Виктор Кислицын... Заметки по Skype

Леонид Москаленко
Подборка бытовых впечатлений о происходящем в ДНР от одного из местных военнослужащих.
Авторская стилистика сохранена. Статья для тех, кому интересна оценка происходящего глазами очевидца. Советую прочесть .

Не всё из изложенного вписывается в нарисованные СМИ слащавые или, наоборот, ужасные картины действительности. Долго размышлял в какой форме изложить состоявшийся разговор двухнедельной давности. Не придумал ничего лучшего, чем изложить его в форме монолога и ответов на мои вопросы, как я записывал их на бумаге. Чтобы не навредить и не подставить под неприятности, минимально упоминаю названные им места дислокации, боёв и позывные.

1. Деньги

Самый больной вопрос. Денег не хватает. Ни рублей, тем более — гривны. Курс 2:1 в ДНР, у менял и вообще. С января по апрель прошла волна сокращений в республиканской гвардии. Повезло тем, кто остался кадровым. Обычно, первый батальон кадровый, остальные вроде бы числятся, но не кадровые. Платят только кадровым. Полковник, комбриг — 22 тысячи рублей, сержант — не больше 10 тысяч. Добровольно-принудительно заставляют делиться с не кадровыми, «для поддержания их штанов» — на руки реально выходит около 60%. В марте, перед увольнением получил на руки 6200 рубасов. Хоть что-то. Одному можно было бы жить, если бы не цены. Всё-таки они повыше, чем в Укропии. Хорошо, что хоть своих отправил в Курск, к тестю. Иначе — жопа. Начфин крыса. Пацаны, которые не в кадре, говорили, что им ни хера не перепало от тех 40 %, которые забрали у нас. Попробовал возбухнуть, сразу настучали новому комбату. Вызвал в штаб вместе ротным, мозги вправляли, достали мою февральскую объясниловку за канистру соляры, которую толкнул, чтобы маме купить лекарства. Тогда совсем не платили. Комбат тогда ещё был старый, зампотех тоже, меня знают как облупленного — не дали хода, а объясниловка, как назло, где-то завалялась. Новые, щенки эти сопливые, припомнили старый грешок. Не сдержался, высказался, что кто-то быкует, шикует, а у меня денег на хлеб нет, маманя весь мозг выела. За начфина, этого барыгу очкастого тоже высказался. Раньше, когда служили при Союзе, кем начфин был? — чмошником, из нарядов не вылазил. А теперь — царь и бог. Новый комбат пришёл и начфина своего подтянул, понял для чего? — дерибанить бабки и кидать пацанов. В общем, захотели меня зачмырить, а я сам написал рапорт и уволился. Всё равно бы зачмырили или подставили.

2. Оружие

С этим всё строго. Укропы сначала рассказывали, что у нас тут в Донецке банды гуляют. Ничего подобного. Штатное оружие всё в ружпарках, выдается, если едешь на боевые или заступаешь в караул. Когда увольнялся, автомат сдал. Очень сильно не хватает магазинов. По-старому: на один автомат два магазина. В бою это ничего — вылетают за 5 минут боя. Главное разжиться ещё несколькими магазинами, иначе на передке делать нечего. Патронов хватает, новые хуже старых, советских — частые осечки и высеры. Первый автомат выдали, когда пошёл в ополчение, последний с подствольником — в декабре. Всего поменял четыре, когда переводился из одного подразделения в другое. В первом бою подобрал укроповский АК-74, весь в крови, хотел заныкать, но пришлось сдать в общак. В общак роты сдают всё трофейное оружие, рации, снаряжение, броники, бинокли, ПНВ, каски, разгрузки. Типа — внештатное. Куда оно потом девается ходят разные слухи. Знаю случаи, когда пацанам, взамен побитого, выдавали что-то из общака, но не из ротного. Гранаты, Эф-ку, к примеру можно купить в Донецке за 400 -600 гривен, патроны тоже — без проблем. Но если поймают, попадёшь «на подвал» (в МГБ), и в самом лучшем случае пойдешь рыть окопы, в худшем, если это бизнес в системе — расстреляют. Пацаны мои с передка рассказывали, что недавно укроповская мина прямым попаданием угодила в их блиндаж с боекомплектом, разнесло всё в хлам, хорошо, что никого поблизости там не было. Они должны были строить один большой, а построили 4 малых блиндажа — рассредоточили боезапас. Списали всё: с этого и остальных трёх блиндажей. Оружием, конечно, втихаря приторговывают, но не штатным. Этим никто не рискует. Пока не разобрались с казаками, те на оружии делали бизнес чуть ли не явно. После нового года Захар своим распоряжением запретил появляться в городе с открытым оружием, если это не связано со службой. Военная полиция постоянно проверяет, очень жёстко, даже если ты в форме с автоматом. Не знаю, какие там исключения, но две недели назад возле «Амстора» сам видел Моторолину жену в окружении четырёх охранников с автоматами. Все говорят об укроповских диверсантах, может это так надо.

