чаек – это Тюрлибом рисовал покачивающийся на волнах сточетырёхпушечный галеон «Властелин морей». Несколько минут – и вокруг нас уже плескалось синее море. А может, даже океан! Я еле-еле успел спрыгнуть со шлюпки на берег, а мой любимый сын Себастьян и его новые друзья уже плыли на этой самой шлюпке к парусному судну. И вот они уже взбираются по вантовым лестницам на неизвестно откуда-то взявшийся, прекрасный и гордый, корабль 17-ого века, галеон «Властелин морей». Да-да! Золотой краской на борту было написано именно это название: «Властелин морей». Я видел, как взволнованный Себастьян тёр глаза, щипал себя за нос и даже попросил Гусара легонько укусить его за ногу, что добрый и преданный Гусар осторожно и сделал – море не исчезало. Там, где полчаса назад шумел зелёный лес, теперь плескалось синее море. А может, даже океан! Тюрлибом стоял за штурвалом, Гусар махал мне лапой, а другой лапой почему-то тёр глаза. Ну, а Флокса с пронзительным мяуканьем носилась по судну в поисках любимых сливок или молока, или мороженого или, может быть, напуганная предстоящим путешествием…
    Наконец, и Себастьян махнул мне рукой. Потом отвернулся – и плечи его задрожали. Мне показалось, что солёные брызги лёгким дождём сполоснули мне лицо. А, может, это были мои слёзы? Но мне стало так грустно, что я бросился в море и, отчаянно работая руками и ногами, в несколько минут достиг галеона.  Уже через секунду я поднимался на борт «Властелина морей».
   - Три тысячи маленьких мышат в банке из-под абрикосового компота! – радостно заорал Тюрлюбом. - Прекрасный поступок, папа Себастьяна! Назначаю вас штурманом!
    Себастьян бросился меня обнимать, целовать, а Гусар всё норовил  лизнуть меня в нос и губы.
- Есть, капитан! – так же громко и радостно заорал я, и вытянулся как самый настоящий штурман самого настоящего парусного корабля. – Какие будут приказания, капитан?               
   - Слушайте меня внимательно, друзья! Получен сигнал бедствия со звездолёта, прилетевшего к нам с планеты Тсонтсевзиен. Звездолёт приземлился на маленьком острове Папуасов в Атлантическом океане. Нам надо добраться до острова и помочь инопланетянам в беде.
   - Но ведь такой планеты нет на карте звёздного неба, - удивился Себастьян.– Мы в школе проходили…
   - Как нет?! – вскричал Тюрлибом. – Три тысячи дохлых мышат в кастрюльке без дна! А это что? – и он широким жестом достал из кармана длинную бумажную ленту с непонятными знаками на ней.
   - Гав-гав! Что это? – Гусар даже подпрыгнул на месте.
   - Радиограмма, полученная со звездолёта. Боцман Себастьян, а может, ты просто боишься?
    Мы посмотрели на Боцмана. Он покраснел, и мне стало немножко жалко его.
    - Я боюсь?.. – малыш попытался улыбнуться, потом чуть помолчал и честно ответил:
   -  Немножко… А что там случилось?
    - Трус! Трус!  Трус! Даже противно, какой трус! Мяу! – Флокса, не найдя ни сливок, ни молока, ни мороженого, оказывается, уже давно прислушивалась к нашему разговору.
    -  Гав-гав! Кто трус? Себастьян - трус? – зарычал Гусар. – Сама ты - трусиха не полосатая!
   - Отставить посторонние разговоры! – приказал Тюрлибом. – Полностью расшифровать радиограмму не удалось, но слова «sos» и координаты потерпевшего бедствие звездолёта понятны: 59 градусов северной широты и 30 градусов восточной долготы. И какие-то странные голые люди с отравленными палками….               
    - Мяу! Я не согласна! Сначала «с якоря сниматься, по местам стоять» - а теперь уже какая-то планета Тсонтсен… тьфу! Остров папуасов какой-то! Что я вам – бесценность какая-нибудь, что ли? Отравленные палки! Это же опасно!
     - Ну, конечно, лакать молочко безопаснее, - усмехнулся Тюрлибом. – Но, друзья, надо торопиться. Нас ждут живые существа, попавшие в беду. Я не смогу спать, пока не выполню свой долг! Слушай мою команду: с якоря сниматься! По местам стоять! Отдать концы! Марсовые по вантам на фок и грот!
    - Есть, капитан! – почти одновременно крикнули мы, бросились к верёвочным лестницам и быстро-быстро стали карабкаться на главные мачты, чтобы расправить паруса. Мне было страшно. Корабль так сильно качало, что мне казалось, я вот-вот соскользну со ступенек лестницы и полечу вниз прямо в морскую пучину. Себастьян и Гусар, наверное, испытывали те же чувства, но никакого страха на их лицах и мордочках я не видел. Только не полосатая трусиха, эта вруша и воображала рыжая Флокса промяукала пронзительным мявканьем:
   - Хоть блюдечко молока!  Мя-я-я-я-у! Мы утонем! Утонем! Спасите! – бросилась в трюм, залезла под стол и завернулась в три одеяла.
    Тюрлибом не обращал на трусиху никакого внимания. Он стоял на капитанском мостике, держа руки на штурвале, и зычным капитанским голосом отдавал приказания:
   - Эй, на полубаке! Брасы травить! Шкоты тянуть! Фалы поднять! Пошёл фалы!
    Свистел ветер. Солёные брызги летели нам прямо в лицо.  Огромные волны швыряли наш корабль, как щепку. Но галеон «Властелин морей» взмывал на вершину одной гигантской волны, падал с кручи вниз, снова поднимался, снова падал, и летел на всех парусах к острову Папуасов, где нас ждали попавшие в беду таинственные существа с далёкой планеты Тсонтсевзиен.               
    И вдруг наш бесстрашный капитан запел. Это было неожиданно, но красиво:
   - Пусть кто-то безумными нас назовёт,
     А странствия наши - мечтами,
     И всё же, друзья, только  полный вперёд!
     Судьба наша – это мы сами!
Шкоты тянуть! Брасы травить! Фалы поднять!
Труден наш путь, нас не сломить, не запугать!
Духом  сильны, сердцем верны!
Тесен наш круг – дай лапу, друг!..

   Мелодия была такая красивая, а ритм – такой бодрый, что казалось, я тоже знаю его песню, и хотелось подпевать. И как-то само собой получилось, что дальше  эту песню я пел вместе с Тюрлибомом:
   «Пускай  малодушные славят покой –
   Не надо нам тихого рая!               
   И мир принимаем мы только такой:
   Без меры, без счёта, без края!
Когда рядом с нами испытанный друг –
И жизнь во стократ интересней.
Так пусть же теснее сомкнётся наш круг
И грянет уверенней песня!..
      Сердце сладостно ныло и рвалось из груди. Но не от страха, а от восторженного чувства приключения, в которое я попал. От радости, что у меня и Себастьяна появились такие замечательные друзья, как Тюрлибом и Гусар, и, главное, что мы плыли на помощь инопланетянам!.. Я-то с ними уже встречался, но мне очень хотелось, чтобы и Себастьян, наконец, смог бы протянуть кому-нибудь руку помощи, и не только в школе, где он, как отличник, помогал другим ребятам разобраться в домашних заданиях, а в этой таинственной и непонятной жизни вне школы.               
   Наверное, и Себастьян, и Гусар испытывали те же чувства, потому что вместе со мной они подхватили песню Тюрлибома:
   - Шкоты тянуть! Брасы травить! Фалы поднять!
     Труден наш путь, нас не сломить, не запугать!
     Духом сильны, сердцем верны!               
     Тесен наш круг – дай лапу, друг!..

                Глава шестая,
   О том, как галеон «Властелин морей» был атакован пиратским фрегатом, о бесстрашной схватке с пиратами, о мужестве наших героев и о том, как они попали к пиратам в плен.

   - Справа по борту вижу шхуну под чёрным флагом! – вдруг закричал Тюрлибом.
   - Пираты? – я заволновался, но старался не показывать виду.
   - Корсары! Разбойники! – в ужасе прошептал Себастьян.
   - Мы погибнем? – глаза у Гусара стали круглыми и огромными, как тарелки для супа. Из трюма вылезла Флокса и заголосила:               
    - Мяу- мяу! Мы погибнем! Пропадём! Спасите! Помогите!  Я боюсь пиратов: они будут дёргать меня за хвост! Мяу!
    - Пять тысяч дохлых мышей в чашке с молоком! На брасах не зевать! Орудия к бою! Берегите хвосты, друзья! – скомандовал Тюрлибом.
    Но пока мы наводили орудия и заряжали их огромными, тяжёлыми ядрами, раздались выстрелы с пиратского судна. Всё заволокло дымом. Флокса ещё громче завизжала:
    - Мяу! Моя бессмертная красота! Спасите! Помогите!
    Наконец, наши орудия дали ответный залп. Опять грохот и дым. Когда дым рассеялся, Флокса не удержалась от язвительного замечания:
    - Мазилы! Даже из пушек стрелять не умеете.
    - Гав-гав! До столкновения осталось сто футов! – судорожно пролаял Гусар. – Что будем делать, капитан?               
    - Десять тысяч мокрых кошек под подушкой! Зажигательный снаряд замедленного действия! – скомандовал капитан Тюрлибом. – До встречи на берегу, друзья! Не унывать! Держать хвост пистолетом! Ну, пираты, сейчас вы получите у меня! Боцман, принимай командование! – и с этими словами наше зеленохвостое, фантастическое существо, наш бесстрашный капитан, наш друг и опора, прыгнул за борт галеона верхом на зажигательном снаряде.               
   - Тюрлибом, не оставляй нас! – закричал боцман Себастьян. – Я не смогу командовать! Мы погибнем без тебя! Пусть лучше штурман… Папа, папочка, пожалуйста, возьми командование на себя!               
   Мне хотелось выручить сына, но я понимал, что не имею права не послушать командира галеона. На море, как и в космосе, приказ – есть приказ!
   - Принимай решение, капитан Себастьян! – я вытянулся перед ним по стойке «смирно».
   - Принимай решение, капитан Себастьян – от всего сердца лаял Гусар и бил хвостом по палубе.
   - Не принимается, Гусарик! Папа, я не знаю, что делать! Ничего не придумывается…
   - Это какой-то неумёха! – визжала Флокса. – Ничего не умеет делать! Никакой фантазии! Никакого воображения! Я же погибну! Ты должен меня спасти, такую красивую и пушистую, кто ты там такой – боцман или капитан, первоклассник несчастный!
   - Принимай решение, капитан! – в один голос закричали мы с Гусаром, и тут раздался ещё один залп с пиратского корабля. Меня подбросило взрывной волной и швырнуло за борт. Спас меня Тюрлибом. Если бы не он, лежать  мне на дне океана или быть съеденным зубастыми акулами. Но об этом я расскажу чуть позже, а вот что случилось дальше в битве с пиратами.
    После того, как меня выбросило за борт, и дым рассеялся, пиратский фрегат врезался бушпритом прямо в борт нашего галеона. Заскрипели снасти, затрещала обшивка, рухнула наша фок-мачта, и к нам на палубу спрыгнули страшные и злые пираты. Если бы вы их видели! Настоящий ужас!               
 Грязные, чёрные, немытые! Зубы не чищены! Их было, наверное, человек сто, а, может, и двести! Они размахивали саблями, ножами, стреляли из пистолетов, ружей, плевались, кидались тухлой рыбой. Лица у них были замазюканные, наверное, не умывались целый месяц, а, может быть, и два! Одежда на них была рваная, мятая, грязная! Грохот стоял непрерывный. Флокса сразу заверещала, что она сдаётся, что она очень любит пиратов и сама давно хотела стать пираткой.
   Но Гусар бился за восьмерых. Если бы не знать, что он собака, можно было бы подумать, что он лев! Пираты так и летали от Гусара по всей палубе. Одного пирата он заколол шпагой, другому выстрелил из пистолета прямо в нос, третьему откусил половину мягкого места пониже спины, а четвёртого, пятого, шестого и седьмого выкинул за борт прохладиться в океане.
   Себастьян старался не отставать от Гусара - тоже стрелял из пистолета, размахивал шпагой. Двух пиратов хорошенько стукнул рыбой, которую он поймал на лету, когда пираты ею кидались. А когда один из пиратов выбил у
него из рук и рыбу, и шпагу, он схватил обломок мачты - и нескольким пиратам хорошенько досталось от его деревянной дубины.
   Но пиратов было очень много. Они применили старый пиратский приём – «куча мала»: это, когда несколько человек набрасываются на одного человека. Они навалились на Гусара и устроили ему страшную «кучу-малу». Но даже и этот бесчестный приём не помог им - Гусар расшвырял их, как кубики, как сломанные игрушки, как сухую листву!
   Только тогда, когда ранили его в правую переднюю лапу, в левое ухо и в хвост, которым он тоже раскидывал пиратов, они смогли его обезоружить и связать.
   Себастьяна тоже схватили и связали толстой верёвкой. Флоксу они связали ещё раньше, несмотря на все её улыбочки, подлизывание и подмяуканье, и поднятые  вверх лапы.
  - Эй, Джим, Джек, Штопаный носок, Гнилой помидор и Кривой гвоздь! – закричал ржавым голосом Главный пират своей пиратской шайке. – Живо осмотреть трюмы! Золото, драгоценности, провиант и бочки с ромом тащите на берег! Живо! А ты, Дырявый башмак, запевай нашу, пиратскую!..               
И длинный пират по имени Дырявый башмак, в дырявых полосатых штанах, дырявой клетчатой куртке и дырявых башмаках запел пиратскую песню:
    - Мы всё за кем-то гонимся,
      И нам сам чёрт не брат,
      Но с нами познакомиться,
      Увы, никто не рад.
         Нам господа приличные
         Руки не подают,
         Но денежки наличные
         В два счёта отдают…
     Хриплые глотки остальных пиратов подхватили их залихватскую песню:
    -  Мы всё-таки пираты,
       Манеры резковаты.               
       Наша жизнь – копейка,
       Счастье – канарейка.
        Наш девиз – удача
        И денежки в придачу!
        Но если говорить всерьёз –
        Мы не выносим детских слёз.
           Детство у нас было трудное,
           Ученье у нас было нудное.
           Какое уж тут воспитание?
           Сплошное одно наказание!               
        Влияние улиц тлетворное
        Да горькая жизнь беспризорная.
        И были мы просто ребятами,
        А стали лихими пиратами!
            В том, что грубоваты,
            Мы не виноваты.
            Наша жизнь – копейка,
            Счастье – канарейка.
            Наш девиз – удача
            И денежки в придачу!
            Но если говорить всерьёз –
            Мы не выносим детских слёз.
   Это была ужасная песня! Во-первых, они фальшивили, пели между нот, даже было не понять тональности, в которой они пели! А уж то, о чём они пели – это была совершеннейшая чушь! Как это жизнь может быть – копейкой, если она – драгоценность бесценная?!.
   Пираты посадили в шлюпку наших связанных героев и увезли их на берег.
Капитан Тюрлибом, судя по всему, погиб в неравной схватке с пиратами. Солнце спускалось всё ниже и ниже, как будто ему тоже было грустно смотреть на поражение Себастьяна и его друзей.
     Так печально закончился первый день приключений…



