Глава 6
Ночью он проснулся весь в поту, жар, казалось, вырвался из каждой поры, кожа горела, а из носа, при выдохе едва не вырывалось пламя, как у дракона. Так ему казалось. Этот странный жар шел изнутри, обжигал его, и пота было, увы, недостаточно, чтобы охладить организм. Ему начало мерещиться, что раскаленная кожа на его теле не выдержит и начнет лопаться, Антон трудом вытащил из-под одеяла руку и дотронулся пальцами правой руки до предплечья левой. По ощущениям кожа была целой, но как же она болела, как и будто слезла на самом деле.
Что за новая напасть, подумал Антон, он хотел открыть глаза и посмотреть на часы, но веки тоже как будто раскалились. Нет, подумал он, нет, я же выбросил ее. Новая волна жара прокатилась по его телу, воздух раскаленным облаком вырвался из носа. Да что же со мной такое, в страхе подумал Антон, неужели вдобавок ко всему я подхватил вирус? Было очень похоже, его ослабленный организм был легкой добычей, но, все же, еще не готов был сдаваться без боя, о чем свидетельствовали этот жар и мокрая постель.
А может это монета мстит мне, подумал Антон, дышать было трудно, но воздух в комнате был таким прекрасно холодным, может, это ее прощальный подарок? Если так, то она зря старается, подумал Антон, я выдержу жар и посильнее, если это – последняя гадость, подстроенная ею, если я точно буду знать, что вырвался и больше она не причинит мне вреда. Злись, сколько влезет, подумал Антон, я избавился от тебя, ты – в прошлом. А почему нет, сейчас эта адская штуковина лежит в пластике в той трубе под черным ночным небом, как самый странный в мире труп, и впереди у нее никаких перспектив, вряд ли кто-то будет лезть в те заросли позади туалета, да еще и совать руки в трубу, торчащую из стены. Она может пролежать там годы, десятилетия, и возможно – всегда ведь хочется верить в лучшее – ее силы иссякнут, магия выдохнется без подпитки, и она станет просто куском металла, может даже не золота. Собственно, его не особо волновала судьба монеты, у него была своя жизнь, повисшая на волоске, и в ближайшее время он собирался заменить этот волосок канатом.
И для начала надо попить, подумал Антон, с трудом разлепляя веки, у меня, судя по всему, высокая температура, значит, надо больше пить. С этим его организм был полностью согласен, губы пересохли и растрескались, горло превратилось в пустыню, а язык – в кусок наждачной бумаги. Надо встать, твердил себе Антон, но мышцы – вернее, то, что от них теперь осталось – тоже пережили превращение, и Антону казалось, что под его кожей теперь не что иное как кисель. Он попробовал поднять руку и откинуть одеяло, ему было так жарко, казалось, тело вот-вот начнет дымиться, но одеяло весило теперь тысячу тонн.
Это просто вирус, такое с каждым бывает, успокаивал себя Антон, чувствуя, как паника и отчаяние уже стоят на пороге, как парочка гостей, ждущих, когда же хозяин, наконец, откроет двери. Я не раз так болел, и еще – при лучшем раскладе, как бы нелепо это ни звучало – заболею не раз. Надо просто встать, заварить себе чай и… нет, так далеко он не заглядывал. Соблазн просто сдаться и лежать в этой темноте, оставить все как есть и предоставить свою жизнь на милость судьбы был так велик, но Антон знал, что умрет, сгорит от этого жара, если не встанет. Это был последний бой, и отступать ему было некуда, поэтому он сжал челюсти и заставил себя снова открыть глаза. Нет, не для этого он столько пережил, чтобы опустить руки на самом финише, пусть он никогда не был борцом или волевой личностью, но в этот раз он был не намерен проигрывать. Надо продержаться всего одну ночь, сказал он себе и понял, что верит в это, верит всей душой, всего одну чертову ночь, а утром с первыми лучам солнца ее чары спадут, растворяться, как любая нечисть при свете дня. Он и так позволил этой проклятой монете больше, чем следовало, и не собирался помогать теперь, когда победа была почти у него в руках.
- До рассвета, - прошептал он и заставил себя сесть на кровати. Перед глазами вспыхнули яркие пятна и поплыли по комнате, но он не отступил, дожидаясь, пока организм привыкнет к вертикальному положению, Антон медленно стянул с себя насквозь промокшую майку, радуясь тому, что в темноте никто, включая его самого, не увидит его истощенное тело. Я все верну, думал он про себя, повторяя эту мысль, как мантру, я все верну, только продержаться бы до рассвета.