3.Захарченко — Абдулла, Плотницкий — Джавдет

К Захару относятся по-разному. Кто-то попрекает его четырьмя крестами, кто-то тем, что иногда бухает. Но по-любому достойный, смелый мужик. Когда, год назад в аэропорту был первый бой и от «дружеского огня» погибли ополченцы, он единственный поехал туда разруливать ситуацию. На передке видел его чаще других. Настоящий воин! Уважаю. Плотницкий — барыга, подлец и сцыкло, каких поискать. Пацаны от «Лешего» рассказывали, какие он на металлоломе бабки поднял, как пацанам и командирам с боевым опытом предлагал идти рыть окопы и собирать железо за тарелку супа, — просто атас. У нас ( в ДНР) всякое бывает, зачастую несправедливо, но не могу себе представить чтобы Захар брякнул что-то подобное. Захара зауважал, когда увидел его вблизи первый раз. Приезжал с какими-то «шишками» из Генштаба. Не поверишь, за футболку. На нём была футболка, стираная много раз, с растянувшимся воротником, а «шишки» эти все — форма с иголочки, новьё, расфуфыренные такие, понтовые. Захар, по его должности, мог бы тоже одеться с нуля, а приехал по-простому. Мы все зачумленные, грязные, рваные, вонючие. Один полкан из тех, с кем он приехал, начал гомнякать насчёт нашего внешнего вида, так Захар ему быстро хавальник прикрыл, а на следующий день нас в располагу отправили — отдыхать и мыться. Захарченко — воин, Плотницкий — трус. У меня, что ли, чуйка такая, что боров Плотницкий под укропов стелется. Не знаю, как объяснить это, но скоро он проявит себя, увидишь.

4. Командиры

Когда всё началось, если бы не наши командиры, укропы бы нас смели. Почти все командиры были местными, мы знали друг-друга по гражданке. Не было чинопочитания, дурки всякой. На боевых каждый показал себя, кто-то мужиком, кто-то гомнюком. Почти у все нарушена психика: вчера ешё человек был с тобой, а сегодня смотришь на его оторванную руку под кустом. Я тогда ненавидел весь мир. С тех пор голова постоянно болит, спасаюсь — то цитрамон глотну, то травы курну. Ребята, те кто остались в штате, спиваются.
Сам, слава Богу, не видел, пацаны рассказывали: Жабуньки, кладбище артиллерией перепахано — ограды перекорёжены, гробы полусгнившие из ям торчат. Нормальный командир входил в положение, понимал, как батя: успокоит, поговорит по душам. Да и смотрит какой ты по психике: не пошлёт на передок если видит, что тебя трясёт. Эти новые, нарванные какие-то, молодые все. На располаге достают всякой хернёй: полдня можешь ящики переставлять, полдня территорию подметать, ещё мозги высушивают. Поэтому никто не хочет ехать на располагу, — на передке никто не срет в мозги, хоть и опасно. Когда возил нового комбата, приезжаю на передок, а пацаны все в жопу пьяные. Раньше, летом прошлого года, такого не было — на передке вообще был сухой закон: каждый знал «пьяный в карауле — это твоя смерть». Советники поменяли командиров и порядка не стало. Люди погибли, артподготовка стала ни какая, нервы сдают, когда через тебя херачит «ответка»: стояла хата, бац и нету её, куча балок, дранки и облако пыли. Наши по укропам шмаляют, абы побыстрее: отстреляли боекомплект куда попало, ну, чтобы отстрелять, а потом сказать: «Снаряды кончились, отходим». На той стороне то же самое, — херачат абы побыстрее, — гибнут мирные люди. Это «дырявая война» какая-то: было бы хоть какое-то движение, нам люди в Донецке уже в спину плюют, потому что не можем отбросить укропов за Авдеевку. Команды нет. Опять же — кто командиры? Так скажу, эта «дырявость» выгодна России — показать, что уропы ебашат мирных людей. А отбросят укропов за Авдеевку,- хоть в Донецке спокойно станет. Никто не понимает почему нет команды. Но тоже идти вперёд, — так получится как в Дебальцево — ни одного дома целого. Укропы вообще становятся в огородах у людей, наши иногда тоже. В Адеевке поставили на детскую площадку,- по барабану, что ответка прилетит туда. Новые командиры пришли, — порядка никакого, понтов много. В Дебальцево хоть бы кто сказал молодым пацанам, что нельзя жгуты (кровеостанавливающие) наматывать на приклад. Пацаны жгуты на приклады понамотали, а когда понадобилось, они разваливаются, трескаются — сколько людей погибло из-за того, что пацаны не смогли или не знали как остановить кровь. Аптечки тоже никто не проверяет, морфина и антишоковых (препаратов) ни у кого не найдёшь. Погранец, Валерчик, получил ранение на Красном Партизане, еле спасли — жгут полопался.

