Я постараюсь тебя беречь, часть II.
Она прошлась... как комбайн "Нива Ростсельмаш" по неподнятой целине (с) Алексей (весна 2016, вспоминая меня в разговоре с нашей общей знакомой)
Глава 13. Великая депрессия.
- Кристинка, хорошо, что мы сейчас в ЮАО, Чертаново уже южный отдел ДПС обслуживает. В юго-западном округе мне лучше не светиться, а то не дай Бог сейчас Андрюша видел бы мое состояние… А мою машину он издалека заприметит, догонит ведь по-любому…
- Да уж… Ну, ты скажешь своему гаишнику, что у тебя ПМС, настроение скакнуло.
- Ага, конечно… По моим глазам, наверно, заметно, как будто я бухала всю ночь…
- Ага, а я как будто обкуренная. Нет, нам с тобой надо с этим настроением что-то делать, иначе у нас с тобой случится скоро нервный срыв.
- Это точно. Эх, хорошо, что Серега меня в Чертаново тоже не встретит, он все-таки лишенный. Это значит, что они с Андрюшей не познакомятся. Я даже как-то себя тут в домике чувствую.
- Ленка, долго в домик прятаться не будешь… От себя не убежишь…
- Так, сегодня пятое. Завтра шестое число… Блин, как я завтра с Андрюхой встречаться буду, я плохо себе представляю. Мне вообще хочется свалить на хрен из города. И кроме тебя никого не видеть. Кристин, а, Кристин! Ты вообще видишь конец нашим с тобой ситуациям?
- Не-а, не вижу. Ни конца, ни края…
- Я теперь точно осознаю, что я, по ходу, нарвалась на любовь. Год прошел – а ничего не изменилось, то же состояние. Не думала я так встрять…
- Да уж, Ленка. Мне тоже так кажется. И я сейчас Бунина чувствую, на расстоянии, и мне самой разрыдаться хочется. Э-э, слышь, подруга, ты не плачь, а! Ты прекрати так себя вести!
- Все хорошо, Кристинка. Мама мне сегодня предложила: а ты, говорит, поставь Леше за здравие свечку, может, уйдет из твоей жизни. Ага, конечно! Такими темпами, я ей говорю, вы мне за упокой быстрее ставить будете… Мама уже сегодня, видя мою истерику, говорит: «Вот ведь усатый таракан!» Я аж рассмеялась. Год, целый год так бесцельно прошел! Просто спустила целый год в унитаз! А ничего не изменилось! Ну, смирилась чуть-чуть, наверно. И это опять же, пока не приснится в очередной раз…
- И вот ведь проблема, что за этот год никто тебе не встретился, кто смог бы тебя переключить, хотя бы на время. Сережа – это твой «домик», но ведь когда ты из домика выходишь, окружающий мир говорит тебе «Привет», и жизнь продолжается.
- Да, хотя только Серегу я к себе сейчас подпускаю. Мне хотя бы с ним хорошо. Иначе бы мы с ним почти уже девять месяцев не встречались бы. А Андрюха – что-то я сомневаюсь, что он вызовет во мне эмоции… Что-то на спад пошел мой интерес… Ну, завтрашняя встреча окончательно покажет… А вообще - должно же это когда-нибудь закончиться. У меня сегодня было такое настроение, что охота сто шестьдесят километров в час – и в столб. Знаю, никогда такого не сделаю. Но просто уже не могу… И как же хорошо, что Леша даже не догадывается, что со мной и с какой периодичностью уже целый год происходит.
- Это да! Они оба, и он, и Бунин, думают, что у нас с тобой все зашибись. Вот только думают и снятся, снятся и думают. А толку-то…
- Ох, нам хотя бы год этот бы завершить успехом в нашем деле. Тогда мы не будем считать, что этот год просрали.
- Да уж… И потом поедем в Питер, отвлечемся от всего. Нам с тобой это очень нужно.
