В году две тысячи восьмом,
А может статься и в девятом,
Не помню, кажется уж сном,
Приснившимся давно когда-то,
То, что поведать я хочу
Вам, алчным до рассказов массам...
Короче, жил был Остапчук
Мыкола, был он пилорасом.
Нет, не подумайте, что тут
Закралась мне ошибка в строку,
Я орфографию ведь чту,
Закон ее блюду, и строго.
А Остапчук так прозван был,
За свою плотницкую службу,
Да и за то, что страстный пыл
В себе Микола обнаружил -
Влеченье к тесу и жердям
Поленьям и паленой водке
К продуктам, проще говоря
Первичной древообработки.
Когда болгарки диск визжа,
Пропил на тесе делал длинный,
Стонал Микола и дрожал
Как будто видел он вагину.
Себя он трогал, голышом
Носился он по лесопилке,
В экстаз свой странный погружен,
И языком ловил опилки.
Раз Остапчук нашел пенек,
И как не раз уж совершал он,
С пеньком как с женщиной возлег,
Рутинная, по сути шалость.
Эрекция Остапчука
Была словно колун надежна,
Нащупал пальцем, где труха -
Туда вонзиться смело можно.
Термитов мирных ужаснув
Вогнал таран свой в цитадель их,
И повторял довольно "уф!
Цей краще, ниж на той недели..."
Закончив, акт любовный свой
Прилег Микола отоспаться,
Мозоли в палец толщиной
Уж не давали уду спасться.
И он стоял как часовой
Чуть сонный, но ничуть не спавший
Термиты бегали толпой
Пред ним, как пред пизанской башней.
Ужалить силились врага,
Цинично спал он, как убитый
Покуда по его ногам
Наверх карабкались термиты.
Зачем-то после муравьи,
На тело спящего Миколы
Стащили с леса листья, мхи
И с сосен павшие иголки.
Прикрыли так что не ищи,
Лишь буроватый член Мыколы
Торчал надменно из мульчи.
Слово прогульщик возле школы,
Тут шел грибник Степан Дудочко
Ни с чем он шел к себе домой.
Но вдруг – удача, там у кочки
Гриб увидал он, и какой!
В азарте коллекционера
Он выхватил походный нож.
К грибу пантеры он манерой
Скакнул «Грибочек, не уйдешь!»
Читатель мой, что дальше было
Пожалуй, сам вообрази:
Как выжеребная кобыла,
Орал Мыкола во грязи,
В крови он по земле катался.
Был к боли безучастен пень.
А я закончу – заебался,
Писать всю эту ху*тень.