5. Быт

У хохлов есть слово «скрутно», так оно и есть. Пока служил, дня не помню, чтобы не хотелось жрать. То, что на располаге в столовке дают, это жуть. Варят суп, на 50 литровый бак, прикинь, одна банка тушёнки, ячка или крупа «турист», борщёвая заправка. Морковки нет, лука нет, иногда десяток картошек. Поменять нельзя, хотя ячки этой из российской гуманитарки завались. Подошёл к поварам, говорю: поменяйте или продайте эту ячку, купите свиную голову, чтобы хоть какой-то навар был. Оказывается нельзя. Пока ездил на бусе, 1-2 канистры соляры в неделю были моими — что-то подкупал, когда денег не платили. А пересел на УАЗик с новым командиром, — полный голяк. Приедешь поздно, если в столовке не оставили, то даже какого-то печенья, чтобы с чайком перекусить, веришь, не было. В желудке бурчит, спать не могу, а этому новому комбату погуй, жрал я что-то или нет. Пацаны знакомые с Луганска говорят, что у них такая же гуйня с этими новыми командирами. Когда ещё был старый комбат, я как-то выкручивался и его не подводил: кому-то песка краснолиманского подкинешь, кому-то что-то перевезёшь. Машина песка в Донецк — 1200 гривен. Маме что-то подбрасывал из этого. Тогда ко мне напрямую звонили люди, просили. Пока служил, набил концы: теперь люди звонят мне, а я армейским пацанам, тем, кто на грузовых имеет такую возможность. С бензином, соляркой стало получше. Они у нас дешевле, чем в Укропии — 18 гривен, а у них — 22. Газ — 9-50, пропан, тоже дешевле. А в магазины заходишь — нема ничего, — блокада. Только не пойму, мороженое как-то из России везут: пломбир, российское, ростовское, две вафельки — 9 гривен 30 копеек. По качеству лучше украинского, но это что самое нужное? Кто-то бабки поднимает. С запчастями, если заказывать, проблема жуткая. Раньше через знакомых в Дружковке заказывали. Они для нас по Интернету и через «Новую Почту», а потом таксистами сюда передавали. Подороже получалось, но и цены здесь ( в ДНР), понимаешь, другие. Теперь — жопа, только разборки, если найдёшь. Заказов мало, если бы, как раньше в гараже, а не на фирме, был бы полный писец.

