28 октября 1942 г.
Таня, подперев щеку кулачком, через стойку тихо беседовала с Максом, который в кои-то веки смог зайти к ней. За прошедшие почти три недели он заходил не больше пяти раз, и то ненадолго. Сегодня же у него наконец был более-менее свободный день.
Над входом звякнул колокольчик, и они оба посмотрели в сторону двери. Остальные же посетители даже не шелохнулись, продолжая играть в карты, курить и пить.
— Йоахим? — парень явно не ожидал увидеть здесь своего брата. — Какими ветрами тебя сюда занесло?
— Не только у тебя бывает свободное время, — он присел рядом с братом. Встретившись взглядом с Таней, устало улыбнулся. — Здравствуй.
— Здравствуйте, — Таня смущенно опустила глаза. — Что-нибудь будете?
— Да, — он кивнул, снимая фуражку, — дай коньяку.
Таня на пару секунд скрылась в служебном помещении, вернулась, уже держа в руке бокал с коньяком. Йоахим, поблагодарив ее, подвинул бокал к себе.
— Есть что-то новое? — спросил Макс, глядя на брата.
— Нет, — Йоахим отрицательно мотнул головой. — Они как сквозь воду канули…
— О чем это вы? — встряла в разговор Таня.
— Да тут пару недель назад кто-то нашим продал пластинки, — начал объяснять Макс. — Ладно бы просто пластинки… А не с речью Сталина!
— Что? — искренне удивилась девушка, хоть уже и знала, кто продал немцам пластинки.
— Да, — подтвердил Йоахим и добавил, подражая голосу вождя: — Враг будет разбит! Победа будет за нами!
— Партизаны, наверное, орудуют, — пожал плечами Макс, смотря на хихикающую Таню. — Ну и что смешного-то в этом?
— Да голос просто жуть как похож, — соврала девушка. Она все-таки нашла в себе силы, чтобы не засмеяться в голос. — А почему они купили-то пластинки? Неужели не знали, что на них?
— Нет.
— Как так?
— Они думали, — вздохнув, ответил Йоахим, — что на них то, что написано на этикетках. А там, дорогая моя, написано, что это «Брызги шампанского» и еще что-то, не помню уже.
Таня, не удержавшись, прыснула смехом. «Ну, Коля, — думала она, смотря на мужчин, — ну хитрец! Знал же, что на пластинках. Ну-у чертяка!»
Колокольчик над дверью снова звякнул. Таня выглянула из-за мужчин, рассматривая новых посетителей. Первый был мужчиной средних лет, в черном кожаном пальто и светло-серой фуражке. Второй — молодой паренек, который сразу же заспешил к стойке.
— Герр штурмбаннфюрер, — затараторил он, останавливаясь рядом с Йоахимом, — вас там срочно просят!..
— Где — там? — спокойно спросил мужчина, даже не повернувшись в его сторону.
— На улице, герр штурмбаннфюрер.
— Кто? — снова спросил Йоахим, лениво поглядывая в медленно плескавшийся на дне бокала коньяк.
— Штандартенфюрер Зиберт, — чуть тише добавил мальчишка.
Йоахим, округлив глаза, одним глотком допил оставшийся коньяк и, попросив извинить его, быстро ушел с парнем на улицу.
— Зиберт? — Таня взглянула на Макса, который был удивлен не меньше, чем она сама. — Кто это?
Но ответить Максу не дал тот самый мужчина, что зашел вместе с пареньком. Он, неприятно улыбаясь, присел на место, где только что сидел Йоахим.
— О, да тут почти вся семья, я погляжу, — усмехнулся он, увидев Макса. — Добрый день.
— Добрый день, Эрих, — ответил ему Макс, нахмурившись.
— Коньяк, — бросил Эрих Тане, даже не глянув в ее сторону.
