Замуж? В деревню? – удивлялись Любушкины родные, а она, худенькая городская девушка, все равно уехала с любимым в дом, в котором надо было топить печку, доставать во дворе воду из колодца и полоскать белье в корыте, потому что в старой стиральной машине такой функции не было.
Первые слова, которые они с мужем услышали, выйдя из рейсового автобуса, Любу напугали.
- А плоха-то, плоха Колькина молодуха! – сокрушалась местная тетка, а когда Любаша оглянулась, та сделала вид, что все хорошо и широко улыбнулась.
- Коля, почему люди сказали, что я плохая? - спросила за ужином молодая женщина, которую в городе считали красавицей.
- Привыкай к местному говору, - успокоил ее муж. - В данном случае имелось в виду, что ты не «плохая», а «худая». Не переживай, на свежем воздухе, на свойской картошечке поправишься!
Так началась деревенская жизнь, но больше всего Любе запомнился первый самостоятельный день. Утром муж ушел на работу, а ей показалось, что в доме прохладно. Обойдя печь со всех сторон, потрогав дверцы и заслонки, не поняв, как с ними обращаться, Люба пошла к соседям. К ней вышла та самая тетка, которая теперь, сообразив, что молодуха хочет уйти, весело пригласила ее в дом. Предлагая чай, оладушки, а если еще не обедала, то и борщ, соседка тараторила без умолку. Люба еле сумела вставить свое слово с просьбой объяснить, как надо топить печку.
Тетка, которая назвалась: «просто Кузьминична», начала на своей печи наглядно показывать, что и как надо делать. Люба решила, что все поняла, и поспешила домой. Чувствуя себя полноценной деревенской жительницей и предвкушая, как муж похвалит ее, она надела фуфайку, калоши и пошла в сарай за дровами.
Все сделала, как учили: выдвинула печную трубу, помяла и положила под низ бумагу, на нее крест-накрест наложила щепочек, сверху аккуратно засунула дрова.
Но что это? Почему повалил такой дым? А-а-а!
Перепуганная женщина снова побежала к Кузьминичне.
- У меня дом горит! – кричала она.
Вместе прибежали и стали заливать водой дым, который шел из печи.
Кузьминична быстро распахнула окна и двери, а когда дым рассеялся, начала хохотать. Оказалось, что «молодуха», не дослушав ее до конца, убежала, поэтому огонь начала разводить не в печи, а в духовке.
- В ней ты пироги будешь печь, ребятишкам своим валенки сушить, - ласково приговаривала соседка, успокаивая перепуганную насмерть Любушку.
И не гордись, что городская, приходи, уму-разуму буду тебя учить. Мои-то редко приезжают, - добавила Кузьминична, вытирая слезы, которые застилали глаза то ли от смеха, то ли от грусти, то ли от дыма.