               
                Глава седьмая
             О том, как пираты Рваный букварь и Дырявый башмак устроили потасовку, и о том, как Тюрлибом пришёл друзьям на помощь и спас их из плена.

    Солнце закатилось за горизонт. Сумрак окутал лес. Спустилась ночь. На большой поляне, кто в шалаше, а кто просто под деревом, спали и храпели пираты. Кругом валялись бочки с ромом и хересом, обглоданные кости кабанов и бизонов, сабли да ружья. Только двое пиратов не спали: Рваный букварь и Дырявый башмак. Они охраняли привязанных к дереву капитана Себастьяна, Гусара и Флоксу. Но так как охранять пленников было им скучно и, к тому же, они ужасно проголодались, они решили развести костёр и что-нибудь приготовить себе на огне.
    Дырявый башмак, худой-худой и лысый-прелысый, уже больше часа варил что-то в котелке, старательно помешивая варево кривой веткой. Рваный букварь, толстяк с рыжими волосами, толстым  носом и голубыми глазами, в шляпе, глубоко натянутой на уши, далеко не отходил от пленников и только принюхивался к дыму, идущему от костра, но так и не мог понять, что варит его приятель. Он туже подтянул ремень, чтобы меньше чувствовать голод, и тяжело вздохнул.
  - Чего вздыхаешь, Рваный букварь? – спросил его Дырявый башмак, продолжая мешать в котелке.
  - Неудачный сегодня день выдался, Дырявый башмак! Наша славная пиратская шхуна, разграбившая и потопившая 132 корабля, потоплена каким-то странным существом с зелёном хвостом! Наверное, это сам морской дьявол! Наверное, пора завязывать с пиратством.
  - Да… ночка того… неудачная, - промычал в ответ Дырявый башмак.
  - Так я говорю, может, завязать с пиратством, а?
  - Да не… Я ещё погодю… Мне вроде нравится.
  - Да чего «нравится»? – возмутился Рваный башмак. – И с этим галеоном нам не повезло: ни золота, ни драгоценностей! Зачем только такие оборванцы шныряют по морям? Никакой от них пользы.
  - Да… пользы от них того… никакой, - согласился Дырявый башмак и, зачерпнув обломком ложки варево из котелка, попробовал его.
  - А вот продадим пленников папуасам, - Рваный букварь мотнул головой в сторону Себастьяна с друзьями, - хоть какой-то барыш будет. Куплю себе говорящего попугая, буду его учить буквы говорить. Все! От А до Пы!
  - А чего же не дальше? – удивился Дырявый башмак.
  - А я дальше не знаю.
  - Эх ты, неуч! – усмехнулся Дырявый башмак. – Я и то до Сы знаю!
  - Ну, ты, профессор кислых щей! Вари быстрей да посолить не забудь. Есть охота!
  - А ты подбрось веток. Вишь, костёр тухнет!
  - Я пойду за ветками, а ты один всё съешь! Нет уж, пойдём вместе! Знаю я твою подлость! – И оба пирата, настороженно посматривая друг на друга, отправились собирать ветки и сучья для костра.
  - Простите меня, друзья! – зашептал Себастьян, когда пираты скрылись из виду. – Это из-за меня вы попали в плен. Ничего не смог придумать… Лучше бы сидел дома да делал уроки!
  - Гав-гав! Это я виноват! – попытался успокоить его верный Гусар. – Это я ничего не смог придумать!
  -  Мяу! Оба вы хороши! – презрительно мяукнула Флокса. – Ни фантазии, ни воображения! Один - тупой, другой – ограниченный. Ну, и компания!
  - Р-р-р, молчи, дур-р-р-ра! Ты зато – очень умная! Трусливая дура не полосатая!.. Вы поняли, о чём говорили пираты? – радостно зашептал Гусар. – «Какое-то странное существо с зелёным хвостом потопило пиратскую шхуну». Это же Тюрлибом! Это наш Тюрлибом!
   - «Тюрлибом»! «Тюрлибом»! Где ваш Тюрлибом? -  раздражённо зашипела Флокса. - Завёз неизвестно куда и бросил на растерзание пиратам. Говорил мне внутренний голос: не связывайся с фантазёрами! Лежи на клумбе флоксов, чеши себя за ушком и лижи мороженое! Нет – понесло меня на каком-то галеоне неизвестно куда! И вот результат: с минуту на минуту погибнет моя всемирная красота! Ой-ёй-ёй! Несчастная умница и красавица!
   - Хватит ныть! – шёпотом рыкнул Гусар. – Нас обязательно спасут.
   - Не расстраивайся, Флокса, - попытался утешить её Себастьян. – Что-нибудь придумаем.
   - Ничего ты не придумаешь! – Флокса даже попыталась дотянуться до него своими когтями и цапнуть. – Ты и придумывать-то не умеешь!
    - Р-р-р! Гав! Не обижай Себастьяна! Он не виноват! – Гусар тоже попытался дотянуться до неё, чтобы куснуть за лапу или за хвост.
   - Виноват! И твой Себастьян, и этот ваш зеленохвостный Тюрлибом! – теперь Флокса тянула свои лапы к Гусару, чтобы вцепиться ему в нос.
   - Сама ты… дурр-ра… не полосатая! – рвался из верёвок Гусар.
   Друзья, забыв о пиратах, так расшумелись, что даже вздрогнули от их грубого окрика:
 - Эй, вы там, пленники, потише!.. Мечтать мешаете! - Это охранники вернулись к костру с охапками хвороста, продолжая свой разговор:
    - А ты, что себе купишь, Дырявый башмак? – спросил Рваный букварь, подбрасывая сучья в костёр.
   - А я себе вставные волосы куплю, - мечтательно произнёс Дырявый башмак.
   - Ну, это ты хватил, дурында! - захихикал Рваный букварь. - На вставные волосы тебе денег не хватит.               
   - Почему это не хватит, –  удивился Дырявый башмак, - если моей голове холодно. Ты-то уже себе целую шляпу напиратствовал!
  - Не напиратствовал, а заработал!               
  - А моей голове холодно! – продолжал ныть Дырявый башмак
  - Не хватит – и всё! – отрезал Рваный букварь. – За таких дохлых пленников много денег не дадут.
  - А мы их в рабство продадим или на съедение?
    Рваный букварь долго чесал затылок, обошёл дерево, к которому были привязаны пленники, подёргал верёвки, потыкал их пальцем в живот и сделал вывод: 
  - Худые больно… Это как атаман решит. Похлёбка-то скоро готова будет?
  - Лучше бы на съедение, - вздохнул Дырявый башмак. – За это больше платят.
  - Я есть хочу! - Рваный башмак постучал по своему животу. - Я так голоден, что, кажется, съел бы целого быка!
   - Ну, и обжора ты, Рваный букварь, - засмеялся Дырявый башмак. – Сказано тебе: ещё не сварилось!
   - А что ты варишь-то так долго?               
   - Три булыжника, два ядра да кусок говядины.
   - А зачем булыжники? – удивился пират.
   - Для навара.
   - Ну, и как навар?
   Дырявый башмак потыкал ножом в котелке и с сожалением произнёс:
   - Да жесткие ещё булыжники.
   - Тогда дай пока говядинки пожевать! – попросил его Рваный букварь.
   - Ты – на часах. Тебе не положено. Вот сменят тебя, – тогда лопай сколько захочешь.
   - Вот и смени меня! Ты же мой приятель!               
   -  Не-е! Мне у костра теплее! – и показал язык Рваному букварю.
   - Какой же ты после этого приятель? – рассердился Рваный букварь.
   - А я в пираты пошёл не для того, чтобы приятельствовать или там
дружить! - Дырявый башмак развалился у костра и с насмешкой смотрел на своего напарника. – Какой мне прок от пиратства, если я о себе думать перестану?
   - Какая же ты всё-таки дрянь, Дырявый башмак! – Рваный букварь плюнул в котелок, но промахнулся. – Даже противно с тобой разговаривать. 
   - А ты не разговаривай, - и Дырявый башмак плюнул в Рваного Букваря – и тоже не попал.
   - И слушать тебя противно!
   - А ты не слушай.
   - И видеть тебя противно!
   - А ты не видь. То есть, не смотри. – Дырявый башмак достал из котелка  большой кусок мяса и попытался откусить от него маленький кусочек, но мясо было очень горячее.               
   Тогда он стал подбрасывать его грязными руками и дуть на него, чтобы немножко остудить.
   - Как же мне не смотреть на тебя, если ты торчишь прямо перед моим носом? – Рваный букварь всё ближе и ближе подходил к костру. Гусар переглянулся со Себастьяном и попробовал освободиться, но он был крепко-накрепко привязан к дереву. Себастьян тоже напряг мускулы – верёвки не поддавались. И Флокса тоже поёрзала, но вырываться не стала.
   - Что же ты мне предлагаешь, Рваный букварь? – Дырявый башмак, наконец, вцепился в мясо и стал рвать его своими последними чёрными четырьмя зубами. – Чтобы я оторвал тебе нос и отбросил его куда-нибудь подальше?
   Рваный букварь уже не мог сдерживаться. Мясо дразнило его своим ароматом, а Рваный башмак – своей наглостью:               
 - Это я оторву тебе нос, да заодно и уши, и изжарю их на костре вместо твоих наваристых булыжников! – заорал он, и прыгнул на жующего пирата, одной рукой вырвал у него изо рта говядину, а другой схватил за ухо. Тот вцепился Букварю в нос. Букварь взвизгнул – и укусил его за ногу. Началась потасовка. Пираты сначала кусали друг друга. Потом стали раздавать оплеухи, плеваться и, наконец, перешли к ножам и саблям. Искры полетели в разные стороны. Казалось, что остальные пираты вот-вот проснутся от их возни, но такой храп стоял над поляной, что никто из спящих пиратов даже не поднял голову, чтобы посмотреть на дерущихся.  А Рваный букварь и Дырявый башмак, наконец, рухнули на землю и, сцепившись, в азарте схватки покатились всё дальше и дальше в лес. Некоторое время пленники прислушивались к отдалённому шуму, не веря, что они остались без охраны. Пираты уже где-то очень далеко валтузили друг друга. Себастьян радостно прошептал:
   - Они забыли о нас! Надо что-то делать!
   - Гав-гав! Бежать! – подал голос Гусар.
   - Я первая! Я первая! Скорее развяжите меня! – мяукнула Флокса.
   - Как же мы тебя развяжем, если мы сами связаны? Гусарик, попробуй  дотянуться до меня или до кошки!
   Но сколько не извивался Гусар – ничего не получалось.
   Флокса начала рыдать:
   - Я чувствовала, что этим кончится наше дурацкое приключение! Говорил мне мой внутренний голос: не связывайся с фантазёрами!  Зачем только нарисовали этого безумного Тюрлибома!
   - Очень хорошо, что его нарисовали! – возразил Себастьян. – Неужели он погиб?
   - В океане очень глубоко, наверное, как сто домов друг на друге, – всхлипнул добрый Гусар. -  Он, наверное, утонул.               
   - Кто утонул? Тюрлибом? Жаль, хорошее было существо, - услышали они вдруг чей-то тихий, но очень знакомый голос. – Да и хвост у него был красивый – зелёный. Хотя, синий тоже неплохо.
   - Тюрлибом! – радостно вскрикнул Себастьян.
   Да, это был Тюрлибом! Какое это было счастье! Себастьяну и Гусару хотелось кричать от радости: Тюрлибом жив! Тюрлибом не утонул! Но кричать-то как раз и нельзя было, чтобы не разбудить спящих пиратов. Но и удержаться было трудно, поэтому они кричали громким шёпотом. А Флокса тоже обрадовалась – освобождение пришло! Она тут же забыла, что только что ругала Тюрлибома:
   - Скорей развяжи меня, дорогой, миленький Тюрлибомомчик, а то пираты продадут меня в рабство!
   - Тебя развяжи, а нас? -  Гусар еле сдержался, чтобы не залаять. – Только о себе думаешь! 
   - Что я виновата, что у меня само о себе думается?
   - Потому что ты - эгоистка!
   - Тише-тише, друзья! Пираты могут нас услышать. Всех развяжу – не ссорьтесь. Главное, что пиратам больше не удастся грабить путешественников: их шхуна на дне морском.
   - Мы так боялись, что ты утонул, капитан Тюрлибом! – прошептал Себастьян.
   - Тысяча пиратов на трёхколёсных велосипедах! Как же я мог утонуть, если мой хвост – лучше в мире спасательный круг! - и Тюрлибом перерезал последнюю верёвку. – А теперь в путь, друзья! Время не ждёт! Вперёд на поиски звездолёта!               
   Осторожно ступая, чтобы не хрустели ветки под ногами, друзья растворились в глубине леса. Только – только они скрылись из виду, как на поляну вывалились дерущиеся пираты.  Но сил уже не было ни у того, ни у другого. Они вяло стукали друг друга по спине, по плечам и так же вяло переругивались.               
   - Какая же ты всё-таки дрянь, Дырявый башмак! – обижался Рваный букварь. – Укусил меня за ухо. Теперь оно у меня болеть будет.
   - А не надо было его подставлять под мои зубы! – огрызался Дырявый башмак.
    И тут они заметили верёвки под ногами и то, что под деревом никого нет.
   - А где… эти?..  Где на-наша до-добыча? – заикаясь, прошептал Рваный букварь.   – Кого же мы бу-будем продавать па-папу-пу-а-сам? Караул! Они сбежали! Эй, Дырявый башмак, они сбежали!
   Дырявый башмак долго смотрел на пустое место, где ещё недавно стояли, привязанные к дереву пленники. Рот у него открылся. Он шевелил губами, как будто что-то хотел сказать и не мог. Наконец, вопрос сорвался с губ:
   - Как сбежали? А что же мы продадим папуасам?               
   - Ну, и дырявая у тебя голова, Дырявый башмак! Если они сбежали, значит, некого продавать!
   - Это ты виноват, Рваный букварь! – и Башмак толкнул приятеля в грудь.
   - Почему это я? – удивился тот. – Если бы ты меня вовремя накормил, ничего бы не случилось.
   - А не надо было пост оставлять!
   - А не надо было булыжники в суп класть!
   - Затянул бы ремешок потуже да потерпел бы!
   - Дал бы говядинки пожевать, я бы и потерпел бы!
   - Никогда тебе не быть атаманом, раз терпеть не умеешь! – медленно и сурово проговорил Дырявый башмак.
   - Ой-ё-ёй! – завыл Рваный букварь. – Нас же атаман повесит головой вниз, если мы их не найдём!               
   - Ой-ё-ёй! – запищал Дырявый башмак. – Я не хочу головой вниз. Это бесчеловечно!
   - А грабить корабли – это человечно? – усмехнулся Рваный букварь. – Выше нос! Ты же пират! Вперёд на поиски коварных беглецов!
   И пираты бросились в лес вдогонку за нашими героями…