Пока Эрих, чуть морщась, пил налитый ему коньяк, Таня молча рассматривала его. Необычно красивое, приятное лицо с какими-то аристократическими чертами. Бледная кожа, тонкий прямой нос, аккуратные брови и небольшие губы, волосы каштанового цвета. Было заметно, что он следил за своим внешним видом очень хорошо. Казалось, что он сошел с одного из агитационных немецких плакатов. Как отметила про себя Таня, что-то было в его внешности дьявольски красивое. И этим чем-то были глаза — зеленые, проницательные и хитрые. На секунду встретившись с ним взглядом, Таня поняла, что ей как-то не по себе сразу стало; на ум пришла мысль о том, что глаза обладают удивительной способностью начинать разговор, перед тем как губы зашевелятся, и могут продолжать говорить, когда губы уже давно сомкнуты. Как решила девушка, этот Эрих отлично владел этой способностью.
— У вас сегодня там у всех выходной? — спросил Макс, когда Эрих закурил.
— Тебя это и вправду волнует? — мужчина смерил его косым, чуть презрительным взглядом, выпуская из носа сигаретный дым.
Таня поморщилась, когда дым, рассеиваясь в воздухе, дошел и до нее — Эрих курил дрянные дешевые сигареты.
— Но, насколько я знаю, у вас там есть некоторые проблемы, — Макс наигранно вздохнул, картинно округляя глаза.
— Какие-то сопляки, продавшие пластинки нашим солдатам, — и это ты считаешь «проблемой»? — в голосе Эрихе зазвучали нотки раздражения. — Проблемы — это то, что зима близко. Проблемы — это когда у меня несколько рот солдат, а мне их разместить негде. А эти пластинки — не проблема. Пластинки — выкинуть, а продавших их парней — расстрелять. Вот и вся проблема, Макс.
— Ну почему же сразу расстрелять? — тихо спросила Таня. Она-то знала, кого они собираются расстреливать. — Можно ведь и по-другому… — Она встретилась взглядом с Эрихом и как-то внутренне съежилась. — Вдруг они и сами не знали, что продают? Деньги-то сейчас всем нужны… Неужели все ваши проблемы вы решаете путем расстрела? Можно ведь найти и какой-то другой выход. Все мы люди, и всем людям свойственно ошибаться и совершать глупости…
— Да вы только взгляните, — засмеялся он, — смазливая любовница нам тут проповеди читает!
Таня почувствовала, как румянец залил щеки. Так вот, значит, кем ее все считают — любовницей какого-то немецкого летчика. «Прекрасно, — подумала она, отворачиваясь. — Хотя, чего я ожидала? Это было вполне предсказуемо».
— Эта девушка не любовница мне, — быстро вставил Макс, метнув на Эриха горящий взгляд, которым он, казалось, готов был испепелить его.
— Да? А я думал иначе.
— А я и не знал, что должен отчитываться перед тобой о своей личной жизни. Даже если это и было бы так, то ты не должен был вообще говорить про это. Извинись перед ней. Немедленно.
Таня, услышав эти слова, удивленно и немного испуганно посмотрела на Макса. Он явно был недоволен. Брови сведены у переносицы, глаза как-то недобро сверкали из-под ресниц, на скулах заиграли желваки. «И это он из-за меня так? — подумала она, не сводя взгляда с парня. — Неужели его так рассердили эти слова? Неужели… Йоахим был прав?»
Над дверью звякнул колокольчик.
Эрих одним глотком допил свой коньяк и, затянувшись, поджал губы. Извиняться, как поняла Таня, он не собирался.
— Я что-то пропустил? — неожиданно раздался позади спин мужчин голос Йоахима. Через пару секунд он уже стоял рядом с братом.
Поняв, что удача улыбнулась ему, Эрих хитро посмотрел на Таню из-под ресниц, выпустил дым ей в лицо и поднялся со своего места. Будто случайно зацепив плечом только что вернувшегося Риделя, мужчина, кривя губы в мерзкой ухмылке, пошел к выходу. Девушка же заметила то, как ему через плечо смотрел вслед Макс — он явно не хотел оставить все так, как есть.
— Макс, — Йоахим непонимающе переводил взгляд с брата на уходящего Эриха, — что у вас тут произошло?
— Ничего, — буркнул парень, тяжело вздохнув.
— Стоило мне выйти всего на пару минут, — Йоахим покачал головой. Положив ладонь на стойку, побарабанил по ней пальцами, взглянул на Таню. — Ты, дорогая моя, тоже мне ничего не скажешь?
