Глава 17. День выборов
Восемнадцатого сентября две тысячи шестнадцатого года по всей России прокатились выборы в Госдуму, на которых я волею случая работала наблюдателем с правом совещательного голоса.
Моя участковая избирательная комиссия располагалась в родной школе номер 554, где я имела честь вновь пообщаться с учителями, которым я обязана за свою определенную образованность. Учительница географии Галина Николаевна была председателем комиссии, англичанка Светлана Александровна ее замещала, а секретарем УИКа была учительница музыки Надежда Юрьевна. Также я встретила учительницу русского и литературы Лидию Гунаровну, которой я уж точно обязана за то, что пишу стихи и прозу, не утеряв врожденную грамотность и развив литературные способности. У Лидии Гунаровны я всегда хорошо училась, и она меня выделяла. Педагог формирует желание к предмету, а у Лидии Гунаровны всегда получалось прививать мне любовь к русскому языку, литературе и всему прекрасному.
Мне было очень грустно услышать новость, что моя первая учительница умерла – Родионовой Любови Григорьевны уже как года два нет в живых, о чем поведала мне физручка Ольга Евгеньевна. С физручкой мы даже немного поговорили о моей дочке и жизни, и я отметила, что в две тысячи четырнадцатом мне довелось встретить отношения с сильными чувствами, но что сохранить нам их не удалось. А потом, как я пояснила, «все было не то». Все эти Виталики пограничники, Андреи на «Октавиях» и прочие ухажеры и рядом не стояли с тем, что довелось мне почувствовать. И Ольга Евгеньевна, услышав, что я «жду своё», заметила, что иногда может после тридцати лет так шибануть чувство, что и не ожидаешь…
Когда комиссия начала в восемь утра свою работу, мне написал Ходукин:
- Ты чё не спишь? – интересовался Алексей.
- Я на выборах работаю! А ты?
- Я тоже. По службе. В ВАО.
- Не нашла еще никого?
- А что?
- Блин, ты как всегда, - улыбался Леша смайликами.
- А тебе что, совсем там скучно?
- Там это где?
- Я имею в виду, по жизни. Эмоций, по ходу, тебе не хватает, - постебалась я.
- Ты что умничаешь, - ощетинился Леша, дополнив вопрос улыбочкой, - да или нет?
- Мне можно, - парировала я насчет «умничаешь».
- Ну да, если в меру, – согласился Ходукин.
- В процессе, скажем так, - отвечала я на его вопрос, - у меня свои выборы… Присматриваюсь к претендентам.
- Ну-ну, короче, пока нет, - подытожил удовлетворенный ответом Леша.
- Но вскоре может и да, - улыбалась я, - я не погоняю коней.
- То есть, мне нужно поторопиться, пока ты свободна…
- Сам смотри, - ответила я Ходукину и переключилась на рабочие процессы.
Мы переписывались с перерывами весь день. Он дежурил на выборах как представитель от МЧС, а я - как член комиссии. А к вечеру, когда все проголосовали, и начался подсчет, я замерзла и пожаловалась Леше, что мне холодно, попросив его меня забрать.
Мы болтали с наблюдателем из «Единой России» - мастером участка в сфере ЖКХ, а потом – с нашим участковым. Прикольный мужик, майор, на вид ему около тридцатника. Вот и познакомились, обсудив недавний случай попытки мошенничества у нас в доме, который я как управдом пресекла и сдала одного из парней в полицию. Жаль только, все это недоказуемо, и всякие проходимцы, предлагающие счетчики и фильтры для воды под угрозой недействительности показаний или обязательности замены, успешно облапошивают бабушек, которые еще ведутся на всякие разводы. И чтобы доказать и пришить статью, надо хотя бы зафиксировать факт передачи денег. Поэтому как председатель дома я стараюсь просто предупреждать жильцов о мошенничестве и прошу их сразу звонить мне, когда в подъезде появляются сомнительные гости.
Около часу ночи, получив копии протоколов, где содержались все данные о количестве голосов на участке, я была свободна. Ходукин ждал меня на своем «форестере» около ворот моей школы. Заскочив в час ночи в управу района отдать эти протоколы, мы поехали к моему дому.
Мы болтали с ним, обсуждая всякую всячину, обстановку дома, в стране и в кошельке, осудив закручивание гаек властью, докучающее простому народу. Ходукин тоже после выборов выглядел уставшим. Он вновь не сдержался и полез ко мне. Я чуток поерепенилась и все же уступила.
- А кстати, у нас в твоей «Субаре» ни разу ведь не было, - заметила я.
- Эм… Что этот тут на парковке делает, - вдруг разгневался Лешка на водителя, который появился в неподходящий момент, только мы собирались начинать…
- Наверно чувствовал, что мы тут трахаемся.
- Тебе нравится это слово? – произнес он.
- А какое может быть другое? – в недоумении замялась я.
- А какое ты хочешь?..
Лешка давал понять, что по сравнению с тем, что было два года назад, сейчас «ничего не изменилось». А я уже вообще находилась, как в тумане: неужели у меня настолько эластичная нервная система, что она не надламывается от таких встрясок? Но все равно что-то было уже не то…
Опять нежность, желание - только я, обжегшаяся, не спешила открываться. Я вообще не понимала, что происходит. Странно как-то. Стоило мне его окончательно отпустить…
- У меня давно не было женщины, - отметил Лешка. Мы оба в какой-то момент обеспокоились, как бы мне не пришлось пить противозачаточное.
- У меня тоже давно не было, - ответила ему я.
- Я чувствую, - улыбался он.
Под словом «давно» мы, недоговаривая, имели в виду примерно неделю назад. А может, полторы. Но явно не больше. И у него было с кем, и у меня. Но каждый из нас при этом делал вид, что и вправду давно не было.
После всего мы обнимали друг друга, не выпуская из объятий. Странное чувство. Знакомая нежность, как росточек сквозь асфальт, пробивалась наружу. Мы просто уткнулись друг в друга, и даже не хотелось его выпускать и открывать глаз. Я осторожно поглаживала Лешку большим пальцем по спине, прижимая к себе и чувствуя тепло. Я ощущала, что в этот раз он не забрал энергию, а дал. И ему невозможно было от меня скрыть того, как ему со мной спокойно и хорошо.
Уже около моего подъезда я попросила Лешку открыть свою заначку - коньяк, бутылку которого он намеревался откупорить дома:
- За твое здоровье, чудо, – говорила я Ходукину, сделав глоток коньяка и смотря на свой двор и свой мотоцикл, родной - не просто мой, а наш «Джиксер», знавший о наших чувствах, переживший тот роман и даже разок сбросивший Лешку из седла.
Шестисотый «Джиксер» поглядывал на нас своей одной большой фарой, как бы говоря: «Блин, опять этот Ходукин…»
Продолжение, глава 18: http://www.proza.ru/2016/11/07/1238