                Глава восьмая,
         в которой рассказывается о встрече с папуасами, захватившими  звездолёт  инопланетян,  о Шамане папуасов, который предложил Себастьяну стать их вождём, о предательстве Флоксы и о том, что нашим героям чуть не отрубили головы, но они всё же  нашли способ вырваться  на свободу. 

   Утром следующего дня беглецы проснулись в шалаше, заботливо сооружённом для них Тюрлибомом. Сам Тюрлибом сидел на пеньке и что-то старательно разглядывал на узкой полоске бумаги.
   Флокса сразу же начала ныть:
   - Мяу- мяу! Кто меня почешем за ушком? Хочу молочка и сметанки, сливок и мороженого!
   - Гав-гав! Доброе утро, Флокса! – как можно вежливее поздоровался с ней Гусар.
   - Ф-ф-р-р! Какое мне дело до твоего утра, глупый пёс!
   Гусар решил цапнуть её, но Себастьян его остановил:
   - Доброе утро, Гусарик! Не обращай внимания на эгоисток.  Доброе утро, Тюрлибом!
   - Утро действительно доброе, друзья! Мне удалось расшифровать радиограмму со звездолёта. Помните координаты острова Папуасов?
   - Конечно, - кивнул головой Себастьян. – 59 градусов северной широты и 30 градусов восточной долготы.
   - Пять бочек пороха в кружке с компотом! Так и есть! Друзья мои, мне кажется, что мы с вами имеем честь находиться на острове Папуасов!
   - Не может быть! – почти одновременно воскликнули Себастьян и Гусар. Даже Флокса перестала ныть и подняла уши топориком.
   - Шесть бочек пороха в миске с борщом! Ещё как может! Одну минуту, друзья! Мне надо определить наше местонахождение.
   Тюрлибом свернул свой хвост колечком и стал быстро-быстро вращаться вокруг своей оси, даже пыль поднялась столбом, и засвистел воздух.               
   - Вы, наверное, не знали, друзья, что мой хвост может быть ещё и компасом… - Тюрлибом замер на несколько секунд. – Точно! 60 градусов северной широты и 30 градусов восточной долготы. Мы почти у цели. Звездолёт находиться где-то рядом.
   Услышав это поразительную новость, Гусар бросился обнюхивать всё кругом:
   - Гав-гав! Надо обшарить весь остров!
   - Мяу! Не хочу ничего шарить!  - Флокса уселась поудобнее и принялась вылизывать себе правую лапку. -  Здесь кругом пираты и папуасы! А может быть, ещё и змеи! Я хочу домой! Хочу на клумбу!
   - Флокса, но ведь там ждут нашей помощи! – возмутился Себастьян.
   - А я устала всем помогать! – и Флокса стала вылизывать левую лапку.
   - Но ведь ты ещё никому и не помогла! – растерялся мальчик.
   - Всё равно устала! У меня другие интересы в жизни. – Флокса выгнула спину, потянулась, потом сделала несколько шажков, легла и утомлённо закрыла глаза, всем своим видом показывая, как она «устала». – И нечего меня учить! Я не маленькая.
   - Тридцать три пушки на поясе у пирата! – Тюрлибом в два прыжка подскочил к Флоксе и замер над ней, приложив руку к виску, как бы отдавая «честь». – Гарнизон! Слушай мою команду: Флоксу маленькой не считать – считать её старенькой! А теперь на поиски звездолёта!
   Но только они сделали несколько шагов, как услышали странный крик:
   - У-лю-лю-лю-лю-лю-лю-лю-лю!.. – и из чащи леса на поляну выскочили загорелые до черноты, полуголые люди в набедренных повязках, с кольцами в ушах и ноздрях, и с перьями в волосах. Это были папуасы. Под ритмичные звуки барабанов и там-тамов папуасы стали кружится вокруг наших героев, всё более и более сужая круг. Вдруг один из них, человек с самыми высокими перьями в волосах и самым большим кольцом в носу, запел хриплым голосом:               
     Я – учёнейший шаман,
     Не хитрец, не шарлатан.
     Я, как десять змей, умён,
     И, как три слона, силён.
     Я летаю выше туч,
     Я, как ураган, могуч… -  Барабаны били всё громче и громче, танец папуасов всё ускорялся и ускорялся. И тут всё племя подхватило песню своего Шамана:
      Пируэт, матриархат, кальций, натрий, карбонат,
      Теорема, коллектив, пневмония, реактив!
      Авто-мото-фото-ринг! Авто-фото-мото-ранг!
      Абэвэгэдэ, опэрэсэтэ, икалэмэнэ, уфэхэцэчэ!
      Тья-я-я!
    Племя продолжало молча кружиться, потрясая копьями, а Шаман продолжал петь:
          В джунглях бродит синий слон,
          Детям снится вкусный сон,
          Рыба песенку поёт,
          Птица по воде плывёт.
          Кто же скажет, что я лгу?
          Я обидеться могу.
             В школу тоже я ходил,
             Но учиться не любил.
             Был способный ученик,
             А трудиться не привык.
             Стал, зато, шаманом я.
             Вот наука вся моя! 
   И опять папуасы подхватили песню шамана про пируэт и матриархат, и про кальций, и про натрий, карбонат…
   Гусар слушал хор папуасов с тревожным вниманием, стреляя глазами по сторонам.  Флокса всем своим видом выражала восхищение, аплодировала, кричала: кис-кис мяу! Браво-браво-кис! Себастьян искренне смеялся над путаницей и мешаниной в словах песни. Он-то хорошо понимал, что шаман скорее всего бывший двоечник и лодырь, а не знаток и мудрец. Тюрлибом был сосредоточен и внимателен. Внешне сдержанно и спокойно ждал развития событий.
   - Мир вам, бледнолицые братья! – шаман выступил вперёд и поднял над головой руку - племя папуасов замерло. – Шаман племени папуасов приветствует вас на священной земле наших предков! Вы прибыли вовремя: скончался наш вождь и племя выбирает себе нового вождя. Только благодаря моему замечательному умению читать по звёздам я узнал, что новым вождём будет маленький бледнолицый брат мой, и мне удалось отложить Хо-ху-а, обряд посвящения в вожди, до захода солнца. Пойдём со мной, маленький бледнолицый брат мой и племя изберёт тебя своим вождём!
   И тут случилось невероятное: вперёд выбежала Флокса и радостно затараторила:
   - Ну, наконец-то, я дождалась! Наконец-то, меня оценили по заслугам! Идём скорее, шаман! Я всю жизнь мечтала стать вождём чернокожих папуасиков.
   - Отойди прочь, глупая кошка! - Шаман презрительно отстранил Флоксу рукой. – Не заслоняй мне бледнолицего маленького брата. Идём же, будущий вождь, время не ждёт! Хо-ху-а приближается!..
   - Гав! Я ничего не понимаю, - растерялся Гусар.
   - О ком ты говоришь, Шаман? – удивился Тюрлибом.
   - Я говорю о нём! – и Шаман жестом показал на Себастьяна, почтительно склоняясь перед ним.
    Все были поражены. И больше всех, наверное, сам Себастьян.
   - Этого не может быть! – воскликнул он. - Я - простой мальчик. Какой же я вождь племени папуасов?
   - Это есть так! – твёрдо сказал Шаман. – Звёзды сказали мне, что ты будешь вождём племени папуасов.
   - Мяу! Как это звёзды могли сказать такую ерунду! – съязвила обиженная на Шамана Флокса.
   - Звёзды не говорят ерунды, глупая кошка! – возмутился Шаман. – Идём, будущий вождь! Ты будешь лежать в гамаке из лиан, на ложе из ароматных, душистых трав и думать думу.
   -  Я ещё никогда не качался в гамаке из ароматных трав! Наверное, это интересно: быть вождём? – Себастьян повернулся к своим друзьям.
   - Гав! Но мы же торопимся на помощь инопланетянам! – Гусар от неудовольствия даже стукнул хвостом по земле.
   - Ты решил стать вождём, боцман? – удивился Тюрлибом.
   - На чуть-чуть! На самую чуточку! Интересно же.
  - Конечно, интересно, бледнолицый маленький брат! – подтвердил Шаман. - И полезно: у тебя будет много еды и много власти. А тем, кто не будет слушаться тебя или меня, мы отрубим головы. Кому прикажешь рубить головы? – И тут Шаман резко повернулся в сторону Тюрлибома и Гусара. – Может быть им?
   Гусар даже вздрогнул, но быстро оправился и оскалил зубы.
   - Зачем рубить головы? – Себастьян встал между Тюрлибомом и Гусаром. – Этого ещё не хватало! Это мои друзья!
   - Ничего не поделаешь, будущий вождь, - покачал головой Шаман. - Придётся рубить головы. Иначе племя не станет тебя бояться.
   - А зачем, чтобы меня боялись? – удивился мальчик. – Это плохо, когда боятся. У нас в классе есть Вовка Штучкин. Он боится, что его вызовут к доске, и поэтому всегда получает тройки, редко-редко четвёрки и никогда не получает пятёрок, хотя он всё учит. Я знаю. Это он от страха всё забывает.
   - Я не знаю, кто такой Вовка Штучкин, - начал сердиться Шаман. – Не знаю, что такое класс, будущий вождь, но я знаю, что для того чтобы вождь спокойно качался в гамаке и думал думу, племя должно бояться своего вождя. Да! Я сказал - бояться! Ху! – и всё племя, окружившее тремя кольцами Шамана и наших героев, трижды ухнуло ему в ответ:
   - Ху-ху-ху!
   - А зачем им меня бояться? Я буду с ними дружить, - улыбнулся ребёнок.
   - Я не знаю, что такое дружить, будущий вождь, но я знаю, что, если мы не поторопимся, то совет старейшин изберёт другого вождя, и маленький бледнолицый брат останется с носом! И всем твоим друзьям придётся отрубить головы! – сурово отчеканил Шаман.
   - Дружить – это… - задумчиво начал было Себастьян, но его перебил разгневанный Шаман:
   - Да что ты раздумываешь, будущий вождь: рубить головы – не рубить? И что тут такого? Ты же не сам будешь рубить. Только приказывать. Зато качаться в гамаке из ароматных трав!
   - Три тысячи крокодилов в пасти мамонта, боцман! - Тюрлибом от возбуждения не мог стоять на месте и несколько раз перевернулся через голову. - Надо спешить, боцман Себастьян, иначе мы рискуем попасть в беду, и тогда никто не успеет спасти наших космических гостей!
