Духовные скрепы Уральского казачества

Николай Панов
Прощай Яик - златая воля,
Душа и сердце казака!
Мне не видать родного поля...
Прощай, кормилища река!

И где - бы ни был я, - но всюду
Я буду близок к вам душой,
И тосковать безумно буду,
Как сын о матери родной!..

А. Б. Карпов.

Часто задаваясь вопросом, что связывало в единое целое Уральское казачье войско на протяжении более, чем трёх столетий, приходил к одному ответу: "старая вера, старый режим, старые люди". По сути, это перефразированный известный слоган: "православие, самодержавие, народность", который отражал нашу действительность. Скептики могут усомниться и сказать, что уральскими казаками были и татары - магометане и калмыки - ламаисты, тогда причём тут, православие. Однако, татары и калмыки всегда признавали главенствующую роль православия в жизни Уральского войска, которое, в свою очередь, ничем не притесняло их и не глумилось над их религиозными чувствами. В Уральском войске была полная толерантность в вопросах выбора религии; конфликтов на религиозной почве никогда не было. Был случай на Русско - Турецкой войне 1877 - 1878 гг., когда казак - татарин увидел в небе Святого Георгия Победоносца, который своим копьём разил турков. Казаки - старообрядцы, не только поверили его словам, но и, без преувеличения, искренне зауважали казака - татарина. А ещё были случаи в Уральском войске, когда казаки - магометане, награжденные за отвагу и подвиги в бою Знаком отличия военного ордена (Георгиевский крест), просили дать им Крест с изображением Св. Георгия, который носили на груди православные казаки.

Уральские казаки оставались верны дониконианским обрядам православной церкви, т. е. являлись, "суть старообрядцы". Борода для уральского казака была символом соборности казака - приверженца староверия. Символом старой веры был и восьмиконечный крест. По преданию, "бороду и крест" сохранил для Яицкого войска казак Рыжичек, победивший шведского богатыря в Полтавском сражении. На Яике старообрядцы чувствовали себя в относительной безопасности, поэтому сюда бежали раскольники со всей России. Были попытки царских чиновников уничтожить это раскольничье гнездовье, однако, в 1756 году Военная коллегия приказала "всякие розыски и преследования раскольников на Яике прекратить". Государыня Екатерина II в 1795 году официально узаконила право уральских казаков употреблять старопечатные книги и старые обряды. "Старая вера с её обрядовой стороной, - писал Витевский, - сделалась лозунгом для соединения поборников казачества..."

Символом старой веры являлся для уральцев Михаило - Архангельский собор, -  первый каменный храм Яицкого городка, построенный в середине XVIII столетия.
"Этот храм замечателен своею древностью и событиями, - писал в летописи 1865 года протоиерей Савва Назаров, - не осталось теперь в войске ни одного здания современного ему; чуден тем, что при бывших многократно при войске пожарах, где всё подвергалось истреблению, его Господь сохранил и хранит доселе цело и невредимо. Этот святой храм велик и в том отношении, что все потрясения и бунты, волновавшие наше войско, он пережил и всему был безмолвным свидетелем... и ныне благодатию Божиею он смиренно и уединенно красуется, как глава и верх всех зданий".

В 1850 году было закончено строительство собора Святого Александра Невского, к которому перешло звание главного войскового собора. С этого момента за Михайло - Архангельским собором на века закрепилось имя Старый собор. Так уж случилось, что XIX век в России ознаменовался внедрением Единоверия в среду старообрядцев. Это течение разрешало посещение старообрядцами православных храмов, проведение служб в единоверческих церквях православными священниками и другие религиозные связи с "никонианами". Однако, в Уральском войске новое течение явилось своеобразной формой приспособленчества казаков - староверов к новым реалиям, в которые они были поставлены Государством. Хотя, к концу XIX столетия половина войска была приписана к единоверцам, но старики относились к церкви с подозрением или, вообще, пренебрежительно. Исключением был Старый собор, который был основан, как старообрядческий храм. "Старыми "казаками - лыцарями", сложившими своими руками этот старый собор, - писал Карпов, - но это было давно, и от людей тех и костей не осталось. Осталось об них только их громкая слава".

