Преступление совершить может каждый. Особенно в наш век. Можно неудачно пошутить. Можно репостнуть неудачную картинку или запись. Можно продать государственную тайну. Можно спьяну врезаться в автобусную остановку. Можно в клубе познакомиться с развязными девчонками, а наутро узнать, что им всего пятнадцать, они были пьяны, ничего не помнят, не отдавали отчёт своим действиям…
А можно поступить, как я и Настя, найти себе статью в Интернете.
Сказать по правде, с самого детства все видели во мне будущего преступника. Я ведь никогда не скрывал, кто мои родители и почему я всё время полуголодный и не выспавшийся. Когда я был совсем маленьким, то меня жалели, а как только мне исполнилось одиннадцать ещё совсем недавно добрые, заботливые и отзывчивые люди начали поглядывать на меня с опаской. В нашем подъезде появился волчонок. Чей он? Володиных? От такого ничего хорошего не жди!
Вначале я, конечно, протестовал, громко кричал, махал руками, иногда лез драться. Но, постепенно взрослея, и мало-помалу обрастая серым веществом и жизненным опытом стал менее эмоционально реагировать на беспочвенные обвинения в совершении какой-либо пакости. Люди, клепавшие на меня, в большинстве своём были не виноваты, они жили в плену стереотипов. В их головы заложили шаблон: если у родителей-алкоголиков есть ребёнок, то это сто процентов конченый человек, это будущий пьяница, наркоман, токсикоман и бандит. Так нас воспитывали и настраивали против друг друга наши соседи, многочисленные дяди, тёти и малознакомые старички у подъездов.
- Извини, но я не смогу с тобой погулять, - густо краснея, оправдывалась передо мной какая-та девочка.
- Что такое?
- У меня занятия в музыкальной школе…
- А если послезавтра?
- Надо к бабушке съездить.
- А на выходных?
- Маме по дому помочь.
- Весь день?
- Скорее всего…
- А, может, какая-та другая причина,- так я начал говорить, конечно же, не сразу.
- Не понимаю…
- Может, всё дело в том, что твои родители не хотят, чтобы ты гуляла со мной. У меня ведь родители выпивают.
После этих слов девочка так сильно краснела, что превращалась в синьорину Помидор. И почему-то начинала внимательно рассматривать свои туфельки и одёргивать подол своей юбочки.
- Нет, дело не в этом…
- Я на тебя не обижаюсь! Просто скажи правду, так это? Тебя родители научили этой ерунде?
- Да…
- Хорошо. Тогда скажи им, что я больше не буду к тебе приставать. Пусть они не переживают.
- Но мы ведь можем общаться, можем ведь дружить?
- Не думаю, что тебе это нужно.
- А тебе?
- Мне-то уж точно…
Или вот был другой случай. Я учился уже в выпускном классе. Район у нас был неспокойный, даже мы, уже в принципе здоровые и сильные ребята, которые и сами могли наводить страх на кого угодно (чем, кстати, некоторые и занимались) и то старались допоздна на улице не засиживаться. Не говорю уже про девушек. Ну, ладно, я сидел до полуночи. Но опять же из-за родителей, не хотелось их опухшие и пропитые рожи видеть. Лучше воздухом свежим часок-другой подышать, даже как-то уроки поделать.
Так вот, Света, дочка нашей классной руководительницы, засиделась допоздна у подруги. Та предлагала ей остаться у неё на ночь. Светина мама точно не была бы против, тем более ночевали девчонки друг у друга уже неоднократно. Но в тот вечер, вернее, уже в ту ночь бесы попутали Свету. Со словами: «Я живу недалеко и через десять минут буду дома», - она шагнула в темноту.
На детской площадке к ней пристало четверо изрядных выпивших гопника. Должного сопротивления она оказать не смогла. Её затащили за гаражи, на мелкие клочки изорвали её платье и всё-таки свершили своё грязное дело…
Наутро её мама прибежала к нам на первый урок, не говоря ни слова, схватила меня за руку и потащила в кабинет директора. Там был следователь. Забыл сказать, за день до этого у меня со Светой вышла небольшая ссора. По-моему, она мне не дала списать домашнее задание. Перепалка у нас была громогласная, поэтому весь класс, а может даже и половина школы была в курсе наших с ней взаимоотношений.
