Дорогой товарищ Карл Маркс!
Пишет Вам старый Ваш Поклонник, ни к месту будь о себе помянут кто, поскольку не навязываюсь. Всегда любил Ваш «Капитал» и другие произведения Ваши, для народных масс. В вопросе о прибавочной стоимости Вы, конечно, перемудрили, что и у нас теперь доказано, но что касается манифестов Партии и вообще любви к простому человеку, представленных там же, то целиком и полностью с Вашим мнением согласен: народ надо учить, а не научится – так учить ещё.
И в этой связи поставить хочу мелкий вопросец о товарище, которого мы тут поприятельски в целом пока обсуждаем, мелкого чувачка одного, не помню как звать, да и не важно!
Будем считать, что фигура это метафорическая.
Конечно, если он прославится в итоге, буду с гордостью любить и почитать.
Но – пока-то что мы с Вами тут имеем?!
Ведь, если честно и рефлекторно с этим разобраться, то получается налицо следующее: как-то не выписывается он в наш путь по дороге в Цивилизацию.
Понимаю хорошо и с болью Ваше возмущение и умолчание скрытое, за Вашими гневными строками и тирадами вроде бы не о нём.
Но то есть о поделках и проделках над ругательских по существу, которые порочат Вам лучше знать что и кого очень нелицеприятно. Вы это ловко всё, кстати, в «Капитале» приметили! Ибо сегодня это будет какой-нибудь Ёлкин (писатель, допустим, или предприниматель… одном словом – буржуй!), а завтра, если развить выше, уже не просто Ёлкин – а Ёлкин, широко представленный и, так сказать, скачущий галопом!
Ну, слава Богу, то есть если б он был – возьмём для сравнения! – литератор какой, да книжки писал, то, во-первых, не просто так ведь, во-вторых, за него ведущие умы поручились, раз печатают, а, в-третьих, к тому ж издано было б его, скажем, сочинительство по указу Гослитиздата (не знаю, как сейчас это заведение звать, но оно есть!) и в одинаковых солидных обложках солидных темноватых тонов, что покупают сразу пачкой, а не вразнобой, да и усваивают в широком смысле этого слова, то есть читают.
Однако хочу от лица человека простого, но не совсем, предупредить, что Кошкин и его писания могут оказаться как будто Цианистый Калий – а не то что какое-нибудь другое! В переносном, как понятно, смысле. Я, конечно, не пред полагаю, что его проглядело такое значительное учреждение, как Гослитиздат, где даже в иных странах и про пи… гасов пишут, но, конечно, что-то душевное и с глубокой моралью, сочувствуя как-то по людски. Но, с другой стороны, на мораль и общественное воздействие надо не со стороны смотреть всё ж!
То же самое, скажем, с бизнесом или даже, скажем, с наукой и так далее. Но мы раз с литературы как бы начали, а не с производительных сил или, помимо того, балета, скажем, то там и возьмёмся продолжать.
И есть опасение ещё такое, что сегодня у нас печатают Кашкина (или оный чем-то другим, как я тут уже заметил, подло занят – и в чести, и продаётся, и покупается!) – пусть, мол, он будет, говорят! – а завтра заменят им вместо академика Сахарова и его супруги, ратующих за простой народ и против Атомного Взрыва. Вместо также, конечно, Льва Толстого, или Харатьяна или Эдисона, не знаю, да вот хотя бы вместо Эриха Марии Ремарка, написавшего ряд антифашистских романов!
И даже, так сказать, вместо Владимира Сорокина, шутки которого отмечены недвухсмысленным юмором!
Но вдруг, повторяю, какой-то придёт заместо этих гениев ёрник и остряк-самоучка, одним словом, шут Гороховый и, как сейчас принято выражаться, Антихрист. Даже стихами хотел бы выразить, но не смогу.
И что будет?
И хотя верую не в Истину, а в Демократию, как и положено, но Правду не сказать, вслед за Вами, не могу.
Кто же определяет достойного, если говорить широко?
Это решают специально поставленные на то люди. А кто их ставит? Скажу прямо: их ставят специально на то поставленные люди.
Не всем, однако, это выгодно и подуше.
Но не нам это менять! Это – раз уж у нас тут появилась религия, то скажу откровенней, чем на рубеже 90-тых или раньше! Есть некое Установление, а Установление это установлено в душе каждого культурно настроенного человека, Человека того промежутка нашего с Вами времени, когда возмущённый народ в лице его тщательно избранных сливок в конечном итоге благовествовал, подобно Минину, Пожарскому и другим.
Но не о том хотел сказать, пусть это и важно.
А о том, чего не нам решать, кому что издавать или как и что кому надлежит делать, строить, например, или добывать, говоря уже совсем аллегорически, или, допустим, производить водиночку или же, положим, с партнёрами, а вместе с тем ещё и вдруг кто-то посмеет не отдавать благодарности нашим издательствам, конторам, застройщикам и риэлтерам, исключая чёрных, банкам, акционерным обществам и так далее – словом, всему тому, что делает благородной нашу страну и людей вместе с ними и столько сделано кем для Культуры и лично для нас и товарищей вы знаете кого, что даже страшно подумать!
Вот перечитал я это всё собой написанное, да не один, а с супругой, и обливались мы, сидели, слезами, ибо хоть оно и неявно выражено, но от души! Так что даже не стыдно это было бы широко напечатать.
С Надеждой,
Неизвестный Аноним и единица нашего общества