- Кристинка… Как ты считаешь, если бы Ходукин узнал правду, как я к нему отношусь, то что?
- Он бы охренел! Он совсем не подозревает этого, даже теоретически он не допускает этого варианта.
- Я при всей своей смелости не смогу ему признаться, ты меня знаешь, я много чего могу, но не здесь… Сказав ему правду, я буду уязвимой, и он может играть на этом, как хочет.
- Это да. Подумаем, как лучше сделать…
- А ты как чувствуешь, а, Ходукину я во снах являюсь?
- Думаю, ты периодически ему снишься, и его это тоже вымотало.
- Ты прям чуешь?
- Да, Ленка.
- Как хорошо… Если бы не твоя интуиция, я бы вообще была как слепой котенок. Откуда мне знать, может, у него там все хорошо, и что я тогда буду обозначаться?.. Хотя вспомни, что мне гадалка говорила… До сих пор из головы не могу выбросить… Ох, не знаю… А вдруг у Леши сейчас правда все зашибись по жизни?
- Ты их лица видела? И Ходукина, и Бунина. У них обоих все на лице написано, и они задолбались, устали. Хотя бодрятся. А Бунин боится ко мне подойти, но я сейчас его на расстоянии чувствую, как ему плохо, и меня саму кошмарит.
- Кристинк, а у меня сейчас наверно не меньший писец в глазах.
- Ты как будто бухая… Ленка, я за тебя переживаю… Надо думать, что делать. Ладно, пошли товары смотреть… О, смотри, гайцы тут пришли за покупками. Прям сразу наши Максимка с Андрюшей вспоминаются.
- Да уж… Эх, люблю этот климовский «Глобус». Да и с ним уже многое связано… Ой, пошли, выберем одеколон какой-нибудь, выпьем! Вот-вот, посмотри, «Шипр» - фуу, какая гадость! А вот одеколон «Саша» - это надо Александрову подарить. О, ты глянь: одеколон «Наш Крым!». Ээ, Кристинк, доставай айфон, ща видео будем снимать! Итак, прямой эфир из магазина «Глобус»! Сейчас мы находимся в отделе одеколонов и выбираем, что пить. О, да! «Шипр»! Вот оно! Итак, я пью этот одеколон, я пью… ахах… я пью этот одеколон за здоровье Леши Ходукина! Тьфу! Выключите камеру!
- Ленка, испугала, я уж думала, ты правда собралась эту гадость пить!
- Кристинк, я что, совсем что ли! Тем более, сейчас меня тут же на парковке и продуют… А мне права нужны…
- Ленка, прости, я спала, я чувствую, что с тобой сейчас полный писец происходит! Расскажи, как прошло?
- Кристинка, никак… Не зажглось у меня к Андрюхе… Мне еще хреновее сейчас, я домой пришла, а меня опять накрыло. Да, я понимаю, что это еще от гормонов – тут ведь Серега промахнулся, пришлось «Постинор» пить, чтоб второй Машеньки не получилось… А это – сильная гормональная экстренная контрацепция. От нее так настроение шкалит, похлеще, чем во время беременности.
- Ленка, ну, ты пока погоди говорить ему «до свидания», выжди, у тебя пока есть возможность время потянуть.
- Поеду к Сереге, я хотя бы его к себе подпускаю… Нет, я не могу так больше, мне очень плохо… Душа болит, а теперь и сердце болеть стало. Воздуха в легкие набираю – все равно болит, значит, не невралгия. Сегодня валидол выпила, стало полегче…
- Ну да, Сережа – это твоя зона комфорта, как ни крути. Андрюша-то звонил?
- Нет, сказал, завтра позвонит. Поэтому у меня есть тайм-аут. Да и настроение такое надо переждать, вдруг что-то внутри изменится…
- Езжай к Сереге, отдохни… Привет ему!
- Хорошо! Слушай, а что, если не отпустит меня мое состояние?
