Я очнулся внезапно и обнаружил себя лежащим в пыли посреди мостовой. Первые пять минут после возвращения в реальность я выстраивал в хронологическом порядке события, предшествовавшие моему отключению. Мозгу стоило очень больших трудов выполнять эту сложную операцию – мысли путались и цеплялись одна за другую, как провода от наушников. Голова болела так сильно, что все мои попытки сосредоточиться и подумать терпели полное фиаско.
Наконец, я привел свое раскисшее сознание в порядок и вспомнил, что свалился с лошади и ударился головой. Очевидно, я заработал сотрясение мозга. С одной стороны, данное событие подтверждало наличие у меня этого самого мозга. Это хоть немного, но утешало. С другой стороны, меня отнюдь не радовало, что этот факт потребовал столь радикального доказательства. Я предпочел бы остаться в неведении. Тем более, что вряд ли в этом мире успели к моему появлению изобрести анальгин. А в данной ситуации только лошадиная доза обезболивающего смогла бы привести меня в форму.
Я кое-как поднялся с мостовой, обеими руками ощупывая голову, как будто пытаясь убедиться в том, что она на месте.
Мое транспортное средство, в простонародье именуемое конем, убежало в непонятном направлении.
И тут произошло нечто такое, что разом отвлекло меня от предполагаемого сотрясения моего предполагаемого мозга.
Я ошибочно полагал, что поблизости никого нет, и моих жалких попыток подняться никто не видел.
Это в нашем мире вокруг меня образовалась бы толпа зевак с телефонами, из которых самые шустрые уже выложили свои творения в интернет. Здесь и слыхом не слыхивали о высоких технологиях. Вот только человеческое любопытство появилось гораздо раньше айфонов. Примерно на миллион лет раньше.
Все то время, что я отряхивался и пытался придать своему облику подобающий вид, пара глаз смотрела на меня в упор.
Хозяйка глаз, совсем юная девушка, увидев, что я смутился, потупила взор и начала оглядывать меня уже исподлобья. В ее взгляде читались в равных пропорциях насмешливость и любопытство.
Наконец, она подала голос.
- С вами все в порядке? - удивленно, но не испуганно спросила она.
- Да,- пролепетал я. - Я просто … с лошади упал. И головой ударился.
- Так Матерый – ваш конь? – рассмеялась девушка.
- А вы с ним знакомы? – спросил я и тут же осекся, быстренько осознав, какую глупость сморозил.
- Его сиятельство купил Матерого у моего отца, - радостно ответила девушка. – Так что он сам нашел дорогу. Он в конюшне, можете его забрать.
- Спасибо! – озадаченно ответил я, представив, что мне снова придется возиться с этим строптивым животным. – Меня зовут Вензелес!
- А я Мари, - улыбнулась девушка. – Мари Фонтейн, дочь кузнеца.
Даже скромное платье простолюдинки, сшитое из грубого сукна, – знатные дамы таких не носили, - не мешало назвать эту барышню очаровательной.
Очарование состояло из длинных темных волос, двух синих глаз с длинными ресницами, которым не требовалась объемная тушь от «Мейбеллин», широкоскулого, как это бывает у фотомоделей, личика и алых губ, для моделирования которых явно не понадобилось ни грамма рестилайна. Словом, дочь кузнеца была чудо как хороша. Пасторальную картинку довершал тот факт, что в руках девушка несла кувшин молока.
Если бы я был художником, я бы с удовольствием написал ее портрет.
Если бы я был поэтом, я бы посвятил ей парочку сонетов.
Но увы, я был всего лишь заблудившимся в мироздании неудачником, и мог только смотреть на эту красоту во все глаза.
Я пытался представить, как выглядела бы дочь кузнеца, если бы жила в моем мире. Она отлично бы смотрелась и в джинсах, и в короткой юбке, и в красивом платье, а если бы к этому всему добавить туфли на шпильке…хотя нет, она бы, скорее всего таких бы не носила. Почему-то Мари Фонтейн представлялась мне эдакой неформалкой в драных джинсах, черной футболке и кедах, - ее бы это не испортило.
Да, в моем мире она была бы такой. И обязательно бы слушала «Металлику». Девушка моей мечты – а эта Мари очень была на нее похожа - просто не может слушать что-то другое.
Кажется, я нашел причину, по которой не складывались мои отношения с противоположным полом. Все дело в нежелании моих предыдущих избранниц слушать мою любимую музыку.
Хотя какая музыка может быть в мире этой девушки? Арфа и лютня? Да черт с ней, с музыкой.
Я и не заметил, как мое разгулявшееся воображение увело меня в такие дебри, из которых без посторонней помощи я не смог бы выбраться.
Видимо, я настолько интенсивно разглядывал Мари, что ей это весьма не понравилось.
- Господин Вензелес, - насмешливо произнесла девушка, выдернув меня из страны грез, куда я на время переместился. – Если хотите что-то мне сказать, глаза у меня выше!
- Что? - переспросил я. – Ох, простите!
- Так вы идете забирать Матерого? – напомнила мне Мари.
- Да, иду.
Я покорно поплелся за своей новой знакомой.
- А вы случайно не тот знаменитый Вензелес, который умудрился поссориться с бароном Фальшем?
Поистине, слух обо мне прошел по всей земле великой! Еще чуть-чуть – и я стану местной знаменитостью. Жаль только, что посмертная слава вряд ли меня обрадует. А иная мне не светит.
- Весь город уже в курсе, да? – обреченно спросил я.
-Увы, да. Слухи у нас распространяются быстро. Как вы так ухитрились, скажите на милость?
- Бес попутал, - сокрушенно произнес я.
- Его милость барон Фальш – очень, очень влиятельный человек, его сам герцог побаивается. Он своих обидчиков из-под земли достанет. А вы умудрились наговорить ему гадостей. Кто вас тянул за язык?
- Я же не знал, кто это такой!
- Все равно надо было вести себя осторожней, - строго заметила моя новая знакомая.
Минуту спустя мы уже были рядом с ее домом.
- Вы, наверно, голодны? – спросила девушка. – Матушка готовит обед. Если не побрезгуете, можете разделить нашу скромную трапезу.
- Не побрезгую, - коротко ответил я и мы вошли внутрь.