Предыдущее: http://proza.ru/2016/11/07/413
В начале декабря я сообщаю ему в село о намеченной свадьбе. Расписываю все чудеса процедуры (в том числе – разукрашенные по старому русскому стилю сани, запряжённые в тройку белых лошадей, оркестр из консерватории – подарок мне от факультета, киносъёмка торжества, фотографии интерьеров красавца-дворца и себя в свадебном платье, список гостей с моей стороны и подготовленный его мамой список, образец приглашения, даже фотографии «подружек невесты» и - в отдельном конверте – свою фотографию (я уже давно освоила фотографию и частенько обновляла для него свои фото в самых красивых позах) в изумительном нижнем секси-белье на нашй будущей кровати с надписью на подушке рядом со мной: «мой богоданный властелин» - как напоминание, что помню наше первое объяснение в любви.
Казалось бы, никаких причин для нервничания. До отправки этих конвертов мне и в голову не приходила мысль, что от него нужен ответ. Вдруг – совершенно на «ровном месте» - меня захватывает эта болезнь. Началось с того, что не могу уснуть. Мне показалось, что что-то упущено. Внимательно перебираю детальный план свадьбы. Всё вроде в порядке, а тревога почему-то нарастает. И вдруг пронзает мысль – «а он согласен?». Как только я себя не обзывала за эту мысль, а мне всё хуже и хуже. Я бегу за валерьянкой и заглатываю лошадиную дозу. На себя в зеркале уже не могу смотреть. Хоть скорую помощь вызывай, так мне плохо. Тепло-тепло одеваюсь, чтобы не дай бог не простудиться перед свадьбой, и выхожу на крепкий декабрьский ночной мороз. Куда идти - не знаю. Понимаю, что это старый знакомый приступ болезни. Изо всех сил себя уговариваю в её беспричинности. Возвращаюсь домой, родители не проснулись. Решаю позвонить его маме в Одессу, несмотря на то, что уже почти полночь. Мучаюсь, чтобы придумать сколько-нибудь объяснимую причину звонка так поздно. Ничего не удаётся придумать, кроме вопроса, не может ли он обидеться, что мы всё обсуждали без него. И бальзамом на душу ложатся её слова, что она с ним обсуждала только список гостей с его стороны – всё остальное его не интересовало. И уже не могу уснуть от возбуждения.
И вот он приезжает из села на свою свадьбу. Страшный, грязный, небритый, в каком-то рыжем полушубке, сапогах, только глаза те же – весёлые и жадные. Я не могу к нему прикоснуться, хотя перед этим дрожала от возбуждения, представляя, что я с ним сделаю в первую же минуту, как только мы останемся наедине. Его мама хлещет его по щекам и ругает за то, что он не подумал, какое впечатление произведёт своим видом. Опять-таки, как дрессировщица, хватает его и увозит прямо с вокзала к себе в гостиницу. Через пару часов привозит совершенно другого возмужалого неописуемого красавца в чёрном костюме с серебристым галстуком и вручает его мне со словами:
- Чтобы ты держала этого оболтуса в ежовых рукавицах, и пусть только попробует разок тебя ослушаться.
А он, не смущаясь этого диктаторского тона, становится передо мной на одно колено (не забыв подхватить с кресла подушку под него) и с комичным пафосом произносит:
- Принцесса должна принимать рыцаря-победителя с поля брани в любом виде.
Подхватил маму и отнёс в кресло, а потом – меня на стол, и, как-то по-хозяйски, стал целовать.
Я сразу почувствовала, что он тот же – мой повелитель, и самое лучшее – дать ему делать со мной всё, что он хочет.
К сожалению, скоро пришёл с работы мой папа. Они поцеловались и мы сели за праздничный обед. Папа, как хозяин дома, присвоил себе право тамады и сразу же пошли тосты с выпивкой. Мой папа – хороший мастер выпить и безнаказанно перепивает всех. Как он зацепил моего М – я не успела заметить, сидя рядом и беседуя с его мамой, но когда моя мама начала шипеть на папу с непривычным рефреном – «не смей его спаивать» - я насторожилась и вдруг увидела удивлённые глаза его мамы, направленные на сына. Оказалось, что разговаривая со мной, она всё время следила за ним.
- Это что такое? – тихонько спросила она его и в ответ услышала смешливое:
- Разминка.
Его мама, возмущённая, обратилась ко мне:
- Они выпили уже целую бутылки водки.
Вот тут только я очнулась, внимательно пытаясь распознать в нём знакомые по папе признаки, но ничего не обнаружила, успокоилась и продолжала беседу с его мамой. Пришли двое друзей папы, и он достал из холодильника ещё одну бутылку, которая быстро опустела, а потом ещё одну - они пили вчетвером, чокаясь только с моим М. Все за столом просто замерли. Его отец тихонько спросил у него что-то и, повидимому, был удовлетворён ответом, так как сжал руку жены, и она сразу успокоилась.
Потом, анализируя эту сценку, я спросила М, что у него спросил папа. Он ответил:
- Он спросил меня – «Ты что, умеешь пить?» Я кивнул. Тогда он спросил «Ты полностью себя контролируешь?». Я опять кивнул. Всё.
Этот ответ меня поразил. Я не могла представить и поверить, что может существовать такая степень доверия в семье.
А моя мама перехватила папу, направлявшегося снова к холодильнику, и увела на кухню. Я легко представила себе, как она его там обработала, если он вошёл и показал друзьям крест руками. Они были уже «хороши», а М только развеселился и рассказал анекдот о выпивке, приличный только за столом в молодой компании, за что схлопотал пощёчину от своей мамы-пуританки под общий хохот. А его папа хохотал так, что она его, очевидно, хорошенько пнула под столом, т.к. он моментально запнулся, снова вызвав общий хохот.
Папа с друзьями вышли на мороз охладиться, а М, к моему удивлению, навалился на студень и кислую капусту – из магазина! Я была поражена – это же готовила не его мама - и почувствовала явное облегчение (до сих пор он старался не есть то, что не приготовила его мама, а я ещё совсем не умела готовить). После стола все разошлись. Его родители и мой брат с женой, приехавшие из Москвы, уехали в гостиницу, остались мы четверо. Папа стал убирать со стола посуду и выносить всё нам мыть на кухню, а М прилёг на диване, только освободив галстук. Когда я вошла в гостиную, она спал очень крепко, не отзываясь на мои попытки его разбудить. Впервые в жизни мне пришлось возиться с подвыпившим спящим мужем. Он так и не проснулся.
