Глава 7
Ночь Святых Змей
Наши страхи – наши тайные желания
Оглушительный свист вырывается откуда-то из груди. Он больше напоминает рык дикого зверя, гул голодных птиц. Но на самом деле так кричит боль.
Память делает нас уязвимыми. Каждый день, подкидывая новые обрывки прошлой жизни, загоняет в угол. Воспоминания жалят нас, как пчелы, нанюхавшиеся наркотиков.
Я никогда не забуду ту ночь, которая принесла мне новый страх. Закрывая глаза, каждый раз мне будет видеться то белое кружевное платье с багровыми пятнами в области сердца.
Кто-то сказал, что страхи закаляют наш дух, делают нас сильнее. Так вот, страхи больше похожи на бомбу замедленного действия. Когда-нибудь она так сильно взорвется, что ее осколки заденут тебя глубоко, что захочется выть от боли, или убьют.
Несколько часов назад
Машина остановилась около двухэтажного здания. Серый плащ окутывал тело, не давая ногам спокойно передвигаться.
Все сегодня было не так. Ночные кошмары, утренние разговоры с пустотой. Игорь изрядно устал, не выспался. И теперь в его голове метались глупые, но ужасные мысли, от которых по спине сбегала струйка холодного пота.
Он никак не мог вырваться из раздумий. Казалось, что он потерял ту тонкую нить между реальностью и своим подсознанием, и теперь чтобы вернуться обратно, нужно прожить жизнь заново, а это было не просто.
В кирпичном здании располагается архив, в котором работал погибший Новгородцев.
Громов не понимал, что хотел здесь найти, но он чувствовал, что обязан побывать в этом месте.
Это было необъяснимо, но что-то внутри манило его сюда, какая-то невидимая нить.
Дорога была усыпана листьями. Все-таки осень. Пора. Они противно хрустели под ногами, словно кости. От чего дрожь в руках становилась сильнее.
Хотелось курить, но ведь табачный дым был страшным воспоминанием и навсегда остался под запретом.
Рядом шел Николай. Стажер был одет в простые темные джинсы, белый свитер с высоким воротником и черные туфли.
В голове Игоря промелькнула мысль, о том, как же они забавно выглядят, идя по аллеи вдвоем.
Всю дорогу до архива Николай страшно болтал, пытался вылить на Игоря весь поток информации. Но это было глупо и ужасно бесполезно.
Но Игорь не делал никаких замечаний, он даже не слушал своего помощника. Слишком много произошло за сегодняшнюю ночь.
Внутри пахло прелым воздухом. Это здание, явно, давно не проветривали. Если бы не служебный долг, то Громов, скорее всего, сюда никогда бы не зашел.
За стеклом в будке сидел мужчина средних лет и старательно жевал кусок темного пирога, который напоминал больше жженую резину. Его аппетиту можно было позавидовать.
Заметив вошедших, он лишь бросил в их сторону взгляд, практически не отрываясь от своего обеда.
Игорю не понравилось такое поведение. Больше всего в людях его раздражало их не любознательность.
Он не понимал, как можно всю жизнь просидеть на стуле, не замечая вокруг себя ничего, кроме глупых телепередач и дешевых журналов.
– Нам нужен доступ в архив, – громко, разрывая тишину, сказал Николай, за что Игорь его мысленно поблагодарил.
Мужчина отложил пирог в сторону, удостоил сыщиков тяжелым взглядом.
– А кто вы такие будете, чтобы требовать здесь что-то, – ответ был дерзким и сильно задел Игоря. Но мужчина сдержался, чтобы не накричать на охранника. Все-таки надо делать скидку на его воспитание.
– Мы имеем полное право требовать здесь все, что угодно. В отличие от вас мы обладаем, куда большими, полномочиями.
Охранник вышел из своего укрытия. Игорь мысленно поморщился.
Мятая форма с пятнами возле живота и груди. Брюки были до такой степени протертыми, что практически сливались со стеной.
Николай протянул свое удостоверение. Охранник все сразу понял, и уже через несколько секунд в руке Громова лежала связка ключей с зеленым брелоком.
***
Лиана с грохотом поставила поднос на металлический стол.
– По-моему, собак на псарне лучше кормят, чем нас. За такие деньги могли, хотя б, улыбаться, а не строить недовольные лица. Наверное, про косметику вообще никогда не слышали! – последняя фраза была произнесена так громко, что половина присутствующих в столовой обернулись на нас.
