Солнце пробило серые нахмуренные небеса и развеяло долбаный морок, спустившийся на буйно веселящуюся землю, усыпанную свиньями, надевшими полушубки образца сорок первого года, как всегда мудро, решив постановлением сраного оленевода всея Москвы отпраздновать двадцать третий день рождения, игнорируя предыдущие двадцать два года веселенькой житухи, вводя новейшие правила игры в " очко " или " блэк джек ", более актуальный для спящей с котом Диты Фон Тиз, когда выигрыш объявляется при любой карте в руках ускоглазого мудака, волею Сената и народа Рима пока еще не расстрелянного на ступеньках Мавзолея, среди маленьких кучек кала пролетевших к югу воробьев, пробок от шампанского, буржуазно смешанного с водочкой производства Осетинской нефтебазы имени Рамзана Ахматовича, видимо, уставшего шугать невнятных демонов из плотно сбитой в кошерную стайку несогласных, раззявивших гневные рты на цензурные ограничения мусье Мединского, странного существа, пытающегося донести до шутов и лизоблюдов непреложную истину проституирующей интеллигенции, гласившей, что всяк да принесет дары, опасно ходит, вкупе и радуется жизни, только опять же волей Сената и народа Рима отличной от скудного жития девяноста шести процентов остального говенного населения, не столь прекрасного, как старая и стремная Ларина, кудряш Венедиктов, бородатистый еврюга Белковский, будущий папа спасателя мира Владимира Ильича Виторгана, сваливший в туман от греха и искушения перехватить болтающиеся вожжи современного Херцена, также запрятавшегося за бугорком свободной землицы, с руками в крови и думами о прекрасном, окурков папирос, небрежно смятых, прикушенных оловянными зубами потомков героических пролетариев, празднующих любую дичь, лишь бы не работать, а пить вино, ездить на рыбалку и слушать мелодичные поскрипывания Ляксандры Маршала, Проханова и примкнувшей к ним невнятной сволочи Борисовой, хреновой пропадлы, бегающей за автором этой сказочки, настоебендив донельзя своим упорным и каловым лицом, вылезающим постоянно из ведьминых пазух, наполненных сиськами, письками, акциями, рекламными говяшками, а также бурным кипением свободомыслия в условиях недоделанного Рейха, когда эшелоны и никаких.
- Ништяк, - погладил я себя по пузу, снова выкупая один абзац, гордясь собой и торжествуя. Проперло. Вуматину. Что ж, продолжил дальше гнать пургу, занося любовью и обожанием немножко огорченную мною сестричку, с еврейским стоицизмом сносящую всё и даже чуть больше, обладая тайным знанием моей верности, почти псовой, и уж всяко - Сириусной, звездно - космической, межгалактической и всякое такое, включая Илона Маска, Айзека Азимова и Сергея Павлова, смешавшего мировой океан с космическими пространствами, аквалангистами, крановщиками и касками оранжевожилетных строителей, возводящих снова и там же новую ахинею, готовую рухнуть при смене рожи знающего, как надо, на другую рожу с другими бзиками. Хорошо бы новый Государь был мусульманином. Поклонская встанет на колени и проклянёт подлого президента, навязавшего местечковую форму православия для Никиты Михалкова всем мыслящим существам, с Мединским и Фенамин Кужеготычем, опухшим рылом поучающего искусству войны призрачных шайтанов, роящихся за пределами видимости где - то там, в пространстве.
- Копыто копытит мерзлый снежок,
Политрукасто разнося депеши,
А самолёт посадка йок ...
Нет рифмы. Да ну на х...й.
Подвывая я продекламировал священные строчки, несомненно близкие сердцу каждого русского, а из нас троих настоящим русским, точнее, русской была, несомненно, моя любимая поэтесса Алина Витухновская, правда, имеется еще одна русская, в Киеве, толстая овца Готфрик, но она меня прогнала. И х...й на неё, как говорится. А вот для Алины Александровны в конце сказочки надобно бы сделать куртуазный реверенс. Сказано - сделано.
- Лошадиным морячком разбивая торосы,
Волоснёй устилая свой путь
Мы летим, словно осы,
Нагоняя на трусливых царедворцев жуть.
Грозя им мышью из подполья,
Пугая косыми глазами,
Эх, милая Оля,
Ну, почему я у тебя такой.
- Не в рифму ни х...я, - мяукнула моя кошка, выгнув спину потершаяся о ногу, - но по делу, брат. Твоё несогласие длится ровно до улыбки или одной, или второй из адресатов сказочки. Ты, в - натуре, революционер.
- Иншалла, - согласился я с важностью, повязывая ей красный бант на хвост.
- Сука ! - Взвизгнула моя антикоммунистическая кошка, срывая поганую тряпку. - Вот не можешь ты не подосрать. - Вцепилась мне в ногу, шипя и щелкая зубами. - Пошто Мадонну нашу огорчаешь талантом своим ? Пошто затмеваешь ? Пиши прозой.
- Бу сделано, - козырнул я, прикладывая руку к паху.
- То - то,- шепнула кошка в усы, улыбаясь от нашего вечного с ней дежа вю, ведь " то - то " - оно не просто так, оно много чего.