Каждая клеточка его тела болела, как будто он проснулся не в своей кровати, а где-то в канаве, сбитый грузовиком. Медленно, потому что каждое движение причиняло боль, Антон встал на ноги, покачнулся, схватился рукой за стену, перед глазами цветные пятна сменились точками и искрами, исполняющими какой-то дикий танец. В бело-голубом свете фонаря он напоминал призрак, заблудившуюся между мирами душу, ночную тень среди теней, но никак не живого человека.
Постояв так несколько секунд, Антон медленно двинулся в кухню, почти не отрывая ноги от пола, по телу струился пот, в голове шумело, но он шел вперед, держась одной рукой за стены. В дверях кухни его лицо попало в свет фонаря, и в глазах тут же вспыхнул фейерверк, сопровождаемый волной боли, как будто этот свет выжигал ему глаза. Все же хорошо, что сейчас не день, подумал Антон, поспешно отворачиваясь от света, ища спасительную темноту, не хочу даже думать о солнце. Сейчас не хочу.
Но он ждал солнца, ждал начала нового дня, новой жизни, а пока ему просто надо было подготовиться к этой встрече. Сейчас, подумал он, наслаждаясь темнотой и покоем, сейчас, просто постою пару секунд и поставлю чайник, а пока он будет закипать, можно немного посидеть. Эта мысль была как ценный приз, как морковка, привязанная перед носом мула. Ноги дрожали, кожа болела и горела огнем, и мысль о том, что можно просто посидеть, откинуться на спинку стула, вытянуть ноги и закрыть глаза… в ту секунду ему казалось, что в мире не может быть ничего приятнее и лучше, и у него никогда не было мечты сильнее. Поэтому Антон опять двинулся вперед, прикрывая свободной рукой глаза, зрение ему было не нужно, в своей крошечной квартире он мог ориентироваться и так. Только бы чайник не оказался пустым, думал он, медленно бредя к тумбочке у раковины, тогда мне останется только нажать кнопку и отдыхать. Короткий путь на кухню вымотал его, как будто он прошел пешком до Северного полюса и обратно. Нет, поправил он себя, по пустыне Сахара, и солнце спалило мою кожу и, каким-то образом, мое нутро.
Чайник оказался с водой, спасибо судьбе за маленькие подарки, так что Антон просто повернул рычажок включения и тяжело опустился на скамейку, прислонившись спиной к стене. Не лучшая идея, подумал он, стена была ледяной, как в пещере, но в данную секунду это было так приятно, да и сил держать спину у него просто не было. Откинув голову, он позволил себе некоторое время наслаждаться темнотой и покоем, думая о том, что его недавняя мечта сбылась, но мечты – это Пегасы, в мыслях они прекрасные и сказочные существа, а в реальности – обычная лошадь с приделанным крыльями, и как бы ты ни пытался убрать шероховатости, иллюзия никогда не станет полной, лошадь не полетит. Потому что в нашем мире лошади не летают. Так и мечты не могут существовать в реальности, они – сущности из других миров, а в этом мире максимум, что может человек – попытаться воссоздать их образ.
Чайник закипел и отключился, надо было встать и налить чай, надо было выпить таблетку, надо, надо, надо. Как я устал, подумал Антон, вот что такое смертельная усталость. Нет, умирать он не собирался, просто решил еще секундочку посидеть в тишине и покое, еще только одну секунду. Стена за его спиной оставалась такой же ледяной, несмотря на жар его тела, но Антон не заметил, как начал медленно погружаться в дремоту. Ему казалось, что он собрался и встал, заварил чай, он видел, как посмотрел на часы и обрадовался, что до рассвета совсем недалеко, даже жар, вроде бы начал спадать, пока он пил свой чай, и откуда-то повеяло холодом. Надо закрыть окна, подумал в этом странном полусне Антон, теперь моя температура приходит в норму и мир уже не кажется раскаленной духовкой, а сквозняки мне сейчас ни к чему. Ему виделось, как он прошел по квартире и закрыл все окна, но холод никуда не делся. Наверное, на улице похолодало, решил он, ничего, сейчас воздух согреется. Но почему-то, вопреки всем законам физики, становилось все холоднее. Может уже зима, предположил Антон, может, я проспал 5 месяцев? Видимо так, потому что он просто дрожал от холода, как будто из пустыни Сахара он, и правда, попал на Северный полюс, а ведь из одежды на нем были лишь трусы. Чтобы хоть как-то согреться, он попытался обхватить себя руками, удивляясь, что все поменялось так резко… и проснулся, чуть не упав со скамейки.