6. Бабы

По-разному. Хуже всего пацанам, кто пошёл в ополчение, а жёны остались на укровской территории или как в Славянске, который заняли укропы. Прикинь 90 км расстояние между мужем и женой, а встретиться не могут больше года. Бабы бесятся, знаю несколько случаев, когда бабы на развод подали. Раньше жён сюда пропускали, баб вообще мало проверяют. То ещё как-то некоторые виделись. С февраля стало опасно: сюда ещё приехать можно, обратно — проблемы. А сейчас даже по пропускам не пускают. Бабы, которые местные, так те в кайфе: изголодавшийся мужик в увольняху и с порога — «Давай!». Такие как я и те у кого жёны в Укропии, им завидуют. У меня хоть два раза получалось к своим в Курск съездить на пару дней, но всё равно мало. В посёлках бабы мужиков заменили — косят, ремонтируют, хозяйство ведут, пока муж служит. Советники, все кто военные, говорят, что у них у всех проблемы семейные: жёны бухтят — мысли разные дурные бабам в голову приходят. Задалбывают звонками, ревностями, а те выехать не могут. Говорят: у нас в России бабы балованные, дуреют от нечего делать, ваши хохлушки получше, без этих закидонов. Как только на передке жара спала, в ополченские батальоны потянулись жёны и дочки командиров, в основном в обслугу (кладовщицы, кухня, канцелярия). Большинство так и остались. Молодые девки, кто учился до войны в институтах, посваливали на гражданку в марте-апреле. Одна тогда ко мне, перед самым увольнением стелилась, спрашивает «сколько мне лет». Сбрехал, что 35 и задул ей под хвост на располаге. Всё боялась, что комбат-папа узнает, предупреждала, просила чтобы всё было так как будто ничего не было. Мне то что.., только шишка пару дней огнём горела. Но есть бабы, которые воюют не хуже мужиков, а то и получше. У нас командир артдивизиона была такая, требовательная ужас, но и справедливая. Она с нами с лета. Осталась в кадре, ещё служит. А мужик у неё сопля-соплёй, бухарик. Пару месяцев посачковал в располаге и уволился вместе со мной. Видел этого хмыря недавно, бутылки собирал, сделал вид, что меня не узнал. На укроповской территории есть бабы, что под нациков ложатся, кто за бабки, кто по природе своей ****ской. Разные истории об этом рассказывают. Скорей бы это всё закончилось.

7. Идеи.

Эта война изменила меня. Раньше, до войны, бухарестил по-черному, шароебился черт знает с кем, семья разваливалась на глазах. Мама все глаза выплакала, глядя в кого я превращался. А когда всё началось, записался в ополчение — свой дом и свою семью защищать от этих уродов. После первого боя ничего не понял. Выставились, насыпали укропам и снялись с позиций. Второй раз так не получилось, конкретно накрыло тяжёлыми, ответкой. Из-за корректировщика мудака. Правильно, это когда выставился, е..нул и с…бался, а когда он несколько раз направляет, корректирует, то до того как снимешься, жди прилёт. С тех пор ничего не планирую, живу одним днём — на всё воля Божья. Сначала выезжаешь, а потом понимаешь, в какую ж..пу ты лезешь. С передка очень редко звонил, чтобы случайно жена или мама что-то не услышали и не заволновались. Таких как я, сначала было большинство. Летом прошлого года мы стали родными братьями и сёстрами. Как-то жена, пока не уехала в Курск, пришла к нам на располагу, а там как раз наши пацаны и девки с боевых, с ротации, приехали на 42 дня. А кто-то шёл на боевые. Мы все рады видеть живыми друг-друга, обнимаемся, целуемся. Кто знает, как встречают и провожают боевых товарищей, поймёт. Жена не поняла. Пообнимал на её глазах наших девок, а потом выслушивал: «Ты её не по-дружески, а как-то по-другому поцеловал. Ты её за талию держал как-то странно».
Я здесь ради принципа, ради будущего, чтобы жить в другой стране. Я тогда себе сказал, что хочу в этой жизни что-то изменить. Поверишь, скоро год, как не пью и не курю. Не то чтобы в завязке, но пока служил, даже при возможности, в увольняхе или как, выпью 150, покурю за компанию с пацанами и стоп. О себе скажу: я сюда не убивать шёл, не для того чтобы лишать жизни другого человека. Была у нас баба-лошадь, пленного укропа навскидку в глаз застрелила. Ну, у неё что-то перемкнуло наверное, кто знает, или какая другая причина. Уволили её вскорости, е…нутая на всю голову, в советника чуть не шмальнула в темноте. Знакомые иногда спрашивают: «А ты в кого-то попал?» Отвечаю им и тебе: » Я не хочу об этом говорить, и больше мне таких вопросов не задавай».
На нас, первых ополченцев, было страшно смотреть. Когда начали переодевать в какое-то подобие формы, выдали фуфайки, прикинь, 1942 года! Прикид, прямо скажу, был расп…дяйский — у кого что. Начали переодевать в более-менее нормальные шмотки когда в Россию на обучение выезжали, выдали на роту берцы — аж 60 пар, удалось взять. Потом от стрелковского фонда, от Корнилова, пошли разгрузки, броники, горки, бушлаты. К зиме были более-менее по форме готовы, но люди вымотались, да ещё начались мутки с зарплатой. Понабрали этих кренделей на командирские должности. Последней каплей стало, когда крайний раз на располагу привезли автоматы, а они трупами воняют. Естественно, я не смолчал, а этот щенок с понтом спрашивает меня: «А ты там {….} был?» — Отвечаю спокойно: «Был. Да и не только там», а он: «А где это?». Пацаны ржут. Потянул ещё пару месяцев и сказал: «Всё! Воевать буду, а служить — нет!» Пацан со мной с августа служил, из Дружковки (до сих пор служит, а жена в Дружковке, под укропами), так он своими разговорами каждый день душу рвал, мол «думал, что в сентябре вернусь, но чувствовал, когда на «Уралах» уезжали из Дружковки, что не увижу больше своего дома». Другой всё ныл, что в Волновахе отжали его машину. Отдал брату по доверенности, а у брата забрали и разбили. У каждого своё. За дочкой скучаю. Достаю фотку, гляну — ком к горлу, и маму бросить здесь одну не могу. Сколько раз говорил ей, что лучше перебраться в Курск, и я бы туда, к своим, поехал, а она: «Хочу помереть в своём доме».
У зампотеха старого, со Снежного, дом разбомбили, старенькие родители остались на улице. Так его младший брат поехал в Крым, занялся углём, два вагона продал, родителей забрал. Теперь старший туда собирается. А мне так не светит. Если укропы полезут, буду маму и дом её защищать.

