Прекрасная Испания никогда не была моей мечтой, но в один момент она стала явью. А сначала было детство.
С самых ранних лет неугомонная пятая точка искала приключений. И находила. Приключения были самые разнообразные, а автор затей один и тот же, вернее одна и та же. Все мои идеи поддерживались тут же окружавшими меня друзьями и сестрами, и поддержавшие идею становились ее жертвами. Например, стало уже неинтересно прыгать с крыш домов, в которых мы жили, в нетронутые сугробы. Испробованы все способы и виды прыжков: и сальто и солдатиком и спиной и толпой. А почему бы не съехать с крыши на санках, а санки связать паровозиком? Младшая сестра, засунув палец в рот, слушала с восторгом мои грандиозные планы и соглашалась. Как всегда. Санки привязала, на крышу затащила и санки и сестру, посадила ее на передние санки и….уууух… В общем, результат превзошел все ожидания. С крыши слетела ласточкой 6-летняя сестра, потом на нее упали санки, потом я… Идея имела громкий успех, в том самом смысле, что рев сестры слышали все в округе. Я прекрасно понимала, что меня ждет. Младшая была любимицей, это и было самым печальным в моей ситуации. Я крутилась вокруг нее как пчела и уговаривала ее не жаловаться маме, пообещав отдать ей все свои разноцветные стеклышки и даже фантики от шоколадных конфет. Противная сестра не замолкала и, в конце концов, поняв, что ремень это то, что меня ждет на ужин, крикнула ей вслед: «Ну и иди, дура такая!». Терять было уже нечего. Я залезла в будку к нашему верному Шарику и решила жить с ним до конца дней своих, пока меня не простят. Шарик не подозревал о моих долгосрочных планах и на время потеснился. В будке было тепло, это отец построил Шарику теплый дом, Шарик был добр ко мне и, обняв его, я стала представлять, как все страдают, ищут меня, и когда их горе уже будет огромным, тут-то я и появлюсь.
Так прошел час, потом еще час. Никто не страдал, не рвал на себе волосы. Мало того, никто меня и не искал. Потом открылась дверь нашего дома и я услышала мамин голос. Она звала меня домой.
Еще немного погостив у Шарика, я все-таки решила вернуться в родной дом. Голос у мамы не был сердитым. И еще наступил вечер. Со страхом переступила порог дома, ожидая затрещины с порога, но мама сказала только, чтобы я быстрее раздевалась, умывалась и садилась ужинать. Противная Людка сидела себе в тепле, сытая, пила чай, трескала пирог и смотрела мультики. Она ничего не сказала маме о своем полете с крыши, иначе бы мне влетело по первое число. Но, я вспомнила свою недавнюю собачью жизнь в будке, два часа терзаний, и в голову пришла еще одна идея. На следующий день, затащив Людку под кровать и пообещав сделать ей красивую прическу, я отстригла ей челку. Челка начиналась у правой брови, наискосок была отрезана и другая часть заканчивалась у начала лба… Ну, не то чтобы очень красиво, но ведь и опыта в паЛикмахерском искусстве у меня было немного. За Людкину прическу я отгребла по полной программе.
Но! Идеи в голове рождались каждый день. В семье и во дворе я была вождем краснокожих. Все дворовые пацаны и девчонки подхватывали идеи, я их воплощала в жизнь, получали потом или все или поодиночке, в зависимости от масштаба бедствия.
После этого были и полеты в космос, когда я привязала Людку к качелям и пыталась закрутить ее в колесо, спас Людку от всемирной известности проходящий мимо дядька, а я опять получила от мамки.
Ах, неугомонная моя душа. Не одна Людка страдала от моих идей, старшая, Ольга, наивная душа, открыв рот тоже слушала меня, когда я уговорила ее скатиться с горки на металлической подставке для сковороды в виде черепашки. Усадив Ольгу, я подтолкнула ее в спину, подставка металлическими ножками впилась в лед, а Ольга лицом вниз ехала до начала горки. Размазывая сопли, кровь и слезы побежала к маме жаловаться, ну, и понятно ведь что дальше было? Меня окружали одни предатели.
Пятая точка росла, приключения становились все изощреннее и грандиознее, в 18 лет, когда девицы уже задумывались о замужестве, я мечтала о флоте, играла с пацанами в футбол и на спор под снегом купалась в речке. Потом была служба на флоте, где приключений было уже хоть отбавляй. Прошли годы… А беспокойная мятежная душа не знала покоя. И я оказалась в Испании.
Испания. Вечная фиеста. Океан. Белоснежные лайнеры и парусники. Вот она моя большая мечта, она именно такая и должна была быть. Камчатка с ее белоснежными вулканами, синим океаном и кораблями и Тенерифе тоже с вулканом и бирюзовым океаном. Но, на Камчатке была служба, суровые будни, а здесь, на острове, в Атлантике вечный праздник. Нравилось все. Кроме одного. Испанцы не могли выговаривать мою фамилию. Имя мое им давалось легко, Марина по-испански значит морская лагуна, а вот фамилию Пшеничко ни один испанец не мог произнести, она у них вызывала большие затруднения. Буквы Ш нет в испанском алфавите и сочетания букв Pshenichko для испанца смерти подобно. Как только меня не называли… Псенико, Псениско, или просто Пссс Пссс… Последней каплей моего ангельского терпения стал случай. Я участвовала в нескольких конкурсах в языковой школе: пекла торт, пела песни на трех языках и рисовала картины. В итоге за усердие и талант я была награждена премией, мне ее выдали в конвертике, на котором было написано: МОНИКА ПШЕНИЧЕЛЛО. И я стала называть себя Марина Триго (по-испански триго – пшеница). Испанцы стали жить счастливо. Итак, она звалась Мариной…