- Тебе знакомо ожидание «Преображения»?
- Нет, скорее «перерождения при жизни»
- Это как?
- Это когда открываешь глаза с похмелья и понимаешь, что помер и уже переродился. Причем без всякого «Воскресения», а сразу в ту же касту, что бы было еще более мучительней, еще больнее за бесцельно прожитые годы и попорченную карму.
Дальше гребли молча. Ну как молча – «говоря не в слух». Керюха хороший парень и напарник отличный. Но вот попутчик из «архи-зануды» Кирилла – тот еще.
Не сказать, что я сам не зануда-циник, но простор Байкала как-то располагает. Как ни крути, а ведь это «Внутреннее Море» «Русской Монголии» – территория легенд и чаяний.
- Чайку?
- А почему бы и нет? Перекурить малость не помешает.
- Ну нет так нет
- Ой-йой-йой, кого я вижу! Это же чемпион мира по бородатым шуткам! Собственной персоной!
Окончив свои зубоскальские насмешки, Кирилл закурил, вытянув всю "дурь" в пару затяжек. Затем, протянул руку за моим термосом, мимоходом, бросив бычок за борт.
- Кирилл…
- Ой, мамочка проснулась. Не ссы, не вымрет нерпа от бычка. От него через пару месяцев вообще ничего и не останется.
Дальше говорить уже и не хотелось. Я смотрел как «бычок» погружается в кристально-прозрачную бездну и думал о своем. Точнее не думал даже, а просто провалился в свой мир. Точнее не в свой мир, а другой мир. Мир параллельный, где я не я. Мир, где я бы не стерпел, где я бы так возмутился, что да же бы осудил по федеральным каналам. Мир, где Ксюша Собчак защищала бы безбожного Кирилла, а я бы разбивал «всепобеждающим глаголом» и их обоих в частности и все зло мира, в общем.
Собственно об этой своей «двойной жизни» я и хотел поговорить с единственным другом. Другом «вынужденным», но другом.
С кем еще мне разделить эту всевозрастающую боль «внутренней двуличности»? Этого «проверенного человека» я вижу раз в год, а совесть со своим обличением просыпается и того реже… Не надо было идти в этот Дацан, зря только себя раззадорил.
Но этому сонму внутренних переживаний не суждено было «закрутится». Очередной приступ борьбы против «Внутреннего Наполеона» был сорван порывами ветра. Пришлось «работать против волны».
«Работали» героически – сурово и молча. Вот за такие моменты я люблю и ненавижу походы. В этом столкновении со стихией от «внутреннего Наполеона» не остается и мокрого места.
Хорошо хоть просто ветер, без дождя. Эта работа со стихией в дождь выматывает в разы сильнее. В дождь мокрого места не остается ни от чего вообще. В дождь становишься бездушным телом. Душа сначала отчаивается от этого сочетания изнурения и промозглости, а потом просто хлопает дверью со словами: «Я к маме».
Хотя может за это полное исчезновение инфантилизма я и люблю дождь? В дождь не поноешь, не спрячешься ни в иллюзиях, ни в обидах, ни в проклятиях.
- Чалимся – сухо отрезал Кирилл
- Пара километров всего осталось
- Чалимся – выпалил он «контрольным»
Нет, Кирилл не сдался. Ну точнее, отступил, а не сдался. Этот человек умеет чувствовать, когда вот-вот сломается. Он ломаться не любит. Это я гребу до последнего, а потом понимаю, что уже нет сил, но поздно отступать. Кирилл все таки и не циник, и не романтик, а настоящий протестант-прагматик. Даже в этой объединяющей нас тяге к стихии он видит что-то прагматичное, а не лиричное. Видимо твердо знает, что сознанию нужен отдых от бесконечной череды случайных лиц, экранов и цифр.
Перегрузка вне зоны доступа для него утилитарное решение его задач, а не тяга к "извечно большему".
Причалить не получиться – волны разобьют об каменистый берег. Надо идти к месту. У места косой мыс, он даст «тень» от ветра и волн. Решаем идти к месту не сговариваясь.
Потому он и «проверенный человек». Только с проверенным бывает такое – «не сговариваясь». Это очень дорого стоит уметь хотя бы работать – «без слов». А этот циник ведь еще и понимает как пес – так же без слов. Вот только пес этот не ручной – без слов может не только поддержать-приластиться, но и укусить может так же – без слов.
Вот гребем мы как очумелые, а я чувствую его немой укор:
- Хватит ****еть! Два гребка по курсу и десять против волны. Работаем, работаем!
Даже не верится, что он никогда не ругается. Умеет он как-то без слов выпалить это:
- Не ****еть!