   -Гав-гав! Надо спешить, боцман! – Гусар легонько куснул мальчишку за ногу.
   Себастьян вздрогнул и словно очнулся.
   - Прошу прощения, уважаемый Шаман, но я спешу! Мы все спешим на помощь живым существам, прилетевшим к нам с далёкой планеты Тсонтсенвзиен. Мы ищем внепланетный звездолёт. И вообще я не хочу быть вождём – со мной никто не будет тогда дружить! Прощай, Шаман!
   - Вот это уже интересно! – усмехнулся Шаман, хлопнул в ладоши – и несколько папуасов выскочили вперёд, держа в руках гамак из лиан и разнообразных трав. Шаман развалился на нём в небрежной позе и заявил:
   - Куда же это вы так торопитесь, если такой планеты вообще не
существует?
   - Как это не существует? – удивился Себастьян. – Тюрлибом сказал…
   - Да ваш Тюрлибом лгун и обманщик! На карте звёздного неба такой планеты просто нет!
   - Р-р-р! Гав! Если Тюрлибом сказал...- Гусар даже подпрыгнул от возмущения.
   - А вот и нет такой планеты! Это каждый первоклассник знает! – не сдавался Шаман.
   - Пятьсот гиппопотамов верхом на лягушках! А это что? – и Тюрлибом широким жестом швырнул листок радиограммы Шаману. – Это в вашей стране скучных людей не существует планеты Тсонтсенвзиен, а в нашей стране фантазёров – пожалуйста! Вещественное доказательство! Радиограмма с борта звездолёта, прилетевшего с планеты Тсонтсенвзиен! Радиограмма с сигналом бедствия!
   И тут случилось неожиданное: Флокса выхватила из рук Шамана радиограмму и разорвала её на мелкие кусочки.
   - Где вещественное доказательство? Какая радиограмма? Какой сигнал бедствия! – она швыряла кусочки в разные стороны и прыгала, как взбесившаяся. – Ничего нет! Ничего нет! Ничего нет!
   Никто не ожидал такого предательства со стороны Флоксы. Думали, ну – глупая, ну – избалованная, ну – эгоистка, но, чтобы предательница! Поэтому сначала даже и слов не нашлось.
    А Шаман засмеялся, подозвал к себе Флоксу и одобрительно потрепал её по голове и почесал за ушком. Ну, вы знаете, как все кошки любят, когда их треплют за ушами.
    Флокса так и расцвела! Замяукала, заурчала, стала тереться головой о его ноги и подлизываться:
  - Дорогой, мяу-мяу, Шаман! Давай отрубим им, мяу-мяу, поскорее, мяу-мяу,
головы и ты сделаешь меня царицей папуасов!
   - Друзья мои! – вскричал Тюрлибом. – Я понял таинственный текст радиограммы со звездолёта! Помните, там говорилось о странных людях с ядовитыми палками? Это же папуасы!
   - Точно! – залаял Гусар. – Как мы сразу не догадались! Значит, звездолёт в плену у папуасов?
   - А ну веди нас к звездолёту! – Себастьян насупил брови и сделал самое суровое, как только мог, лицо.
   - А то плохо будет! – добавил Гусар и раскрыл свою огромную пасть с огромными бойцовскими клыками.
   - Очень плохо будет! – прошипел страшным голосом Тюрлибом и для большего устрашения Шамана сделал три сальто-мортале через голову.
    Но Шаман не испугался. Или сделал вид, что не испугался. Он хлопнул в ладоши – и папуасы окружили наших героем тройным кольцом, угрожающе подняв над головами свои копья.
   - У нас все копья отравлены смертельным змеиным ядом кобры. Стоит мне только приказать – и я возьму вас всех в плен, а потом отрублю головы, -  пренебрежительно сказал Шаман. - Но в честь праздника Хо-ху-а, так и быть, я готов проявить милость: я отдам вам звездолёт. Но что я буду иметь взамен? Я люблю меняться.
  - Не надо меняться! Ничего им не отдавай, - затараторила Флокса. – Лучше прикажи отрубить им головы, а загорелые папуасики пусть покачают на ложе из цветов и листьев меня.
   - Как тебе не стыдно, предательница! Кому ты помогаешь? Похитителям инопланетян! - и Гусар даже заскулил от досады.
   - Хорошо, шаман, давай меняться, - согласился Тюрлибом. – А ты, Гусарик, успокойся и возьми себя в лапы. Итак, шаман, что ты хочешь за космический корабль?
   - Это подумать надо. Звездолёт хороший, почти совсем новый…
   - Пусть они нам дворец построят! - влезла с предложением Флокса.
   - Зачем? – скривился Шаман. – Дворец у меня есть.
   - Тогда, пусть они нам достанут кастрюльку молока, бидон сметаны и ведро мороженого.
   - Зачем? – ещё больше скривился Шаман. – Это всё у меня есть. А вот пусть они научат меня такой игре, которую я бы не знал! – и Шаман, довольный собой, засмеялся. - Тогда я покажу им, где стоит космический звездолёт. А то скукотища здесь…
   - Гав-гав! Весело играть в пиратов! – сразу же выпалил Гусар.
   - Знаю! – презрительно отмахнулся Шаман.
   - В инопланетян! – предложил Тюрлибом.
   - Знаю! – отмахнулся Шаман.
   - В школу! – неуверенно подсказал Себастьян.
   - Знаю. Ничего весёлого! – отверг и эту игру Шаман.
   - В космонавтов интересная игра! – уверенно заявил Тюрлибом.
   - Старо! – усмехнулся Шаман.
   - В классики! В скакалку! В мяч! – вспомнил мальчик.               
   - Примитивно! - отверг и эти игры Шаман папуасов.
   - В шахматы! В шашки! В домино! – перечислял игры Себастьян.
   - Скучно! Я уже всех-всех обыграл!
   - В прятки, гав-гав! В футбол, баскетбол, волейбол! В картошку, лапту! И в Карлсона очень интересно! – предложения так и посыпались у Гусара.
   - Всю жизнь только и играю! – парировал Шаман.
   - В «море волнуется раз»! – вспомнил ещё одну игру Себастьян после некоторого размышления.
   - Надоело ещё тысячу лет назад! – и Шаман, кажется, загрустил.               
   - В цветы! В зверей! В звёздное небо!.. В лимонадный дождь! В крестики-нолики! В балду! В театр!.. В цирк!.. В морской бой!.. – всё медленнее и медленнее перечислял Тюрлибом. Себастьян и Гусар уже давно молчали, потупив глаза.
   - Знаю! Играли! - тяжело вздохнул Шаман.
Флокса крутила свои усы лапой, вертела хвостом и показывала Гусару язык. Она ещё не потеряла надежду стать вождём племени.
    Тюрлибом помолчал и с грустью признался:
   - Я больше не знаю игр…
   - И я не знаю, - еле слышно согласился Гусар.
   - Эх! Опять вечером не во что играть будет! – Шаман нахмурился и зло добавил:
   – Не видать вам звездолёта, как своих ушей! Связать их! – приказал он своим воинам.
   - Можно играть в Тюрлибома, - вдруг тихо и неуверенно проговорил Себастьян.
   - Знаем, знаем! – Флокса пренебрежительно махнула лапой.
   - Нет, не знаем, - удивлённо перебил её Шаман. – Как это?
   - Это нужно представить себя весёлым выдумщиком и фантазёром! – начал объяснять Себастьян. Гусар возбуждённо подхватил:
   - Да, таким красивым и сильным существом в нарядном фраке, можно жёлтом, можно оранжевом, с синей головой и зелёным хвостом!..
   - Или с зелёной головой и синим хвостом! – уже более уверенно рассказывал мальчик.
   Дальше они говорили хором, перебивая и дополняя друг друга:
   - Фантазёром и выдумщиком! Придумщиком! Существом, которое придумывает всё-всё-всё! Всё, что хочет – и всё получается!
   - Всё-всё, что хочется? – перебил их Шаман.
   - Всё-всё-всё! – уже уверенно, громко и радостно повторил Себастьян.
   - Интересно, интересно! – обрадовался Шаман. – Поиграем сегодня после ужина. Вот это – игра! Ну, ладно, так и быть, скажу вам, где звездолёт. Я приказал замаскировать его ветками. Он не очень большой. Он находится…
   И тут произошло неожиданное событие: в глубине леса послышался какой-то шум, топот, крики – и через несколько мгновений на поляне появилась большая группа папуасов. Бежавший впереди них юноша, потрясая копьём, закричал:
   - Остановись, предатель! Великое племя папуасов, не подчиняйтесь Шаману! Слушайте меня! Я, Главный ученик шамана, говорю вам: мы не должны отдавать звездолёт бледнолицым! Звёзды не хотят этого! Шаман не правильно прочитал волю звёзд, и за это мы должны отрубить ему голову! Да будет так! Смерть бледнолицым и шаману-предателю! – и он метнул копьё, целясь в Шамана. Тот еле-еле успел увернуться – и копьё вонзилось в большое дерево за его спиной.
   - Смерть моему Главному ученику! Предателю из предателей и неучу из неучей! -  закричал Шаман. – Он совершенно не умеет читать предсказания звёзд! Племени не нужны плохие ученики! Смерть всем плохим ученикам! – и Шаман метнул своё копьё в Главного ученика. Тот тоже еле-еле успел увернуться. Но тут в него полетели другие копья, и папуасы начали метать копья и дротики в Шамана и его воинов, а потом бросились с копьями и дротиками друг на друга. Завязалась страшная, кровавая битва.
   - Бежим! – крикнул Тюрлибом. – Иначе нам тоже достанется! Флокса, ты с нами или остаёшься с папуасами?
   - Мяу- мяу! Я с вами, я с вами! Не оставляйте меня на съедение этим диким людям! Никакого уважения к кошачьей красоте! Просто невоспитанные дикари! – и Флокса в несколько прыжков всех обогнала, прыгнула на плечи Гусару – и наши герои быстро скрылись в лесной чаще.
   За их спиной слышались хрипы, крики, шум яростной борьбы. Потом всё стало затихать и, наконец, совсем стихло.
   Уставшие, измученные они пытались продолжить поиски звездолёта, но уже стемнело, да и сил не было никаких, и Тюрлибом принял решение устраиваться на ночлег. Они наломали веток, сплели из сучьев и веток  шалаш и, тесно прижавшись друг к другу, заснули…

