часть-1
Уж очень подозрительно спокойно заканчивается это лето. Я за всю свою бурную, короткую жизнь как-то и не припомню лета без приключений. Уже вроде бы и сентябрь на носу, и ни одного тебе даже малейшего намёка. Ой, чует моё сердце, что не к добру всё это! Что-то явно где-то сломалось. Господи, навёл бы ты порядок, что ли? С такими мыслями, я укладывался спать, нещадно взбивая любимую пуховую подушку. Не успел вырубить ночник, закрыть глаза - уже утро! Проснулся, как обычно с первой звездой. Какой дурак, спрашивается, на каникулах спит долго поутру, особенно, когда окна спальни выходят в сад, а птицы в саду уже с утра верещат и орут, как в последний раз в жизни?
- Мам, я во двор.
- Может, поешь чего? Далеко не уходи, ты мне нужен будешь…
О чём, речь? Какая еда, какая помощь? Меня уже давно, как ветром сдуло. Первым делом в сад. Нужно успеть до прихода Василия (моего дружка) сорвать хоть что-то, что успело вырасти или дозреть за ночь. Так, с чего начнём? Конечно, с яблок «Белый налив» …Вкуснятина (я вам доложу) - неземная. Обычно с дерева за ночь опадают и валяются в высокой траве самые вкусные плоды. Сделал круг - пусто, что-то непонятно, второй круг - ни пол-яблочка. Чисто-чисто! Всё, как корова языком слизала. Слышу с сверху голос, кто-то пытается одновременно и, хохоча, и говорить членораздельно с полным ртом, набитым едой:
- Эй, там, на палубе! Ням-ням. Гы-ы-ы. Кто раньше встал – того и тапочки!
- Васёк, ты явно ночуешь прямо на одном из деревьев в саду, признавайся?
- Не-а, я буквально минуту, как пришёл, давай наверх, сегодня, как никогда вкусно.
Дважды приглашения не требуется. Секунда и вот мы уже рядом. Боже, как мало нужно для счастья!
- Арти! Ааааааарти!
Господи, как быстро всё хорошее заканчивается!
Прыгаю вниз с дерева и пулей лечу во двор.
- Мам, я здесь, тебя на другом конце города слышно, кого зарезали!
- Жди меня внизу, я беру малую, и мы уже сейчас вместе идём на вокзал…
У меня в середине что-то ёкнуло. Господи, ты услышал меня! До вокзала идти не далеко, ни автобусов, ни троллейбусов не требуется, пешком, всего два-три квартала. Меня всю дорогу аж распирает от любопытства. С чего это мы вдруг и на вокзал, может, кто приехать должен и мы идём встречать? Чёт не очень на это похоже.
- Мам, ну скажи, чего ты нас (меня и сестрёнку) тащишь на вокзал?
- Всё увидишь, не мешай мне думать!
- Так, если ты мне не скажешь, пойдёшь на вокзал сама, мне надоело бежать за тобой, с высунутым языком.
У мамы от неожиданности аж челюсть отвисла, я ей и так грубо…
- Во, бандит растёт на мою голову, это всё двор, это всё Васька…. Значит так, слушай сюда, изверг! Наш папа, чтоб он был нам здоров, получил отпуск на работе, если получится взять на завтра билеты, завтра вечером едем к морю, так, что смотри у меня, если, будешь грубить - не поедешь! Понятно?!
Дальше я уже ничего не слышал и не воспринимал. У меня перед глазами кружили чёрными пятнами и орали в ошалевшей голове: - «МОРЕ, МООРЕ….!» бешеные чайки. Мы же ни разу в жизни не были на море! У меня перехватило дух, голова закружилась, и я чуть не рухнул на землю. Как я устоял, одному Богу известно. Вот, что иногда с людьми счастье делает. На вокзал мы уже не бежали, а как мне казалось, просто тащились, как те улитки.