Однако, в эпоху Государя Императора Николая I Михаило - Архангельский собор стал единоверческим. "Промчались года, не стало на Яике старых "казаков - лыцарей", - писал Карпов, - осиротел собор, стало забывать его молодое поколение и стал храм разрушаться". Стал рушиться физически, но не духовно. По рассказам, старики из посёлков, приехав в город, старались в Старый собор попасть, да свечку Николаю - угоднику поставить: "за упокой", "за здравие"... Внутри собора могила святого была... Об этом, старая легенда рассказывала. А ещё, новгородский стиль архитектуры Старого собора, как бы говорил, что исток или начало яицких казаков надо искать не среди беглых крепостных крестьян, а в потомках новгородских ушкуйников. Воины могли родиться, только от воинов.

"И среди казаков других областей уральцы особый народ, - писал Правдухин. - Им удалось сохранить часть старинных обычаев своей общины, в то время как даже заносчивые донцы лишились их совсем. Они одни могут откупаться от военной службы, нанимать за себя других - старинное право наемки. Каждую осень беднота отправляется пешком в Уральск торговать собою. Торг происходит на горке у Белой церкви, старого собора. Богачи любят его не меньше Калмыковской ярмарки, где они сбывают и закупают жирных и глупых баранов". Чем же не повод для уральского казака, чтобы посетить Старый собор? Тут, и на службу казаков провожали и детей крестили. Место годами намоленое, святое...

Газета "Уральские войсковые ведомости" в конце ХIХ века писала: "В старину служили  напутственный молебен в Михайлло - Архангельском Соборе..., среди родных старинных икон. Мы придаём большое значение молитве перед походом в этих древних войсковых храмах, так как этою молитвою молодой служивый как - бы связывается  со своими сородичами, ещё в древние времена положившими живот свой на славу Отечества и родного казачества" (УВВ № 20, 1899).

Вероятно неслучайно, именно в градо - Уральском Михаило - Архангельском войсковом соборе осенью 1915 года, по сути, незадолго до февральской революции 1917 года и крушения монархии, вновь зазвучало старинное пение "по крюкам". Газета "Уральские войсковые ведомости" писала: "11 октября , под сводами исторической войсковой святыни, первый раз разнеслись пробные звуки древней церковной мелодии четырех - голосного организованного хора под управлением А. Арчашникова. Не все единоверцы до ныне сохранили у себя древнюю систему пения, систему "крюков", старинных напевов. Здесь пытались сохранить угасающее повсеместно в России, древнее крюковое церковное пение и что особенно ценно установить его там, где под сенью святынь, ставших теперь историческими, наши прадеды горячо молились при таковом пении в тяжелые для войска моменты своему покровителю и защитнику Архистратигу Михаилу". Немалую лепту в это благое дело внёс староста Старого собора отставной генерал - лейтенант Г. П. Любавин.

В марте 1917 года Экстренный Съезд Выборных избрал отставного генерала Г. П. Любавина Войсковым Атаманом Уральского казачьего войска. Однако, Гавриил Павлович отказался возглавить войско. "В результате на должность войскового атамана большинством голосов избран отставной генерал - лейтенант Г. П. Любавин, - писала газета "Яицкая воля", - но посланная к генералу Любавину депутация от Съезда, возвратившись, доложила, что генерал Любавин, благодаря Съезд за честь и доверие, отказался по старости лет и болезни от атаманства". Вероятно, старик Любавин понимал, что старый режим рухнул и в Уральском войске грядут большие перемены, способные привести его к неизбежному краху. Тот же, Экстренный Съезд Выборных постановил Уральское войско переименовать в Яицкое, а город Уральск - в Яицк. Однако, новые названия не прижились...