Мы с мамой обсудили ситуацию, и мне пришлось лечь спать в своей спальне - злой на весь свет. К утру я уже была взбешённая, бесцеремонно его растолкала и устроила первый (и последний) в жизни скандал. Он был явно шокирован моей выходкой. Сначала молчал, только хлопал своими прекрасными ресницами, ещё больше заводя меня. А потом, когда я уже начала кричать, поднял руку, как в школе, попросив слово. Я должна была передохнуть, и он воспользовался этим, чтобы моментально меня успокоить.
- Ты помнишь, как тебе понравилось замечание моей мамы об упрёках в семье? Неужели ты не веришь, что я буду переданным тебе, как она говорила? Ты можешь мне поверить, что это – первый и последний раз?
Как быстро и кратко он умеет сказать самое важное!
Я мгновенно вспомнила, что она советовала делать, если муж сделает не то, что ожидалось. Попросила прощения, положила его руки к себе на груди и сказала:
- Я очень тебе благодарна за такую прекрасную отповедь. Я никогда не сомневалась в тебе и сейчас не сомневаюсь, просто я забыла тот урок. Ты напомнил его мне в самый раз. И ты меня тоже прощаешь?
- А разве это не наша обязанность – прощать друг другу мелкие недоразумения?
И хоть я готова была снова закричать «ничего себе - мелкие», я сказала только:
- Сними костюм, он, кажется, помялся – его надо прогладить.
Больше мы к этому вопросу не возвращались, но из меня эта заноза вылезла окончательно только через несколько дней. Мне предстояло ещё как-то тактично его уговорить посетить со мной маму 'В' – на предсвадебную консультацию, о которой я договорилась с ней заблаговременно. Наверное потому, что он чувствовал вину передо мной, мне это удалось очень легко, пришлось только, начав издалека, рассказать о подружках, о ней и её роли в моей судьбе. Он ахнул:
- Вот это да! Беседа с профессионалом на такие темы? Да ведь лучше ничего быть не может! Вот он ответ на мои удивления, откуда у тебя такая раскрепощенность!
Первое, что меня удивило, это как расширились её глаза при виде этого красавца. Такого даже близко не было среди всего, что она видела и вокруг нас и в консерватории, куда она частенько ходила на концерты.
После того, как я представила его, она спросила нас обоих:
- Вы хорошo понимаете, зачем пришли ко мне вдвоём?
Т.к. инициатором была я, то я и ответила:
– Я рассказала ему о Вас и о Вашем давнем совете придти к Вам перед свадьбой.
– Я наслышалась о вас от своей дочки – в самом лучшем плане – и поздравляю вас. Будьте счастливы всегда, как счастливы сейчас. А я должна с вами побеседовать о том, что представляет собой союз любящих друг друга женщины и мужчины. Для нормального хода нашей беседы надо, чтобы на мои вопросы отвечал только тот, к кому я обращаюсь, а т.к. её я знаю больше, чем Вас (кажется лет 15 – да?), то Вас я буду спрашивать чаще. Согласны?
Он не ответил, а только кивнул. Мне показалось, что он напряжён, а он сказал мне потом, что ни малейшего напряжения не чувствовал, а только хотел краткости и чёткости.
Но первый вопрос был обращён ко мне?
- Ты рассказала ему всё обо мне в связи с моей ролью в твоём становлении женщиной?
Я немедленно вспомнила об операции (см. http://www.proza.ru/2016/10/24/221), сделанной мне по её совету, и меня охватило состояние боязни: если я скажу «да», то она может обойти этот вопрос, и если он важен для нас – то это будет очень плохо, а если я скажу «нет», то как же быть с моими клятвами ему, что он всё знает обо мне, которые я давала ему, когда в обмен хотела выведать, были ли у него девочки до меня. Она, конечно, заметила моё смущение, и обратилась к нему:
– Вот Вам первое необходимое знание на будущее. Женщина устроена гораздо сложнее, чем мужчина, и не только потому, что именно ей предстоит рожать, а и потому, что у неё значительно больше чисто женских проблем, в том числе – психологических, чем у мужчин - своих чисто мужских. О некоторых, наиболее важных, мы поговорим сегодня, и о женских и мужских, о некоторых – вместе, о некоторых – раздельно. А в общем – правило для вас обоих должно быть таким: всё, что вы хотите узнать друг у друга, или друг о друге, спрашивайте прямо, не слушайте чьих-то мнений. Но не настаивайте на немедленном ответе. У каждого должно быть право на личное, неразглашаемое нечто. После вопроса всегда дайте другому время на обдумывание ответа. Тогда вы можете рассчитывать на обдуманный ответ, всегда более правильный, чем ответ «сгоряча». Мужчина должен с пониманием отнестись к тому, что женские секреты более «секретны», чем мужские, хотя бы потому, что женские проблемы значительно более специфичны, чем мужские. Недаром же есть женские консультации, но нет мужских.
Считаете, что мне надо остановиться на этом подробнее?
Мы одновременно ответили:
- Нет, - сказала я.
- Да, - сказал он.
Она с интересом посмотрела на него и спросила:
- Почему Вы хотите продолжить эту тему?
Мне почему-то стало стыдно за него, я даже почувствовала, что краснею. А он спокойно ответил:
- Профессиональное мнение всегда полезнее и важнее любых догадок и мнений непрофессионалов.
Она, похоже, была несколько удивлена такому ответу, а у меня отлегло от сердца, и всю оставшуюся часть беседы я уже была за него спокойна, даже тогда, когда она просила меня оставлять их наедине для специальных разговоров.
Мне показалось, что она стала смотреть на него со значительно большим уважением и большую часть времени смотрела на него, а не на меня.
- Ну, самая главная особенность – будущая когда-нибудь беременность и роды - я полагаю, не актуальный для вас вопрос, не так ли?
Он настойчиво посмотрел на меня, обязывая ответить.
- Как раз очень актуальный, - пришлось ответить мне.
У неё вытянулось лицо:
- Ты что, уже беременна? – как-то огорчённо спросила меня.
- Нет, но это первое наше намерение, - уже без всякого нажима с его стороны ответила я.
- Ребята, вы что, с ума сошли? Я то как раз собралась говорить о предохранении от этого! А придётся говорить об ответственности, к которой вы ещё не готовы.
Чтобы прекратить эту тему, я прервала её.