- Ленка, ну, тогда, наверно, придется мне звонить Ходукину и вытаскивать его на встречу.
- И что ты ему собираешься говорить?
- Ну что, типа, «Леш, привет, это Кристина, Ленкина подруга. У тебя когда есть свободное время? Нам надо поговорить».
- А потом?
- Скажу примерно так: «Леш, этот разговор должен остаться между нами. Ленка не знает о нем и не должна узнать. Ну, так вот. Ей сейчас плохо без тебя, она скучает. Но она не может решиться к тебе подойти или позвонить, я ей уже предлагала. Я, видя ее состояние, не могу остаться равнодушной - она мой близкий человек. И я хочу спросить тебя, хочешь ли ты вернуть то, что было между вами?»
- А вдруг он скажет, что его и так все устраивает?
- Может и так сказать… Все в жизни может быть. Но ведь неопределенность хуже всего, ты так не сможешь его отпустить, пока у тебя теплится надежда. Если он скажет «нет», то тебе будет поначалу хреново, но потом ты его отпустишь.
- Кристинк, я не переживу отказа. Моя гордость сломается. Так-то я ушла победителем и лишь сейчас в своих и твоих глазах я жертва, а так я одним неосторожным движением снесу все свои достижения. И как я потом буду на него смотреть? Как я буду пересекаться с ним на службе? Я не смогу этого допустить, как бы плохо мне ни было. Ну… или… Давай в любом случае этот вариант будем держать как крайний, но, может, сейчас гормоны успокоятся, и все утрясется…
- Хорошо, Ленка. Ты когда к Сереге?
- Сейчас, чаю попью и поеду.
- Окей. Звони мне, я за тебя переживаю, моя радость…
- Спасибо, моя дорогая. Завтра созвонимся или увидимся.
Подбиралась годовщина разрыва с Лешей Ходукиным, и мне становилось с каждым днем все хуже. Апатия мешала делать дела, а попытки замещения кем-то другим не могли увенчаться успехом. Только двадцатидвухлетний Серега, высокий и симпатичный автомеханик с сервиса брата, обладающий титаническим терпением и выдержкой, к слову – тоже, как и я, Стрелец по гороскопу, скрашивал мои будни и праздники – мы встречались уже девятый месяц, с перерывами на расставания, которые провоцировала обычно я.
С Сережкой мы познакомились еще тогда, когда мы были с Ходукиным вместе: мы с Лешей приблизительно в конце октября заехали в сервис моего брата, чтобы поставить мне на «девятину» спортивную подвеску «Плаза Спорт» с пружинами, укороченными на пять сантиметров. Мой брат Чих поручил выполнить работу Сереге, с которым мы познакомились в тот же день.
Когда мы вошли в сервис, мое впечатление о Сереге было положительным: хорошенький, молодой парнишка. И – о да, - он разбирается в устройстве автомобилей! Армейская бляха выдавала в Сереге то, что он недавно дембельнулся из вооруженных сил. Судя по молодому гладко выбритому личику с мужественным подбородком, я дала ему в районе двадцати двух, почти не промахнувшись: Сереге был двадцать один год, а одиннадцатого декабря исполнялось двадцать два. Мне же тридцатого ноября две тысячи четырнадцатого должно было стукнуть двадцать четыре.
С Ходукиным у нас уже тогда не ладилось, и из-за невнимания и придирок ко мне я стала искать себе отдушину во внешнем мире. Увидев Серегу, я как-то захотела с ним поближе пообщаться и понять, что за человек. Он мне приглянулся. По приезде в сервис план был таков: оставить запчасти и уехать с Лешей, который добросил бы меня домой. Но тут я услышала, что сейчас сюда приедет мой брат и, используя шанс, попросила Лешу оставить меня здесь. Я знала, что брательник добросит меня до дома. Так я незаметно «слила» своего мужчину, оставшись в обществе Сереги. А Серега в этот момент снимал колеса с моей машины, посматривая на меня и ловя мои встречные взгляды. Сереже я также понравилась, но, видя, что я занята другим мужчиной, он старательно отбрасывал разные пошлые мысли, возникавшие в его голове.