Любила моя прабабушка, старая уральская казачка, повторять: "При старом режиме лучше жилось, чем теперича..." Спрашиваю старушку: "Чем же лучше то, бабака? Телевизоров не было, магнитофонов тоже..." Старушка в ответ: "Лучше, лучше... даже, не спорь. Урал был наш. Только наши казаки, в нём могли удить. Иногородних к воде не допускали..." Старый режим - это самодержавие, царская власть. Много раз уральские казаки бунтовали, но против царя никогда не шли. Даже, в Пугачевском бунте войско разделилось на две части: одна осталась верной Императрице Екатерине II, а другая пошла за "царём Петром III". Верили яицкие казаки, что служат они Государю Императору Петру Фёдоровичу...

"Уральцы несмотря на все смуты, - писал Масянов, - были верными слугами Государю и на своих степных маштаках были на всех полях сражений Российского государства и слава о воинах была великолепная". Значит, было за что служить уральским казакам. В старинном предании говорилось, что "дана им была на реку Яик с сущими при ней реки и протоки и со всякими угодья от вершин той реки до устья, Его Великого Государя жалованная грамота, чтоб им на той реке жить и владеть, и Ему Великому Государю служить казачью службу, и набираться на житие вольными людьми. Токмо - де та грамота в давних годах в пожарное время сгорела, а из которого приказа дана была, того ныне на Яике никто не помнит". И по большому счету было не важно, кем из Государей дана была та Грамота: Фёдором Ивановичем или Михаилом Фёдоровичем, ведь, она сгорела в пожаре.

"Не только сия грамота, без которой нельзя точно определить начала подданства уральских казаков России, - утверждал Левшин, - но и многие другие, данные им царями Михаилом Фёдоровичем, Алексеем Михайловичем и Фёдором Алексеевичем, сгорели. Древнейший и единственный Акт, найденный Неплюевым в Яикской войсковой избе, была грамота царей Петра и Иоанна Алексеевичей, 1684 года, где упоминается о прежних службах войска со времён Михаила". Однако, никто из Российских Государей никогда не поднимал вопрос об истинном существовании "Жалованной Грамоты" на реку Урал (Яик). Царские чиновники выражали неверие в легенду о Грамоте, но лишать уральских казаков исключительного права владения рекой Уралом в пределах войсковой территории, даже, не помышляли.

В 1891 году под руководством Наказного атамана Н. Н. Шипова было торжественно отмечено 300 - летие служения Уральских казаков Российскому государству. На торжество приезжал Наследник престола Николай Александрович, будущий Царь - Батюшка Николай II. На площади, у Старого собора, была торжественно зачитана Высочайшая грамота Его Императорского Величества Александра III, узаконившая, наконец, исконное право Уральских казаков на реку Урал, в пределах Уральской области.

Последний российский Государь Император Николай II, когда над Россией нависла угроза революции 1905 года, обратился за помощью к казакам. Уральцы дружно, как один, встали на защиту монархии. Войско сформировало 3 льготных полка для обеспечения законности и поддержания порядка внутри страны. И Государь высоко оценил заслуги Уральцев, подписав 23 февраля 1906 года Высочайшую грамоту Уральскому казачьему войску:

"Нашему вернолюбезному и доблестному Уральскому казачьему войску. Именуясь до 1775 года Яицким, славное Уральское казачье войско, начавшее своё служение во времена зарождавшегося могущества России, с тех пор неизменно, в течении трёх веков, с беспредельною преданностью и самоотверженно продолжает служить Царям и Отечеству.

За столь самоотверженную, неутомимую и верную службу объявляем доблестному Нашему Уральскому казачьему войску особое Монаршее Наше благоволение и подтверждаем Императорским словом Нашим право Уральского казачьего войска на пользование для рыболовства рекою Уралом, в пределах течения его по войсковым землям на существующих ныне основаниях".

Чтобы понять и оценить, чем для Уральских казаков был "старый режим", нужно вдумчиво прочитать очерк Валериана Павловича Правдухина, который с детских лет знал, что экономика Уральского казачьего войска держалась на рыболовстве. Уральские казаки, первоначально называли себя рыболовами, а уже потом, могли добавить, что они ещё хлебопашцы или скотоводы. Писатель проехал в конце 1920 - х годов по уральским станицам и достаточно правдиво описал жизнь казаков в новых реалиях, при Советской власти.