- Во-первых, для нас это просто необходимость, чтобы не жить порознь. Он не получит открепления из села, где работает, меня пошлют куда-то из Ленинграда. Сколько времени и как тяжело придётся решать эту проблему! Во-вторых, я обсуждала это с его мамой – она не только поддерживает эту идею, но и сама её подала. Она уже давно мой самый лучший друг, она любит меня, как родную дочь, и я люблю её и как родную маму и как нашего ангела-хранителя. Она не работает, хочет и имеет возможность помочь мне обхаживать ребёнка так, что никаких особенных забот у нас не будет. Она прямо настаивает на этом. И мои родители обещают достаточную материальную помощь. Именно поэтому свадьба состоится сейчас, а не после окончания. Я должна представить документы о беременности до распределения, чтобы я могла получить свободный диплом, а вслед за этим он – открепление из села. А такая помощь, возможная сейчас, может быть уже будет невозможна потом, когда мы окажемся бог знает где. Вот тогда это действительно будет тяжёлая ответственность, разве не так? Поэтому для нас сейчас особенно актуально, чтобы я забеременела сейчас, т.к. уже через 2 недели он должен уехать обратно в село – на место работы.
Eё реакция была короткой:
- Да, вы правы, достаточная помощь опытных любящих родных – бесценный дар в наше время. То, что ты мне сейчас сказала, совершенно меняет дело и, конечно, ход нашей беседы.
После этого она попросила его выйти и спросила меня о датах моих менструаций. Я была, конечно, готова к этой части беседы. Её заключение было благоприятным, что я, собственно, и ожидала. Затем она спросила меня:
- Наверное, не вопросы о первом половом акте вас интересуют. Как долго вы живете вместе?
- Да никогда мы не жили вместе.
- И это будет ваша первая близость? – она схватилась за щёки.
- Да.
- Как так, почему?
- Он не хотел, - честно призналась я.
- А ты?
- А я хотела чуть ли не с первого дня нашго знакомства.
- Но, как я знаю, вы познакомились 4 года назад?
- Да.
- Это невероятно! Значит ли это, что ты ещё девочка? – Я только кивнула.
Она чуть задумалась и продолжила:
- Ты не возражаешь, если я задам ему вопрос об этом при тебе? Это очень важно.
Меня можно было не спрашивать, так меня саму интересовал этот вопрос.
Он вошёл, но не сел, так как ему это не было предложено.
Вопрос был задан ему, как обвиняемому в тяжком грехе:
- Вы знали, что она всегда – все годы вашего знакомства - хотела близости с Вами?
Он ответил совершенно спокойно:
- Да.
- Почему же Вы отказывали ей в этом?
- Она просила, чтобы я берёг её от меня.
Я чуть не взвыла от злости на этого «придурка», во всяком случае совершенно непроизвольно схватилась за голову. Но под её удивлённо-вопросительным взглядом вынуждена была сказать (точнее даже – простонать):
- Но ведь это было всего через несколько дней после нашего знакомства, когда я уже теряла самообладание от любви к нему! Я уже очень скоро забыла об этом!
- И вспомнила только сейчас? – О, сколько сарказма и, как мне показалось, яда было в этом ужасном вопросе! (Хотя – я уже привыкла, что кажется - одно, а на самом деле – другое). Сил ответить на него у меня уже не было, поэтому я только опять кивнула. Если бы она не отправила меня вон, я бы заревела белугой.
Она с ним беседовала очень долго, я за это время успела вспомнить, кажется, всю нашу историю близости. Несколько раз я ловила себя на том, что от возбуждения бегаю из угла в угол – в той самой нашей любимой комнате, где мы трое провели столько чудесных дней нашей молодости. Я уселась в кресло, в котором сидела около 10 лет назад, когда у В случилась первая менструация, что послужило причиной сближения с её мамой Перед глазами встала тогда страшная, а теперь уже смешная, картина. Я пожалела, что моих подружек нет рядом, вот бы мы наговорились.
Я задумалась, как они воспримут моего М. Им впервые предстоит увидеть его на свадьбе. Из суеверия я ни за что не соглашалась ни показать им его фотографию, ни познакомить с ним, когда он приезжал на зимние каникулы. Очень уж он был не похож на всех, кто нас окружал. Много раз я из-за этого ссорилась с 'Т', которой давала читать его стихи мне. Она переставала разговаривать со мной, я переживала, 'В' пыталась нас мирить, мы посылали её к чёрту, пока она раз навсегда не отказалась вмешиваться в наши ссоры, которые могли продолжаться даже целую неделю. Чем больше она настаивала, тем больше я упрямилась. И только после того, как 'В' проболталась ей, что я теперь прошу её читать мне его стихи, мы больше не ссорились. Как мне захотелось увидеть обеих сейчас же! (хотя мы виделись пару дней назад).
Наконец, я снова была вызвана, а он отправлен на отсидку.
Первое, о чём она спросила меня – хочу ли я сообщить ей о каких-то своих проблемах.
Я ответила, что самой большой проблемой считаю приобретённую им в селе любовь к выпивке. Она пришла в ужас, но сказала, что любителей выпивки распознаёт мгновенно, а в моём М ничего даже похожего не уловила. Затем попросила как можно подробнее рассказать, что и откуда я знаю об этом. Я рассказала, как он вчера перепил моего папу, а потом и его пришедших друзей. Как отказывался от вина и пил только водку. Как после этого спал на диване в гостиной, не раздевшись, и поэтому я должна была пойти спать одна, как он проспал так всю ночь, а когда я еле разбудила его сегодня утром, попросил снова выпить. Как я взбесилась и наговорила ему кучу гадостей. Как он обомлел и поклялся, что никогда не прикоснётся к спиртному. Признался в том, что его тянет выпить, но заверил меня, что он меня понимает, и я могу ему верить, как верила всегда.
Я добавила ещё, что только по этой причине боюсь забеременеть от него.
Она спросила, приехал ли он из села пьяный. Я заверила её, что совершенно нет. Спросила, как он провёл вчерашний день. Я рассказала, что первую половину дня он как-то провёл в поезде, а вторую - с нами. Она спросила, верю ли я ему. Мне ничего не оставалось сказать, что пока верю. Она предположила, что вчера к вечеру он был уже очень усталым, и не удивительно, что после выпивки усталость его легко сморила. Ещё она посоветовала, чтобы немедленно мой папа снова предложил ему выпить, когда меня не будет дома. А если он откажется, чтобы на его глазах выпил сам, а потом пригласил друзей, которые бы попытались его втянуть в выпивку. Она предложила мне и усилить эффект того скандала, который я ему закатила, таким приёмом. При первом удобном случае заявить ему, что не могу ему отдаться из-за боязни забеременеть, чтобы то, что осталась в нём от предыдущего пьянства, не отразилось на ребёнке. Достаточно понаблюдать за ним день-два. При абсолютно положительном результате можно совершенно не беспокоиться о ребёнке. А он настолько умный и настолько ей понравился в аспекте того, что может желать женщина, что она не сомневается, что мне выпадает редчайшее женское счастье.