Вокзал! Уууу, домина! Можно на пальцах пересчитать сколько раз я был здесь. Это строение и то, что в нём происходило, вызывало у меня какой-то непонятный внутренний страх и дикое волнение. Громаднейшее здание с куполом, стеклянным потолком и скульптурами в зале, мраморные полы и стены, куча народу и постоянный голос из репродуктора, повторяющий по два раза всё сказанное. Вошедшему тут же со всего размаху ударяет в нос запах людского пота, смешанного с запахом хлорки и лизола из туалетов, конкурирующий с запахом пива и копчёной рыбы из буфета, и гул, от которого закладывало уши и хотелось спрятаться или выскочить на улицу. Люди с баулами, чемоданами, просто с огромными узлами, лезли друг на друга, орали, пытаясь переорать рядом орущего, размахивая при этом в воздухе документами, билетами, квитанциями, что-то выясняя, только, что, не убивая друг-друга. Самое интересное, что можно было увидеть на вокзале, так это очереди. Они, как уплотнённая масса из двухсот и более человек, плотно пригнанными один к одному телами, словно блоки в пирамиде Хеопса, пытались медленно, но всё же продвигаться к кассам. Касса, это маленькое окошко, возле которого происходит «постоянно функционирующая братоубийственная война». Кроме основной очереди, как ручейки, но довольно мощные к окошку рвутся ещё около десяти побочных очерёдок. Это те, кто по блату, по протекции, те, кто просто в наглую и прочая. Выстоявшему такую очередь, запросто можно было давать медаль «За стойкость» и памятник при жизни.
- Мам, и мы туда полезем? Если занять очередь, то к утру это всё может быть сдвинется на полметра, не более.
До сих пор удивляюсь и поражаюсь нашей матушке, дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни.
(12 /12/2016г. Мамы с нами не стало. Земля ей пухом!)
- Так, Арти, ты старший, стойте здесь и никуда, ни шагу без меня! Ясно? Шма, Исраэль!
Зажав в одной руке деньги, в другой - паспорта, расстегнув кофточку внизу на три пуговки и выпятив живот, наша мама, со словами: - «Пропустите, мне положено», пошла на кассу, как
камикадзе на дот. Красивая женщина в положении, ну кому придёт в голову не уступить, не пропустить или элементарно – нахамить? Женщина с животом - это святое! Вот мама у кассы.
- Девушка, мне, пожалуйста, четыре билета до Одессы, на завтра, если, можно купейный вагон!
- На завтра билетов нет! На Одессу ближайшее, максимум через три дня! Следующий!
- Подождите, девушка, у мужа всего пару дней отпуска, мы не можем уехать позже, войдите в наше положение. Один раз выпал шанс поехать вместе.
Очередь хоть и порядочная в некоторых местах, но уехать, как ни странно, хотят все.… Поэтому все орут: - «Эй, у кассы, не задерживайте!», и никто не хочет быть порядочным больше пяти минут. Через минуты три упрашиваний и под натиском очереди, мама сдаётся:
- «Ладно, давайте, что у вас есть! Это значит, мы только через три дня уедем? Вечером? Девушка, а может…? Ладно, и на этом спасибо!»
Домой плелись, как выжатые три лимона, но…. У нас на руках были четыре билета, нашему счастью не было конца. Вечером папа пришёл с работы. За ужином мы с мамой наперебой рассказывали, как добывались билеты. Все смеялись и только одно то, что три дня уйдут насмарку, омрачали событие. Но… нет, не решаемых проблем! Воистину, кто хочет – ищет средства, кто не хочет - ищет причину. Утром папа, наглаженный и выбритый, как тот швицер, надел шляпу и ушёл, как он сообщил нам, по делам. Мама осталась собирать нас в дорогу. Боже, сколько чемоданов. Всё нужное, ничего лишнего! И штаны, и рубашки, и трусы и, и, и... и этому нет конца. А вдруг нас пригласят, и мы пойдём в ресторан. А может, поедем кататься на катере, и будет прохладно.… Иди, знай, как там по вечерам, пойди, проверь, как там утром. Я готовился по-своему. Обязательно леску, а вдруг получится половить в море рыбу. Здорово бы, поймать, что-нибудь большое и сфоткаться. Нож перочинный, и всякий мальчишеский хлам. Вечером опять собрались на семейный совет. Мама десять раз меня похвалила, что я самый первый у неё помощник, что из дома на улицу меня не выгонишь, всё помогаю и с сестрёнкой сижу, и т.д. Папина новость была самая сногсшибательная.
Папа впервые взял больничный на четыре дня. Это значит, что ему добавлялось ещё пару дней к отпуску и наша поездка не пострадает, а только передвинется на эти пару дней дальше. Мы ликовали тогда, как малые дети. Кто знал, тогда, что этот больничный, нужно было использовать по назначению…. Может быть папа и сейчас был бы с нами. Земля ему пухом. Ну, да ладно…проехали! Я всё не унимался с расспросами, а к кому мы едем, а где мы будем жить, а море большое, а оно глубже нашего. Папа пытался ответить мне на все вопросы, он был в отпуске и мы общались, мама не могла нарадоваться, глядя на нас со стороны.
