Дождь почему-то вздумал начаться ровно в 5:23 утра. Притом, ладно бы, просто поливало, скорее всего, это даже бы не потревожило чуткий сон Валентины Викторовны. Если бы небеса просто-напросто орошали землю и асфальт, то маленькая, худенькая старушка обнаружила бы это лишь в восемь утра, сразу после пробуждения. Она открыла бы настежь все окна, которые имеются в её замечательной двухкомнатной квартирке. Прохладный, наполненный утренней свежестью воздух медленно-медленно растекался бы среди книжных шкафов, плантаций герани и многочисленных чайных сервизов, ковров и картин.
Но тем ранним утром дождь пришёл в наш город на пару с сильным, порывистым ветром. Он и разбудил Валентину Викторовну в столь неприятный любому городскому жителю час. Вернее, разбудила берёза, росшая почти вплотную к дому. Качаемая ветром, она осыпала на землю, окна и подоконники свои многочисленные листья. Но, самое страшное, ветки то и дело стучали по стёклам. Заснуть было невозможно…
Сказать по правде, Валентина Викторовна давным-давно собиралась написать в соответствующую службу и попросить, чтобы эту злосчастную берёзу спилили. Ведь стоило ветру хоть немного усилиться, посвежеть, как дерево начинало крениться, рискуя рано или поздно завалиться на девятиэтажку. Казалось бы, жителям угрожает опасность и действовать нужно быстро, но…. Но жарким, знойным летом берёза не раз выручала жителей, затеняя окна и балконы. «Да, вроде, дерево крепко стоит. С чего бы ему падать на наши окна?» - мысли примерно такого рода посещали жителей дома, когда ветер начинал крепчать. Все мы, русские люди, такие, каждый из нас, даже не в глубине души, верит, и знает, какая бы беда не грозила, обязательно пронесёт. Именно поэтому написание жалобы всё время откладывалось Валентиной Викторовной.
Тем неспокойным утром всё перемешалось в голове у старушки: прошлое, настоящее и ближайшее будущее, мелкие неурядицы и важные вопросы, которые нужно было решать, как можно скорее.
Нет, конечно, вначале она была чересчур зла из-за столь раннего пробуждения. В порыве злости она наспех оделась, зажгла настольную лампу, нашла бумагу, ручку, села за стол. Решила сочинить заявление. Злосчастному древу придёт конец! Успела даже написать «от Щукиной Валентины Викторовны», но, во-первых, она даже примерно не представляла, как следует писать заявления подобного рода. Во-вторых, не знала, кому конкретно должна адресоваться её просьба. Но записала в блокнотик, лежавший тут же: «Спросить у Владимира, кто является ответственным лицом, отвечающим за порубку деревьев!!!». К бюрократии и к подчас абсурдным требованиям закона она всегда относилась с излишним трепетом. Всё-таки уже не первый год возглавляла совет жильцов. А, в-третьих, в пять утра голова, особенно уже немолодая, соображает весьма туго, сформулировать даже самую простую мысль было в тот час не так уж и просто. Нет, спешить не стоит. Спокойнее, Валентина, спокойнее! Да, и не тот сегодня день, чтобы портить и себе и другим, незнакомым людям настроение. Отложила блокнот, начатое заявление, ручку. Берёза победоносно стучит своими лапами по стеклу! Но Валентина Викторовна не слышит этого. Она абсолютно безразлична к ликованию природы. Её теперь увлекает нечто другое. Хотя, наверное, лучше бы она пошла спать…
Прошло уже восемь лет с тех пор, как её муж, дорогой и степенный Борис Сергеевич покинул этот свет. Жили они душа в душу тридцать лет, но вот детей Бог им не дал к сожалению. А взять детишек из приюта так и не решились. Валентина хотела, но Борис был непримирим. Он не желал воспитывать «чужого» ребёнка. И сколько бы жена не взывала к его совести, пытаясь разбудить в сердце его сострадание, он был непреклонен. Детдомовский, значит, чужой. А родить, воспитать «своего» всё никак не получается…. А потом в жизни Бориса Сергеевича и Валентины Викторовны появилась она, БОЛЕЗНЬ…. Она пожирала организм изнутри, крутила, выворачивала наизнанку. А сколько пришлось отдать денег? Сколько времени пришлось потратить на лечение, на получение консультаций у светил медицины. Но ничего не помогало. Это лишь отсрочивало, но не облегчало приближение неизбежного…. И когда вышли все сроки, когда все достижения медицины были исчерпаны, и Борис Сергеевич угас, то Валентина Викторовна впала в жутчайшую депрессию. Просыпаясь утром, она не понимала, зачем ей этот день, зачем ей эта квартира, эти шторы, эта посуда, эта жизнь. Зачем обременять собою белый свет, когда рядом с тобой нет единственного человека, который тебя любил безгранично, которого ты любила больше себя? Зачем? Зачем всё это нужно?