— А кто это вообще был? — спросила она, на секунду встретившись взглядом с Максом — он явно просил ее ничего не говорить брату.
— Эрих Витциг, работаем вместе, — ответил мужчина, прекратив стучать подушечками пальцев по стойке. — Он разве не представился?
— Не успел.
— Что ж, — Йоахим ладонью устало потер шею, достал из кармана пару купюр и оставил их на стойке, — я пойду.
— Уже? — удивился Макс.
— Уже, — еле заметный кивок. — Я ведь ненадолго зашел. Ты же знаешь, где я работаю, так что…
— Знаю, — вздохнул парень. — И почему ты не попросишь, чтобы тебя перевели куда-нибудь?..
— Куда? — перебил его брат. — В Лютфваффе? Нет, двоих Риделей наши военно-воздушные силы не выдержат. Таньечка, — он посмотрел на девушку и подмигнул ей, — до свидания.
— До свидания, — улыбнулась она, немного смущаясь из-за забавного произношения Йоахима. — Приходите еще.
— Обязательно, — он развернулся и не спеша зашагал к двери.
— Эй, снежная королева, — раздался чей-то веселый бас со стороны столов, — еще пива.
Подозвав к себе Зою, Таня отправила ее относить поднос с несколькими кружками пива к тому столу, откуда только что прозвучала просьба. Она уже привыкла к тому, что с какого-то момента ее посетители начали называть ее «снежной королевой». Как они сами объяснили это прозвище: «Ты же русская. А чем знаменита Россия? Правильно — холодными зимами. А ты никому не даешь к себе притронуться, гонишь всех от себя, неприступная вся такая, недотрога. Истинная снежная королева».
— О чем задумалась? — тихо спросил Макс, бросив на Таню быстрый взгляд.
— Да так, — вздохнула она. Она решила отвлечься от своих мыслей, поэтому спросила то, что волновало ее как раз-таки меньше всего: — Скажи мне, я и вправду смазливая?
— Что?! — поперхнулся он коньяком.
— Ну, ваш знакомый ведь так сказал…
— А ты поменьше слушай, что он говорит.
Таня наклонила голову, частично закрыв распущенными волосами лицо, скрывая улыбку. «Кажется, — думала девушка, украдкой глядя на немца, — наступило самое ужасное время — я привыкла к этому. Привыкла к учтивости Макса, привыкла к его доброте и мягкости. Это все, конечно, очень хорошо, но… Что я потом буду делать?»
— Послушай, — Макс наклонился к ней, наваливаясь грудью на сложенные на стойке руки, — может, сходим сегодня в кино?
— Там же только немецкие фильм идут, — Таня отошла к служебному помещению.
— И что? — улыбнулся парень. — Как будто для тебя это преграда — ты прекрасно знаешь наш язык.
— Вот прям так уж и прекрасно, — усмехнулась она, проходя мимо Макса с подносом. — Минутку.
Быстро отнеся поднос с несколькими бокалами коньяка на столик возле окна, девушка заспешила назад к стойке. На пару секунд она увидела Зою — та сидела на коленях у своего немца и громко смеялась над чем-то. Решив сейчас не трогать ее, Таня просто отвернулась и заспешила к Максу.
— Ну так что? — спросил парень, когда она остановилась напротив него. — Сходим?
— У меня же бар…
— Закроешь его пораньше.
Таня наигранно закатила глаза и тихо вздохнула. Но, встретившись с теплым взглядом Макса, поняла, что отказать ему не сможет.
— Хорошо, — она облокотилась об стойку, — но только если ты пойдешь в штатском.
— Отлично, — он победно улыбнулся. — А почему именно в штатском?
— Видеть твою форму уже не могу.
— Неужели плохая?
— Нет. Просто я уже слишком привыкла к ней, глаза мозолит.
— Ну, что ж, — он поднялся из-за стойки, оставив деньги, и, вытянувшись, отдал Тане честь двумя пальцами, — зайду за тобой в шесть. Устроит?
— Устроит, — рассмеялась она.
— Тогда до встречи.
