Задержка рейса

Аркадий Боцман
Чувство родного дома каждому  знакомо! Мама, милая мама еду к тебе!
Конец перестройки, командировка в Москве закончена и нужно подумать, что купить родителям, сестре, братьям. Разве можно улететь во Владивосток и не повидать родителей?
     Если вы приглядитесь в Московском метро, ближе к станции «Павелецкая», то увидите человека с двумя тяжелыми сумками в перевес через плечо, и с тележкой,  на которой лежит пузатый, желтый чемодан с молнией. Человек потный, одет скромно, сразу видно инженер, чем- то озабочен сильно, все время смотрит на часы. Это я, опаздываю в аэропорт Домодедово. Чемодан, сумки набиты продуктами, фруктами, конечно же, есть бутылочка дешевого коньяка и бутылка красного «Букет Абхазии». Маме везу ткань на платье и  восточные сладости. Уже представляю, как мама обрадуется подарку, поблагодарит, улыбнется, погладит добрыми, морщинистыми руками ткань, будто она живая.   Потом будет по нескольку раз в день вытаскивать ее из шкафа, примерять и прижимать к груди.
 Как хорошо, что есть эскалаторы, можно передохнуть…
    Автобус в Домодедово подошел с опозданием в шесть минут. В справочном бюро симпатичная девушка ответила:
- Не волнуйтесь, мужчина, ваш рейс откладывается до восемнадцати часов по причине непогоды в Свердловске.
Ух! Можно расслабиться, оглядеться, привести себя в порядок.  Душа тихо успокаивается от московского шума и дорожных тревог и готовится принимать одни только радости. Мыслями я уже давно в нашем таежном доме, обнимаю родителей и друзей, парюсь в бане, хожу по местам детства и разговариваю с тайгой. Такая накатывается волна любви и признательности к Создателю за возможность это пережить в очередной раз. Зарядиться энергией и бодростью а, потом, можно лететь хоть на край света.
    Время пролетело незаметно. Объявили посадку на мой рейс. Быстро выстроилась очередь. Сдаю багаж. Перехожу в «накопительное помещение». Через стекло видно, как садятся и взлетают самолеты, уплотняя воздух шумом ревущих двигателей.    В таком положении, ожидания взлета, люди всегда немного взволнованы и, как часто бывает, говорливы. У прозрачной стены-окна стоит огромного роста мужчина интеллигентного вида и басом рассказывает неказистому пожилому соседу, как работал вместе с Ельциным на стройках в Свердловской области:
 - Боря, это же человек!  Хваткий, жесткий, бил нещадно, но справедливо за дело!  Не обижаюсь! Горжусь земляком! Далеко пойдет?  Башка у него  дом Советов!  Не уклоняется в избрании во власть. Завидую…!
 Неказистый крутит головой и тихо отвечает:
- Наш ум не способен на отличие истинного величия от ложного…! Завидуйте не тому, кто большой власти добился, а тому, кто хорошо с похвалой покинул ее!  Ельцин хороший мужик, но не орел!  Нет натуры! Масштаб не тот! Показного много…! «Бас», что-то неказистому доказывал упорно. Спор разгорался…Напротив меня сидит женщина;  вся в себе, одета со вкусом, печальна и озабочена чем-то?  Все время  открывает и закрывает свою сумочку, вроде ищет что-то и не может найти… Горе написано на ее лице. Рядом со мной сидит очень миловидная дама, следит за собой все время смотрится в зеркальце, взгляд уверенный чистый, фотографирующий, приглашающий для общения. Слышу ее голос:
 - Как долго будем лететь до Свердловска?
 - Порядка двух часов!
  - Никак не привыкну к самолету,  накатывает боязнь и тошнота от этого.
 - Риск не более, чем ехать в автомобиле:  -  отвечаю ей, -  если в такой массе пассажиров, окажется хоть один верующий, то будьте уверены, все будет хорошо!
 - Спасибо, успокоили. Не опоздать бы к спектаклю.
 - Вы, актриса?
 - Да! Везу из Москвы реквизиты к спектаклю « Борис Годунов» .
