В тридевятом царстве, в три девятом государстве, в одной единой отдельно взятой стране, не сказать, чтобы сегодня, но как минимум вчера, праздновали День народного единства, день единства страны, расколотой за последние годы на множество враждующих между собой кусочков – мини-государств, княжеств, автономий и прочих республик.
За несколько дней до торжества к царю пришла делегация историков. Пришла с неожиданным предложением – поставить в столице памятник Владимиру. «Понимаете, Владимир был и есть единственный человек, который сделал единой нашу страну, человек, о котором нужно вспомнить». Как, а разве обо мне уже забыли? – подумал царь, а вслух сказал: «Нет, я не готов. Давайте вспомним о ком-нибудь другом, неужели в нашей стране мало достойных людей?» Разъяснительная беседа была долгой, но плодотворной.
Примерно такой же долгой и такой же плодотворной, как в прошлый раз, когда к власти в стране пришла партия «Единая страна» и нужно было придумать какой-то объединяющий всех праздник. Праздник, заменяющий светлый день 7-го ноября, неожиданной ставший для одних – днем торжества, а для других – годиной скорби. И придумали. Слава Богу, был уже один готовый рецепт. Чтобы объединить два враждующих народа или даже расколовшийся на две части народ одной страны, нужно найти третьего. Общего врага. Желательно уже побежденного. А заодно - победителя. Один раз этот рецепт уже сработал. В разгар предыдущей Смуты и Всеобщего террора, в Москве, в 1939 году состоялась премьера фильма «Минин и Пожарский», посвященного купцу и военному, изгнавшим с территории страны польского короля Сигизмунда. И как вовремя! Ну не 7-го ноября, а 4-го, какая разница. Предыдущий раз о них вспоминали более чем 100 лет назад. В 1818 году на Красной площади Минину и Пожарскому поставили памятник. Еще через 100 лет без малого им посвятили праздник Единства и Единоначалия.
Явившись на открытие памятника очередному народному герою в День Единства, царь Владимир был несказанно удивлен. На Боровицкой площади стоял памятник не ему, а другому Владимиру, ни разу не царю, а всего лишь князю. И какой памятник – аж 20-ти метровый! Владимир вспомнил о самых напряженных моментах дискуссии с историками и скульптором, когда те настаивали на 24-метровом, а он – из ложной скромности согласился только на 17-метровый. О, если б он знал, какой Владимир имелся ввиду! Но поздно. Сжав волю в кулак, царь сказал: «Князь Владимир навсегда вошел в историю как собиратель и защитник русских земель …» «Никто не может пересмотреть выборы князя Владимира», - вторил ему патриарх Всея Руси.
«Плохо, если дети забывают, что у них один отец» - сказал патриарх Кирилл, забыв пояснить, какого отца он имеет в виду – Бога-отца или очередного Отца Всех Народов. Владимирская Русь возродилась и обещает быть безнадежно долгой.