Таня взглядом проводила его до дверей. Звякнул колокольчик, и она отвернулась, сложив руки на груди. «Согласилась? — думала она, наблюдая за офицерами за столиками и ища глазами Зою. — Ну и ладно. Я ведь тоже человек и достойна хоть какого-то отдыха, что ли… Могу я позволить себе хотя бы в кино сходить?»
Выпроводив всех из бара, девушка поняла, что у нее еще в запасе минут сорок свободного времени, поэтому она решила немного прогуляться. И, сама не зная зачем, медленно направилась в сторону рынка, где было хоть какое-то оживление.
Остановившись на пару секунд у входа в рынок, Таня перевела дух и несмело зашагала вперед. Ее мало волновал тот факт, что сейчас ее все сторонились — она уже привыкла к этому. «Ну и пусть, — думала она, — пусть сторонятся. Я-то знаю всю правду, а они нет».
Разглядывая всех прохожих, Таня заметила, что по рынку ходят, недовольно искривив рты, полицаи. Их все боялись, ведь за малейшую провинность — расстрел на месте.
— Кому кипяточку? — раздавалось откуда-то из рядов, совсем недалеко от девушки.
Денег у всех сейчас не то что было мало, а попросту не было, поэтому каждый пытался промышлять «торговлей» на рынке, который все звали менкой. Меняли в основном вещи на продукты. Вот и сейчас — женщина, закутанная в теплый платок, ходила по рядам и предлагала кипяток в обмен на сахарин.
Тут, когда Таня начала проходить сквозь толпу, кто-то нахально толкнул ее в плечо и хватил за руку. Испуганно обернувшись, она поняла, что тот, кто это сделал, уже скрылся среди остальных людей, оставив в ее ладони маленькую скомканную бумажечку. Продолжая растеряно вертеть головой, она лишь на мгновение заметила в толпе до боли знакомые веселые глаза и как всегда растрепанные волосы. «Коля! — мысленно воскликнула она. — Ну и зачем же было пугать?»
Сжимая в кармане плаща ладонь в кулак с зажатой в ней бумажкой, Таня зашагала к выходу, торопясь вернуться в бар. Только там она могла спокойно прочитать содержание записки.
Быстро закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, девушка достала бумажку из кармана и, развернув ее, принялась читать. Глаза внимательно бегали по строчкам, запоминая, буквально, каждую букву: «У нас нет ничего нового. Кто-нибудь из наших знакомых передавал „привет“? Ждем твоих новостей».
«Значит, — вешая плащ на вешалку и пряча записку в карман юбки, думала Таня, — завтра встреча. Что ж, у меня есть кое-какие новости. Вот только… Только осталось выяснить, кто такой этот штандартенфюрер Зиберт. Ну, это я как раз-таки смогу — все равно иду в кино с Максом, так что у него и спрошу. Насколько я помню, то он знает, кто он такой».
Минут через пятнадцать пришел Ридель. Сначала довольно улыбавшейся Тане показалось, что он пришел в штатском, но как только она заметила, что на нем куртка пилота, то улыбка сразу же пропала с ее лица.
— Я же просила тебя, — вздохнула она.
— Ну уж извини, — он развел руками. — Или ты теперь из-за этого не пойдешь со мной в кино?
— Куда я денусь.
Взяв ее плащ в свои руки, Макс помог девушке надеть его. Таня, из-под ресниц смотря на него, чувствовала приятный запах его одеколона.
Когда они заворачивали за угол, выйдя из бара, то Таня заметила плакат, наклеенный на стену соседнего дома. Даже не присматриваясь к тому, что нарисовано, она сразу узнала этот плакат. По городу всюду были расклеены различные плакаты, листовки. И самый популярный из них — «Гитлер — освободитель». Он изображен стоя, подбоченясь, со своей усатой мордой, в форме. На рукаве — красная повязка со свастикой.
Этот плакат почему-то заставил Таню остановиться, долго всматриваясь в него. Ее терзало желание тут же сорвать этот чертов плакат, но она сейчас была с Максом, который, хоть и не поддерживает идей своего фюрера, все равно бы не понял ее. Да и если бы его тут не было, то мог заметить кто-то еще — был лишь вечер, так что по этой улице еще ходили люди.
— Ты чего? — тихо спросил Макс, когда, как ему показалось, Таня смотрела слишком долго.