Она не считает правильным говорить ей с ним на эту тему. Это ему не нужно, если он решил «завязать» и у него хватит воли (в чём она не сомневается). В противном случае - этот разговор останется у него в памяти, как доказательство, что я ему не верю, а в мужской психологии «веришь» и «любишь» часто совмещаются, особенно в ситуации, когда ему ещё только предстоит «знакомиться» со мною. Я должна учитывать, что в это время в его ещё чистой памяти всё новое будет запечатлеваться с особенной, не стираемой, силой и яркостью. Я должна представляться ему только в самом лучшем виде и с самой лучшей стороны. Это же самое она постарается разъяснить ему, не говоря о том, что и я «проинструктирована» аналогично. По его поведению в оставшиеся 10 дней я смогу сделать вывод, как он дорожит моим мнением о нём.
Невозможно переоценить важность и пользу этого разъяснения. Начиная с нашей первой брачной ночи я постоянно ощущала действие в нём этого разъяснения. Его нежность и уступчивость мне, которую я не ожидала встретить в таком мощном и энергичном представителе «противного пола», на фоне его очень рассудительного и твёрдого, часто бескомпромиссного, характера - поражает меня и по сию пору (даже по отношению к нашим детям, если я не вмешивалась, чтобы смягчить его). Кульминацией этого через несколько лет стала случайно подслушанная фраза моего сына, объяснявшего своей взбалмошной сестричке, как надо ценить меня. Он ей сказал, что "сам папа сказал ему - если мама не будет радоваться, счастье уйдёт из нашего дома".
А у меня нет никаких оснований считать это своей заслугой.
Она его подготовила к тому, что к любимой и любящей женщине можно обращаться с любой просьбой в области интима. Но не более одного раза. Любящая женщина никогда не забудет просьбу любимого. И после некоторого короткого или долгого мысленного эксперимента так или иначе вернётся к этой просьбе. Она никогда не возмутится с первой просьбы. Но не будет довольна назойливостью. Если очень хочется что-то, отвергнутое любимой, к этому можно вернуться не ранее, чем через полгода. Вопросы предохранения и частоту надо полностью доверить женщине. Обязательно надо подчиниться её склонностям в определённые периоды, когда она не расположена к близости. Женщину нужно удовлетворять так, как она хочет, а не как хочется ему. Она сама научит его желанным приёмам. И в благодарность он получит полнейшее собственное удовлетворение, даже если это не доставляет удовольствия ей. Она считает, что я сама могу вводить его в мир моего желанного интима.
Мне лично она сказала, что мужчина – «легко изнашиваемый товар» (особенно с возрастом) и требует определённый «восстановительный» период. В период «не трогай меня» ему определённо понравится минет или некоторые «издевательства» над родимчиком (эксперименты должны производиться с его согласия и с огромным количеством поцелуев). При этом демонстрация любви и сожаления о перерыве должны быть особенно подчёркнуты. С самого начала близости надо постараться установить определённый ритм – частоту. Мужчина гораздо больше женщины любит регулярность. При этом спонтанные «вторжения в ритм» представляют для него особенное удовольствие. На долгую его отлучку надо снабдить его специальными таблетками, действие которых она ему объяснила, и внушила ему, что секс с другой женщиной убьёт его радость обладания женою, она превратится для него в обычную доступную женщину, а привычная радость и любовь исчезнут. И она, конечно, почувствует это сразу, и будет отравлена изменой, и эту травму невозможно залечить, как бы не загонять её внутрь.
- Учитывая его предстоящий отъезд, приходите ко мне за день-два до отъезда. Выскажи это ему то же от всего сердца со ссылкой на меня, я закреплю это и дам ему достаточно таблеток с подробными инструкциями. Это убережёт его от мастурбации, как замены половых актов, к которым он привыкнет с тобой, и не сделает мастурбацию доступной заменой постоянного желания тебя. Она приемлема до постоянной близости с любимой женщиной, но вредна после – как замена.
Потом она дала мне несколько советов в области секса для начинающей супружеской пары. Самыми интересными были следующие два. (Ничего подобного я не слышала от своих «многоопытных» подружек).
- При половом акте, особенно во время оргазма, иногда не хочется сдерживать себя – хочется как-то выражать своё чувство вслух, может быть, стонать, даже кричать от восторга. Постарайся сдержаться сама, а если он не будет сдерживаться – просто прикрой рукой ему рот. Постарайся также не разговаривать вообще, даже не отвечать на его вопросы. Приучайтесь сосредотачиваться только на внутренних ощущениях, которые не должны никоим образом смешиваться с чем-то внешним. Не получится с первого раза – попытайтесь добиться со второго или позже.
При первом же удобном случае бъясни ему со ссылкой на меня, что это – лучший способ через короткое время после оргазма продолжить и получить ещё один или больше. Возможно, это будет вообще первым в вашей жизни обсуждением интима. Наверно, он, как и ты, этого не знает. И это останется в его памяти навсегда, как всё, что будет происходить с вами в первые ваши дни. После этого – говорите и обсуждайте, что и сколько хотите - чем больше, тем лучше. Так вы приучите себя отключаться от внешнего мира и замыкаться в другом мире, в котором существует только ваше ничем не прерываемое наслаждение друг другом, из которого вы будете выходить самым естественным путём – после полного внутреннего удовлетворения каждого. Это противоречит рекомендуемым сменам обстановки, повышению остроты ощущений за счёт удовлетворения мгновенно вспыхивающих желаний – в любом месте и любой обстановке. Если же такое возникнет – не очень сдерживайте себя, но старайтесь ограничиться одним оргазмом.
После того, как вы немного привыкнете дуг к другу, договоритесь, что «командовать парадом» вы будете по очереди – через раз. Так вы усвоите, что кому больше нравится, как кто из вас любит «управлять» и «управляться» другим. Это позволит вам наилучшим образом удовлетворять другого. А самое главное – в сочетании с первым советом – т.к. полное «удовлетворение» никогда не приходит к обоим одновременно, то «удовлетворённый» может легко помочь другому также получить полное «удовлетворение». Это особенно важно из-за более быстрого «удовлетворения» мужчины на первых порах, пока им не выработаны приёмы «торможения» для достижения одновремённого или почти одновременного «удовлетворения». Всё это не задерживай выложить ему со ссылкой на меня, пусть он знает, почему ты более грамотна. Ты ведь заметила, что он ценит мнение профессионала.