                Глава девятая
   В ней рассказывается о том, как исчез Тюрлибом и наши герои чуть не поссорились, как потом он нашёлся, и как нашёлся папа Себастьяна, и как, наконец,  был найден звездолёт инопланетян.

   На следующий день Себастьян проснулся и не увидел в шалаше Тюрлибома. Он выглянул наружу – на поляне никого не было. Ему стало страшно. Он быстро растолкал Гусара и рассказал ему, что Тюрлибом, видимо, их бросил. Гусар стал будить Флоксу, но она только перевернулась на другой бок и продолжала дрыхнуть.
   - Тюрлибом не мог нас бросить! – заявил Гусар. – Он, наверное, один ушёл на поиски звездолёта, чтобы мы, как следует, выспались.
   - Ты думаешь? – с надеждой переспросил мальчик.
   - Конечно! – обнадёжил его добрый пёс. – Ты помнишь, как он пел? «Когда рядом с нами испытанный друг, то жизнь во стократ интересней!» Не мог он бросить своих друзей! Гав! Это я тебе говорю! Пойдём, наломаем ещё веток и разожжём костёр. А потом я поймаю какую-нибудь утку, и мы зажарим её на костре! А то у меня в животе кишка кишке бьёт по башке.
   - Я тоже хочу есть! Мяу-мяу-мяу! Если нет молочка, я так и быть съем уточку! – замяукала, потягиваясь, Флокса и принялась умываться. – А то, что Тюрлибом нас бросит, я не сомневалась ни минутки! Он – ненадёжное существо, мне сразу показалось. И хвост – дурацкий, и эта курточка ему совсем не идёт. А мне бы золотой цвет пошёл. Это мне все кутюрье мира говорили! Только никто не захотел мне сшить такой красивой курточки…
   - Это не куртка, а фрак, бестолочь! – усмехнулся Гусар.
   - Да я сама знаю, что фрак! Нечего меня учить! Мяу! Что я куртки от фрака отличить не могу! Нашли дуру! – попыталась царапнуть его Флокса.
   - И не смей плохо говорить о Тюрлибоме – он нас спас! Ты забыла?
   - Ничего я не забыла! Как спас, так и бросил! Спасёт инопланетян один – и славу всю себе захапает!
    Гусар скрипнул зубами, но Флокса продолжала ругать Тюрлибома. Тогда он открыл пасть, показав свои огромные белые клыки, и не найдя слов, яростно залаял на неё.
   - Ты, Флокса, всё-таки думай, что говоришь! – вступился за Тюрлибома Себастьян. Он хотел ещё что-то сказать, но тоже не нашёл слов. На душе у него было тревожно.
   - Пойдём, хозяин, поищем Тюрлибома, - предложил Гусар и вылез из шалаша.
   - Всё-таки ты злая! – бросил Флоксе Себастьян и тоже вылез наружу.
   - Гав-гав-гав! – залаял Гусар и запрыгал под большой сосной на краю поляны. Себастьян посмотрел наверх и радостно ахнул: на суку сосны сидел Тюрлибом, высоко подняв свой красивый пушистый зелёный хвост. Самое интересное, что фрак у него почему-то тоже был зелёный, и волосы зелёные, поэтому на фоне зелёного дерева его совершенно нельзя было различить.
   - Что ты там делаешь, дорогой друг? – бросился к нему со всех ног мальчик.
   - Вы, видимо, забыли, друзья, что мой хвост ещё и антенна – я ловлю сигналы со звездолёта.
   - А мы думали, что ты нас бросил! – повинился Себастьян.
   - Триста тридцать три корабля лавировали, лавировали, лавировали, лавировали – и не вылавировали! А я вылавировал и поймал сигналы звездолёта с планеты Тсонтсенвзиен! Нельзя плохо думать о своих друзьях! Я просто хотел, чтобы бы побольше отдохнули.
   - А я о тебе плохо не думал! – радостно лаял Гусар. - Я знал, что ты - настоящий друг.
   - Прости меня, Тюрлибомчик! – виновато улыбнулся Себастьян. – Это, наверное, от голода. Если бы хоть чуть-чуть подкрепиться!..
   - Да-да-да! Мяу-мяу-мяу! Надо подкрепиться! Иначе мы умрём с голоду навсегда на всю жизнь навечно! И я первая! – и Флокса в подтверждение своих слов вытянулась на траве лапами вверх.
  - Вставай, притвора! – улыбнулся Тюрлибом. – Нам некогда умирать! С минуты на минуту мы отравимся в последний марш-бросок к звездолёту. Я жду известий. И, кажется, они приближаются!.. Я слышу топот нашего друга!..
   Друзья прислушались, но никакого топота никто не услышал. Даже Гусар. А у него-то и слух, и нюх, как у настоящей гончей собаки, был прекрасный. 
   - Какого друга? – с надеждой переспросил Себастьян. – Ты имеешь в виду…
   - Да, дорогой боцман! – Тюрлибом спрыгнул с сосны вниз. – Я имею честь иметь в виду нашего пропавшего, но, к счастью, нашедшегося, нашего замечательного друга и помощника…
   И тут они все услышали хруст веток, как будто бы кто-то бежал в сторону их поляны. И Себастьян, и Гусар, и даже Флокса, приподнявшая голову, - все с нетерпением посмотрели в сторону этого хруста. И вот на поляну выбежал… я собственной персоной.
   - … нашего штурмана! – радостно закончил Тюрлибом.
   - Папа! Папочка! – закричал Себастьян и бросился мне на шею. Что тут началось! И Гусар, и Флокса прыгали, лаяли, мяукали, визжали! Тюрлибом ревел, кричал, хихикал, смеялся, сам лаял и мяукал на все голоса, как самый лучший артист на свете.
   - Ты жив! Ты жив! Я боялся! Боялся, что ты! – чуть не плакал, а потом и действительно заплакал, а потом засмеялся Себастьян, обнимая меня.
Я был счастлив, обнимая своего сына и моих самых лучших друзей - Тюрлибома, Гусара и Флоксу…
   - Все рассказы потом! А сейчас – доложите, штурман, результаты поиска!
   - Капитан! Ваши предположения блистательно подтвердились! – начал я доклад. – Ваш хвост предельно точно определил координаты звездолёта: тысяча бежков прямо, пятьсот бежков влево, пятьсот бежков вправо и триста тридцать три шага вбок по диагонали прямо на восток!
   - А что такое «бежков»? – спросила Флокса.
   - Боцман, объясните коку приключенческую терминологию путешественников и приключателей, - распорядился Тюрлибом.
   - Я думаю, что «бежок» - это, наверное, шаг, но бегом… – начал Себастьян неуверенно.
   - Быстрый шаг! Гав-гав! – добавил Гусар.
   - Очень быстрый шаг? – уточнил мальчик.
   - Очень быстрый бег! – уточнил я.
   - Тогда – бегом! Марш! – скомандовал Тюрлибом. – На помощь инопланетянам!
   - А как же подкрепиться? Мяу-мяу-мяу! Обе-ща-а-ли! – заныла своим противным, самым нудным голосовым регистром Флокса, и как детский нагрудник,  повязала листик вокруг шеи, всем своим видом показывая, что готова к трапезе.
   - Некогда, мадам Флокса! – отрезал Тюрлибом. – Умная, добрая, заботливая, щедрая, терпеливая киса, некогда! Вперёд! Иначе нас опередят пираты или папуасы, и продадут инопланетян в рабство или на съедение! И тебя потом замучает совесть!
   И, как ни странно, Флокса перестала ныть и послушно побежала вслед за остальными…
   Мы бежали так быстро, что тысячу бежков мы сделали за пять минут. Потом я, сын и Флокса стали задыхаться и отставать. Только Тюрлибом и Гусар неслись впереди с прежней скоростью. Пятьсот бежков вправо мы сделали за семь минут, восемь минут ушло на пятьсот бежков влево. После этого Флокса отстала и потерялась из виду. Себастьянчик хотя и отстал и лицо его стало похожим на спелый помидор, бежал неподалёку за мной. Впереди по-прежнему неслись Тюрлибом и Гусар. Хотя Тюрлибом бежал как-то странно: он, то уносился далеко вперёд, то замедлял ход и бежал за нами, то бежал вбок и тут же возвращался. Было похоже, что он, как настоящий капитан, попутно проверял обстановку вокруг нас, видимо, ожидая новых опасностей…
   Последние триста тридцать три шага мы сделали с огромным трудом. Запыхались и задыхались уже все, даже Гусар и даже Тюрлибом, а мы с Себастьянчиком и Флоксой сильно отстали. Когда мы, наконец, добрели до огромной пещеры, в которой  папуасами был спрятан звездолёт пришельцев, Тюрлибом уже освещал темноту фонариком, а Гусар раскидывал ветки, которыми был укрыт космический корабль.
   Несколько минут мы просто без сил лежали в пещере возле звездолёта и красные круги плыли перед глазами от усталости. Наконец, я тоже включился в работу и стал помогать Гусару раскидать ветки и лианы, густо наваленные на серебристый,  овальной формы звездолёт, высотой примерно с пятиэтажный дом, а шириной, примерно, в три машины, если их поставить одна за другой. Потом присоединился к нам и Себастьян. Но Тюрлибом отдал ему свой фонарик, а сам ринулся раскидывать ветки со звездолёта так быстро, что только пыль зелёная полетела.
   - Вот он! – Тюрлибом сбросил последние ветки со звездолёта. – Мы почти у цели. Теперь надо связаться с живыми существами, находящимися внутри.
   - Если они живы, - мрачно добавил Гусар. – Сдаётся мне, что там не всё ладно – слишком тихо.
   Мы прислушались – ни звука, ни шороха не раздавалось изнутри.
   Гусар был прав. Может быть, их выманили наружу пираты и продали в рабство? Может быть, их обманом захватили папуасы и съели на завтрак, обед, полдник и ужин? А может, они просто умерли от жажды и голода?..
    Несколько минут мы обходили корабль со всех сторон. Потом облазили всю пещеру в поисках хоть каких-нибудь следов инопланетян, каких-нибудь подтверждений, что космонавты с Тсонтсевзиен живы. Ничего! Ничего, чтобы, хотя бы чуть-чуть пролило  свет на прошедшие события!
   Но вдруг Гусар напряжённо залаял. Все бросились к нему.
   - Гав-Гав! Смотрите, что я нашёл! – и Гусар показал нам тёмно-бурые пятна на траве в нескольких метрах от звездолёта.
   - Очень похоже на кровь, - предположил я.
   - Наверное, здесь спускался трап со звездолёта! – высказал предположение Тюрлибом. – Похоже на то, что на этом месте кого-то ранили. Может быть, кого-то из инопланетян. Вы помните, в радиограмме говорилось о каких-то острых палках. Может быть, это копья папуасов?
   - Или стрелы? – добавил я.
   Все замерли от предчувствия беды.
   - Значит, мы должны проверить: есть ли кто живой в звездолёте! – уверенно сказал Тюрлибом.
   - А как же мы проверим, если на звездолёте нет ни иллюминаторов, ни дверей? -  спросил Себастьян.
   - Они есть, но мы их не видим, - объяснил я. – Это сделано на случай опасности, чтобы никто не мог проникнуть в корабль со злыми намерениями.
   - А как же мы проникнем с нашими добрыми намерениями? – расстроился Гусар.
   - Тоже мне – спасатели, - съехидничала Флокса, которая к этому времени уже доплелась до звездолёта и теперь отдыхала невдалеке, развалившись на ковре из лесных цветов. – Прибежали, как угорелые, а сами и помочь не могут!.. Психи, а не спасатели!
   - Р-р-р-гав! – на секунду отвлёкся на неё Гусар и отвернул голову. Остальные даже головы на неё не повернули, так она нам всем надоела.
   - Может быть, осторожно постучать в стену? – предложил Себастьян. – Или подать какой-то знак?..
 Мы попробовали и то, и другое, и третье: и осторожно постучали в стену звездолёта, и громко постучали, и кричали, что мы – друзья, и помахали руками в знак приветствия, и помахали букетами лесных цветов, которые быстро собрали для этой цели, - ничего не помогало! Ответа не было.
   - А может быть, спеть? – предложил я.
  - Сорок тысяч ошибок в одном диктанте! – воскликнул Тюрлибом. - Прекрасная идея! Как это я сразу не догадался? – и тут же запел:
     - Когда рядом с вами испытанный друг -
       И жизнь во стократ интересней!
       Так пусть же теснее сомкнётся наш круг
       И грянет уверенней песня!
    Мы все воодушевлённо подхватили, совершенно забыв, что нас могут услышать наши преследователи. И на весь лес во весь голос мы грянули:
       Шкоты тянуть, брасы травить, фалы поднять!
       Труден наш путь, нас не сломить, не запугать!
       Духом сильны, сердцем верны!
       Тесен наш круг – дай лапу, друг!