 - Люблю театр, и  в Свердловском  драматическом  один раз был. Смотрел спектакль « Охота на глухаря». Потрясающий спектакль по сюжету и игре актеров. Вы не играли, вас не помню. Наше внимание привлекла рыжая женщина в широкой шляпе и плаще. Никак не сядет, все ходит и в такт ходьбе делает отмашку правой рукой. Вроде, что-то забыла и не может вспомнить, шепчет про себя какие-то слова.  Наконец, она остановилась и громко заговорила, не обращая внимания на публику:
 - Вот, вот мы собрались, нас много и что-то нам мешает общаться!? Не смотрим друг на друга, вроде чужие…! А мы не чужие! Мы все свои! В России со старины глубокой люди жили в общине и беды и радости поровну делили. А сейчас что!?  Все разобщены, все живут за глухими стенами, не дозовесшься…! Так нельзя!  Где наша любовь и сострадание!?  Давайте поговорим, что нас волнует?  Тут раздается молодой голос:   
- Нас волнует, почему долго автобус не подают?  Публика зашумела, раздался приглушенный смех. Действительно, почему мы сидим? Только подумал об этом, как открываются двери и молодая стройная девушка в голубом костюме сообщила о задержке рейса до девяти часов утра. Выхожу обратно в зал ожидания.
    Удивительно, но небольшая преграда на пути к цели сплачивает людей. Как все кучно вышли в зал, так все кучно и расположились и уже не совсем чужие.
Мужчина -  обладатель прекрасного баса представился  Павлом Андреевичем директором строительной фирмы, едет из командировки домой. Оглядел всех и заявил:
  - Кто со мной к начальнику аэропорта? Надо же выяснить истинную причину задержки нашего рейса. Я не намерен коротать ночь, в этом зале.
Пока я раздумывал, группа из  пяти человек уже ушла. Женщина в печали  представилась Марией Федоровной, едет от брата из под Москвы с похорон, умерла ее мама. Озабочена она суммой денег, заплаченной государству за оформление наследства, из-за чего пришлось залезть в большие долги. Мария Федоровна, видя, что все сочувствуют ей, мало – помалу  разговорилась:
 - Брат все время жил с матерью в своем доме, по незнанию не успели оформить завещание. Тут пошло и поехало, только успевай плати, из чего? БТИ* заплатили хорошие деньги. Приехал инженер с рулеткой, все обмерил, записал, в течение двух дней составил план – схему, а какую сумму пришлось уплатить! Ого – го! Ох, и походили мы с братом, поотбивали пороги. Эти учреждения не в одном здании для удобства населения размещены, а в разных концах города. Поездили мы, поплутали… Мы то, еще ничего можем ходить, а пожилым как все это оформлять и где деньги такие брать? Платить надо, иначе через полгода все родительское отойдет государству. Вроде и не твое все это нажитое. Два горя пережили одно за другим. Мария Федоровна умолкла, вытирая слезы.     Рыжеволосую даму звать Луиза, едет к сестре в город  Невьянск, пенсионерка, рот не закрывается, снова учит:
  - Сказано нам,  любить ближнего своего, как самого себя, а мы упорно отворачиваемся. Если задели локтем, злимся, готовы драться! Почему? Успевайте творить добро, иначе поздно будет! Чтобы мы не делали,  конец у всех один. Прах уйдет туда, откуда вышел в землю, а дух отойдет к Тому,  Кто его дал нам!
 Луиза громко держала речь, взмахивая в такт словам рукою, смотрела напряженно, почему- то только  на одну женщину. Очевидно, та открыла рот от изумления или, от чего- то другого. Галина Николаевна – актриса не выдержала и говорит:
  -Женщина, сколько можно мешать людям?  Вы можете помолчать?
У Луизы резко изменилось лицо; вытянулось и побледнело. После паузы, поправила шляпу,  подошла к Галине Николаевне и бросила:
  - Вы говно! И поплатитесь!
 Та ответила:
- Спасибо на добром слове. Уже тише добавила:
  - Будьте здоровы?