В заключение она сказала:
- Сейчас он эмоционально перегружен моим с ним разговором. Продолжать сейчас необходимый разговор о том, что такое настящая любовь – будет чересчур. Он у тебя – прелесть. Говорить с ним было одно удовольствие. Не помню второго такого случая в моей практике. Сейчас мы пригласим его, я ещё раз вас поздравлю, а ты – спокойно можешь радоваться своему новому счастью. То, что ты сказала о его предполагаемом пьянстве – меня не пугает – он, конечно, сильнее этого, и любит он тебя по-настоящему, хотя и не понимает ещё этого. Разговору о том, что такое настоящая любовь, и что значит беречь её, мы и посвятим следующую встречу.
Мы тепло попрощались, она по-матерински поцеловала меня, и мы ушли.
С нашим «уровнем близости» до свадьбы, который, кажется, не скоро достижим даже для супругов со стажем, т.е. с лёгкостью в общении на ЛЮБЫЕ темы, с ОБЩИМИ мыслями и ОДИНАКОВЫМ пониманием разных проблем (потому что с удовольствием и дружелюбно уступая друг другу в мелочах мы вырабатывали ЕДИНОЕ понимание), уделением многого времени этим обсуждениям и анализу их, конечно, было полнейшим идиотизмом то, что у нас не было настоящей физической близости.
Без каких-либо раздумий я поняла, что в этом - только моя вина. Это я приучила его к минету, чтобы он не чувствовал отрицательных эмоций из-за того, что в начале я не хотела, чтобы у него накапливалось неудовлетворённое сексуальное напряжение, которое я очень легко распознавала - даже раньше, чем он сам замечал это и начинал давить внешнее его проявление. Возникшее потом понимание этого, конечно, стало ужасным потрясением для него, даже большим, чем для меня. Ведь мы уже давно выработали понимание даже только по глазам, когда хотим оргазма-облегчения – то ли он с помощью минета и кое-как иначе, то ли я – с помоьщью его рук, языка и сильных объятий. Мы с первых же дней с наслаждением упивались наготой друг друга. Уже в первый наш месяц после той трагедии я убедила его, что хотимчик – не уродство, а прелесть, что его сперма – вкуснее кофе без сахара, что продолжительный минет доводит и меня до супер оргазма, недостижимого никак иначе. Мы обсуждали всё, даже как и когда возникает первая сладострастная волна и как она распространяется во мне и в нём и что такое «удовлетворение». И только поэтому возможность "владеть" мною он раньше всегда решительно пресекал, помня мою просьбу, которую я по глупости не отменила сама, а он, тоже по глупости, не считал правильным просить меня о этом.
Как мы только вышли от мамы В, я чувствовала себя такой несчастной и такой злой, что мы потеряли столько лет счастья не суррогатной, а реальной близости, что я не сразу могла сообразить, кто больше в этом виноват. А установить это для меня было в тот момент, почему-то, очень важно. Настолько, что я захотела вернуться и задать этот вопрос маме 'В' прямо – кто из нас больше виноват. Но – сначала надо было как-то объяснить моему М, почему я хочу вернуться. А это оказалось для меня сложной проблемой. Действительно – зачем мне это знание? Он ведь обязательно спросил бы. А что ответить?
Я решила начать издалека и спросила:
- Ты ещё можешь любить такую дуру?
Я была абсолютно уверена, что он начнёт меня утешать, как это бывало всегда. И как больно резанул меня его ответ:
- Такую – нет, - вполне серьёзно пробурчал он и замолчал.
Я была не в состоянии придумать, как после такого ответа продолжать разговор. Я чувствовала, как слёзы выступают на глаза. Я даже чувствовала их горечь внутри себя.
Всё во мне сосредоточилось в одном вопросе:
- Как же нам жить дальше?
Не глядя на меня, продолжая быть в своих мыслях, он ответил:
- Нужно не повторять совершённых ошибок, это позволит нам не оставаться дураками, совершившими ошибку. А от ошибок никто не застрахован. Может быть даже такая ситуация, что и со второго раза не разберёшься, что это – ошибка. Но уж третьего - точно не должно быть. Вот тогда уж точно надо назвать себя дураками. А первая ошибка может быть просто от незнания. В общем, как говоил на лекциях наш любимый Мироныч, не бойся первой ошибки, избегай второй, назови себя дураком при третьей.
Господи, и всё так просто? Да может ли быть кто-то лучше моего любимого? Да если бы он меня как угодно сладко утешал, я не была бы такой счастливой, как в эту секунду! Это немедленно убило и моё желание выяснить, кто больше виноват. Это стало просто «ошибкой». Я легко согласилась внутри себя, что это – моя ошибка, и поклялась про себя, что никогда ничего не буду таить от него. И эту неприятность, которую я только что восприняла чуть ли не как трагедию, я стала расценивать так же, как ту беду, в результате которой его мама стала моим ангелом-хранителем.
После этого он посмотрел на часы и заметил – всего два с половиной часа, а так огромно. Естественно, что я спросила его:
- Ты доволен нашим приходом сюда?
- Странно, я ничего не спрашивал, а получил так много, как будто всё, что хотел узнать – я узнал. Вот это - профессионализм в чистом виде! Я не просто доволен, а я даже завидую тебе, потому что вы могли общаться, когда ты или она хотели этого.
Но когда я, раззадоренная любопытством, спросила «а что она тебе сказала?» он заявил:
- Много будешь знанать – скоро состаришься.
И весело засмеялся, а потом разъяснил – поверь мне, всё, что она сказала – на пользу в основном тебе, но тебе этого знать не надо, она от тебя это не скрыла бы. Она же тебя любит, почти как свою дочку.
«Ну и отлично» успокоилась я, «лишь бы ты не стал выяснять, что я скрыла от тебя, и не стал выпытывать, о чём говорили мы».
Домой я уже летела, даже мороз радовал меня!
Все тревоги улетучились, и я смогла сосредоточиться на предстоящем эксперименте с моими любимыми «пьяницами».
Папа близко к сердцу воспринял мою просьбу и объяснение. Он даже предложил отменить свадьбу. Я согласилась при условии, что ему удастся «скомпрометировать» М – настолько я в нём была уверена. Но таков уж у меня характер – мне всегда нужно «больше».
Папа наизощрялся до того, что мама устроила ему и его друзьям хорошую взбучку, и мне пришлось спасать их.
У нас была напряжёнка перед самой свадьбой со спальными местами для гостей, поэтому моего М переселили из гостиной в спальню ко мне. Таким образом сложилась удачная ситуация для «заклинания от пьянства». Я уложила его, сама закуталась наглухо в халат и начала играть свою роль с таким воодушевлением, что сама готова была расплакаться над своей несчастной судьбой, И вдруг увидела, что он спокойно спит. Очевидно, на него не подействовали мои актёрские способности.