8. Гуманитарное

Без российской гуманитарки не знаю, как бы мы протянули до лета. К лету гуманитарку почти не выдают. Даже пенсионерам. Но хоть, стали платить ДНР-овские пенсии пенсионерам, инвалидам, чернобыльцам, матерям-одиночкам. Рублями. Кто похитреее получает две пенсии — ДНР-овсую здесь, и украинскую в Укропии. Туда надо ездить, а для этого нужен пропуск. Ахметовская гуманитарка тоже многих выручала зимой. Матушке моей досталось два раза, но в основном её получали беременные, молодые матери, одинокие пенсионеры. В мае появились деньги, но что толку, если цены из-за блокады стали чуть ли не в два раза выше, чем в Укропии. Аптеки почти пустые, бензин по 15 литров на машину, ещё очередь надо выстоять два-три часа, если успеешь. Заправки «Параллель» позакрывались. Захар правильно сказал, что эти заправки надо национализировать, а спекулянтов топливом прищемить, а то полтора месяца назад 95-й бензин был по 17-18 гривен, а сейчас по 26-27. На гуманитарке, лекарствах, продуктах и топливе всякая срань обогащается. Для них укроповская блокада в кайф, — дерут в три шкуры и ничего с ними не сделаешь: у всех крыша. Приспособились, суки.
Укропия поностью закрыла поставки продуктов. Молочка » Добрыня», «Геркулес» из России или белорусская молочка тоже через Россию. Качество получше украинского, но и цены кусаются.
Но это мелочи, по сравнению с тем, что, Россия взяла на себя лечение и реабилитацию наших пацанов. Без этой помощи — кранты! Даже протезирование бесплатно! Прикинь, сколько стоит один современный протез ноги или руки, коляска инвалидная, лекарства всякие. Помогают реально, но тоже наши крысы нашлись. Рассказывают, что некоторые оборзели до такой степени, что послали в Ростов список лекарств для лечения и реабилитации наших пацанов, в который включили несколько упаковок презервативов. Много разных фондов и организаций работает. А детей донбасских сколько поехало на лето в Крым! Ахметов помогал до последнего времени. А сейчас, говорят, поср..ся с Захаром и съезжает с темы. Типа, психологическая помощь пострадавшим, важнее. А, скажи, нахрена бабке с дедом, у которых расхерачено полдома, эти психологи-волонтёры вместо хавки и шифера?