"Теперь казаки, - писал Правдухин, - уже не являются монопольными владельцами Урала. Сами они, как малая народность, входят в Казахстан. И звание "казахов" передано киргизскому населению. С реки снята их ревнивая охрана.

Теперь плавня стала обычной работой, лишенная прикрас и празднично - общественных одеяний. Казаки рыбачат небольшими партиями лишь в районе своих посёлков. Низовье Урала около Гурьева отдано в эксплуатацию Астраханскому рыбному тресту. Казаки почти лишены возможности ловить рыбу около Каспия, и им кажется, что рыбное хозяйство разрушено вконец. Они ругают трест за несоблюдение сроков рыбной ловли, за неумение ловить рыбу. Они зло смеются над попытками казахов стать рыболовами".

По рассказам отца, осенняя плавня на Урале окончательно прекратилась в начале 1960 - х годов. Как безмолвное напоминание об этом рыболовстве, на чердаке нашего дома долгое время пылилась часть "плавеного" невода, с крупной ячеёй. Рыбачили, как встарь, большой артелью. Однако, процесс более походил на воровство, нежели на рыболовство. Артель тайком, ночью, собиралась на берегу Урала, состыковывала из частей огромный невод и заводила его вдоль реки; невод с рыбой вытаскивали на песок. Восторга и радости, как встарь, не было. Молча, стараясь не шуметь, выбирали из "мотни" рыбу, складывали её в мешки, и бегом уносили мешки с рыбой в лес. Там же, в лесу, делили поровну улов, из которого каждому артельщику доставалось по два мешка рыбы, не более... Вот вам и ответ: почему казаки с ностальгией вспоминали о старом режиме. Ещё в середине XVIII века П. И. Рычков писал: "Всё оное войско содержание и пропитание имеет и к службе её императорского величества надлежащую справу получает от рыбных в реке Яике ловел". Не стало в России царя и лишились уральские казаки всех своих прав и привилегий, добытых во многих сражениях их предками, - старинными казаками.

Про старинных яицких казаков известно очень мало, а про "старых людей", и того меньше. К сожалению, древняя история Яицкого войска "засорена" преданием об атамане Василии Гугне и его жене Гугнихе, которую считают прародительницей яицких (уральских) казаков. Однако, в этот миф верят исследователи истории, "называя Василия Гугню первым атаманом яицких казаков". На самом же деле, не атаманы и старшины определяли как дальше жить яицким (уральским) казакам, а старейшины или "старые люди", чьи предки были отцами - основателями Яицкого войска. Сколько раз царские чиновники пытались отменить "наёмку" в Уральском казачьем войске, но так и не смогли. "Наёмка" была выгодна всем казакам: и бедным и богатым. Её изменяли, дополняли новыми условиями, но сохранили до конца. "Старые люди" охраняли в Уральском войске старинные традиции и обычаи; общественную собственность на: землю, леса, угодья, пастбища и реку Урал.

"В самом начале июня текущего (1906) года, когда окончательно "дозревал" вопрос о разделе лугов постанично, - писал В. П. Бородин, - один из наших заслуженных старых людей ехал по направлению к войсковому хутору. Только что поднявшись на Семенычев рынок, он увидел, что по дороге из Круглоозерного быстро едет шесть рыдванов порожняком, с косами и граблями. Это его заинтересовало. Остановившись на взлобке рынка, он увидел, что этот отряд остановился около самого "мыса", стал выпрягать лошадей и готовиться к сенокосу, несомненно для продажи травы в городе.

И круглоозерновцы, пожалуй, правы, потому что земля и угодья у нас общие, а следовательно, отчего же не "урвать" до раздела лугов в соседней станице, если есть на это возможность".