 Луиза продолжала:
  - То, что я говорю, вы нигде не услышите? Вы нарушили мою «ауру», прервав меня. Вот же женщина слушает, ей приятно! А вам, что!? Тут раздается голос женщины, на которую смотрела все время Луиза:
 - А я  всех слушаю! Плохо слышу, но вижу хорошо.
 С разговорами я и не заметил, что наши мужики возвратились сильно возбужденные. Павел Андреевич загудел:
 - Все! Застряли надолго и неизвестно, когда полетим? Не говорят точную задержку рейса, темнят! Хоть душу отвел, посмотрел в глаза начальнику! Правда, выбили гостиницу.
И точно, раздается голос диктора:
  «Пассажиры рейса  № , просьба пройти в гостиницу, находящуюся с лева от главного входа вокзала».  Расположились шикарно. Всем дали двухместные номера. Внизу буфет: чай, кофе, душ.
    Мой вид: лыс, курнос, мелкоглаз и тут сыграл злую шутку.
Коридорная назвала комнату и сказала, что там находится мужчина. Захожу. Накурено, хоть топор вешай. На столе недопитый коньяк, открытые шпроты, окурки в тарелке. На койке спит мужик похожий на чеченца, весь обросший. Рядом с ним на табуретке стоит переносной приемник, из которого громко звучит музыка.
 Помылся и лег спать. Хорошо! Только табаком пахнет и шум от музыки. Полежал с час, подкрался на цыпочках к соседу и выключил приемник. Ложусь. Сосед сразу проснулся, снова включил приемник и захрапел. Не сплю, ворочаюсь, снова через пару часов выключаю музыку.   
 Снова ложусь. Все повторилось; сосед опять включил и захрапел. Прошла ночь в борьбе за тишину. Утром сосед назвался Махмудом и предложил выпить коньяку. Отвечаю ему:
  -  В командировках не пью. И подумал,   « да еще с незнакомыми людьми».
  - Махмуд, ты, что больной?  Почему с музыкой спишь, спать не даешь?
 В ответ слышу:
 - Много плавал на пароходах, из-за шума нэ мог спать, спасал приемник. Сэйчас отвыкнуть нэ могу. Нэ надо обижаться зэмляк!
  На другой день рейс снова отложили до четырнадцати часов. Добрая половина пассажиров на наш рейс отсеялись. Позабирали свои багажи и  через Тюмень, кто как решили добираться до Свердловска. Может, и правильно сделали; мне еще  пришлось ночевать в гостинице, но уже в  другом номере, где и отоспался.
  После очередной очной ставки с начальством  Павел Андреевич долго не мог успокоиться и гудел:
  - Нашли причину! Надо же! Недокомплект пассажиров на наш рейс, видите ли? Кто заплатит за испорченные нервы и за моральный ущерб?
И тут голос диктора  приглашает нас к северным дверям для выхода на летное поле. Ведет нас мужчина в рабочей одежде за край летного поля, в кусты. Смотрю; стоит самолет ИЛ-18 и двое пилотов сворачивают на площадке брезент. Рассаживаемся в передний салон. Слышу голос Галины Николаевны:  - А где наш багаж? Цел ли он?
 Действительно где? Прогрели моторы, самолет вырулил на крайнюю полосу. Везут на тележке багаж. У меня от сердца отлегло, когда увидел свой желтый чемодан. Успокоил актрису. Расслабился. Но, тревога не отпускала; взгляд пилотов мне показался не добрым, как бы с перепою и одежда на них не фирменная.  Вошел пилот с красным, как после бани лицом, с сигаретой во рту, обошел нас, проверил у всех ли пристегнуты ремни и сиплым голосом выпалил:
- Летим полтора часа, ремни не отстегивать. Если будет сильно трясти, не шуметь – это нормально. Самолет с небольшим дефектом стоит в запасе, поэтому редко летаем.
Пилот еще много говорил, но не вселил спокойствия, а, наоборот, расстроил. Публика зашумела, но вскоре смолкла. Луиза возмутилась, что нет стюардессы и грязно в салоне. Уже ведь ничего не поправишь? – раздались голоса.
