Белая дымка стелется по глади воды. Ее слой местами рванный. Это там, где тягучие полоски пара, приклеившись к лежащим на воде листкам с ветками, рвутся неровными лентами и тонут в стылой воде.
Старый ворон, тихо покряхтывая, не сводит с этих полупрозрачных оконцев взора. Вот что-то сыграло на воде, да так сильно, что несколько капель уцепились за клюв ворона. Стряхнув их, птица медленно двинулась поближе к этому месту, цепляясь своими коготками за растрескавшуюся кору на рыхлом остове плавающего бревна.
Приблизив клюв к оконцу, ворон замер. Зелено-белесый малек, хватающий ртом воздух с поверхности воды, еле-еле шевелит плавничками, наблюдая за замершей перед ним черной веткой с острым концом.
Гипнотизируя малька, ворон еще на долю сантиметра приблизился к нему, и через мгновение, бросок. В зажатом клюве во всю пытается вывернуться из него толстая палка, держащая бьющегося малька.
Ворон тут же сорвался и перелетел на берег, и, удерживая обеими лапами бьющуюся на земле шурогайку, сильно бьет по ее голове клювом. Редкая удача, и все из-за обоюдной невнимательности охотников. Но эта добыча весомее, глотая вырванного из зубастой пасти малька, наверное подумал ворон.