9. Гражданка

Работу найти тяжело, очень тяжело. Как уволился, взяли меня на Сервис, там меня хорошо знали ещё до войны. Началась блокада, запчастей и заказов почти не стало, хорошо хоть охранником там же оставили. Хотел было восстановиться на службе, водилой, хер там — только слесарем в мастерскую. Это не по мне: два пи…аса зампотеха, из новых, друг за другом ходят, запчастей — ноль, а с тебя спрашивают почему техника не на ходу. К тому же, о том, почему я уволился, помнят. Наверно из-за этого вышел облом с МЧС. Была возможность пробиться туда водилой пожарки, но начали мурыжить, отправили на медкомиссию: бумажки, анализы, обследования, будто в космос отправляют. Пока проходил, место занял, и ку-ку. Заработать можно у ментов или в МЧС: водила пожарки -18 тысяч рублей, мусорской сержант — 7-8,5 тысяч гривен. А остальное вымерло, половину расх…чили, половина совсем закрылась или, как моя СТО, сократилась. Предлагали по армейской специальности водолаза поработать у нас на ставке, на Будёновке, — жмуров на экспертизу вытаскивать, которых казачки за зиму понакидали, но всё заглохло: снаряжения нет. Позвонил пару раз, напомнил о себе — «мы с Вами свяжемся». Скользкая, конечно, тема, но денежная. Они, что, ждут пока раки своё дело сделают?
Попытался втиснуться к таксистам, чтобы возить на Укропию и обратно. До Констахи из Донецка — 500 гривен человек, машина — 2000. Рискуешь, конечно, башляешь тем и тем, машину убиваешь по этим дорогам, но стоило того. Где такие башли заработаешь? Но на укропской стороне чурки эту тему прибили, стали подставлять нацикам наших. Теперь возим с пересадкой, мы — до их территории и они до нашей. У каждого на той стороне свой партнёр-таксист. Пропуск не нужен, спрашиваем только есть ли карта пересленца, а то и без неё. Как подумаю, какой я был долбень, когда гонял тачку с клиентами на укроповскую территориию: запросто могли захомутать, я у них наверняка числюсь террористом, плюс возраст подозрительный. Хорошо, один умный человек подсказал, чем для меня может окончиться этот дурной риск. Вожу по нашей территории до укроповской, но это совсем не те бабки. Знакомый пешим контрабасом занимался. Нагрузится и по козьим тропам шнырял на Укропию и обратно. Ходил, ходил, пока с тропки не сошёл и на растяжке не подорвался.
Комендантский час с 23-00. До этого времени надо быть дома. В комендатуры понабирали уё…ков. Людей они принимают жёстко, без разговоров. Им по…й кто ты, кем был, где воевал. Дали им в руки колошматы и полномочия, а там половина «знакомые знакомых» и хер знает кто. От пацанов с боевым опытом там шарахаются, выживают, зато появились те, кто только откинулся с зоны. Вроде, всех там должны пропускать через особый отдел. Слышал, что многие не проходят проверку особистов, но факт — бывшие зеки в комендатурах есть. В прошлое воскресенье в Макеевке попал в комендантский час под шмон. Сучка одна, Матрёшка её позывной, навела. Отвёз клиента, поставил машину в гараже у знакомого, припозднился чуток. Выхожу из ГСК — ждут. Отхерачили, кинули в камеру, утром отпустили. Документы, деньги, мобилку отдали. Вместе со мной, 42 человека загребли, в основном малолеток обкуренных. С ними понятно. Но я же не щегол какой-то! Со мной вместе деда приняли, 73 года. Дед в ахуе: у его бабки температура под 40, пошёл за лекарствами к знакомым, его под руки и в камеру. Сидит такой, на Шрека похож, глазами моргает, врубиться в то, что с ним произошло, не может. Так его хоть не п..дили. Меня утром знакомый оплотовец вызволил. Поговорил с ним. Говорит, что кто-то очень хочет, чтобы не было таких формирований как Оплот, Восток. Разрывают по частям, разбрасывают по разным подразделениям. Он подписал контракт на год, попал с Оплота в эту грёбаную комендатуру, теперь не знает, как побыстрее свалить оттуда. Во всей комендатуре 4 человека, которые были на боевых, остальные — шушера всякая тыловая или случайные люди.

10.Быт на передке.