Когда брат Андрюха высадил Серегу на Чертановской, у нас с ним завязался разговор:
- Андрюх, а Серега – хороший вроде парень, симпатичный!
- Ты мне Серегу не порти, у него жизнь только налаживаться начала, да и девушка у него есть.
- Базара ноль, Андрюх. Есть – значит, есть.
Все изменилось, когда мы поехали на мой день рождения на нашу с Чихом дачу. Тогда мы уже расстались с Лешей, а я еще чувствовала вкус свободы и радовалась тому, что это сейчас ему плохо, что он меня потерял, а я тут отрываюсь! Он ведь еще пожалеет, что так спокойно меня отпустил! Меня не заботило ничего вокруг, ведь у меня было все хорошо. А день рождения обещал быть не таким, как обычно. Я вообще-то свой день рождения не люблю, но с самого утра день казался особенным, а предвкушение поездки на «Уазике» с распитием мною «Бейлиза», Кристинкой - «Ballantines», а мужиков – водки, грело душу.
К вечеру, доехав до брата, мы погрузились в его 469-й «УАЗ», я села за руль и – погнали! А с наступлением ночи мы уже колесили по полям, оставив в дачном доме включенный обогреватель. В полях нас трезвых уже не было. За руль сел Андрюша, который наконец-то по пьяни дорвался до любимого зверя. Вот сейчас он покажет нам мастер-класс езды по бездорожью!
За деревней Сергеево уже давно существовала гоночная трасса для кроссачей, куда Андрюха периодически выбирался на покатушки. И сейчас он вжигал по ней на «козле», а мы внутри только и успевали держаться за все, что попало, то подпрыгивая на кочках и колдобинах, а то проваливаясь в ямы и забираясь на трамплины. Бутылки перекатывались по кузову, а я тряслась за «Бейлиз», который может разбиться. Но спустя несколько минут мне пришлось трястись уже за Кристину. Подпрыгнув с одного из трамплинов, Андрюха угодил в ров прямо мордой «Уазика» - машина зарылась, заглохнув, а на приборке зажглась лампа давления масла. Мы все попадали и помялись, Серега сильно расцарапал себе щеку, а Кристина расшибла себе лоб – у нее во лбу вместо звезды красовалась рваная рана, которую необходимо было зашивать в условиях травмпункта. Надо же, а ведь была у меня перед поездкой мысль взять с собой бинты, но я списала это на паранойю спасателя. Мы обработали рану водкой, наложили ей на лоб повязку из моей арафатки и, бросив «козлика», направились к дороге. Я, будучи в пожарно-спасательной боевке, расшитой светоотражающими полосками, пошла ловить попутку. Мне навстречу ехала машина с шашечкой, которая сразу за разумную таксу готова была оказать нам услуги по доставке наших тушек до чеховской горбольницы номер один.
Чеховский родной травмпункт встречал нас с распростертыми объятиями. Пока Кристина с Серегой были под чутким присмотром местных докторов, мы с братом распивали «Бейлиз» и обсуждали все: начиная от моего дня рождения, кончая проблемами мироздания.
Когда мы вернулись на сады, у всех четверых была одна мысль: поспать. Как-то так уж брат распорядился, что нас положили с Серегой, ибо было только два обогревателя – по одному на каждую комнату – и две двуспальные кровати. Я, помня, что у Сережи есть девушка, никак не проявляла к нему какую-то особенную, сверхдружескую, симпатию. А вот Сережа, обняв меня, решился проявить. «У тебя же есть девушка», - сказала я ему, когда он решил меня поцеловать. «Уже нет» - ответил Серега. Так мы с ним и замутили – на мой день рождения…
Продолжение (глава 14): http://www.proza.ru/2016/11/07/1148