Конечно, я снова разозлилась, что наша первая сказочная ночь откладывается. Но разбудить его я не решилась, ибо мне показалось, что я должна буду оправдываться в недоверии ему. Теперь это мне уже казалось настоящим грехом. Пришлось защёлкнуть замок в ручке двери и пристроиться спать рядышком. А желание испытать не суррогатную, а настоящую близость, которой я уже бредила перед его приездом, просто пылало во мне! Больше того, даже мысли о любви у меня больше не возникало в голове. Просто я желала его – до головокружения, до остановки дыхания. И я решила его хорошенько попытать в следующую ночь, полностью воспользовавшись правом, что он существует для того, чтобы наслаждалась в первую очередь я. От предвкушения этой «мести» я просто горела, планируя её всё более и более изощрённой.
Спать совершенно не хотелось. То, что мне сказала мама 'В' о нём, было настолько ново, настолько шире понимаемого раньше, что я должна была серьёзно переварить это в себе наедине.
После консультации и до этого момента у меня не было ни секунды даже подумать об этом. Приезжавшие гости и необходимость продумывать и реагировать на тьму мелочей перед свадьбой меня просто убивали. Лучшей ситуации, чем сделать это сейчас, просто придумать было невозможно. Я чувствовала, что должна занять свою голову чем-то кроме предвкушения секса. Несколько её слов о том, что он понимает, что такое любовь, теперь полностью захватили мою голову. И её напутствие, что я могу спокойно наслаждаться новым счастьем, развернуло мои мысли на это – долгое счастье быть любимой женой.
И вот я начала рассуждать, что же это такое?.
Готовясь забеременеть, я как-то думала не об этом, а том, что стану мамой, у меня будет ребёнок, которого я полюбила уже тогда, когда его мама напугала меня, что я могу никогда не родить, а в женской консультации нас успокоили, что та травма не представляет проблемы для меня в этом смысле. И о любви мужа я думала как-то не ответственно, возможно потому что мой уже давно желанный ребёнок должен появиться не как следствие любви мужа и жены, а как необходимость иметь справку о беременности. А то, что я бредила о физической близости с ним, так это было как-то почти параллельно, он всегда был только объектом моей неутихаемой страсти, мой бог, который должен взять меня, конечно, как бог, не иначе. А как муж, от которого тоже зависит семейное счастье? Пусть сам об этом думает?
Но ведь он ничего не умеет. Он всегда делал со мной, что я ему говорила или позволяла. А о настоящем сексе я сама мало знаю. Что же останется в его чистой памяти о нашей первой близости? А ведь это так важно, подчёркивала мама 'В', которой я абсолютно доверяла. Я опять занервничала.
Теперь, издалека вглядываясь в то время через свои дневники, я вижу, какая она разная любовь не только в разном возрасте, но и в разном состоянии. Я об этом сейчас пишу так подробно только потому, что хочу подчеркнуть:
- Любовь до свадьбы это совсем другая любовь, чем любовь после свадьбы. (Как-то его мама сказала мне: «любовь до свадьбы – как сладкое пирожное, после – как суп из множества ингредиентов, и как ты его сваришь, так вы его и есть будете»). Точнее – любовь к Любимому, совсем не то, что любовь к нему же, но уже в качестве твоего мужа (не важно, есть ли штамп в паспорте, и даже кажется – именно кажется, т.к. на себе слава богу не испытала – не важно, первый ли он у тебя). Важно понимать это до свадьбы, точнее, до того, как отдаёшь себя и свою любовь Любимому, считая, что это – начало вашей вечной любви в новом состоянии. Наверное, и любовь к Любимой – не то же, что любовь к ней же в качестве жены. (Ну как тут не вспомнить одну ситуацию в наши самые первые дни. После того, как его мама обручила меня, ещё девочку, с ним перед её образами, и мы остались в квартире одни, я задала ему свой любимый вопрос «ты меня любишь?», он, крепко обняв, закружил меня по комнате и, смеясь, ответил: «какой же дурак любит свою жену!». Мне бы тогда уже задуматься над этой шуткой, а не только таять в его объятиях).
Именно этот момент – смена состояний – самый подходящий для закладывания фундамента будущего семейного счастья. Говорят, «как корабль назовёшь, так он и поплывёт», «что вложишь, то и съешь», и т.д. В данном случае – пустишь на самотёк самое начало семейных отношений - потом не будешь знать, почему ваше счастье в семье оказалось не таким прекрасным, каким оно тебе казалось. Я не хочу этим сказать, что только в твоих руках будущее счастье твоей семьи и, значит, твоё в ней, но хотя бы будешь понимать свою роль в этом, т.е. то, что зависит от тебя, ты должна делать если и не наилучшим образом, во всяком случае – правильно и хорошо.
Приходим ли мы к этому моменту подготовленными? Наверное, далеко не все. А как оказаться подготовленной? Самое страшное – на своих ошибках. Не научишься и на ошибках других. Значит – только учиться у кого-то, кто заслуживает у тебя доверия. У всех ли есть такая возможность? Теперь, кажется, у всех. Может быть, не такая, как у меня тогда, но это не столь важно, да и 20 лет назад это было значительно сложнее. А сейчас консультации по семейным отношениям – распространённый сервис. Воспользоваться им нам – женщинам - считаю просто обязательно - чем раньше, тем лучше. Моя цель – постараться убедить в этом, кого ещё не поздно.
Почему же данный момент – самый подходящий? Потому, что к этому моменту вы приходите в состоянии максимального желания делать любимым самое приятное, уступать им во всём, радоваться их радостям, изменяться в желанную для любимых сторону, принимать их желания, как свои собственные, в общем – радовать их. Потом – это уже будет не так. Именно это имела в виду мама В, когда внушала мне: «начало отложится в его ещё чистой памяти более прочно, нестираемо». А если ничего там не отложить в начале? Ясно, что там будет настоящая каша, и ни на что потом не обратишь его внимание.
Отсюда и вытекает главная цель того, что я пишу – отстаивать мысль, что любовь – не что-то постоянное, а это – процесс, в котором каждый участник должен бороться за неё. Бороться – значит преодолевать что-то сейчас, чтобы сохранять любовь на будущее время. А в любой борьбе предварительная информация так же, как и знание, может оказаться чрезвычайно полезной.