— Да так, — она пожала плечами, всматриваясь в нарисованные усы.
— Пойдем, — он мягко потянул ее за локоть.
Непроизвольно вздрогнув и ухватившись за его локоть, Таня покорно шла вслед за Максом. Сейчас, идя за ним, она обдумывала, когда же она спросит у него про Зиберта. «И как мне так ухитриться спросить, — размышляла она, — чтобы это не выглядело очень подозрительно? Тут нужно подобрать правильные слова…»
Отвлечься от своих мыслей она смогла только тогда, когда они подошли к кинотеатру. Огромная темная надпись «Юнгштурм» теперь зияла резкими буквами вместо привычной «Родины». Что-то неприятно кольнуло в груди у Тани.
Если начало фильма девушка еще хоть как-то посмотрела, то потом отвлеклась на свои мысли и долгое время просто тупо смотрела на экран. Фильм ее мало зацепил, тем более она часто не успевала за речью актеров, автоматически переводя ее себе на русский. Поэтому, потеряв интерес, Таня погрузилась в свои мысли.
— Тебе понравился фильм? — спросил Макс, когда они выходили из кинотеатра.
— Честно, — она взглянула ему в глаза, — не совсем.
— Если честно, то мне тоже, — усмехнулся парень.
— Но актриса была красивой.
— Вот в этом я с тобой соглашусь.
— Макс?..
— Да?
— Помнишь, утром в баре тот паренек позвал твоего брата?
— Помню.
— Он еще сказал, что его кто-то вызывает, но я не запомнила фамилии…
— Штандартенфюрер Зиберт?
— Да-да, он. Кто он?
— А тебе зачем это знать? — не скрывая своего легкого недоумения, Макс внимательно посмотрел на девушку.
— Просто, — она пожала плечами, — ради интереса. Да и к тому же, ты мне еще тогда в баре хотел ответить на этот же вопрос, но нам помешали.
— Криминальдиректор местного отдела гестапо. Больше ничего не могу сказать тебе, потому что лично с ним не знаком. Если тебе все-таки интересно, то лучше спроси у Йоахима. Уж он-то про свое начальство все знает.
Дальше они шли молча. Таня «переваривала» всю ту информацию, что она узнала за сегодня.
Тут из-за углу раздались выстрелы, а за ними — крики. Кричали и по-русски, и по-немецки. Быстро выглянув за угол и оценив ситуацию, Макс потащил Таню назад, туда, откуда они только что пришли.
— Что ты делаешь? — возмущенно произнесла она.
— Иди, — он подтолкнул ее вперед, — там… Черт, назад тоже нельзя, оттуда наши пойдут. — Оглянувшись по сторонам, он толкнул ее в ближайшую арку, ведущую в какой-то двор.
— Что происходит? — продолжала возмущаться Таня. — Ты скажешь мне или нет?
— Там кто-то из ваших, русских, — сбивчиво объяснил он, проходя внутрь двора, — возможно, партизаны. Они стрелять начали, нескольких немцев убили… Черт, тупик. Сейчас сюда пойдут, так что нам нужно убираться отсюда.
Уже выходя из арки, Макс резко остановился, из-за чего Таня врезалась лбом в его спину. Она не заметила, как перед его лицом только что просвистела пуля, оставив в светлом кирпиче арки отметину.
— Не успели, — вздохнул Ридель, отступая назад.
Таня, испуганно глядя на парня, сама и не поняла, как так получилось, что она оказалась прижатой к стенке Максом, который почти полностью закрывал ее своим телом. Девушка чувствовала сквозь тонкую ткань плаща, как одна его рука легла ей на талию, а вторая — на плечо.
— Что ты… — начала шептать она.
— Положи руку мне на плечо, — требовательно зашептал Макс. Когда Таня несмело положила ладонь на его руку, тихо произнес: — Чуть выше. Да, так, чтоб нашивку не было видно.
— Но что?..
— Пожалуйста, — он наклонил свое лицо к ней, почти уткнувшись носом ей в шею, — просто постой так. Я ничего не прошу… Только руку не убирай. Если меня застрелят, то беги. Поймают — скажи, что пристал, и вообще ты меня не знаешь. Но сейчас, прошу тебя, просто стой так и все.