- Пап, а пап, а к кому мы всё-таки едем? А там дети есть?
- Мы едем к дяде Вите. Это мой двоюродный братик. Помнишь он к нам приезжал зимой два года назад со всей своей семьёй в гости. Он просил, чтобы, как только у нас получится, чтобы и мы приехали к нему летом.
- Да,да,да. Я помню! Мы тогда ещё все вместе спали на полу! Дядя Витя и его жена спали на вашем диване, а в моей постели спал их сынок. Во весело было! Когда приедем, мы будем спать на ихнем диване, а они на полу. Эх...скорее бы уже!
Ничто не предвещало, что наш праздник и наша поездка превратятся в тот первый блин, который комом. Первое, что выяснилось, это то, что кассирша из сострадания, всё-таки продала маме билет с датой отправки на следующий день, наверное, рассчитывая, что мама проверит билеты ещё раз дома. Мама и папа узнали об этом только тогда, когда поезд тронулся, и началась проверка билетов. Наше счастье, что нас только из сочувствия, не высадили и, раскидав по всему поезду, как тех подкидышей, дали доехать, полусидя, полустоя до места назначения.
P.S. Хотя папа лично и отправил дяде Вите срочную телеграмму:
- «Встречайте зпт будем утром тчк Ваш брат с женой и племянники»….
На вокзале полупридушенных, полураздавленных, нас никто таки не встретил.
Как мы добирались, и как провели первый отпуск вместе, это уже совсем другая история!
Я же говорил, что без приключений - никак не обойдётся!
Часть -2
Ви таки настаиваете на продолжении экскурсии по страницам этой головной боли? Что ж, вы где-то правы, сказал «А», не будь свинтусом, скажи уже людям и «Бэ». Людям - интересно и тебе - приятно вспомнить, - как говорил наш классик. Как вы уже заметили, между началом повествования этой истории и её продолжением пролетело совсем немножко времени. Шоб мы так горя не знали, всего каких-то полвека. Да! Шо я вам скажу - ничего, а шо тут скажешь? Врэмя летит, как самасшедшее. К чему это я? Ах-да! Может, что подзабылось, то ви мене уж звиняйте! Годы, болячки, инфляция! Ну? Ви готовы?
Висадили нас, значит, из поезда на станции, как ту босоту, которой негде положить голову и у которой все родственники, не про нас будет сказано, уже давно умерли.
Грубовато сказано, но имейте же хоть каплю совести, телеграмма тоже денег стоила, и встретить нас кто-то всё-таки мог бы и прийти, корона бы не упала. Вот, стоим мы посреди всего неизвестного, изнервированные до потери пульса и голодные, как та секрентарша горисполкома, шо на диете. Мама нервничая, кусает: то пальцы, то нижнюю губу. Папа - ежеминутно смотрит на часы и, бегая туда - сюда, то и дело, высоко подпрыгивая на месте, словно пытаясь заглянуть за горизонт. Надеясь, что может, задержка в пути, пробки на дорогах…. Наивняк. Всё тщетно. Никого! При этом мы все молчим, как те рыбы, только громко вздыхаем по очереди. А шо тут скажешь? Первым таки заговорил папа:
- Ничего не понимаю! Телеграмму дали? Дали! Время указали? Что ещё нужно?
Папа делает ещё шаг и спотыкается ногой об один из чемоданов:
- А чемоданов-то, чемоданов понабрали, не отпускная поездка, а прям-таки - исход из Египта! Дома ещё хоть что-то из вещей осталось? Как меня это всё нервирует! Уже ничего не хочется! Хоть бери, брось здесь всё и иди, куда глаза глядят.
Тут, не выдержав, вмешиваюсь я. Нет, ну, а как, как же это и без меня родимого? Я вдруг представил, что мы действительно всё бросаем и уезжаем? Так это что, значит, и моря не увидим? Нееет, мы так не договаривались. Я решительно подошёл к папе и дернул его за полу пиджака:
- Пап, у меня есть план, давай сложим ненадолго всё здесь под стенку и пойдём на море посмотрим, а шо? Мы быстренько, туда и обратно, обидно так просто уехать и даже ноги в море не намочить, меня же куры дома засмеют?