Упомянув всуе про "старых людей", редактор газеты "Уральские войсковые ведомости" Вячеслав Петрович Бородин, на старости лет, был определён на службу в Войсковое Хозяйственное Правление младшим советником по особым поручением, в чине сотника. Говорили, что пост редактора он оставил в связи с обострившейся болезнью. Причиной же его увольнения с должности редактора, вероятно, была его активная поддержка вопроса о разделе лугов, в котором он видел выгоду для казаков. "А выгода эта заключается, - писал Бородин, - между прочим, и в том, что при разделе лугов нельзя уже будет "урвать" то, что принадлежит другому". Однако, "старые люди" придерживались старинного обычая: "Кто смел, тот и съел".

С момента своего образования, Яицкое войско представляло собой обособленную территориальную корпорацию служилых людей, которая имела права и привилегии. Поэтому предание о "Жалованной грамоте" имеет реальную основу. Первые яицкие казаки - атаманы были "лыцари", т. е. принадлежали к привилегированному сословию служилых людей "по отечеству". Рядовые казаки относились к служилым людям "по прибору" и набирались из "вольных" жителей городов, черносошенного крестьянства и разорившихся "сынов боярских". Судя по архивным документам, в 17 столетии в Яицком войске происходила периодическая ротация казаков. Однако "костяк" войска долгие годы оставался неизменным. Эти люди получили название "старейшины" или "старые люди". Эпитет "старые" означал, вероятно, "мудрые". По преданию, старейшины проживали на острове Камынине в Каспийском море и было им, от роду, по девяносто лет. Старейшинами вырабатывались принципы, по которым Яицкое войско "жило - не тужило", пока не рухнула Монархия в России. Сейчас эти принципы можно было бы назвать, "людскими понятиями". Жить по людским понятиям - фундамент взаимоотношений на которых была построена жизнь в Уральском (Яицком) казачьем войске. Часто "понятия" вступали в противоречие с законами государства, и тогда возникали "конфликты интересов", которые, как правило, устранялись путём длительных и трудных переговоров.

Что касаемо "людских понятий", то от каждого уральского (яицкого) казака, будь он войсковой атаман или простой казак, заведомо ожидалось их принятие, а за отказ от них следовало суровое наказание. Приветствовалось стремление казака к взаимопомощи, взаимопониманию, сочувствию, самопожертвованию: "Двум смертям не бывать, одной, - не миновать", "Сам погибай, а товарища выручай". Измена же, как правило, каралась смертью: "В куль, да в воду". История знает немало случаев, когда яицкие казаки осуждали на смерть своих атаманов, за нарушение ими казачьих принципов или обычаев. Например, по приговору круга, 18 июня 1698 года, был смещен с должности и казнён войсковой атаман Иван Белоусов. В 1655 году он воевал в Польше и под Ригой, а в 1682 году во главе двухсот яицких казаков участвовал во втором Чигиринском походе на турок и считался заслуженным боевым атаманом на Яике. Однако, его поддержка царского указа о выдаче беглых была воспринята казачьей массой, как нарушение основных казачьих принципов и последовал смертный приговор, который тут же привели в исполнение.

От начала зарождения Яицкого войска и, вплоть, до бунта Степана Разина, казаки занимались разбоями на Каспийском море и на Дагестанском побережье. Судя, по царской Грамоте Астраханскому воеводе, согласно которой 500 яицких казаков отправились в поход с князем Сицким против Шамхала Тарковского в 1591 году, морские разбои на Каспии являлись частью войны России против Персии. И казаки были вынуждены вырабатывать для своей общины полууголовные традиции. В их сообществе, изначально, не было главаря, самого главного лидера. Был совет (круг) главарей (атаманов) шаек, который, вероятно, со временем стал советом старейшин.

Известный криминалист и депутат, генерал - лейтенант Александр Гуров выдвинул предположение, что "воры в законе" переняли многие традиции у общины казаков, у которых за "крысятничество", как и за предательство, полагалась смертная казнь. Российские "воры в законе" - явление уникальное и аналогов в мире нет. Казаков тоже, кроме России, нигде не было. Суть воровских понятий заключена в старом казачьем принципе: "Всё воровское идёт из людского, а всё людское из благородного". Вот, пожалуй, и ответ на вопрос: "Почему уральские казаки хранили "гробовое" молчание про "старых людей". Причиной был банальный страх, оказаться предателем сокровенной тайны казачьей общины. Казаки, ведь, между собой вели разговоры про "старых людей", только иногородним жителям о них не рассказывали.