                Глава десятая,

   в которой рассказывается об инопланетянине Рое, который прилетел с
   Розовой планеты Тсовтсевзиен в поисках планеты с красным солнцем
   и голубым небом; о папуасах, которые готовы были отрубить нашим
   героям головы, но благодаря находчивости Себастьяна им удаётся спастись.
 
   И тут мы услышали слабый стон из космического корабля. Через несколько секунд часть стены звездолёта вдруг отодвинулась, и наружу спустилась узкая лестница. Тюрлибом бросился по ней – и через несколько мгновений он уже вернулся, держа на руках безвольно повисшее тело инопланетянина в серебристом комбинезоне. Он был без сознания.
   - Умер? – почти одновременно вырвалось и у меня, и у Себастьяна с Гусаром.
   - Надо подуть на него, - предложила встревоженная Флокса. Оказалось, что и она не чужда состраданию.
    Мы все стали старательно дуть на раненого инопланетянина. Я понимал, что одним воздухом тут не поможешь, что нужен врач, но сам не знал, что делать.
   - Эх, врача бы! – вздохнул я               
   - А я на что? – удивился Тюрлибом. – Вы разве забыли, что мой чудесный хвост лечит все болезни? Он же у меня рентген, кварц, УВЧ и все таблетки на свете одновременно!
    Тюрлибом осторожно положил инопланетянина на траву, и стал медленно водить над ним своим зелёным  хвостом, который вдруг стал синим, потом сиреневым, оранжевым, красным и снова зелёным. Мы, раскрыв рот, молча, смотрели на этот волшебный сеанс врачевания. Инопланетянин зашевелился, и вдруг мы услышали неземную речь:
- Урля-мурля-дур-ля-ля! Лапатан тапата куртуртар лапрары! – затем он резво вскочил и стремительно бросился в звездолёт. Мы даже не успели его остановить.
   - Очень приятно познакомиться! Но куда же вы? – только и успел сказать Тюрлибом.
   - Какой-то странный! – пробормотал Себастьян.
   - Инопланетянин! – как бы извиняя его, объяснил Гусар.
   - Сумасшедший! - высказала свою версию Флокса.
   - Я думаю, он очень напуган, - предположил я, и тут мы услышали сбивчивый, взволнованный голос инопланетянина, появившегося на лесенке звездолёта:
    - Не надо, на надо, на надо пускать в меня ядовитые палки! Не надо, не надо, не надо меня связывать! Я сейчас, сейчас, сейчас улечу! Урлю-мурлю-люрлю-дурлю!  Ка-пэ-тэ-нэ  ка-пэ-тэ-на! – инопланетянин прижимал к груди свои худенькие ручки, и сам он был такой маленький и худенький, что нам сразу стало жалко его до слёз.
   - Наверное, он принимает нас за папуасов! – догадался Себастьян.
   - Мыр пыртыр! – неожиданно заговорил на незнакомом языке Тюрлибом. - Кюрля люрля сурля пюрля! Мы – друзья! Мир и дружба между нашими планетами!
   Человечек сразу успокоился и перестал кричать и махать руками.               
   - Ты знаешь его язык? – у Себастьяна не только рот открылся от удивления, но и глаза стали в три раза больше обычного. И мы все в изнеможении опустились на траву перед звездолётом – ноги отказывались нас держать. Флокса, на всякий случай, отползла от нас подальше.
  - Конечно! – небрежно кивнул головой Тюрлибом.
  - Откуда? – не мог понять Себастьян.
  - Успел выучить, пока он был без сознания.
  - Так быстро? – не мог поверить Себастьян.
  - Три тысячи ошибок на одной странице! Я считаю, всё надо делать быстро и хорошо. Мыр пыртыр! – Тюрлибом приветственно помахал инопланетянину.
   - Выр пыртыр? – не уверенно улыбнулся инопланетянин. – Вы - друзья?
   - Мыр пыртыр! – подтвердили мы хором. – Мы - друзья!
   - И не будете стрелять в меня ядовитыми палками? – всё ещё настороженно спросил инопланетянин.
   - Никогда! – ответили мы.
   - Гав-гав! Мы получили вашу р-р-радиограмму о помощи! – пролаял Гусар.
   - И поспешили на помощь! – добавил Себастьян.
   - Мы рады приветствовать представителя внеземной цивилизации! - я улыбнулся и поднял руки в приветствии.
   - А я, мяу-мяу, дула на вас ветерком, чтобы вы не умерли! – гордо сказала Флокса.
- Экотико экотики! Космическое спасибо! Мы меня спасли, спасли, спасли! Экотико экотики! Если бы не вы, если бы не вы, если бы не вы!..               
 - Вы бы поступили также на нашем месте, - отмахнулся Тюрлибом. – Расскажите, что с вами приключилось, дорогой друг? Откуда вы? Кто вы?
   - Я – Рой. Прилетел с далёкой планеты Тсонтсевзиен системы Сириуса.
   - А я – Тюрлибом. А это мои друзья: Себастьян, его Папа, Гусар и самая… - Тюрлибом помедлил и добавил, - красивая на нашей планете Земля кошка Флокса.
   - Ф-ф-ф!.. Да ладно уж: самая красивая! – Флокса так и расплылась в довольной улыбке.
   - Очень, очень, очень приятно! Экотико экотики! Итак, слушайте, друзья, историю моих приключений, - начал Рой. – Я прилетел с далёкой розовой планеты Тсонтсевзиен. Это очень-очень красивая планета: розовое небо, розовое море и голубое солнце. Но однажды мне приснился сон: будто я гуляю по берегу синего моря, а над головой у меня – голубое небо и оранжево - красное солнце. На следующее утро я отправился в библиотеку и просмотрел все книги про другие планеты и галактики - и ни в одной книге не нашёл сведений о Голубой планете. Ни в одной! Я стал расспрашивать у всех астрономов, не знают ли они, в какой галактике находится Голубая планета. Никто не знал! Два года я читал и читал, и читал, изучал небо в телескоп, расспрашивал всех космонавтов, возвращавшихся из полётов – никаких сведений о Голубой планете! Никаких!.. Надо мной стали сначала подтрунивать, а потом и смеяться! Мне все говорили, что я чудак, что голубого неба не бывает в природе! А я продолжал верить и искать! Я выучился на космонавта и отправился во Вселенную на поиски своей мечты. Я двадцать лет летал в космосе, я побывал на семнадцати тысячах ста двадцати трёх планетах и, наконец, нашёл её – удивительную, изумительную, таинственную планету с зелёными лесами, синими морями, красным солнцем и голубым небом! Вашу планету! Я решил познакомиться и подружиться с её обитателями. В телескоп я увидел этот остров и живых существ на нём. Я опустился, вышел их космолёта и, радостный, пошёл им навстречу. Я хотел узнать, как называется эта замечательная Голубая планета. А они стали пускать в меня ядовитые палки. Девять штук вонзились мне в грудь, девять в спину и одна в голову. Я скрылся в космолёте, чтобы применить противоядие и послать радиограмму о помощи…
    Рой замолчал. Потому, как тяжело он дышал, мы понимали, что ему нелегко всё это рассказывать. Нам тоже было стыдно за папуасов, ведь в тот момент они были не просто папуасы – они были представителями планеты Земля.
   - Гав-гав! Мы её получили, твою радиограмму! – не выдержал молчания Гусар.
   - А что у вас за противоядие? – спросил Себастьян.
   - Торникосовое варенье.
   - Варенье? – удивился Гусар. - И вы это противоядие принимает внутрь?
   - Нет, это же мазь. Я смазал ей все свои раны.
   - Мяу, я прошу прощенья, что перебиваю, столь интересный и познавательный рассказ, - влезла в разговор Флокса, - а у вас нет, мяу-мяу, совершенно случайно, мяу-мяу, сметанной мази или сливочной?
   - К сожалению, к сожалению, к большому сожалению, нет, - повинился инопланетянин Рой.
   - А вы позволите вас облизать, а то вы очень вкусно пахнете? – деликатно попросил Роя Гусар.
   - С удовольствием! – разрешил Рой. – Я не люблю долго ходить сладким.
   - Сто тысяч звёзд на один телескоп! Потом, Гусар, потом! Продолжайте, дорогой гость! – попросил Роя Тюрлибом.
   - Так вот… - продолжал Рой с планеты Тсонтсевзиен. – Только благодаря вам, дорогие друзья, если бы не вы, если бы не вы!..  Ах, какая благодать – исполнение мечты! Голубое небо, синее море, красно-оранжевое солнце! Я знал, я знал, я верил! Скажите, друзья, вы любите музыку?
    Мы удивились такому вопросу: кто же не любит музыку! До-ре-ми-фа-соль-ля-си! Кошка села на такси! Конечно, все любят музыку. Мы так честно Рою и сказали:
   - Конечно, любим музыку! 
   - Тогда лучше я вам спою! – заявил маленький худенький в серебристом скафандре инопланетянин Рой и запел тоненьким голосом:
    - Все говорили: ты - чудак!
      Нет неба голубого
      И никогда, нигде, никак
      Ты не найдёшь такого!
   Ты насмешил весь белый свет!
   Не уверяй напрасно,
   Что у одной из всех планет
   Цвет солнца в небе красный!
      Но я родной покинул кров,
      Когда один остался.
      Среди просторов и миров
      Я двадцать лет скитался!
   Я верил в чудную мечту,
   Искал везде по свету
   Мою единственную ту,
   Прекрасную планету.
      Я сто галактик облетел,
      Я путь годами мерил
      И вот нашёл, что так хотел,
      Во что так страстно верил!..
   Затаив дыхание, мы слушали исповедь этого странного человечка. Он был маленький – ростом не выше маленького мальчика, худенький – почти как Флокса. Он был похож на нас – и в тоже время не похож: у него было два глаза, но очень большие. У него был нос, но очень маленький. Волосы у него были золотого цвета, такие жёсткие на вид, как будто из проволоки. Голос у него шёл не из груди, а как будто мы его слышали внутри себя. А песня была красивая, и нам даже захотелось подпевать ему, но она быстро окончилась.
   - Как называется ваша планета? – спросил Рой, закончив петь.
   - Земля, - ответил Себастьян.
   - Земля! - благоговейно повторил Рой.
   - А интересно было бы увидеть вашу планету Тсонтсевзиен, - сказал я.
   - Да, интересно! – согласился со мной мой сын. – Я даже не представляю, как это может быть: розовое небо, розовое море и голубое солнце?
   - А я вам сейчас покажу фотографии моей планеты, - обрадовался Рой. - И, главное, сфотографирую всех вас! И ваше небо, и солнце, и лес!
   Рой убежал в свой звездолёт, а мы принялись обсуждать услышанное.
   - Боцман Себастьян! Кок Флокса! Матрос Гусар! – вдруг остановил наше обсуждение Тюрлибом. - Принять меры к охране гостя с планеты Тсонтсевзиен!
   - Есть, капитан Тюрлибом! – и Гусар бросился из пещеры, занял наблюдательный пост - так, чтобы его не было видно, а он бы видел всех, кто попытается скрытно подойти к нам.
   - Кок Флокса, повторить приказание! – потребовал Тюрлибом.
   - А чего я-то? – мяукнула кошка. - Нашли охрану, слабую кошечку. Вы меня должны охранять.
- Надо принять мены предосторожности, Флокса! Марш на дерево! – приказал Тюрлибом. – Ни папуасы, ни пираты не должны застать нас врасплох.
 Не успела Флокса вскарабкаться на дерево, как раздался ужасный крик из космического корабля. Мы вскочили, не зная, какой беды ожидать.
Через мгновение появился Рой, бледный, весь в слезах.
   - Что случилось, Рой? – бросились мы к нему навстречу.
   - Горе мне! Горе! Горе! О, я несчастный, несчастный, несчастный! – рыдал Рой, захлёбываясь слезами.
   - Рой! Успокойтесь! Здесь ваши друзья! Мы не дадим вас в обиду! – пытался успокоить его Себастьян.
   Гусар скулил и облизывал плачущего Роя. Флокса тёрлась о его колени. Я взывал к его разуму, интеллекту, уму, мудрости! Ничего не помогало!
   - Тридцать три бочки варенья в чайную чашку! Да что случилось, вы нам можете сказать? – Тюрлибому пришлось встряхнуть рыдающего Роя за плечи.
   - Всё пропало! Всё напрасно! Всё напрасно! Всё пропало! Так хорошо началось – я нашёл Голубую планету! Плохо продолжилось - на меня напали дикари. Потом хорошо продолжилось – вы спасли меня! И вот всё пропало! Всё напрасно: никто никогда не узнает, что я нашёл Голубую планету!
    Мы долго пытались добиться от Роя вразумительного объяснения, но он только рыдал, хватал себя за голову, убегал в звездолёт, опять возвращался и тысячу раз повторял, что всё пропало и всё напрасно. Тюрлибому пришлось как следует его встряхнуть, вернее, подбросить вверх до самого потолка пещеры. Только после этого мы услышали, что случилось.
    Оказывается, в схватке с папуасами, были разбиты все его видео и кинокамеры, все фотоаппараты и айфоны, все планшеты и компьютеры, поэтому он не сможет привести домой ни одного снимка нашей планеты.
   Рой бился головой о каменные своды пещеры и всё повторял:
   - Никто не поверит! Никто! Зачем мои глаза видели Голубую планету? Мне всё равно никто не поверит!
   - Сорок девять слонов верхом на лягушках! Никто не поверит? – мы ещё не видели Тюрлибома таким рассерженным: волосы его встали дыбом, а хвост, казалось, стал в три раза пушистее, фрак из золотого стал оранжевым, потом красным, фиолетовым, жёлтым и, наконец, белым. – А я на что? Я помогу вам, дорогой Рой. Я вам дам лучшее на свете доказательство, что вы нашли Голубую планету. Это самое доказательное доказательство на свете! Доказательнее ста тысяч фотографий и кадров кинохроники!
   - Что же это за доказательство, Тюрлибом? – с надеждой спросил Рой.
   - Это - я! Я – самое доказательное доказательство в Солнечной системе. Я полечу на вашу планету, на ваш розовый Тсонтсевзиен вместе с вами, смелый и отважный Рой!..

