Очень много сейчас совсем заброшенных деревень, уже отживших свой век, некоторые еще доживают. Где два дома, где четыре. Местные пенсионеры и купившие за дешево домик - гнилушку городские дачники. Плюс в таких деревнях один - чистейший воздух, чистейшая вода и все овощи экологически чистые.
Естественно, на пару домов никто магазин держать не будет, а ездить в райцентр пенсионерам тяжело, поэтому и пущена автолавка. Водитель, он же и продавец, подъезжает к определенным местам, где его уже ждут несколько человек, и начинает бойкую торговлю.
Дорог практически нет: чуть видный в траве след, колдобина на колдобине. Деревья: березы и ивы - наклоняются на дорогу и едешь, как по зеленому тоннелю.
В закрытом кузове перекатывается выпавшая из коробки колбаса и консервные банки, подтаявшая рыба подмочила рядом стоящий стиральный порошок, и хорошо еще, что все не перемешалось, на такой ужасной дороге это неудивительно.
На взгорке собралось около десяти человек из двух деревень, ждут товара. Машина приезжает в обед, а во сколько обед, решает водитель: может в 11 приехать, а может и в 14, вот люди с 11 и ждут. Есть возможность пообщаться, обменяться опытом огородничества и новостями.
Здесь местные и дачники; и те, и другие почти все далеко за .... Местные предпочитают удобную спецодежду, оставшуюся у многих еще с советским времен, выдавали на предприятиях. Дачники в основном в модной лет двадцать назад одежде, в свое время выбросить жалко было, пылилась по балконам, а вот теперь здесь пригодилась.
Люди разных профессий, разного достатка. Нам интересны только двое из них. Первый - это москвич Анатолий, второй - местный пенсионер Василий Иванович.
Анатолий, молодой пенсионер лет 65, среднего роста, почти без залысин, опрятный, я бы даже сказал интеллигентный. Недостаток у него один: он в свое время получил два высших образования и любовь к точности у него болезненная, часто до раздражения.
Я всегда думал, что мой дом расположен окнами на юг и имел неосторожность сказать об этом Анатолию. Он меня с нравоучительной улыбкой поправил, что не на юг, а с отклонением 15 градусов на восток. Я, конечно же, запомнил, но не придал значения, и где-то через полгода в его присутствии кому-то тоже сказал, что на юг окна смотрят. Реакция любителя точности была удивительна: он улыбался, как будто ругался, поправил меня более резко. Когда же примерно через год я допустил ту же оплошность, он вскипел. Обозвать не обзывал, но очень настойчиво рекомендовал запомнить и долго объяснял, как расположены звезды и как легко по ним можно определить стороны света и уровень отклонения.
Человек Толька в общем-то хороший: всегда посоветует, всегда, если есть нужда, поможет. Не прощает только незнание элементарного в математике. А если вы что-то слышали про теорему Ферма, то Вы, автоматом, лучший друг для него.
Василий Иванович же человек совершенно простой, бывший тракторист, с малолетства в совхозе, выработал два стажа и пенсию, чуть больше минимальной. Вырастил трех сыновей, всегда, пока были силы, держал большое хозяйство, словом, работы не боялся.
Был он непьющий, по местным меркам. Не то, чтобы совсем не пьющим, а не злоупотребляющим. Выпить он, конечно, мог, но только если есть причина и хорошая закуска. Там, например, получка или аванс, почему ж не выпить с хорошими людьми? После бани как не выпить? Гости приехали, опять же, как откажешься? Ну еще, допустим, наша сборная выиграла, как тут не выпить? Я про хоккейную сборную говорю, если бы о футбольной речь шла, то она и тогда также играла, строго без побед, с футбольной и вкус спиртного забудешь. Если коротко, то выпивал иногда Василий Иванович, но не ради водки окаянной, а чтобы не отвыкнуть.
Должен сказать, к нему нередко соседи приходили, ближние и дальние, посоветоваться, узнать мнение - никому не было отказано, с каждым потолкует, каждому посоветует.
Вот так стоят люди, общаются, ждут машину с товарами, чтобы сделать покупки на неделю. А вот и она показалась из-за куста, автолавка, народ зашевелился, проверяют, на месте ли деньги, сумки, пакеты.
Как правило, очередь не занимали, много лет всегда соблюдали одну и ту же последовательность. Кто-то не спешил, старался все рассмотреть, взвесить свои потребности, а кто-то, наоборот, точно знал, что ему нужно и, не тратя время, сразу подходил.
Василий Иванович всегда был первым, еще с тех пор, как хозяйство у него было, ему уступали, так как знали: скотина требует присутствия хозяина.
Вот и сейчас подошел, сразу перечисляя наименования товара: естественно, хлеба, сахарку, макарон, консервы кое-какие, колбасы, вдруг кто зайдет на закуску, конфеток, с чайком побаловаться, да и чаю побольше. Вроде бы и все, но не отходит:
-А водки, четвертинки, что нет сегодня?
-Сегодня нет, - отвечает водитель, он же продавец. - Возьми пол-литра, дядя Вася советует.
-Не, возраст дает о себе знать, пол-литра для меня крепковата. Раньше выпивал.
- А какая разница, - удивился Анатолий, - водка же, в какой бы таре ни была, она всегда водка.
- Оно-то водка, конечно, - посмотрел на него, как на маленького ребенка Василий Иванович. - Только в большой - 40 градусов, а в четвертинке, она же в два раза меньше, значит, и градусов в ней 20, - с удовольствием растолковал.
Анатолий был и удивлен, таким подсчетом и возмущен:
- Сколько же по-твоему градусов в цистерне?
Дядя Вася на эту провокацию ничего не ответил, только глаза у него стали добрые-добрые, видимо, он представил эту цистерну.
Естественно, возмущению Анатолия не было предела. Он покупал обычно последним и за это время успел несколько раз всем, кто и так был свидетелем, пересказать эту историю. И с возмущением, и с сожалением.
И, придя домой, не мог успокоиться, тут же во всех красках поделился с супругой.
- А на самом деле, сколько в цистерне градусов? - не отрываясь от своих дел, поинтересовалась жена.
Что было дальше, ни Толя, ни его супруга никогда не рассказывают, я думаю, температура возмущения была более ста градусов.
А было бы три жены - температура и в три раза поднялась бы.