Предыдущее: http://proza.ru/2016/11/06/991
За всё время с момента прихода М мне не пришлось сказать ни одного слова, хотя всё касалось в основном только меня. Я повернулась к М, чтобы произнести первое слово, но он прервал меня:
- Как ты себя чувствуешь?
Мне сразу стало легко – он рядом, он заботится обо мне, но надо было ещё убедиться, что он продолжает любить меня, но в этой напряжёнке это было непросто.
- Твоя мама просто спасла меня, поэтому и чувствую себя хорошо, и всё хорошо, кроме скандала у моих родителей, в котором виновата только я. Я должна тебе рассказать, что произошло, и мы подумаем, как лучше себя вести.
Но он посчитал, что его информация важнее, и снова прервал меня:
- Всё-таки надо начать с рассказа о нашей семье. Тебе многое станет ясно. Наша семья – это папа и я - при маме. Мы думаем только об одном - как отвлечь маму от повторений приступов сумасшествия. Последние три года не было ни одного. Когда мне было 12 лет, она попала в дом сумасшедших после смерти моей старшей сестры – от родов. Врачи не оставляли никаких шансов на излечение. Папа совершил невозможное – он добился, чтобы ей выделили отдельную комнату и не соединяли с другими сумасшедшими. Всё время, свободное от работы, он проводил с ней, днём с ней был я, а субботы и воскресенья мы были у неё вдвоём. Из-за этого мне пришлось пропустить один учебный год.
Первые два месяца не было никаких сдвигов в её отсутствующем сознании. Я как-нибудь потом тебе расскажу об этом ужасе. Снабжение разделили как-то наши родственники, а «диспетчером» была старшая сестра папы – это у неё в доме мы с тобой познакомились.
Первый сдвиг произошёл днём - она повернулась ко мне и стала осмысленно двигать глазами. И это не исчезло, когда я вызвал врача. Это было чудом – и нам разрешили продолжать держать её в отдельной палате – в этом же режиме. Прогресс начался медленно, но с ускорением.
Через 8 месяцев мы забрали её домой. Через полгода произошёл первый приступ, через год – второй – более тяжёлый, через два года – третий, последний – самый тяжёлый, пришлось отвезти её в больницу (не дом сумасшедших) на целую неделю. Мы ни на минуту не отошли от неё. Теперь она никогда не остаётся одна. Кто-нибудь всегда с ней. Ей нельзя только дать заплакать. Вот почему я так испугался сегодня. Она всё понимает и держится молодцом, но и мы начеку.
Я папу бесконечно люблю и ценю – особенно сошёлся с ним во время того его подвига. Не думай, что мама – тиран, нет – просто она очень рациональна, но от жизни ничего не хочет, только чтобы мы были при ней – как объект её любви и привязанности. На всякие семейные события она не ходит, но следит, чтобы мы их не пропускали. На это время к нам приходят или её приятельницы или женщина, которая за ней ухаживала, когда она лежала дома. Сейчас три семьи снимают дачи рядом, так что никаких проблем нет. То, что она здесь сказала о тебе, как о дочке – для меня новость, очень радостная, она будет радостной и для папы. Я тебе еще многое расскажу о нашей семье как-нибудь потом.
А сейчас надо обсудить её совет. Что ты думаешь о нём?
Продолжение: http://www.proza.ru/2016/11/06/1054