                Глава одиннадцатая,
     в которой рассказывается о том, как пираты и папуасы совсем было догнали
     наших героев, но они успели взлететь на звездолёте; как Гусар, Себастьян и
     папа Себастьяна тоже решили лететь вместе с Роем и Тюрлибомом на
     Тсонтсевзиен, и как в последний момент пути наших героев разошлись.

   Мы оторопели!.. Такого никто не ожидал. Флокса от изумления свалилась с дерева. Хорошо, что не разбилась, только оцарапалась и помяла свою шелковистую шкурку. Гусар, оставивший свой наблюдательный пост, как только начались рыдания Роя, на несколько мгновений замер, и вдруг объявил, что тоже готов лететь вместе с Роем:
   - Гав-гав! Для друга я готов на всё!
   - Спасибо, Тюрлибом! Спасибо, Гусар! Экотико-экотики! Космическое спасибо, друзья! Вы спасаете меня второй раз. Какая удивительная ваша Голубая планета!
   - И я! – закричал Себастьян. - Я тоже полечу на Розовую планету! Мы с вами! Да, папочка? Мы же не можем бросить Роя в беде?..
   Я не знал, что отвечать… Я лучше других понимал, как долог путь на Розовую планету, на родину Роя. Но не мог же я бросить сына и своих друзей!
   - Конечно, я с вами! – с грустной улыбкой согласился я.
   - Дундиридан диридун дириду! – Рой бросился обнимать нас всех. – Теперь-то мне обязательно поверят!.. Столько вещественных доказательств!.. Скорее в космолёт - мне не терпится попасть домой!
   - Флокса, ты с нами? – спросил Тюрлибом.
   - Нет-нет-нет! Мяу! Спасибо за честь, но у меня, мяу-мяу, тысяча дел на Земле!
   И тут мы услышали возгласы, топот сотен, а может, и тысяч ног - шум приближающегося войска.
   - Скорей в звездолёт! – приказал Тюрлибом. - Это либо пираты, либо папуасы. Если они нас поймают, пощады не будет.
   - Мяу! Тогда я с вами! – завизжала Флокса. - Скорее, скорее в звездолётик!
Пустите меня первую! Я же самое красивое доказательство! Быстро, быстро, полетели! Кто у нас командир? Командуйте! – и Флокса юркнула в звездолёт. Мы тоже проследовали за ней в космический корабль и сели на мягкие кресла. Флокса залезла под кресло, объяснив, что ей так удобнее. Рой закрыл дверь и включил двигатель.
   - Прошу пристегнуть ремни! – скомандовал Рой. – Даю пятисекундную готовность. Пять! Четыре! Три! Два! Один! Старт!
   - Пусть кто-то безумными нас назовёт,
     А странствия наши мечтами, - запел Тюрлибом, и мы все подхватили:
   - И всё же, друзья, только полный вперёд,
     Судьба наша – это мы сами!
   - Какая хорошая песня! Научите меня! – попросил Рой и из глаз его почему-то потекли слёзы.
   - Присоединяйся! Это песня про тебя! – улыбнулся Тюрлибом…
   Мы летели в чёрной бездне Космоса сквозь бесконечность и пели нашу любимую песню про дружбу и приключения:
     - Шкоты тянуть! Брасы травить! Фалы поднять!
       Труден наш путь! Нас не сломить! Не запугать!
       Духом сильны, сердцем верны!
       Тесен наш круг – дай лапу, друг!
   Мы летели в чёрной бездне Космоса к незнакомой розовой планете Тсонтсенвзиен, оставляя родную голубую Землю за спиной. Надолго ли?..
Я не знал. Тем более не знал мой любимый сын, не знали Гусар, тем более не знала Флокса. Конечно, все трудности этого полёта знал Рой. Но он возвращался домой. И возвращался, исполнив свою давнюю мечту. Он возвращался переполненный до краёв счастьем! Окрылённый и радостный, он беседовал о чём-то с Тюрлибомом. А Тюрлибом чувствовал себя на звездолёте Роя, как на своём галеоне «Властелин морей» -  капитаном, пионером, первооткрывателем. Они готовы были вынести все трудности. А вынесет ли их мой маленький сын и мои друзья, верный пёс Гусарик и милая, хоть и глупая кошка Флокса?..
    Я посмотрел на них: Гусар с интересом уставился в иллюминатор, Флокса спала, свернувшись калачиком. Счастливые, подумал я... А Себастьян  безмолвно плакал. Этого я и боялся.
   - Что с тобой, сынок? – я обнял его и прижал к себе.
   - А как же мама? – он смотрел на меня своими блестящими, голубыми  глазами, и слёзы текли по его лицу маленькими ручейками. – Как же бабушка с дедушкой?.. Как же Катя?.. Они же будет переживать, скучать, беспокоиться! Да, папа?..
   Я молчал и гладил его волосы, мягкие и послушные, совершенно непохожие на его характер. Что я мог сказать? Что я должен был сказать?.. Что мы увлеклись?..  Что я увлёкся?.. Что я ошибся и сожалею, что так получилось?..
   - Ты хочешь вернуться? – спросил я.
   - А разве это можно? – спросил он с надеждой.
   - Ты хочешь вернуться домой? – переспросил я его.
   - Да, папа, - еле слышно ответил мой маленький, но такой взрослый Себастьян.
   - Три тысячи ананасов на яблоне! Не пора ли нам подкрепиться, друзья? – раздался весёлый голос Тюрлибома.
   - Пора! Пора! Мяу-мяу! – Флокса мгновенно проснулась и, завязав на шее свой походный нагрудник, села за овальный стол, намертво прикрученный к полу звездолёта.
   - Гав-гав! Конечно, пора! Я зверски проголодался! – согласился Гусар и тоже присел к столу.
   - Конечно, конечно! Прошу всех к столу! – гостеприимно предложил Рой. – Бомли – бюмли, тёрли-тюрли, дюрли - сюрли! У меня огромное количество космической еды: и дичь, и рыба, и фрукты, и овощи, и сласти, - но  всё только в специальных тюбиках. Поначалу будет непривычно, но, я уверен, вы освоитесь.
   - Ты чего загрустил, боцман Себастьян? - от внимательного взгляда нашего Капитана ничего не могло ускользнуть. Все посмотрели на боцмана.
   - Мы решили вернуться, - негромко сказал я. – Прости нас, Рой! Прости нас, Тюрлибом! Мы очень хотели, но… Понимаете, друзья, нас ждут на Земле родные люди: мама, бабушка с дедушкой, Катюша… И мы… Нас любят и ждут, и мы… - я запнулся.
   - Нас ждёт мама! – поддержал меня Себастьян. - Она, наверное, плачет. Я её не предупредил. Она умрёт от горя, если узнает, что мы улетели так далеко. Катюша ещё маленькая – она, конечно, могла бы меня подождать, но бабушка с бабушкой – они уже старенькие, они будут очень скучать без меня… И кто им поможет в старости, когда они будут болеть и не смогут налить себе воды, чтобы запить лекарства… Я хотел… Понимаешь, Рой… Понимаешь, Тюрлибом… - и  Себастьян тоже запнулся, ещё что-то порывался сказать, и слёзы большими горошинами закапали на пол…
   - Десять тысяч сонных мух на обед гиппопотаму! Это я виноват! - вскричал Тюрлибом. – Как я не подумал! Какой ветер, подчас, носится у меня в голове! Себастьяна ждёт мама и бабушка с дедушкой, ждёт любимая сестрёнка, которую надо ещё учить разным разностям, а я тащу своего любимого боцмана на другой край Вселенной! Папа Себастьяна! Себастьян! Дорогие мои! Друзья мои! Я сейчас всё исправлю! Рой! Милый Рой! Дорогой Рой! Можно ли исправить ошибку этого безумного выдумщика Тюрлибома?.. Надо отправить моих друзей обратно на Землю. Там плачет земная женщина, мама Ира! Там плачут бабушка Люда и дедушка Валера, там плачет маленькая девочка Катя! Они ждут своих любимых Боцмана и Штурмана. Пожалуйста, Рой!..
   - Экрипира экстритура! Эколяка тригридура! Для моих друзей – всё что угодно! Я отправлю их обратно на Землю на спасательном модуле! Это мой запасной маленький звездолёт!               
   - Отличная идея! – Тюрлибом схватил Роя в объятья и поцеловал его. – Спасибо, ты настоящий друг!
   - Нет, Тюрлибом! – воскликнул Рой. – Это ты – настоящий друг, это Себастьян и Папа Себастьяна, верный Гусар и красавица Флокса – настоящие друзья, а я!.. Я!..-  Рой взвизгнул как-то странно, как птичка, тяжело вздохнул и продолжал, - мне стыдно в этом сознаться, но я – страшный эгоист: увлёк вас за собой в другую Галактику за сто световых лет от дома! И только для того, чтобы похвастаться, что нашёл Голубую планету! Простите, друзья: мне стыдно…
   Что тут началось! Мы утешали Роя. Говорили, что он не прав! Что он настоящий друг! Что он не эгоист, а искатель истины! Рой плакал и хотел повернуть звездолёт назад к Земле. Гусар лаял и хотел искать, охранять, помогать, спасать, но только вместе с Себастьяном! Флокса мяукала и требовала молока, сливок, мороженого, и вернуться на Землю, где молоко дают в блюдечке с розовой каёмочкой, а не в дурацких тюбиках! Тюрлибом, зацепившись хвостом за верхний телескоп, болтался под потолком звездолёта и вспоминал лягушек и гиппопотамов, кормил гиппопотамов мухами, а мух – гиппопотамами, находил тысячи ошибок в одном диктанте и миллиарды миллионов звезд в одном телескопе! Вспоминал битву с пиратами и приключение с папуасами, восхищаясь мужеством и смелостью Себастьяна! А первоклассник Себастьян плакал, как маленький мальчик, и говорил, что никогда - никогда не забудет ни Тюрлибома, ни Роя! Ни галеон «Властелин морей», ни Розовую планету! Что никогда - никогда у него не было таких верных друзей, как Гусар! И никогда он так не смеялся, как глядя на проказы милой Флоксы! Что Тюрлибом научил его… Что Тюрлибом показал ему… Что эти четыре дня приключений с Тюрлибомом…  Дальше Себастьян не мог говорить, и слова его тонули в соплях и слезах, которые он размазывал руками по своей детской, умной мордочке... Я пытался объяснить Рою, как я был счастлив встретить такое увлечённое существо, как он! Какой восторг я испытал, узнав его душу! А Рой говорил, что никогда, никогда, никогда он не был так счастлив, как найдя Голубую планету, и подружившись с такими фантазёрами, как мы!..
     И так мы обнимались и плакали, обнимались и смеялись, и снова плакали, и обещали друг другу увидеться ещё раз, обязательно увидеться ещё раз, обязательно встретиться! Или на голубой Земле, на нашей с Себастьяном родине, или на розовой планете Тсонтсевзиен, родине маленького и худенького, но всесильного  и всемогущего Роя, или на красно-оранжевом Марсе, родине Флоксы, Гусара и зеленохвостого выдумщика и фантазёра Тюрлибома...
    А потом Рой изменил курс своего звездолёта на 180 градусов и полетел назад, к голубой Земле. Когда мы уже были в стратосфере Земли, он посадил всех нас, кроме Тюрлибома, в спасательнй модуль, маленький запасной космический корабль - и я взял управление модуля на себя.
    Через тридцать минут мы были на Земле, в России, в нашем лесу под Петербургом, где четыре дня назад мы строили с Себастьяном свой деревянный, пахнущий лесом, соснами и берёзами, полянами, грибами и цветами, ароматный дом…