Я почувствовала, что у меня нет никакого знания, как вести себя в нашу первую брачную ночь, чтобы у него что-то ОСОБЕННОЕ отложилось в памяти, учитывая нашу предыдущую близость. Я даже подумала, что он вообще ничего ОСОБЕННОГО не ждёт от нашей первой брачной ночи, не то что я – просто дрожу в предвкушении нового «сладкого блюда» - владения им, таким прелестным и желанным – которое я в своих мечтах представляла во всевозможных «вкусных подробностях». Поэтому, вместо того, чтобы снова злиться, как вчера, я успокоилась и даже обрадовалась, что первая брачная ночь откладывается, так что я могу подумать, как утром попросить у мамы В и такого совета. Теперь во мне вместо злости уже пело ощущение будущей совершенно новой раскованной близости.
Я тщательно спланировала, как буду просить маму 'В' о незапланированной личной встрече, как обману моего М, чтобы он не заподозрил, куда и зачем я исчезну на пару часов, как объясню ей при встрече, что мне хочется узнать, как и что я буду говорить ему, когда он проснётся, и как буду выкручиваться, если он пожелает близости немедленно. И опять погрузилась в сладкие грёзы, с которыми незаметно уснула.
Проснулась я в 9 утра с ними же и не могла уже удержаться, чтобы не поцеловать его, ещё спящего. Чуть-чуть шевельнулись его ресницы, в ответ стукнуло моё сердце, он глубже вздохнул и открыл глаза. Впервые я совершенно ясно почувствовала, что его глаза – моё самое любимое в нём. Он молчит, замер. И я, как загипнотизированная, не могу оторваться от этого влюблённого взгляда.
Вне себя от радости, заявляю ему отрывком из «Сильвы»:
- Любовь такая – глупость большая!
И мы оба радостно смеёмся и, конечно, целуемся. Он начинает первый:
- Сколько я спал?
- 12 часов.
- Ужас! Всё у меня наоборот. Последние три дня – мог спать сколько угодно, а уснуть не мог, а здесь что-то странное случилось во мне. Я проснулся сам, или ты меня разбудила?
- Кажется, я. Я очень сильно желала твоего пробуждения. Но ты не беспокойся, никто нас не потревожит здесь. Мне очень хочется объясниться. Ты вчера уснул во время нашего разговора. Теперь я понимаю, почему. Я не успела сказать тебе, чтобы ты не сомневался, что ничего нет между нами, кроме любви. Боюсь, тебе может показаться, что я хоть что-то могу поставить между нами. Я – твоя, сейчас и навсегда. Пожалуйста, не думай, что всё, что я наговорила тебе вчера вечером, хоть как-то меня отдаляет от тебя.
Я ещё не закончила всего, что приготовилась сказать, как он привлекает меня к себе и так целует, что, кажется, если бы я знала, что так закончится моя жизнь, я бы с радостью приняла такой конец. Он привлекает меня ближе. Сил нет сопротивляться этому влечению. Но гениальная идея преподнести ему себя самым лучшим образом, чтобы это осталось в нём на всю жизнь, заставила меня произнести задуманное раньше:
- Ты можешь поверить, что я хочу именно этой близости, даже, может быть, больше, чем ты?
- Не-а, - весело и нахально отвечает этот мучитель.
- Почему? – взвилась я от возмущения.
- Потому, что в твоём желании наверняка присутствует доля желания забеременеть, может быть, оно сейчас даже доминирует, а я свободен от него. Я желаю только тебя. Мама В открыла нам глаза. Интересно, догадывается ли она о степени нашей близости. Кстати, не спрашивала ли она тебя об этом? (Я замотала головой). Так давай сейчас удовлетворим это твоё желание, а заодно посмотрим, кто кого больше желает.
Он привлёк меня ещё ближе и положил мою руку на любимый хотимчик. Во мне, как всегда, всё отозвалось соответствующим образом. Всё, что я придумала ночью, сразу перестало работать. Импровизировать я умею только на рояле, поэтому, теряя последние остатки самообладания, я успела только сказать:
- Делай, что хочешь. Я хотела ещё раз поговорить с нею перед нашей новой близостью.
- Что такое? – насторожился он.
Устроившись на нём поудобнее, я выложила всё, что передумала этой ночью. Он явно был шокирован. Довольно неуклюже столкнул меня с себя, сел на кровати и задумался. Через несколько секунд повернулся ко мне, слегка прижал к себе, поцеловал и неожиданно сказал:
- Здорово, чёрт побери! Даже если в нашем случае это не сработает, нельзя упустить такой замечательный случай. Непонятно, как это может повлиять на наше с тобой будущее, мы ведь и так очень близки, но мы себе не простим, что отмахнулись вообще от него. Ты, конечно, права, что о будущем надо думать всегда. Как ты думаешь, можно мне поехать с тобой?
Меня покоробило, что он так легко отказался от меня. Я, наверное, ещё не отошла от этой горечи, поэтому, не особенно раздумывая, отрицательно покачала головой. Он уловил изменение моего настроения и спросил:
- Что тебя огорчает?
Я ответила вопросом на вопрос:
- Тебе было так просто и легко отказаться от меня сейчас?
Он замер и так начал покрываться краской, что я уже пожалела, что спросила так безобразно. Но меня обдало неожиданным теплом открытие, что "мой властелин", привыкший ко мне за эти годы, как к своей собственности, ещё способен краснеть.
Он прижался ко мне и тихонько сказал:
- Прости меня, я ещё хуже,чем ты думаешь: я даже не заметил, что отказался от тебя.
И вот пришёл момент ещё раз вспомнить урок его мамы – «упрёки - как уколы в чувствительные места, им не место место между любимыми». А т.к. мне от обиды уже расхотелось снова его заводить, я расцеловала его и сказала, как можно ласковее:
- Ну ладно, мой мыслитель, что ж поделаешь, если ты не можешь делать два дела одновременно – думать и наслаждаться мною. По телефону мне не хочется просить её принять нас двоих. Если она примет меня, мы поедем вдвоём, ты меня подождёшь внизу, а я постараюсь, чтобы она пригласила и тебя. Одевайся, идём завтракать, я очень проголодалась, т.к. уснула очень поздно, а сегодня не хотела выходить, пока ты не встанешь.
Телефон взяла моя подружка 'В'. Она, конечно, набросилась, почему я хочу говорить с её мамой. Я пошутила, что ей ещё рано знать это, чем довела эту многоопытную смехунью до весёлой истерики. Её мама, как я и ожидала, пригласила меня сразу же, но присутствие 'В' изменило мой план взять с собой моего М. Она еле прогнала дочку к бабушке, принесла любимое моё какао и усадила рядом с собой на диван, приготовившись слушать.
Я начала с того, что после её предупреждения о важности оставить в нём первое особенно хорошее воспоминание о начале нашей совместной жизни, я впервые задумалась, может ли наша первая брачная ночь что-то особенное значить для него, настолько мы были близки до этого.