На лице Лианы застыл немой вопрос.
– Что отвлеклись, – обратилась она к студентам, которые с неподдельным интересом наблюдали за подругой, – продолжаем механическую обработку этой, если так ее, конечно, можно назвать, пищи, – затем она резко повернула голову направо, где сидели преподаватели и с искрящейся улыбкой произнесла. – Приятного всем фагоцитоза!
Я тихо засмеялась.
– Вот что ты ржешь, как лошадь в стойле? – вопрос был адресован мне. – Как ты можешь питаться этими переработанными отходами? Наши повара травят нас, а мы молчим.
– И что ты предлагаешь? Революцию?
Каждый поход в столовую для меня лишний повод понервничать. Лиану постоянно не устраивает что-то. То качество еды, то внешний вид работников кухни, то в столовой слишком темно, то, наоборот, слишком светло.
Она недовольно всем. Каждый день – словно новая гражданская война.
– Хорошая идея, но стадом этих оленей невозможно управлять, – она глубоко вдохнула. – Только посмотри они ж бараны. Едят эту ошибку утилизации и счастливы.
– У тебя осталось всего лишь пять минут, чтобы доесть, как ты выражаешься, ошибку утилизации, в противном случае все оставшиеся пары ты проведешь наедине с урчанием в твоем животе.
– Так всегда, все гениальные перевороты были задавлены банальными вещами, – Лиана принялась мешать ложкой коричневую жидкость, которую повара называли пюре.
Стрелки часов словно замедлили ход. Я смотрю на них больше минуты, но они не движутся.
На мгновение закрываю глаза. Меня относит в сторону, не чувствую ничего вокруг, кроме холодного пола.
Куда делось все! Голоса, только одни они, больше ничего. Что происходит, я никак не могу понять. Только темнота, и холод, который сковывает мое тело, словно корсет.
Воздуха так мало, его практически нет. А по спине, как-будто кто-то проводит обжигающим металлом.
Пытаюсь прорваться сквозь темноту, но страх сильнее меня. Он не дает открыть глаза.
Я пытаюсь кричать, но не слышу себя. В следующее мгновение волна страха накатила на меня. Не может быть, неужели я потеряла голос?
Кто-то хватает меня за ладонь, я со всей силой поднимаю веки.
Столовая, впереди меня сидит Лиана с обеспокоенным лицом. Она что-то говорит, но я не слышу, вижу, как только шевелятся ее губы. Подруга чем-то обеспокоена.
Спустя несколько секунд я снова слышу. Правда с трудом, и не все, но слух возвращается с каждым мгновением.
– Лиза, все в порядке? – Лиана смотрит на меня бешеными глазами.
– Да, в полном, – пытаюсь сказать, как можно убедительнее, но, черт возьми, губы лопнули и мне кажется, что я чувствую привкус железа во рту. Кровь.
– Просто ты куда-то провалилась на несколько минут. Просто сидела с закрытыми глазами. Твое лицо становилось бледным, а руки синели, – подруга говорила это шепотом, словно боялась, что ее посчитают ненормальной. – А потом ты стала нести всякую ерунду про страхи. Что-то про темноту, про то, что тебе холодно.
– Мне стало резко плохо. Просто голова закружилась. Сейчас все в норме, – я попыталась улыбнуться, но получилось как-то коряво и не особо убедительно. – Пошли на пары, а то опоздаем.
– Точно все хорошо? Может, в медицинский кабинет зайдем? – Лиана не унималась.
– Все хорошо, пошли.
В коридоре было пусто. Все студенты разошлись по аудиториям. С опозданиями у нас строго.
Чувствую, сейчас мы с Лианой получим неуд, за то, что задержались в столовой.
Я легко прикоснулась костяшками пальцев к двери аудитории. Звук тихо отдался в моей голове.
Никто не отвечал, словно там никого не было, или наоборот, все собравшиеся там нас игнорировали.
Я собрала остатки своей воли в кулак и опустила дверную ручку вниз. Дверь не поддалась, она была закрыта на ключ.
Довольно странно, в расписании стоит, именно, эта аудитория, если были бы какие-нибудь изменения, нас бы обязательно предупредили.
– Девушки,– позади нас раздался голос, – сегодня наши занятия пройдут в 217 аудитории.
Я обернулась. Марина Владимировна, которая преподавала у нас гистологию, стояла позади нас.
