"Прелат двора Святого Отца". Такая надпись (но на латышском языке) выбита на надгробном камне Альфонса Пастора по его завещанию. Прелат А. Пастор (1880-1968) мог бы заполнить этот небольшой камень перечислением многих должностей, которые он занимал и в различное время и единовременно, как на церковном, так и на общественно-политическом поприще. Однако больше всего он гордился именно этим почётным званием – прелата.
Почему я решился написать о нём? Может быть, на это решение повлиял то, что Альфонс Пастор был единственным представителем старшего поколения (он – брат моего деда), с которым я активно общался в сознательном возрасте. Возможно, на меня производил впечатление сам факт его служения в католической церкви. Но скорее всего, дело в том, что он жил в необычное время. Это было время постоянных переломов и потрясений: революция, Первая мировая война, становление нового государства, Вторая мировая война, вхождение Латвии в состав другого государства, политические репрессии. И на каждом этапе – борьба, борьба и ещё раз борьба. Насколько я мог узнать его поближе, Альфонс Пастор был отнюдь не авантюрного склада. Как мне кажется, он больше хотел спокойной, мирной жизни; предпочитал предаваться тихим молитвам вдалеке от суетной жизни. Точно так же, как мой дед хотел спокойного семейного счастья и вовсе не мечтал воевать за "красных" или за "белых". Однако жизнь распорядилась иначе. Оба они были втянуты в перипетии гражданской войны и последующего становления новых обществ (каждый, конечно, по-своему).
Долгое время я собирал сведения об Альфонсе Пасторе. Сначала это были редкие воспоминания моего папы. Потом было знакомство с самим прелатом (после его возвращения из мест заключения) и долгие разговоры с ним; некоторые фотографии, переданные им нашей семье. Затем – воспоминания моих латвийских родственников. Когда эти источники начали иссякать, я стал интересоваться литературой и, наконец, архивами, открытыми в постсоветский период.
В результате всех изысканий я посчитал более интересным и познавательным не ограничиваться биографической справкой по схеме: родился …, учился …, работал, ... и тому подобное. В значительной степени меня стало интересовать окружение Альфонса Пастора на каждом жизненном этапе. Если речь шла об учёбе (неважно – в гимназии, или в семинарии, или в Академии), то – кто были его учителя, чему его учили; и кто были его соученики, кем они стали. Когда он начал служение в церкви, то, – кто были его руководители, к чему прелат стремился. В плане общественно-политической деятельности – за что он боролся, за какие цели, кто были его соратники и противники. И так далее. Ведь зная социальную среду, в которой обитает человек, легче и правильнее можно понять его поступки. С другой стороны, интереснее проследить судьбу человека (тем более, отнюдь не чужого) на фоне известных исторических событий.
Кроме указанных причин, меня заинтересовал (на втором или третьем плане) и гораздо более мелкий вопрос: если Альфонс Пастор удостоился чести попасть в довоенную латвийскую энциклопедию, изданную в 1930-х годах, то почему ему не нашлось места в последней энциклопедии (том 4, 2007 г). Конечно, я далёк от того, чтобы сравнивать значение столь скромной фигуры, как А. Пастор, с историческими духовными деятелями той эпохи (с митрополитом Антонием Спринговичем, архиепископом Язепом Ранцаном и другими). Но, тем не менее, почему это произошло? "Новое время – новые песни"? И соответственно, новые герои? Или были какие-то более глубокие причины предать забвению его имя? Вряд ли они заключались в активном участии А. Пастора в борьбе за национальную латвийскую церковь. Интересно было это выяснить.
Вот таким образом и появились настоящие заметки.
Считаю целесообразным сделать несколько технических замечаний.
Все даты приведены так, как они даны в источниках, так как для существа моего повествования совершенно неважно, даются ли они по старому или по новому стилю.
Имена и фамилии упоминаемых персонажей также приводятся в той форме, в какой их можно найти в данном конкретном источнике (в частности, в архивных документах), а не в форме, принятой в настоящее время в Латвии. Фамилии со временем менялись редко и, в принципе, оставались похожими (например, Каркле-Дрянов = Каркле). Имена могли иметь более отличающуюся форму, но всё равно узнаваемы (например, Егор Каркле-Дрянов = Юрис Каркле или Иосиф = Язеп = Езуп). Это же касается и упоминание некоторых деятелей по отчеству, что не принято в латвийской традиции, но встречается в литературе.
Что касается самих источников, то среди них имеются и монографии, и периодические издания, но, в основном, это – архивные материалы, включая: Латвийский Государственный архив (Рига), Российский Государственный исторический архив (Санкт-Петербург) и Центральный Государственный исторический архив (Санкт-Петербург). Из современной латвийской литературы наиболее интересными и полезными для меня были справочное издание "Латгальские политики и политические партии независимой Латвии". Рига, 2006 (на латышском языке), а также фундаментальные труды епископа Яниса Цакула, посвящённые, как истории католической церкви Латвии в ХХ веке, так и биографиям отдельных священников. В значительно меньшей степени я пользовался данными из Интернета и только в том случае, если они не противоречили литературным и архивным источникам, а дополняли их. Наиболее важным для меня оказался сайт "Latgales dati" ("Латгальские даты" на латышском языке). Свои собственные воспоминания и умозаключения я чётко оговариваю каждый раз, приводя их в тексте.
О структуре заметок. Повествование разбито на части (главы) в соответствии с основными историческими периодами и жизненными вехами прелата. В первых трёх частях описываются события, относящиеся к дореволюционной России (семья, учёба в гимназии, семинарии, Академии). Вторые две части посвящены времени независимой "межвоенной" Латвии 1920-1940-х годов (служба в церкви, общественно-политическая деятельность; здесь же приводятся некоторые факты, касающиеся становления латвийской католической церкви). Наконец две последние части рассказывают о жизни прелата в Советской Латвии (аресты, следствие, заключение в лагерь, освобождение, участие в политической жизни церкви).
В заключение мне хочется выразить признательность всем организациям и отдельным лицам, оказывавшим мне помощь в сборе информации по данной теме.