Он все-таки уснул. Чай я не заварил, подумал Антон, и возможно, вода в чайнике успела снова остыть, зато сейчас не зима. Тогда почему так холодно? Одно в его сне и в реальности совпадало – он просто дрожал от холода. Жар сменился таким же иррационально мощным холодом, он как будто шел изнутри, замораживая внутренности. Антон поспешил отлипнуть от стены, но теплее не стало. Идиот, ругал он себя, вот теперь застудишь спину, мало тебе проблем, так еще воспаление легких захотелось получить? Но в глубине души он знал, что дело было не в стене, жар сменился холодом, это было плохо, но закономерно. Значит, температура поднимается, понял Антон, пора принимать меры, если я не хочу сгореть.
И если жар лишал его сил, превращая в живое подобие желе, то озноб, наоборот, помог собраться, прибавил немного бодрости. Буквально чувствуя, как его кожа покрывается теперь корочкой льда, Антон встал, тело трясло, как будто у него были судороги, и направился в лоджию – там на кресле лежал толстый пушистый плед, подарок соседок на Новый год. Иногда Антон читал, сидя в этом кресле и завернувшись в плед, свет в лоджии был хороший, но весной и осенью было всегда прохладно. Добравшись до кресла, Антон первым делом схватил темный пушистый комок и завернулся в него, как в кокон, а потом подошел к окну и выглянул. На часы он так и не посмотрел, но небо над его районом все еще оставалось темным, хотя, вполне возможно, что за городом, в полях, на горизонте появилась первая светлая полоска, просто высокие дома и деревья никак не позволяли ему видеть это. Ничего, решил он, сейчас лето, ночи самые короткие, я выдержу, я дождусь солнца, надо просто немного подождать.
Если бы все был так просто, он бы с радостью устроился прямо в кресле и ждал, погружаясь в уютную дрему, но он знал, что если хочет увидеть солнце, придется немного поработать. Сделав глубокий вдох – отчего его опять затрясло сильнее, воздух был обжигающе холодным – Антон вернулся в кухню, снова включил чайник, но на этот раз не стал садиться, у него были дела. Он делал все в темноте, свет не нужен, когда долго живешь в одном месте и сам раскладываешь все по местам. Он достал с полки самую большую кружку, положил в нее пакетик с чаем, потом порылся в ящике одной из тумбочек и достал несколько коробочек, тут ему пришлось доковылять до пятна фонарного света – шрифт Брайля был ему незнаком, хотя на каждой коробочке была надпись для тех, кто постоянно жил в темноте. Антон достал сразу две капсулы, мысленно благодаря себя за запасливость, зажал в руке. Надо бы еще поискать градусник, подумал он, но отмел эту мысль, он итак знал, что ему плохо, а что изменят цифры? Ничего, только стресса добавят.
Капсулы он запил водой из-под крана, открыл горячую и сделал два осторожных глотка, времени ждать, пока чай остынет до терпимой температуры, у него не было. Он отключался, силы опять покидали его, даже обратная дорога к кровати казалась невозможно длинной. Но было кресло, и Антон твердо решил, что не позволит себе уснуть, пока не выпьет весь чай. Такой горячий, такой… такой жидкий. Его организм требовал воды, за эту ночь он потерял немало жидкости, и ему требовалось восполнение.
Осторожно, чтобы не пролить на себя кипяток – для джекпота этой ночью не хватало только этого – Антон дошел до кресла и медленно, как глубокий старик, опустился в него. Вспомнил, что так и не узнал время, значит, придется ждать вслепую. Интересная мысль, подумал он, особенно когда сидишь в темноте. Кружку он сжимал обеими руками через плед, чувствуя ее тепло, такое живое, такое приятное, а после первого глотка, к нему вернулся почти утраченный оптимизм. Тепло разливалось по телу, вытесняя холод, капсулы уже скоро подействуют, солнце взойдет, и все это останется в прошлом, как та проклятая монета. Он оказался редким дураком, что так долго терпел ее и не сделал такую простую вещь раньше. Но, как сказал кто-то из мудрых, не важно как ты начинаешь, важно - как ты закончишь. И в эту минуту, завернувшись в плед и чувствуя, как озноб уходит, Антон позволил себе верить в то, что все закончилось, и закончилось хорошо.
Допив чай, он еще некоторое время держал кружку в руках, пытаясь сохранить ее тепло. В голове немного прояснялось, и мысли вернулись к тому ужасному утру, когда нищий сунул ему монету. Зачем он это сделал, размышлял Антон, почему просто не выбросил? Ведь это так легко. И откуда он ее взял? Не то чтобы его прямо так сильно интересовал последний вопрос, но вот первые два казались важными. Где бы старый бродяга ни нашел – или, скорее всего, украл – ее, он тоже прочувствовал на себе ее силу, это было очевидно. Антон вспомнил, как видел старого козла из автобуса, хромоты как не бывало, а в то утро на вокзале он явно волочил одну ногу. Да и потом, стал бы нищий добровольно отдавать такой большой кусок золота? Абсурдно.