Женщине на вид было не больше сорока лет, хотя морщины на лице говорили совсем о другом. Просто она хорошо за собой ухаживала.
– Простите, Марина Владимировна, мы просто думали, что расписание не менялось, поэтому мы ждали вас здесь, – попыталась оправдаться я.
– Ничего страшного, я все понимаю. Вы действительно не виноваты, ведь расписание не менялось. Все получилось так неожиданно и спонтанно, – женщина перевела дыхание, – Игорь Валентинович заболел, поэтому меня попросили взять еще и четвертый курс.
Мы облегчено вздохнули.
– Давайте, быстрее поднимайтесь в аудиторию, а то я сейчас приведу старшекурсников, и вам не достанется мест.
Она подмигнула нам правым глазом и медленно пошла вглубь коридора.
Недолго думая, мы с Лианой поднялись по лестнице, нашли нужную нам дверь и вошли вовнутрь.
Была много свободных парт, мы сели за последнюю, которая находилась около окна.
Едва я успела достать учебники, дверь распахнулась, и в помещение со смехом ворвалось несколько человек.
– Ого, вот это у нас сегодня компания, – юноша с черными, как смола волосами, поправил свой халат, – я чувствую себя в цветнике!
– Яша, сейчас я тебе корень перерублю, – в аудиторию вошла Марина Владимировна.
Она осмотрела помещение, затем подошла к учительскому столу, достала журнал.
– Итак, раз у нас получилась такая накладка, то сегодня не будет привычной лекции, за место этого мы посмотрим увлекательный фильм о микроскопии, – она перевела взгляд на улыбающихся студентов, которые столпились около двери. – Значит, поступим так. Первый курс рассядьтесь по одному.
Все безоговорочно послушались. Лиана пересела за парту, которая находилась впереди моей.
– Отлично, – улыбнулась Марина Владимировна, – теперь четвертый курс присаживайтесь на свободные места.
Мне эта идея совершенно не понравилась, скажу больше, я была в ужасе.
Пришедших было всего девять человек. Среди них было только две девушки, причем обе рыжеволосые.
К Лиане подсел тот самый Яша. Он ей улыбнулся, на что подруга скорчила смешную гримасу. А Лиана, явно, зацепила этого брюнета.
Рядом с моими книгами упал синий рюкзак, к замку которого был прицеплен улыбающийся смайлик.
– Ты не против? – раздался рядом голос.
– Мне как-то все равно, – повернув голову к окну, ответила я.
– Спасибо, – бросили мне в ответ.
Марина Владимировна потушила свет, опустила жалюзи на окнах, поэтому мне пришлось повернуться.
На экране, который заменял стену, стали показывать различные отрывки работы гистолога. Мелькали микроскопы, множество растворов и красителей. Через несколько минут мне стало неинтересно наблюдать за этим, и я принялась рисовать.
– Что фильм наскучил? – спросил меня сосед.
– А твое, какое дело? – огрызнулась я. Не люблю общаться с посторонними, тем более с теми, кто без спроса лезет ко мне с разговорами.
– А вчера была вежливее, даже понравилась мне.
Я резко подняла глаза, улыбка моментально отразилась на моем лице.
– Ну, привет! – Кай улыбнулся мне в ответ.
– Прости, – я закрыла лицо руками, – ой, как глупо вышло!
–Забудь, – он снова улыбнулся, – я тоже не люблю, когда ко мне лезут с дурацкими и нудными разговорами.
Внутри что-то стало медленно растекаться, даря свое тепло мне. Это было приятно и немного странно, ведь раньше я не испытывала ничего подобного. Раньше моя жизнь была однообразной и ровной, а сейчас в ней появилось множество кочек, холмов и ухабов. И все это благодаря тому странному сообщению, которое вырвало меня из привычной картины жизни и бросило в самый центр пожара.
– Ты вчера забыл свою ветровку, – я пыталась говорить тихо, чтобы Марина Владимировна не услышала, но мне казалось, что голос звучит слишком громко.
– Можешь, оставить ее себе на память о нашей первой встрече! – он одарил меня небесным взглядом, от которого мурашки на моем теле стали водить хороводы.
– Ну, если так, спасибо!
– Задняя парта, – Марина Владимировна повысила голос, – вы сейчас переселитесь за дверь, если не перестанете разговаривать.
– Простите, Марина Владимировна, просто методы окраски – это такая животрепещущая тема, что не обсудить ее с коллегой было просто стыдно, – быстро отбил нападение Кай.