"Казаку жилось хорошо тогда, - писал Бородин, - когда у него всего было много - и рыбы, и травы, и скота. Сначала он и ограничивался этими примитивными богатствами края, а потом, с течением времени, казаки начали сеять хлеб, заниматься извозом и т. д., а теперь, когда естественные богатства края начали оскудевать, да и народа прибавилось, - казак начал задумываться - где бы ему добыть лишнюю копейку.

Кроме оскудения естественных богатств края и прибавления народонаселения, важную роль играет также и то, что потребности казака значительно расширились и то, что прежде было только простою прихотью, - теперь стала уже потребностью.

Прежний наш казак за грех считал пить чая, да ещё с сахаром, а теперь самовар - обычная принадлежность почти каждой семьи..."

О дележе войсковых угодий на паи, основным стало мнение войсковых чиновников, которые высказались за следующий вариант решения этого вопроса:
"Пора, давно пора поднять этот вопрос и пусть мудрые и опытные решат его так, чтобы и на долю бедняков перепадали не одни только крохи, и целость общинного владения не была бы нарушена".

Мировоззрение "старых людей" тоже менялось со временем. В начале ХХ века они уже не были фанатичными консерваторами в вопросе делать всё "ударом". Общие луга были поделены между станицами, а в некоторых станицах, ещё и поделены на индивидуальные "паи". Такая же учесть постигла и пахотные земли. Попытались "старые люди" искать разумные компромиссы, которые бы устроили все категории казаков: бедных и богатых, чиновников и офицеров, вдов и малолеток.

Много нареканий было на гурьевских казаков - "стрелков", которые вели наглый и дерзкий тайный лов рыбы в "морском коридоре". И, вдруг, вместо ужесточения существующего запрета рыболовства, Съезд Выборных от станиц разрешил рыбную ловлю в морском коридоре на Каспии, для всех уральских казаков. При выработке этого, по сути, "соломонова" решения, "старые люди" рассудили по понятиям: гурьевцы имели доход только от рыболовства, а казаки других отделов, занимаясь с выгодой хлебопашеством и скотоводством, не поедут рыбачить на Каспийское море, в виду дороговизны дорожных затрат и большого риска для жизни при производстве морского рыболовства. Так, пусть гурьевские казаки рыбачат на законных основаниях в "морском коридоре", - рассудили "старые люди", - да заодно, охраняют его от многочисленных браконьеров из Астрахани...

Известный журналист, публицист, телеведущий, большой знаток и интеллектуал Анатолий Вассерман сформулировал следующее определение: "Духовные скрепы - именно то, что делает нас единым целым, придаёт нам новое качество, новые возможности". Когда -то, давным - давно, казаков Уральского войска соединяли в единое целое три духовных скрепы: "старая вера, старый режим, старые люди". Сегодня, потомков Уральских казаков смогут сплотить в единое целое также три духовные скрепы: "старинные предания, историческая правда и вечная память". Однако, это уже тема для другого разговора...

Источники:

Витевский В. Н. Раскол в Уральском войске//Оренбургский листок. 1879. № 2.

Карпов А. Б. Памятник казачьей старины. - Уральск, 1992.

Левшин А. И. Историческое и статистическое обозрение уральских казаков. - Уральск, 2011.

Масянов Л. Л. Гибель Уральского казачьего войска. - Нью - Йорк, 1963.

От Гугни до Толстова/Сост. А. Г. Трегубов. - Уральск, 2006.

Правдухин В. П. Годы, тропы, ружьё. - Оренбург, 2008.

Правдухин В. П. Яик уходит в море. - СПб.,2011.

Рычков П. И. Топография Оренбургской губернии (избранные главы). - Уральск, 2009.

Уральские войсковые ведомости. 1906. №№ 22, 44, 67, 100; 1908. № 100; 1915. № 82.

Чернов А. В. Вооруженные силы Русского государства в 15 - 17 вв. М., 1954.