                ЭПИЛОГ,
в котором рассказывается о том, как Себастьян никак не мог поверить, что всё произошедшее было с ним на самом деле…

    - Что это было, папа?
    Себастьян сидел в шезлонге напротив меня. В руках у него была полная тарелка гречневой каши с мясом. Он так ничего и не съел. Остановившимся взглядом широко раскрытых глаз он смотрел на кашу. Потом медленно перевёл взгляд на меня, на наш недостроенный дом, на Гусара, грызущего кость у его ног. Посмотрел на Флоксу, свернувшуюся калачиком и привалившуюся спиной к большой спортивной сумке, стоящей рядом с палаткой.
   - Ты о чём, сынуля?
   Я сидел перед мольбертом и любовался портретом нашей Флоксы на фоне лесных цветов, который только что написал своими красивыми красками.
   Солнце уже садилось, но было по-прежнему жарко. Красивая бабочка Махаон села на край мольберта, потом ещё одна – Адмирал…
   - Вот всё это? – снова спросил Себастьян и медленно обвёл глазами
нашу цветочную поляну и всех её обитателей.
   - О чём ты, Себастьянчик? – я взял банан с походного столика и стал снимать с него кожуру.
   - Ну, папа! Ты что не понимаешь, о чём я? – ребёнок даже вскочил. - Это всё действительно было? «Властелин морей», капитан Тюрлибом, бой с пиратами, Рваный башмак?
   - Дырявый башмак, - поправил я его.
   - Да, Дырявый башмак! – обрадовался Себастьян. – Рваный букварь! Шаман, скучающий после ужина, потому что ему не во что поиграть! Это всё было, папа?               
      Себастьян отложил тарелку с гречкой и подошёл ко мне: 
   - Этот смешной маленький человечек с планеты Тсонтсевзиен… Он тоже был?
   - Его звали Рой, - уточнил я.
   - Ты его видел?
   - Роя? – я откусил большой кусок банана. – Хочешь?..
   - Папа! Мне не до еды!
   - Видел.
   - Значит, это всё было? – Себастьян напряженно ждал моего ответа. Я ещё немного поизучал банан, делая вид, что он какой-то удивительно необычный, и как можно равнодушнее сказал:
   - Было.
   - И я плавал на сточетырёхпушечном галеоне 17-ого века и сражался с пиратами?
   - Да.
   - И Тюрлибом назначил меня боцманом?
   - Да. Кстати, ты был хорошим боцманом!
   - И Шаман предложил мне быть вождём папуасов?
   - Конечно, а что тут такого невероятного?
   - И я познакомился с Роем, прилетевшим с планеты, где розовое небо и голубое солнце?
    - Кстати, какое мужество и какое терпение у этого человека – двадцать лет скитаться во Вселенной! Хотя правильнее говорить не у «человека», а у инопланетянина. Ты как считаешь?
   - Я? – Себастьян поднял голову и долго смотрел в небо. – Я не знаю. Ты хочешь сказать, папочка, что Гусар и Флокса умеют разговаривать? Вот как мы с тобой?
   - Да. И тебе нравилось болтать с нашей кошкой.
   - Папа! Но я же не ребёнок! - как-то невесело засмеялся Себастьян. - Я уже учусь в первом классе! Я знаю, что это всё не-воз-можно! И планеты такой нет!
   И он бросился к Флоксе. Но Флокса спала очень чутко. И была она независимой кошкой. Как только Себастьян протянул к ней руки, чтобы                схватить её, она легко вскочила с шезлонга, и через секунду взлетела на ближайшее дерево. И уже оттуда с интересом посматривала на нас, облизывая сначала правую, а потом левую лапки.
Себастьян бросился к Гусару, грызшему мозговую косточку, и, схватив его обеими руками за морду, притянул прямо к своему лицу:
   - Ну, скажи, Гусарик, хоть слово! Ну, скажи! Пожалуйста, скажи!
   Половина кости торчала из пасти Гусара наружу. Это было не очень хорошо -  мешать огромной собаке обедать, тем более мешать ей грызть кость. Но у них с Себастьяном были особые отношения. Поэтому Гусар не только не зарычал, не только не укусил вора, пытающегося похитить главное лакомство в его жизни, но спокойно посмотрел своему другу прямо в глаза.
   - Ну, скажи, Гусарик, хоть слово! Если всё так и было! – и я увидел, как  заблестели у сына глаза.
   Гусар долго молчал – и вдруг, выплюнув кость, лизнул Себастьяна прямо в нос.
   - Это не ответ! – улыбнулся он, часто-часто заморгал глазами и отошёл от собаки.
   - Ну, раз ты знаешь, что нет, значит – нет! – спокойно и почти равнодушно  проговорил я.
   - Нет? – сын мгновенно повернул ко мне своё лицо.
   - Ты сказал, что нет, - повторил я.
   - А ты как считаешь? – и малыш впился глазами в мою душу.
   - А я считаю, что скоро надо ждать Тюрлибома и Роя в гости, - сказал я медленно и отчётливо, как о само собой разумеюшемся.
   - Они прилетят? – радостно закричал Себастьян и я увидел, как загорелись и блеснули его глаза.
   - Мы же договорились о встрече! Тюрлибом - не такое существо, чтобы бросать слова на ветер!
   - Мы договорились, что я с тобой прилечу на Тсонтсевзиен! Но это же очень нескоро! Когда я ещё вырасту!               
   - Значит, они прилетят, - улыбнулся я.
   - Я их очень хочу увидеть! Очень-очень! Хотя бы разик! Нет, два разика! Нет! Пусть они живут вместе с нами, папочка! Они прилетят? Папа, они прилетят? Ну, пожалуйста! Скажи!
   Столько мольбы было в этих словах моего мальчика, что я не смог его обмануть и сказал чистую правду:
   - Три тысячи дохлых мух Флоксе на обед! – зарычал я и, вскочив с шезлонга, повис на суку дерева, где сидела Флокса. Она с интересом посмотрела на меня вниз.
   - Они обязательно прилетят! – закричал я ей прямо в зелёные глаза. - Надо только захотеть!
   - Мяу-мяу! – отозвалась рыжая кошка Флокса.
   - Пять тысяч крокодилов верхом на лягушках! Они обязательно прилетят! Надо только захотеть! – засмеялся Себастьян и тоже полез на дерево.
   - И мы все вместе отправимся в новое путешествие! – кричал я-то ли Флоксе, то ли Себастьяну, то ли самому себе.
   - Когда рядом с нами испытанный друг, то жизнь во стократ интересней, да, папа? – болтал ногами Себастьян.
   –  Да, Себастьянчик! И пусть же теснее сомкнётся наш круг и грянет уверенней песня! – я попытался подтянуться и схватить Флоксу за лапу, но она, не торопясь, перешагнула на другую ветку.
  - Шкоты тянуть! Брасы травить! Фалы поднять! Труден наш путь, нас не сломить, не запугать, да, папа? – то ли пел, то ли декламировал Себастьян, и мы вместе допели песню Тюрлибома:
   - Духом сильны, сердцем верны! Тесен наш круг, дай лапу, друг!
   - Гав-гав-гав! – залаял Гусар, подскочив к нам.
   - Мяу! Они просто сумаcшедшие - совершенно не знают жизни! - подумала Флокса. – Я давно хочу есть, а мне никто-никто не предлагает ни мороженого, ни сметанки!..               
   А уже через полтора часа мы были дома, на Невском проспекте, и все вшестером лопали на ужин блины с вареньем и сметаной, которые испекла наша мамуля Ирочка со своей верной помощницей Катюшей и, перебивая друг друга, рассказывали про наше прекрасное, великолепное, самое настоящее путешествие с Тюрлибомом на галеоне 17-ого века «Властелин морей»…
Мама смеялась и подкладывала нам блины, а Катюша дёргала Себастьяна за руку и в сотый раз спрашивала: "Ты правда дрался с пиратами?.."
К сожалению, мы слышали немного другое:
"Ты павда дался с пиатами?.. Ты павда дался с пиатами?..»
  Потом она незаметно выскользнула из комнаты и вернулась уже с портретом Тюрлибома, который сама нарисовала в соседней комнате…
   Тюрлибом был прекрасен! Точно таким, каким он и был в настоящей жизни!
   Поэтому я решил вставить его в книжку.
   Вот он!..
   Рисунок Кати №23 (авторский)