Папа переглянулись с мамой и рассмеялись. Точно, не ночевать же на вокзале, в самом деле. Нагруженные по самые «мама, не горюй», мы потащились искать автобус, или троллейбус, или хоть шо-нибудь, но дёшево и уже. Не тратить же, в самом деле, отпускные деньги на такси в курортном городе? Эх, где наша не пропадала? Как там говорится:
- Если гора не идёт к Магомету, то пошла та гора нафиг!
Идём сами искать дорогих родственничков. Пару пересадок из автобуса в автобус, пешком и некоторые на руках то у мамы, то у папы, наш табор уверенно, хоть и медленно, но двигался к цели. В этом нам помогали участливые многочисленные прохожие и просто торчавшие в окнах зеваки. Почему-то все одетые на один манер - в застиранных голубых, чёрных, синих майках и кепках надвинутых на глаза, почти все с потушенной или дымящейся папироской в углу рта. Через пару минут, буквально вся улица, да шо улица - вся Одесса уже знала, шо к Вите приехал брат. Воистину, язык до Киева доведёт. Вот эта улица, вот этот крупнощелевой дом, выстроенный ещё до нашей эры из знаменитого одесского ракушечника. Подъезд с облезлыми, стёртыми деревянными ступенями, каждая из которых пытались отскрипеть свою мелодию и на свой манер, встретил нас очень дружелюбно. Почти, как местечковый оркестр. Двери всех квартир поочередно открывались и из-за дверей показывались и тут же исчезали любопытные лица жильцов. Театр масок - отдыхает, нервно курит в углу двора. Так. Второй этаж, номер квартиры, нет, не вспомню. Папа для верности ещё раз сверяет адрес. Это здесь! Боооже, сколько кнопок звонков на входной двери! Штук десять. Я такого ещё не видел. Квартира коммунальная. Папа находит нужную кнопку и нажимает два раза, как написано под кнопкой. Дверь не открывается. Через минуту чей-то ехидный голос из-за двери сообщил нам:
- Звоните сильнее, она глухая!
Тут же второй голос прошамкал в ответ:
- Шама ты глухая, ну шо за люди, я была у уборной, ну на минуту отлучиться нельзя. Иду, иду!
Дверь на цепочке нам приоткрыла седая беззубая старушка в широком сарафане или ночной рубашке с декольте, в темноте как-то было не разобрать.
- Ну? И шо такое на минуточку случилось? Вам кого?
- Здравствуйте, нам, пожалуйста, Витю.
- Он не дома, будет потом. У меня шуп кипит на плите. Как-то не до вас, звиняйте!
Дверь тут же закрылась.
- Вот же ж брешет, зараза, - не унимался первый голос, - суп у неё кипит, она и варить-то не умеет. Ой, уссусь!
Папа вытер пот со лба. Набрал побольше воздуха в лёгкие для храбрости и позвонил ещё раз, два раза длинными звонками. Моментально знакомый первый голос ехидно выпалил:
- Звоните сильнее, она глухая!
- Холллеера, шама ты глухая, шоб тебя тараканы твои шъели!
Дверь опять приоткрылась на длину цепочки.
- Шлушайте шюда, шо вы всё ходите, ходите? Я же вам всё шказала за Витю! Он…
Папа не дал ей договорить, он поставил ногу так, что закрыть дверь даже при большом желании было, не возможно и выпалил на одном дыхании, всё, что хотел сказать. Звучало это от сильного волнения приблизительно так:
- Тётя! Мы, телеграмма, ой, я сын мадам Сони. Вы нас. Ой! Ну, это. Виктор с Розой были, а теперь мы вот. Впустите это, то есть и вот, сами видите как!
Старушка попятилась, но быстро совладав с собой, выдавила, полузаикаясь:
- Ддавайте, ви подождёте тут возле ккухни, я одна дома и мне нельзя впускать ууувсех у в ддом. Витя шкоро придёт, вот и решайте, кто чего ккому ддолжен.
Папа поставил чемоданы на пол, сел на один из них и, откинув голову назад, задремал в изнеможении, прислонившись затылком к стене. Мы, молча, расположились рядом на полу. А что оставалось делать? Старушка вынесла из кухни большой деревянный табурет, поставила его посередине коридора, загородив, таким образом, проход в комнаты, села на него, взявши в руки скалку для теста. Я, наверное, тоже заснул, потому что проснулся от сильного крика. Это кричал, наверное, сын старушки дядя Витя. Он бегал, как угорелый по квартире, хватаясь то за голову, то за наши чемоданы и занося их в комнату, то и дело, обнимая то маму, то папу и всё время извиняясь, за случившееся недоразумение.