– Кай, ты когда-нибудь у меня получишь, а пока сиди тихо.
Я снова обратила взгляд в сторону окна, жалюзи не пропускали солнечный свет.
Надо быть полным дураком, чтобы не влюбиться в море.
***
Разлюбить человека – это не самый страшный грех, страшнее – никогда не полюбить.
В небольшой комнате ужасно пахло старьем. Такой запах присутствует в сундуках, в которых наши бабушки хранили вещи. Неприятный запах, от которого порой могло стошнить, а порой хотелось плакать.
Все помещение занимали деревянные шкафы и металлические стеллажи, которые доверху были забиты различными бумагами разных цветов и форматов.
В углу стоял небольшой стол с отломленной ножкой, поэтому он выглядел немного покосившимся и напоминал Пизанскую башню, которая вечно падает.
– И что мы будем здесь искать? – задал вопрос Николай, явно непонимающий происходящего.
– Ответы, Коля, ответы.
Игорь подошел к столу, присел за стул и закрыл глаза.
Он пытался сосредоточиться на деле, но в его голове постоянно пролетали мысли о море, о сигаретах. Как хорошо бы сейчас было затянуться.
Внутри что-то болело, но что именно, было не понятно.
– Ты заметил, – Громов обратился к помощнику, – какой порядок здесь. Новгородцев явно был из тех людей, которые даже перед смертью оставляют абсолютную чистоту.
– Согласен, убитый был явно перфекционистом. Не думаю, что он знал о своей близкой кончине.
Николай улыбнулся, хотя это было не особо уместно.
Игорь был не согласен с молодым и неопытным парнем. Отчего-то Громову казалось, что Андрей знал, что умрет в тот день. Что-то на интуитивном уровне подсказывало ему это. Скорее всего, годы работы, опыт позволяли сделать Игорю такие умозаключения. Но он точно был уверен, что смерть Новгородцева была очевидна для него самого.
На это указывали все факты.
Во-первых, почему Новгородцев оказался в том парке, около старого городского кладбища. Его дом находиться совершенно в другой стороне, да на старое кладбище никто не ходит даже днем, а про ночь даже не стоит заводить разговор.
Во-вторых, идеальный порядок на рабочем месте. Игорю хватило и половины минуты, чтобы понять, что Андрей прибрался в архиве специально. Странно, что не было ни одной личной вещи убитого, все документы были разложены по порядку, как требует устав. Все выглядело так, будто здесь никто никогда не работал.
А, в-третьих, вещи, которые были найдены в сумке уже мертвого Новгородцева, ну, никак не могли походить на обычный набор сумки. Игорь припоминал, что среди вещей значились кружка, хрустальная статуэтка собаки.
Все это было очень странно и пока никак не походило на неожиданную смерть.
С грохотом на пол упали коробки. Николай случайно задел шкаф плечом.
– Нужно быть аккуратным, – гневно прошипел Громов.
– Сейчас я все верну на место, – Николай бросился собирать бумаги.
Стрелки на часах показывали первый час. Нужно заканчивать на сегодня здесь. Ведь вечером праздник и Николай, да и сам Игорь очень хотели на него попасть.
Там будет весело. Много разной еды, музыки и выпивки, то чего не хватало в последнее время Громову. Пожалуй, последнего больше всего. Так хотелось напиться и забыть про все, что происходит вокруг, стать независимым от времени и пространства.
– Что это? – удивленный голос помощника вырвал Игоря из абстракции и больно ударил об стену реальности.
– Что там?
– Похоже на книгу, но она какая-то странная. На ней замок, как на сейфе.
– Дайка посмотреть.
Николай протянул ядовито-желтую книжку начальнику.
Громов несколько секунд вертел ее в руках. Она больше напоминала блокнот или записную книжку, а в большей мере дневник. Скорее всего, это и есть дневник. Зачем на простой книге, которая не представляет никакой ценности, вешать замок, как на секретную установку.
Значит, она много значит для своего обладателя.
Порой разгадка таиться так близко, что достаточно дотянуться до нее рукой, но нужно быть осторожным – не все содержит в себе спокойствие и любовь.
***
Солнечный луч скатился по гладкой поверхности зеркала и ударил мне в глаза. Я невольно зажмурилась.
– Если ты так и будешь смотреть на вещи с закрытыми глазами, то мы не подберем тебе платье, – голос Лиана был немного грубоват.