Силы не позволяли ей ходить на кладбище к мужу каждый день, но два раза в неделю она всё-таки старалась выбираться. Договаривалась с соседями, договаривалась с частниками, даже с родственниками покойных, лежавших по соседству с её мужем, она умудрялась находить общий язык. И её везли на машинах: на старых и новых, на иномарках и на наших «Жигулях». Сколько раз они застревали в дороге, сколько раз что-то ломалось, шло не по плану! И когда уже изрядно запаниковавший водитель хотел повернуть обратно, извиниться и возвратить несчастной вдове все деньги, она просто клала ему на плечо руку и говорила: «Мне надо там быть! Кровь из носу!». Обещала, что заплатит ещё: сумма будет значительно интересней той, о которой они договорились в самом начале поездки. Не знаю, что на них действовало больше, проникновенный голос Валентины Викторовны или деньги, но они, махнув рукой и изрядно матерясь, ехали дальше…
Однажды Валентина Викторовна задержалась у мужа. Обычно она говорила всем своим водителям, что побудет у него часик или полтора, и слово своё сдерживала. Но в тот летний день всё сразу пошло не по намеченному плану. Было так тепло, так хорошо! Чувство времени, которым Валентина Викторовна с детства не была обделена, улетучилось. Вместо часа она пробыла на участке целых три. Водителям она всегда оставляла свой номер телефона. На всякий случай. Но в тот день ей никто не позвонил, не поинтересовался, из-за чего случилась задержка. Водитель не отправился на поиски сам, не обратился за помощью к работникам кладбища. Он отнёсся к просьбе Валентины Викторовны чересчур формально, как к нелюбимой работе. Дела «шефа» его не интересовали совершенно…
Чёрной «Волги» не оказалось на парковке у кладбища. В общем, её владелец просто-напросто уехал, не дождавшись, не отзвонившись своей пассажирке. И денег, как назло, у Валентины Викторовны не осталось: пришлось всё отдать водителю, чтобы он после того, как пробило колесо, соизволил продолжить свой путь до кладбища…. А просить у людей милостыню совесть и воспитание не позволяли. Идти некуда. Хотя, нет, как же некуда! К мужу…
Она прилегла на холодную плиту. Вечерело. Становилось холодно. Руки и ноги немели, Валентина Викторовна перестала их чувствовать…. «А, может, и хорошо, что он уехал от меня? Может, так и должно было случиться? Ну, зачем мне жить, останусь здесь, рядом с тобой, мой дорогой Боря…» Глаза её закрылись…
Кто-то ткнул черенком лопаты ей в спину. Пришла в себя. Проснулась. Она толком не могла понять, сколько прошло времени, спала ли она или уже оказалась на том свете:
- Вы живы? – поинтересовался работник кладбища.
- К сожалению…
- С вами всё хорошо? Что вы здесь делаете одна?
- К мужу пришла.
- Встать можете? – и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, начал поднимать на ноги Валентину Викторовну. Вышло не очень: в вертикальное положение вернуть старушку у него получилось, но вот идти самостоятельно она не смогла, ноги отказывались слушаться. Но мужик попался крепкий, он подхватил старушку в охапку и поволок её в «контору». Там было тепло, светло и, самое главное, был телефон.
«Скорая» приехала через полчаса. Забрали Валентину Викторовну с собой. Диагноз был прост: переохлаждение и упадок сил. Всё-таки летние ночи были тогда не особенно тёплыми…
В больнице она пролежала несколько дней. Время от времени её навещали соседки. Главврач, мужчина порядочный, повидавший жизнь, всё про неё узнал, ввиду того, что она ничего не скрывала, всё и всем рассказывала. Поэтому её подружкам строго-настрого наказал приглядывать за Валентиной, заполнять ту пустоту, которая возникла в её жизни после кончины мужа.
После возвращения домой Валентину Викторовну почти единогласно выбрали председателем совета жильцов. Своё назначение на новую должность, как будто специально введённую под неё, восприняла без энтузиазма. Даже хотела отказаться. Да, случай один заставил резко изменить свою позицию по этому вопросу.
Как-то шла она мусор выбрасывать и ненароком услышала разговор двух женщин. Они стояли на лестничной площадке, как раз над головой Валентины Викторовны. Болтали увлечённо, никого и ничего не видели и не слышали:
- Неплохо старушка наша пристроилась! Всем бы так, мужа похоронила – должность получила!
- Да, ладно тебе!
- Нет, не ладно! Ни за что ни про что прибавку к пенсии получает! Почему? И зачем? Умирать ей скоро, а всё туда же, всё руководить хочет.
- Не знала, что за это ещё деньги платят!
- Конечно, платят! А ты думаешь, почему все стремятся тёплые местечки занять?
- Ну, не знаю…
- Поверь мне!
Валентина Викторовна ничего им не сказала. Никогда им не мстила, не припоминала этот неприятный для себя разговор. Нет, в те самые минуты, когда её костерили на чём свет стоит, она решила, что докажет, что избрали её не из жалости, не из-за того, что главврач попросил об этом пенсионерок из её дома, а лишь потому, что она давно здесь живёт и поступками своими ЗАСЛУЖИЛА эту должность. Должность, которая, кстати, никем не оплачивается…
* * *
Прошло восемь лет. Утро. Берёза продолжает тарабанить в окно. Льёт дождь. На столе лежит письмо из управы. В нём пафосно, но, выдерживая нотки формализма, расписываются успехи Валентины Викторовны, которых она добилась при руководстве многоквартирным домом. Распоряжением с длинным номером ему присваивалось звание «Дома высокой культуры и быта». Сам глава управы обещался приехать к ним и самолично водрузить памятную табличку над дверями подъезда.
«А, может, и хорошо, что рано проснулась! Столько всего нужно успеть сделать! Детей собрать, мужиков попросить столы вынести к подъезду. Да, и накрыть их тоже надо…». Нет, пока ещё рано берёзу пилить! Пусть растёт!
Приятный шрифт. Герб района, украшающий полуофициальную бумагу. Глаз радуется!
- А всё-таки, Боря, всё было не зря! И та ночь на кладбище и тот подслушанный разговор! Я всё-таки смогла! Ради тебя, ради нас…
Весь дом всё ещё спал, а дождь продолжал бомбардировать город…