В крайнем случае, скажет:
- Не ссы!
Вот сейчас так хочется почувствовать себя маленьким человеком, брошенным на подвиг. Так хочется услышать:
- Ты что не понимаешь! Хоть один раз не в нос, а в борт ударит и все! Нахлебаемся с тобой «святой водицы». Работай!
Хочется, почувствовать себя превозмогающим трудности, преодолевающим себя. Хочется, но не услышу я этих слов, не испытаю этого чувства. Уже битый, уже сам знаю... Уже будни, а не подвиги.
Сейчас наверно даже наоборот – Кирилл ждет, что я его пристыжу:
- Расклеился Тони Старк? Как же ты теперь подчиненным в глаза смотреть будешь? Где же это наш «Железный Босс»? Отвечай сопливая девчонка, куда Кирилл Евгенича дела!
Помнится разок даже пришлось так над ним измываться:
- Где девочка? А вот она девочка – присела, сопли распустила и думает, что от соплей она «в домике». Вставай баба! Вспоминай былины про горящего коня и скачущую избу!
Но это на приполярном Урале было. Когда третий день под проливным дождем идешь через болото-тундру, то хочешь, не хочешь, а расклеишься. А тут не «Седой Урал» - тут Байкал-Молодец. Этот Баргузин не будет брать измором, он утянет в молодецкую борьбу. Здесь не заныть от безысходности, здесь молотить веслом, как лягушка в крынке молока.
- Наконец-то – лопнувшей струной выдохнул Кирилл
- Конец будет, когда в спальник укутаешься
- Да ты сегодня в ударе
Лагерь разбили впопыхах. Без костра, ужина и созерцания звезд. Даже и не назовешь лагерем. Так, палатку поставили, а не обжились. В такую ночевку чувствуешь себя не на природе, а на вокзале в зале ожидания.
Даже газовкой чаю не вскипятили. Перекусили всухомятку, выпили за покой живых и упокой мертвых - да спать.
- Знаешь, за что я люблю такие дни? – перед сном Кирилл позволял себе откровения
- Нет
- В такие дни я расстаюсь со своим «внутренним Наполеоном», чувствую настоящую свободу
- Не понял
- Ну, знаешь этот штамп про психа мнящего себя Наполеоном?
- Да
- Вот я каждый день чувствую себя таким психом. Просыпаешься в голове столько идей, планов, целей, желаний, надежд, мыслей. Весь такой-растакой бываю. А под вечер разбитый и растоптанный, как тот же Наполеон. Приползаешь в свой угол и понимаешь, что как все. Может конечно и лучше лямку тянешь и лямка вроде своя , а не дядина, но все-таки лямка и все-таки все как у всех – простой человек, а не хозяин мира.
Нет, все-таки он и правда как собака. Ну, ведь циник-циником, а чувствует любое душевное движение. Вообще ведь без слов! Прям мистика. Может Байкал так действует?
Как раз ведь об этом и начинал. Как раз про эту жизнь в городе, где кругом иллюзии, в которых уже не отличить свои желания от внушаемых тебе ожиданий должного. В этой жизни тебя словно и нет - вроде живешь как живешь, а вроде и живешь как должен хотеть.
Здесь нет такой путаницы, здесь все просто как божий день. Здесь есть маршрут, стихия и ты - все прочие "обстоятельства" не имеют значения. Здесь кроме тебя и вечности нет ни каких других желаний, возможностей и необходимостей. Здесь можно просто - быть, а не являться кем-то, в чем-то для кого-то. Здесь это не нужно - ты такой какой ты есть. Есть и точка.
- Да, бывает. Я даже теряюсь порой – не знаю где всего лишь мысли и чаяния, а где, правда.
- Да ты вообще с прибабахом. Не удивлюсь если у тебя и справка есть.
- Но здесь от Наполеона не остается и следа.
- О том и говорю, тому и радуюсь
- Тому, что здесь, не важно есть ли у меня справка?
- Спи юморист
- А я ведь и правда в КВН играл между прочим.
- Ага и руку жал одновременно и Павлу Воле и Саше Маслякову.
- Ты видимо то же.
- Счас, жди от меня баек про «капитан команды». Выдуманные истории надуманной личности это про тебя, а я здесь, правда от всего этого говна отдыхаю.
- И я.
- Ну, вот и спи, головка от буя.
- Спокойной.
- И тебе.
Приду обязательно напишу. Это же история на миллион, это же прям как люди любят - "мысли про настоящее". Наверняка получится хоть что-то стоящее. Да хотя бы так - "лайков" собрать.
Но это потом, потом… А сейчас пора спать.
Время спать «мой Император».