– Сколько раз я могу тебе повторять, что не могла рассказать о Кае, потому что сама про него не знала, – громко вздохнув, оправдалась я.
– Да? – вопросительно изогнув бровь, спросила подруга. – Только почему-то из всех свободных парт он выбрал, именно, твою. Не хочешь говорить – не надо, я никого за язык не тяну.
Лиана демонстративно бросилась в другую сторону магазина.
Подруга устроила настоящую истерику после того, как занятия закончились. Говорила, что нельзя быть такой эгоисткой, как я.
Она обижается на меня за то, что я не рассказала ей о Кае. Но я сама про него не знала.
– Девушка, может быть, вам все-таки чем-то помочь? – блондинка в белой рубашке тихо подошла ко мне сзади.
– А у вас есть ружье? – спросила я.
– Нет!
– Жаль, тогда я сама разберусь.
В магазине я находилась больше часа. За это время Лиана перемерила кучу различных вещей, начинаю с мини-шортиков и заканчивая платьями в пол.
Мои ноги болели от ходьбы, а голова – от напряжения.
Ряды вешалок сменялись стеллажами с обувью, и так продолжалось бесконечно.
Мне нужно было платья, чтобы пойти на праздник Святых Змей. Но так не хотелось. Я не любитель шумных компаний, диких гулянок, после которых на утро становиться стыдно и мерзко на душе.
Я медленно обходила ряд вечерних платьев. Одни были слишком открытые, другие слишком яркие, третьи просто выглядели ужасно. Наверное, я останусь дома, но тогда Лиана точно порвет меня на куски, словно голодные собаки тушку мяса.
Неожиданно для себя, мой взгляд упал на черное платье в пол. Оно выглядело простенько, но чем-то притягивало к себе, манило, словно пчел к душистому цветку.
Я подошла поближе, аккуратно, словно боясь порвать, притронулась к ткани. Нежная, она обволакивало кожу, как шелк.
Я захотела примерить его.
Моя мама часто твердит мне, что не мы выбираем вещи, а это они выбирают нас. Наверное, именно сейчас, смотрясь в зеркало, я поняло смысл ее слов.
Платье облегало мою фигуру, скрывая недостатки, оно подчеркивало мой рост и закрывало все дефекты. Я впервые жизни почувствовала, что это мое.
Лиана лишь присвистнула, увидев меня.
– Подруга, да ты будешь сиять! – она громко засмеялась.
Время пролетело быстро, как в кино. Знаете, когда у главных героев все относительно благополучно, а до конца киноленты остается еще добрых полтора часа, значит, жди беды. Вот тогда режиссер прибегает трюку со временем, когда одна секунда ровняется году. Так было и со мной.
Не успела я вернуться домой и привести себе в порядок, как стрелки на огромных часах показали восемь вечера. Значит, скоро нагрянет Лиана.
Эта мысль не успела даже окончательно перевариться в моей голове, как подруга уже звонила в дверь.
Она выглядела, как киноактриса, которая спустилась с обложки глянцевого журнала.
– Думаю, Никитка оценит! – улыбнулась я.
– Очень в это надеюсь.
Центральная площадь просто пылала от бесчисленного количества огней, фейерверков. Здесь собралась большая часть населения нашего города. Все выглядели счастливыми, то ли от чувства праздника, то ли от рюмки крепкого напитка.
Женщины выглядели элегантно и статно, а мужчины пытались подобать своим дамам.
Ночь Святых Змей – единственный праздник, на котором жители нашего городка могут сиять во всей своей красоте, надевать наряды, делать прически и носить дорогие украшения.
Этот праздник получается своего рода средневековый пир.
Музыка заглушала все вокруг. Она кричала так громко, что я ощущала ее эхо у себя в животе.
Наш ди-джей, явно, был любителем попсы, ибо за полчаса, которые я находилась здесь, играла только эта музыка.
Лиана, оставив меня одну, побежала обольщать Никиту. Ведь сегодня это была основная ее цель.
– Может быть, потанцуем? – кто-то нежно обнял меня за талию.
Я обернулась.
Кай выглядел очень красиво.
– Я не любитель плясок, – я убрала его руки от себя.
– Тогда давай просто поговорим, – он улыбнулся и подал мне руку.
Я приняла его приглашение.
– Здесь весело, но все больно наигранно, – он стал рассказывать свои представления о вечере.