Таня, слыша, как к арке приближается топот множества бегущих ног, замерла, исполняя просьбу Макса. Сердце ее бешено колотилось; она закрыла глаза, спрятав лицо на плече у Риделя, дыхание которого обжигало ей щеку. Запах его одеколона пьянил.
Бегущие пронеслись мимо арки, и лишь кто-то один остановился. Девушка от испуга сжала пальцы на руке Макса сильнее, чем было нужно. Сейчас она боялась не столько за себя, сколько за Макса. Если это и вправду партизаны, то ее еще, может быть, и пощадят, а вот его — вряд ли. «Только бы он прошел мимо, — мысленно молилась она, слыша шаркающие шаги, — только бы прошел… Пусть, пусть посмотрит и уйдет. Только бы…»
— Нет, — усмехнулся кто-то, цокнув языком, — ну нашли же время, а!
Выдавив из себя еще один смешок, незнакомец стал догонять своих. Через пару секунд все стихло возле арки, звуки выстрелов уже доносились из соседнего квартала.
— Макс, — судорожно выдохнула Таня, — все… Он ушел.
— Знаю, — заулыбался он, смотря ей в глаза.
Девушка почувствовала, как с плеча его рука плавно перешла ей на затылок, мягко зарывшись в волосы. Обняв Риделя, она уткнулась носом куда-то ему в грудь, чуть заулыбавшись. Страх наконец ушел, но сердце продолжало быстро биться. Разве что теперь из-за того, что она чувствовала, как Макс гладит ее по волосам.
— Тебя проводить домой? — тихо спросил он, прижимая Таню к себе.
— Да, — кивнула она, вздохнув.
Идти до дома пришлось какими-то улочками, дворами, но не по главной улице — им не хотелось встретиться снова с теми русскими или с солдатами, которых отправили теперь на поиски мятежников. Да и вообще они не хотели попадаться кому-либо на глаза.
— Макс, — тихо позвала она парня.
— Что? — не отпуская ее руку, он взглянул на нее.
— А знаешь, как твое имя звучит по-русски? — неожиданно спросила Таня.
— Разве есть какая-то разница?
— Ну, вообще-то да.
— И как же?
— Максим, — она улыбнулась, пряча свою улыбку за волосами.
— Хм, — усмехнулся Макс, — а мне даже нравится. А твое имя что по-русски, что по-немецки одинаково хорошо звучит.
Остановившись у подъезда Тани, они долго стояли, смотря друг на друга. Потом Таня, не удержавшись, обняла Макса, прижимаясь щекой к его куртке. Макс же, положив одну ладонь ей на талию, а другой гладил по спине.
Они стояли под навесом, поэтому не сразу заметили, что пошел мелкий дождь.
— Может, зайдешь? — предложила она, глядя Максу в глаза.
— Нет, — он покачал головой, — домой пойду.
— Но дождь ведь…
— Все равно пойду. Не будет же он идти вечно?
— Завтра хоть зайдешь? — спросила девушка, когда Ридель отпустил ее и сделал пару шагов назад.
— Не знаю еще, — пожал плечами. — Постараюсь. Но могу сказать точно, что Йоахим ближайшую неделю точно появляться у тебя не будет.
— Да-а, — протянула Таня, улыбнувшись уголками губ.
Попрощавшись с Максом и поднявшись к себе в квартиру, Таня скинула с себя плащ и устало опустилась на кровать, закрыв лицо ладонями. Чувствуя сильную усталость, она выдохнула и посмотрела на потолок сквозь промежутки между пальцами. Сердце екнуло — только сейчас она поняла, что стрелявшие — скорее всего партизаны. «Коля, — испуганно подумала девушка, резко садясь на постели, — а вдруг?.. Нет, не может быть такого… В городе ведь не только отряд Юговцев, но еще и другие. Так что там мог быть кто угодно. Нет, его там не было. Точно, не было. Если бы он был среди них, то просто так мимо арки бы не пробежал — сразу бы узнал меня. А так… Нет-нет, его с ними не было. Во всяком случае, я очень на это надеюсь…»