Скоро три недели, как я отбыл на передке. Теперь ротировали. Дали форму, не новую, но стиранную и вполне нормальную, берцы, прикинь, по размеру, горку, разгрузку. Не сравнить с тем, что было год назад. Колошмат, правда, пришлось чистить полдня, какой-то мудак до меня вообще за ним не смотрел. Посадили на «Урал» с «трубами». Машина ничё, но аккумуляторы полный отстой – подзаряжаешь и молишься Богу, чтобы не подвели, когда придётся съ#бываться от укроповской ответки. Работаем как стемнеет, но только по команде. Самодеятельность запрещена. На Гранитном пацанов, ответивших укропам, «особняки» арестовали и забрали на следующий день. Не знаю, какая у них там команда прошла, а у нас – «наблюдаешь цель – уничтожай». Комбат приезжает пару раз в неделю. Это мой старый комбат, классный мужик, не фуфел какой-то из новых. За пацанов наших горой стоит, но и нам спуску не даёт. Ротный – тоже из тех кого я знал, правильный пацан, не щегол. Всё норовит «повеселиться», как стемнеет. Пару раз ездил с ним, цепляли «девочку» («Нона») отъезжали и давали просраться укропам. Но сильно шумно с «Уралом» то. Теперь цепляют УАЗ-иком и по тихому, но это уже без меня. Горючки хватает. Не то чтобы «залейся», но на «боевые» достаточно. Вообще порядка стало больше. Если бы вернуть тех пацанов, с которыми мы начинали, хунту можно было запросто выгнать из Донецкой области. Проблемы со жрачкой. Тыловые крысы не раздупляются, даже когда мы три дня на сухпае. Месяц назад, на передке, дошло до того, что полосатых улиток начали готовить: отвариваешь, выковыриваешь, поджариваешь с лучком. Съедобно и, в общем-то, вкусно, но как подумаешь что жрёшь…Недавно завезли масло. Положили в ведро с водой – на такой жаре другого выхода нет. Так собака бродячая половину утащила. Тебе смешно, а пацанам было не до смеха – половина недельного запаса. С куревом совсем хреново. Централизованно, как в ЗГВ, не выдают. Покупаешь за свои бабки, ещё «стрелков» на твои сигареты достаточно. А ночью, когда в карауле (мы сами себя охраняем) полпачки уходит запросто.
С мобилками, опять же, проблема. Ротный сказал, что если увидит, что кто-то базарит по мобиле, то на голове разобьёт телефон. Оно то и понятно — укропы секут места, откуда мобилка светится, а потом «поливают». Ротный сказал, что год назад мы сами так делали, пока укропы не въехали. Эти твари учатся, но и мы тоже не совсем какие-нибудь лохи.

11. Хлеб

Пока стояли между Верхнеторецкой и Ясиноватой, несколько дней наблюдали как на той стороне укропы убирали хлеб. Работал комбайн, подъезжали сине-жёлтые ( не военные) ЗИЛы, забирали зерно. Нам ничего не стоило накрыть и комбайн укроповский и поле ихнее спалить. Но мы же не уроды, понимаем. Смотрим день, второй, третий, четвёртый. А перед нами такое же пшеничное поле. Наше поле, не укроповское. Но не один комбайн не работает. В конце-концов ротный попросил комбата приехать, чтобы воочию увидеть этот бардак. Приехал комбат, с собой какого-то холёного прощелыгу из сельхозминистерства привёз. Показывает ему поле, говорит: «Смотри, зерно вот-вот осыпаться начнёт или укропы поле ненароком подпалят». А тому пофиг: « А Вы можете гарантировать, что укропы не станут обстреливать наш комбайн? Берёте на себя ответственность, если что не так?» Комбат ему: « Но мы же не накрываем их комбайн, и они не станут! Хочешь, свяжусь при тебе с их командиром, сам услышишь?» А фуфел этот: «Пожалуй не стоит. Надо согласовать наверху, не берите на себя этот риск». Так и уехал, сучонок.
Мы потом до ночи ругались и спорили. Ведь комбат прав, сто раз прав: раз мы не поливали укроповский комбайн, то они тоже не стали бы шмалять по нашему. Кому, нахер, выгодно, чтобы в республике было поменьше своего зерна? Щенку этому министерскому или тем, кто за ним стоит?
А зерно так и не убрали. Осыпается.