– Я не люблю громкую музыку, не люблю диких компаний. Я бы ни за что на свете не пошла сюда, если бы меня не заставила Лиана.
– Она угрожала тебе? – усмехнулся Кай.
– Да, притащила меня сюда буквально под дулом пистолета.
Парень засмеялся в голос.
– Знаешь, ты мне нравишься, в тебе есть что-то необыкновенное и светлое. Ты легкая, с тобой очень тепло.
– Да, можно использовать меня за место шубы зимой, – улыбнулась я.
– Я ж говорю с тобой интересно.
Я на мгновенье отвела взгляд в сторону и не поверила своим глазам. Впервые в жизни я видела свою подругу в таком состоянии.
Она выглядело ужасно, словно ее переехал поезд, машинистом которого был наш преподаватель по анатомии.
– Кай, прости, но мне придется тебе покинуть, – извинилась я.
Он проследил за моим взглядом.
– Да, конечно, я все понимаю. Если захочешь поболтать, я буду около стола со сладостями.
Я кивнула головой.
Парень исчез мгновенно, а я, собрав все свою волю в кулак, подошла к Лиане.
– Ли, что случилось?
Подруга была заревана. Весь ее макияж, который она наносила почти два часа, превратился в поток цветных ручейков, которые скатывались по щекам и падали на белое платье.
– Он… он, – Лиана глотала слезы, – он сказал, что я…
Ее трясло, как при ознобе. Подруга не могла с собой совладать.
– Он сказал, чтобы я отвалила от него раз и навсегда, – она снова заревела. – Что я ему надоела, что он на таких ущербных, как я, даже не смотрит.
Я знала, что такое рано или поздно произойдет. Я была готова к такому повороту событий, но Лиана явно нет.
Причина ее кошмарной истерики Никита.
– Успокойся, успокойся, я тебе говорю! Хрен с ним! Он еще пожалеет об этом, – я обняла девушку, ее всю трясло. – На твоем Никитке свет клином не сошелся.
Она посмотрела на меня. В ее глазах собрались все оттенки боли, которые только существуют в мире.
– Наверное, ты права, – тихо и робко произнесла она.
– Конечно! Он тебя не достоин. Посмотри на его, он безмозглый идиот, если променял такую красотку, как ты, на таких дур, как он сам.
Она улыбнулась.
– Сиди здесь, я сейчас принесу попить тебе.
– Нет, я пойду к реке, там подожду тебе. Не хочу, чтобы кто-нибудь увидел меня такой.
– Хорошо, я быстро.
Мои ноги сами неслись к столику с напитками. Мне хотелось взять для Лианы что-то покрепче сока.
Все-таки Никита еще та сволочь, но с одной стороны хорошо, что Лиана это поняла сама и сейчас, чем потом узнала бы от кого-нибудь другого.
Неожиданно похолодало и запахло резиной. Что-то внутри меня сразу все осознало, но оно боялось сообщить об этом мне.
Резкий, оглушительный вой раздался вокруг собравшихся на площади.
Я сглотнула ком, который образовался в горле.
За воем последовал крик. Он просил о помощи, пощади и о любви одновременно. Я узнала его сразу. Это была Лиана.
Бокал с шампанским сам выпал из моей руки.
Я рванула с места, словно ужаленная.
Краем глаза я заметила, что за мной следом бегут еще два мужчины.
Я зацепилась за корягу на холке и кубарем покатилась вниз к берегу реки.
Лунный свет отражался в воде. Было так тихо и спокойно вокруг, но в моих глазах мир рухнул навсегда.
Прямо у самой воды лежала Лиана.
Я подбежала ближе и закричала, что есть мощи во мне. Мое тело буквально сломалось пополам, но было уже поздно.
Подруга была мертва. Это было понятно сразу. Багровое пятно в области сердца ужасающе смотрелось на белом платье.
Я попыталась помочь ей, обнимала ее, говорила, что все будет хорошо. Но она уже меня не слышала, она покинула меня так быстро, как опадает последний листок.
Двое мужчин, что бежала за мной следом, попытались оттащить меня от мертвого тела, но получили за это в живот и в челюсть.
Один даже нецензурно выругался. Но мне было все равно.
Осознание пришло так неожиданно, что волна боли накатила сверху, утопив меня навсегда.
Вой забрал еще одну жизнь. Но он не знал, что прихватил с собой кое-что еще. Это была моя душа.