По этому делу я проходил сразу в двух ролях: организатор (как рассказывала мама Светы на допросе: «хотел проучить мою дочь») и один из исполнителей (вроде как, мои приметы совпадали с одним из четырёх насильников). Пришлось пройти не самые приятные экспертизы….
Не знаю, посадили бы меня или нет, но мне повезло. Эти ребята через неделю после Светы решили покуражиться за гаражами ещё с какой-нибудь девчонкой. Да, вот нарвались не на ту. Новая «жертва» оказалась какой-то чемпионкой по каким-то восточным единоборствам. Обработала она их хорошенько…. Те так сильно перепугались, что признались во всех своих прегрешениях, совершенных за двадцать лет их бессмысленного существования. В подробностях рассказывали, как игрушки из детского сада воровали…
В общем, меня отпустили. Следователя я ни в чём не винил и не виню. Всё-таки это его работа, он должен всё проверить. Да, и вёл он себя хорошо: не давил на меня, не выбивал показания. Может, это у него тактика такая была, думал измором меня взять. А, может, сам по себе человек хороший. Как бы там ни было, обиды я на него не держу.
Конечно же, я был не вправе обвинять Светку. Ей вообще всё простительно. Всё-таки было темно, нападавших было много. А потом страх, боль, стыд…. Всё что угодно могло показаться и привидеться.
А вот её мама…. Нет, я не хочу говорить. Даже через столько лет злоба так и не прошла. Да, после того случая она всегда мне ставила «пятёрки». Да, она не валила меня на выпускном экзамене, даже наоборот, подсунула лёгкий билет и слушала мой ответ в пол-уха. Да, она извинялась. Да, она помогала мне сразу после окончания школы, зная, что я из семьи алкоголиков. Но я всё равно не смог до конца простить её. Я никогда не забуду, что из всего класса она схватила за руку и повела в кабинет директора только меня. Хотя через парту от меня сидел наркоман. А рядом с глобусом тусовались ребята, любившие после уроков неслабо так заложить за воротник. Но они все были из «благополучных» семей, поэтому из всех она выбрала меня. Я ведь волчонок, я ведь клеймёный…
Бремя доказывания всегда лежит на истце. Ответчик находится в выигрышной позиции, он может просто сказать «нет». И если нет фактов, то его отрицание зачтёт за правду любой судья, в любой точке земного шара. Вот и я всегда считал себя Истцом. Мне всё время приходилось что-то доказывать, всё время ломать стену недоверия, которую все и всегда старательно строили вокруг меня. Не думайте, что я жалуюсь, просто излагаю факты, как и положено Истцу. В моём «деле» много страниц, много письменных и вещественных доказательств. Одним «нет» ответчики уже не обойдутся.
Моя главная победа? Это, конечно же, Настя. Ради неё стоило столько лет терпеть недоверие и унижения. Поражение…. Мы никогда не сможем воспитать ребёнка. Нет, мы сможем! Есть много-много способов…. Да, мы не будем его биологическими родителями. Но это настолько несущественно. Ответчику даже не надо отрицать, Истец не будет разыгрывать эту карту. Что мне дали мои биологические родители? Вы скажете, что благодаря им я живу на белом свете. Это, пожалуй, их единственное достижение, потому что большую часть жизни я выживал сам. И кому нужны такие родители?
Нет, мой ребёнок, наш с Настей ребёнок, будет самым лучшим на свете. Ему не будут ломать нос, он будет высыпаться и его никто и никогда безосновательно не обвинит в совершении преступления…
Ради этого я готов платить кому угодно и какие угодно деньги. Ради этого я готов пойти на всё.
Сверяем адрес, сверяем часы, сверяем описание из сообщения Сапрыкиной с тем, что я вижу перед собой сейчас. По-моему, это та самая бойлерная. В жёлтой спортивной сумке лежат все необходимые вещи. У меня полтора часа. Я могу осмотреться. Могу переодеться. У покосившейся двери стоит и курит какой-то мужик. Может, он скоро уйдёт. А, может, он кого-то ждёт…
Совершить преступление на самом деле не так уж и сложно, и это под силу каждому, а вот совершить Поступок…