Она спросила, согласна ли я отвечать совершенно правдиво на любые вопросы о наших предыдущих отношениях. Я кивнула, но вся напряглась. Пытка началась немедленно. Как долго мы были знакомы до первой близости? Я вспыхнула, но ответила честно – 5 дней. Кто был инициатором первой близости? Я. Вопросы сыпались на меня – один острее другого. Я чувствовала, что пылаю, но отвечала честно. Общая картина моих ответов даже мне показалась характеризующей его очень положительно. Таково было и её заключение. После этого она заверила меня, что нечего придавать такое большое значение первой брачной ночи для него. Своими ответами я подтвердила её уверенность, что он - замечательный во всех отношениях выбор. Скорее всего, нечего беспокоиться, как она пройдёт для него и что останется в его памяти. Скорее всего всё так и кончится, как кончались наши обычные первые встречи после долгого перерыва. Учитывая его повышенную чувствительность к близости, следует постараться, чтобы на него не произвело большого впечатления дефлорация. Иначе этим всё и кончится, останутся одни разговоры.
Она предложила мне несколько способов восстанавливать его возбуждение. Все они могут работать только в случае, если не дать ему воли управлять процессом, ибо при этом истощение неминуемо. Общее её заключение – постараться, чтобы он не был усталым, ничем не омрачать весь день сегодня, настроиться на получение удовольствия самой и не думать о его удовольствии – по сравнению с женским наслаждением от Любимого мужское наслаждение после такого нашего опыта просто ничтожно – он бы вполне удовлетворился парой оргазмов, но он этого, конечно, не понимает.
Я спросила, можно ли сделать ему депиляцию – мне очень хочется и мне очень нравилось делать ему это в наши предыдущие встречи. Она предложила совместить это с перерывом немедленно после дефлорации. И ещё посоветовала приобрести какой-нибудь журнал с юмором на секс-темы и дать ему во время перерыва, чтобы он не уснул. Но если он захочет уснуть – ни в коем случае не препятствовать этому.
Успокоенная даже не так информацией, как её тоном и участием, я примчалась домой и строго настрого запретила родителям нас занимать хоть чем-то. При этом никаких объяснений я, конечно, не давала.
Моя мама сразу пожаловалась его маме, и та, пользуясь моей слабостью к ней, выпытала из меня причину и пришла в восторг от моей предусмотрительности. Сама включилась в домашние заботы, вытолкав нас из дома и дав ключи от их гостиничного номера, велев нам поспать днём. Так что, ещё раз чуть повоевав с ним днём и запретив задавать мне вопросы о беседе с мамой В, я еле дождалась начала нашего вечера.
Настроение у меня было чудесное. Его ничуть не портило то, что я бессовестным образом сбежала от всех домашних забот. Я привезла его в гостиницу, первым делом мы пошли в ресторан. Один бокал шампанского на двоих несколько удивил официанта, но мой М умел с ними управляться. Прекрасно пообедали, мой М ел меня глазами, кажется, больше, чем заказанную еду, а я его уговаривала успокоиться.
Мне уже стало страшно идти в номер. Пришлось прямо предупредить его об этом. Он, вроде, сразу успокоился, но как только мы вошли в номер, он стал меня поддразнивать, не дал себя поцеловать, дурачился и шутил напропалую. Как только я попыталась уговорить его поспать, он напомнил мне, как страшно кончилась моя первая попытка его «усыпления» у него дома (см. http://proza.ru/2016/11/05/248). Тогда я прямо сказала, что хочу, и попросила безоговорочно уступить и не раздражать меня в такой день. Он отреагировал даже лучше, чем я желала, и больше у меня с ним проблем не было. Даже отвернулся к стенке перед тем, как уснуть.
Я легла в другую кровать, но сон снова не шёл ко мне. Я записала на гостиничном бланке для памяти все вопросы, которые задавала мама В, ещё раз их пережила, но уже без напряжения, а с удовольствием, и тоже уснула.
Он разбудил меня поцелуем в 6 вечера - в папином домашнем халате, свеженький после душа, как огурчик. На столе оказались 3 тюльпана – мои любимые цветы (за 2 дня перед Новым Годом!), прибор с горячим вкусно пахнущим кофе и мои любимые воздушные сухарики. Опять приходится внутренне сопротивляться колдовству его прекрасных жадных глаз, но он помогает мне, предложив принять душ. Я не выдерживаю первая и говорю ему, что мечтаю пытать его сегодня. Он шутливо клянётся не сопротивляться и напоминает, что сказал мне когда-то в начале нашего знакомства: «я не представляю, что мне что-то может не понравиться от тебя». Я перехожу в наступление и прошу отнести меня в душ, как когда-то нёс в море, раздеть, подраить мочалкой, но не прикасаться, как когда-то на пляже он смачивал мне горячую спину моей косыночкой, смоченной морской водой, так и не прикоснувшись ко мне, хоть только об этом я тогда мечтала (см. http://proza.ru/2016/11/02/536) Он принимает эту замечательную игру, мы смеёмся и радуемся каждому воспоминанию. Особенно нас рассмешило моё желание целовать его, как на том мосту, а он чтобы сопротивлялся (см. http://proza.ru/2016/11/05/126).
И вот из этой игры у меня рождается фантастически прекрасный план. Мы одеваемся, и перед уходом, прямо в дверях, я прошу его вести себя со мной так, как будто не существует у нас никакого прошлого, мне хочется почувствовать себя девочкой, мечтающей о первой близости с Любимым, но боящейся мужчины в нём. Т.е я хочу почувствовать себя с ним той 18-летней девочкой, которую не опалила несколько лет назад та травма. Он шутит: «если бы ты меня предупредила, я бы заказал тот соединивший нас дождь». И я шучу, что должна вернуться в номер и снять бюстгальтер. Оказывается, мы незамутнённо помним все детали нашего начала, и это нас радует несказанно. При выходе из гостиницы просматриваю несколько иностранных журналов и покупаю один, кажущийся мне соответствующим рекомендации мамы 'В'.
Приходим домой. Наши родители замирают, глядя на нас счастливых, даже моя мама никак не отметила моё бегство. Нас целует его мама, потом моя, и мы садимся за очередной праздничный ужин, на котором уже тамада - его папа, такая же умница, как мой М. Нежные взгляды и прикосновения моего М окончательно уничтожают минувшие годы, и вот я уже - настоящая невеста.
Сразу после ужина делаю уборку в своей спальне и подготавливаю всё лучшим образом к встрече моего принца.
Продолжение http://proza.ru/2016/11/10/742