- Мама, как ты могла? Это же твой племянник, сын твоей родной сестры! Не впустить в дом, не дать воды напиться! О, горе мне! Для чего ты спрятала телеграмму?! Старушка всё пыталась косить под дурочку. Так мне почему-то казалось. Она бочком, бочком приблизилась к папе:
- Ви таки Сонечкин сын? Какой ви уже взрослый и что, это ваши детки? Шо ж ви сразу не сказали? Мы бы… эх, нехорошо получилось. И эта телеграмма, я была увэрена, шо отдала её Вите.
Потихоньку всё утряслось. Все помирились, расцеловались, успокоились. Мама достала из сумок жареного гуся, бутылку домашнего вина, овощи, фрукты. За столом выяснилось, что Витя в очередной раз развёлся и его дорогая женушка забрала и мебель, и сына, и укатила чёрти куда не оставив и адреса. Так что, спать нам на диване не пришлось. Баба Фаня, так звали старушку, спала на кушетке. Дядя Витя на раскладушке, а мы уставшие и счастливые, что наконец-то всё позади, все четверо вырубились на полу. Ночью меня мучили кошмары, меня кололи иглами и пытали проводницы поезда, баба Фаня с глазом, перевязанным чёрной лентой, бегала за мной вокруг стола, пытаясь ударить скалкой и укусить единственным своим зубом.. У неё кто-то съел её супчик и она думала, что это я. Утро началось в пять часов. Мы получили с вечера подробную инструкцию, как и что нам делать. Мама вскочила приготовить завтрак. На пляж в Одессе нужно попадать не позже семи часов утра, если хочешь занять топчан (деревянная лежанка) или просто место под навесом в тени. Обычно столько набегает народу, иголке упасть негде. Пришедший на пляж в восемь утра - загорает стоя!
Протискиваемся в утренний троллейбус. Все, буквально все едут на пляж. Мы первый раз в жизни. Мы ещё новички, не знаем куда лучше, что лучше, где чище и глубже. Мы сегодня только в разведке. Так, троллейбус останавливается. Водитель объявляет:
- Лермонтовский, центр, соборка.
Что за кодировка, пока не очень понятно, но это всё дело времени. Вперёд! Нас на пляже видать за версту. Белые, как сметана, на общем фоне. У нас с папой пока нет плавок, мы загораем в униформе новобранцев «а ля семейные трусы в скатку». Это всё поправимо. Буквально через день мы уже экипированы по полной программе. И уже на нас не смотрят, как на провинциалов. Мы счастливы, мы стали как все. Японские плавки, итальянские очки от солнечных лучей (купленные за киоском) надувные матрасы и наша собственная кожа, которая пузырится и слазит с нас простынями. Но мы не сдаёмся, нужно успеть впитать в себя все запахи моря, вывезти на потом, аж до следующего раза впечатлений и ведро ракушек, загореть, аж до костей. Съесть каждому свою кучу шоколадного мороженого на палочке и сахарной ваты, выпить по ведру газировки с сиропом. Дни пролетают с такой скоростью, что становится страшно, что не успеем ничего. Хотя результаты налицо. Все научились плавать, папа не в счёт, он в прежней жизни был или акулой, или дельфином, может морским котиком. С ним всё ясно. Мама научилась сама смело заходить в море аж до пояса. Сестрёнка стала похожа на маленькую шоколадку с яркими, салатового цвета глазками. Кто его знает, когда всё это с нами повториться, когда семья решится на повторный подвиг, когда нам снова улыбнётся счастье - быть всем вместе в одно и тоже время, в нужном месте, отличном здравии и причём - в очередном отпуске.
Сегодня мы не на пляже. Мы гуляем среди огромных цветочных клумб в парке, едим мороженое, слушаем музыку. Мы красивые, загорелые, отдохнувшие…. Ничто не вечно под Луной. Завтра утром за билетами и - домой. Да! Домой! Уже хочу к Ваське и всё рассказать!
Ну, шо, дорогие мои? Как вам оно - маленькое счастье одной семьи? Как мало для этого нужно, как много это всё для нас значит!
А.К.2012г.