Но как долго она была у него, пока он понял, что именно монета – причина болезней и неудач? Антон постарался припомнить то злополученное утро на вокзале, казалось, это было лет десять назад, и уж точно в другой жизни. Удалось вспомнить совсем немного, он ведь не собирался рассматривать случайного бродягу, да и времени на это у него просто не было, все произошло так быстро. Однако какие-то обрывки воспоминаний его мозг все же хранил. Например, он помнил тот когда-то бежевый плащ и хромоту, а еще пронзительные голубые глаза, выцветшие от времени и испытаний. Но тот бродяга явно не выглядел умирающим, обычный бомж, каких полно в каждом городе, а в большом - так просто навалом. Но ведь я не знаю, как он выглядел раньше, подумал вдруг Антон, вдруг он вовсе не был бродягой, пока жизнь не подкинула ему эту монету? В это он вполне мог поверить. Возможно, на каждого она действовала индивидуально, у него быстрее забирала здоровье, у кого-то другого – карьеру, но одно оставалось неизменным: эта монета забирала жизнь.
Новая волна озноба прокатилась по телу, но уже гораздо слабее, Антон чувствовал, что скоро согреется, дождется рассвета и поставит в этой кошмарной истории точку. Спать пока не хотелось, и просто сидеть в темноте в кресле, завернувшись в плед, было просто блаженством. За окном легкий ночной ветерок погладил листву, и по лоджии заплясали тени. Антон смотрел на них, не в силах отвести взгляд, хотя видел перед собой не тени, а того нищего. Зачем он все-таки отдал ему эту монету? Этот вопрос так и останется без ответа, Антон это понимал, но все же не мог не думать об этом. Как можно отдать такое другому, совершенно незнакомому человеку, прекрасно зная, что несет с собой этот подарок?! А тот бродяга знал, иначе не отдал бы такой большой кусок золота, это итак понятно. Почему, возмущался про себя Антон, если можно просто выбросить ее, если уж не получилось продать или переплавить? И на ум пришел только один ответ: потому что люди – зло, большинство из них имеют жалкую душенку, желающую только жрать, гадить, размножаться, потреблять и делать гадости. Просто так выбросить ее было бы неинтересно, а вот передать все «прелести» другому – это так приятно и так весело, пусть тоже помучается, не мне же одному терпеть. Мне попался еще одни плохой человек, устало подумал Антон, еще один в бесконечной цепочке равнодушных, эгоистичных, подлых, трусливых, жадных и коварных братьев по разуму.
Усталость навалилась на него с новой силой, не только физическая, но и моральная. Он прожил на этом свете не так уж много, но наелся всех этих «прелестей», казалось, на две жизни вперед. Тяжелые мысли давят ничуть не меньше камней, и не всегда то, что не имеет физической сущности, не может причинить физический вред. Доказательств этому Антон за свою недолгую жизнь собрал даже больше, чем надо. Он закрыл глаза и откинул голову. Скоро рассвет, он покончит со всем злом. А пока ему не хотелось засыпать с таким грузом, и он начал искать ответ внутри себя, помня изречение «человек – это воплощение вселенной, в нем уже есть всё, все ответы и вся мудрость. Нужно просто ее найти». Еще одна жемчужина, выловленная в пучине интернета, но она оказалась настоящей.
Добро есть, твердо сказал себе Антон, покопавшись в душе, он понял, что искренне в это верит. Добро есть и оно сильнее, ведь его меньше, но мир еще стоит. И есть хорошие люди, мужчины и женщины, те, кто каждый день встает на пути зла, равнодушия, подлости и жестокости. Их мало, им трудно, но они есть, эти скромные воины света, сражающиеся на невидимых фронтах за то, чтобы этот испорченный мир увидел еще один день.
Как бы я хотел быть одним из них, подумал Антон, представляя себе рыцарей в сверкающих доспехах, таким же сильным и бесстрашным. Но он знал свое место, и делал то, что мог. И если воевать – не его удел, то, хотя бы, не делать зла, не позволять себе скатиться в темную массу и не умножать своими действиями черноту в этом мире – это он вполне мог. Монету он бы никому не отдал, он просто ее выбросил.
С этими мыслями он погрузился в тяжелый болезненный сон. Рассвет застал его в кресле, в лучах утреннего солнца капли пота на его лице напоминали алмазную пыль.