БУДУЩЕЕ
Однажды Лида пришла не одна. Подругу, приведённую ею, как-то звали, но я сразу и прямо вслух сказал: "Ты - Лисичка". Не из-за схожести с рыжим зверьком. Она была плотненькой. Не длинная как (не)любимая, не коротышка как Таня. Идеального роста женщина с небольшим носиком, с весёлыми карими глазами, от которых стремились к вискам милые лучики. Но, главное, круглая шапка рыжих волос напомнила мне любимый гриб - хорошенькую лисичку, единственный гриб, который я, аккуратно срезав, клал в корзину, сберегая все прочие на прокорм нашему многострадальному народу.
Мы пили рябиновую настойку, закусывали принесённой Лидией чавычой. Я глядел на Лисичку, и ощущение домашнего тепла и уюта охватывало меня, и не то чтобы я восторгался, но становилось просто спокойно. Не от спиртного, а от того, что от неё исходило то, по чему я так тосковал. Я дышал размерено, сердце не прыгало, не тёк пот, я не мучился, что сказать, понимая, что с ней не надо будет называть письма именами французских маршалов. Температура умеренно тёплого летнего дня. Самая подходящая погода для жителей нашей полосы. Когда они с Лидой собрались уходить и стояли у лифта раскрасневшиеся, а в зрачках Лисички плясали рыжеватые отблески, я внимательно взглянул на неё и обыденным тоном произнёс:
- Останься, пожалуйста...
Она осталась безо всякого ломанья, без закатывания глаз, без "Ты что, Иван?!" Послушно вернулась со мной в квартиру. Дальше всё тоже было гладко и, лёжа рядом с ней и, радуясь тому, что мне совсем не хочется её задушить, отравить, утопить, зарезать, я чувствовал, как удаляется от меня Таня и как рвётся приковавшая меня к ней цепь. Я словно очутился в деревне в безветренный летний вечер, когда приятно пахнет дымом и солнце размеренно скатывается за горизонт, постепенно затухая подобно угольку. Где-то вскудахчет в последний раз курица перед тем, как отправиться на насест, где-то взлает собака, прошумит вдали мотоцикл или поезд и, кажется, ничто никогда не сможет разрушить разлитое в мире равновесие.
Лисичка любила читать детективы и разводить цветы, обустраивать дом и печь беляши. Она быстро навела порядок в вещах, и наша богемная квартира потеряла сходство с жилищем бешеного библиотекаря. Даже Ума отнеслась к Лисичке лояльно, позволяя порой почесать себя за ухом. Через пару месяцев мы решили пожениться. Чтобы развеять последние её сомнения (каковых, впрочем, были не великие закрома), я посетил равнодушного полулысого врача-нарколога и прошёл курс лечения от алкогольной зависимости. Можно сказать, осуществил мечту всех женщин, считающих, что уж они-то смогут, уж они-то вытянут, уж их-то сила любви такова, что они сдерут три шкуры с зелёного змия и он, облезлый и обессиленный капельницами с противоядием, издохнет под забором вместо спасённого ими алкоголика.
А потом было её кремовое свадебное платье с хрупким букетиком ландышей. Я тоже решил облачиться в светлое по случаю начала новой жизни, к которой меня так долго призывала сестра. Сияющая бодрая Газиля с цветами, перехваченными узорной ленточкой. Как всегда образцово элегантная Лусине, (не)любимая с немного отстранённым взглядом. Слегка помятый Червяков под руку с хирургиней Марго, которая рассказывала, что зарезает по два человека в день. Сияющий родитель и ещё больше раздобревший отец Мельхиседек...
Так как Лисичка обожала садоводство, мы почти переселились на дачу, и там она устроила настоящий пейзажный уголок, в котором не было ни свирепых орхидей, ни равнодушных бонсаев. В нашем саду цвели розы самых разных сортов, по газону рассыпались пятнышки маргариток, благоухал жасмин, а возле крыльца даже вился виноград. Мои ассоциации, связанные с Лисичкой, стали незатейливой явью. Летний вечер, чай на веранде, запах костра, последние вскрики птиц. Время от времени, как и все люди, мы устраивали шашлыки, для чего приобрели здоровый мангал и набор стальных шампуров. Сидя в пластиковых шезлонгах, мы ели, беседовали, смеялись, не углубляясь ни в вопросы "что делать?" и "кто виноват?", ни в философию Канта и очень умеренно ("средственно", как выражался камердинер Пушкина) употребляли спиртное. Подражая великому поэту, я полюбил лимонад и писал много стихов в основном игриво-житейского свойства, посвящённых Лисичке.
Когда родился наш первенец, я очень переживал, что не смогу стать нормальным отцом, так как годы предыдущего одиночества выработали во мне известного рода эгоизм. Однако всё оказалось вовсе не страшно... В общем, я обрёл счастье огромного количества людей, которым иного счастья не выпало. Нормальная жизнь нормального человека. А историю с Таней я вспоминал как временное помрачение рассудка.
На этом поклонники хеппи-эндов и традиционных семейных ценностей могут закончить чтение и пребывать в уверенности, что именно таковым и было моё будущее. Другим же читателям я предлагаю последовать дальше, ибо всё написанное о Лисичке не имеет никакого отношения к реальности, кроме самого факта знакомства с ней и действительно существовавших планов бракосочетания.
На самом же деле необходимо доложить, что бракосочетался вовсе не я, а отец Мельхиседек. Невеста его была из Подмосковья. Видимо, очень славная. Во всяком случае, побывав у них в гостях, Червяков огорчился. Такой уж он человек. Можно радоваться за друга, можно ждать, пока друг разбежится. А можно сразу начать горевать, что у друга есть вот такое, а у тебя нет. Димке я сказал:
- Исходя из этого я мог бы просто утонуть в слезах и горестях. Немало видел хороших женщин - но чужих. Утешает, что и мужчины - тоже все чужие.
Не сдержавшись, поддел и Никитку:
- А я бы ни за что не женился на бывшей монашке!
Он беззаботно ответил:
- Моя жена неверующая, ей всё равно.
- Суть не в этом, Никитос. Просто если женщина наставила рога Господу, то уж тебе наставит точно!
А Лисичка... Лисичка и впрямь обладала замечательными качествами. Идеал, мечта психологов... но не мой.
Теперь же после всех замечаний и уточнений я намерен дорассказать свою историю правдиво. Итак...