 Павел Андреевич не выдержал, подошел к пилоту, посмотрел на него сверху вниз, как удав на кролика и сказал гневно:
 - А крылья не отвалятся? Вы не перепутали, нам же надо в Свердловск?
  - Будете там, где вас ждут? – ответил пилот и быстро исчез. Взревели моторы, самолет взмыл в воздух и стал набирать высоту. Наконец, летим. До свидания  Москва!
 - Спаси нас Господь! - слышу голос Марии Федоровны. Набрали высоту; воссияло огромное солнце, внизу облака похожие на вату, раскиданные кучами «Неведомой рукой». Хорошо летим. И вдруг, самолет затрясло так, словно ты едешь в телеге через бревенчатый мост. Тут же накренился на правое крыло, как при развороте, вроде и шум моторов изменился. О! Ужас! Как же крылья не отвалятся? Пассажиры зашумели, заплакал ребенок. Через некоторое время  тряска прекратилась, но угодили в  «воздушную яму». Мне показалось, что сердце сдвинулось и все, что внутри поднялось под самое горло. Многих начало рвать, а Галина Николаевна обвисла на ремне и голова ее скрылась в пакете. До конца полета чередовались, то  «тряска», то «яма».  Время полета показалось вечностью, я разжал пальцы на подлокотнике кресла только тогда, когда самолет пошел на снижение. Земля показалась неожиданно, окутанная туманом похожим на  молоко. Сели благополучно. Вместе с радостью в душе появилась и благодарность к этим «милым и отважным пилотам».
   Аэропорт  Кольцово. Народу скопилось «тьма» из-за задержки рейсов. Ждем свой багаж, почти целый час. Тут подъезжают двое грузчиков на пустой тележке, такие радостные, и громко говорят:
  - В самолете вашего рейса багажа нет! Багажное отделение пусто!
 - Как, нет? Куда девался?
 -  Ничем помощь не можем. Что тут началось! Люди зашумели, заволновались. У меня в голове пронеслись мысли, -   «хорошо, что документы – труд группы инженеров, при себе оставил, а подарки?»  Павел Андреевич громким зычным голосом, привлекая всеобщее внимание:
- Ну, что вытворяют!?  Чокнуться можно от такой жизни!
  Собрали всех в большой комнате и предложили написать заявления со списком, пропавших вещей. Крики, ругань, женщины плачут. Дежурная по аэровокзалу заявила:
 - Что я могу сделать для вас? Есть надежда, что ваш багаж обнаружится в другом городе. Никуда не денется, найдется…
Раздала всем по листу бумаги, чтобы каждый описал вещи, сданные в багаж. Писали заявления с руганью и зло, некоторые со слезами на глазах.
 - Мы же видели, как везли наши чемоданы на наш самолет, - в гневе говорю я ей, - что, выгрузили в кустах? Или из самолета выпали? Ну и дела!
 Радости в душе как небывало. «Ракеты в космос пуляем, а в быту неразбериха», - думаю про себя. Как я приеду к родителям без подарков? Нет, это невозможно! Прошло четыре часа. Павел Андреевич отправился с мужиками, в очередной раз,  к начальнику аэропорта. И тут, слышим,  «о, мама родная», голос диктора – «Пассажирам рейса № получить багаж в багажном отделении!».
  Не верим ушам своим бежим. Видим, что те же грузчики выгружают наши чемоданы и сумки.   Оказалось, что грузчики открыли багажное отделение в самолете, а там пусто. О чем и уведомили начальство. Пилоты же не покидают самолет, ждут пока выгрузят груз, размещенный по их команде не там, где ему положено быть, а во втором салоне. Такое решение принято для повышения равновесия самолета. Все хорошо, а при чем здесь мы – пассажиры?
Опять из депрессии в радость великую впали. Такое событие, как эта «задержка рейса» оставила в душе неизгладимое воспоминание, которое и выразилось в форме этого рассказа.


 БТИ* –  Бюро технической инвентаризации.
      
                29.03.2006