Продолжение. Начало - http://www.proza.ru/2015/03/27/293
Сейчас, спустя десять лет, трудно вспомнить подробности нашего рейса, но мне кажется, что в Дурбане, куда мы направились после Мадагаскара на погрузку, одновременно сменились три члена экипажа: старпом, четвёртый механик и повар.
Личность старшего помощника беспокоила тогда меня меньше всего, но новый чиф, Николай Боровик, оказался не в пример своим коллегам, очень дружелюбным и контактным человеком, с которым мы быстро подружились.
Больше меня волновало, что за четвёртый механик приедет, не придётся ли с ним поначалу вахту стоять, бывало и такое. Максим Рубан был прекрасным механиком, представление на повышение в должности я ему написал с лёгким сердцем. К счастью, и новобранец приехал опытный, от сердца у меня отлегло.
Но когда мы увидели в работе нового шеф-повара... Нет, что не говори, а главный человек на судне - это повар. Только он способен превратить твою жизнь в ад, и он же может дать тебе ощущение небывалого блаженства. Наш Юра и был из таких волшебников. Я не помню его фамилии, знаю только, что живёт в Мариуполе, но зато у меня сохранились рейсовые фотографии, и я с удовольствием покажу всем, как выглядел любимец всего экипажа.
На флоте не так уж редко встречаются хорошие повара. Умные капитаны без своего кока в рейс не ходят. Вспоминаю, например, Володю Уварова, приехавшего вторым поваром к нам в ремонтно-подменную команду в Лас-Пальмас. Это был гений поварского искусства, и Толик Залесский, шеф-повар, был вынужден мобилизовать всё своё искусство, чтобы не ударить в грязь лицом. По вечерам только и было разговоров, что о новом поваре.
Вот так же и на "Океанской звезде", мы между собой тихонько радовались тому, как нам повезло. Громко радоваться не позволял горький опыт: много было таких шефов, которые не умели укладываться в смету, или откровенно "забивали болт" на свою работу через месяц. Но наш Юра был сделан из другого теста, и держал марку даже тогда, когда в кладовых кроме муки, круп и мяса ничего не было.
Но хватит о поваре. Мы встали к причалу в порту Дурбана недалеко от проходной. К вечеру мы уже знали, что грузить нас будут около пяти суток. Агент предупредил мастера, чтобы пешком в город никто не выходил, обстановка небезопасная. Дурбан я не знал совершенно и поэтому вызвал такси к трапу судна и попросил водителя показать нам немного город, а потом отвезти в интерклуб моряков. В машину со мной сели два моториста и второй штурман.
Поездка в город оказалась глупой затеей. Дурбан - город огромный, не успели мы достичь набережной, как стемнело, а мы ничего не успели увидеть. Наконец, решили ехать в клуб, а он был совсем в другой стороне. Зато сименс клуб оказался прекрасным, одним из лучших, из тех, что я видел.
Там можно было и выпить, и поужинать, и домой позвонить. В углу стоял десяток компьютеров с бесплатным к ним доступом, рядом - телефонные кабины, в отдельном зале - большая, современная, и почти пустая библиотека. Книги можно было брать на судно в неограниченном количестве, я был просто счастлив. Моряки с других судов играли в бильярд, пинг-понг, смотрели телевизор. В отдельной комнате - помещение для верующих, там же библии на всех языках. И бесплатный автобус на судно уходил каждый час, развозил моряков по судам.
Каждый свободный вечер во все следующие дни мы посещали этот гостеприимный клуб. А вот в городе, особенно в портовом районе было неспокойно, черные африканцы частенько нападали на моряков. Вышел я только один раз в обеденный перерыв с парнем с другого судна, с которым познакомился в клубе. Он показал мне выход из порта, который вёл к яхтклубу и рынку сувениров, где я купил ремни и бумажники из кожи буффало и кошелёк жене из страуса эму.
Мапуту, столицу Мозамбика, расположенную на юго-востоке Африки, куда мы пришли из Дурбана, я знал хорошо по ремонту рыболовецких судов. Город, построенный португальцами, и названный ими Лоренцо-Маркеш в честь мореплавателя, впервые открывшего эти места, очень красив и своеобразен. Необычно разнообразна и оригинальна архитектура города. В самом центре его расположен Ботанический сад, любимое место отдыха горожан и приезжих. Недалеко от него находится католический собор и Центральный рынок.
Интересно, что названия улиц у них пишутся на бордюрах тротуаров. Выходя из порта, попадаешь на привокзальную площадь с внушительным памятником посредине и красивейшим зданием вокзала с левой стороны. Вокзал этот спроектировал и построил в начале ХХ века знаменитый француз Эйфель. С тыльной стороны здания, на перроне, можно увидеть два старинных паровоза столетней давности. Говорят, что и проехаться на древнем паровозе можно, на другом, конечно.
После обретения независимости в 1975 году, Мапуту очарование своё во многом утратил. Так же, кстати, как и Кейптаун, после того, как кончилось время апартеида. К власти в Мозамбике пришла партия ФРЕЛИМО - партия освобождения Мозамбика, активно поддерживаемая Советским Союзом и Китаем. После Революции Гвоздик португальцев в стране почти не осталось.
Вплоть до 1992 года шла гражданская война, где антиправительственные силы поддерживали ЮАР и Родезия.
Помню, что в 1985-м, когда мы ремонтировали там траулеры, устроили взрыв в кинотеатре. Ботанический сад тогда выглядел ещё очень впечатляюще, двадцать лет спустя оранжерея в середине, самое красивое место парка, была уже заброшена, закрыта и заколочена.
Вспоминаю долгие поиски пива в 1985 году. Нашли мы вожделенный напиток только в какой-то столовой, или кафе, где его продавали с двенадцати часов дня и только при условии заказа полного обеда. Одной кружки нам показалось мало. Нам удалось заказать ещё по одной, но опять же вкупе с супом и вторым блюдом. Очень нас это удивило в стране, где с едой было неважно.
После частичной выгрузки мы перешли в Танзанию, в порт Дар-эс-Салам, крупнейший город государства к северу от Мозамбика. Вообще, Танзания государство молодое, в него вошли, объединившись Танганьика и Занзибар. Знаменита она тем, что в ней находится самая высокая гора Африки - Килиманджаро, высотой почти шесть тысяч метров.
Этот город я не знал, никогда ранее там не бывал, и съездили мы только в супермаркет за продуктами. Зато в сименс-клуб мы ходили несколько раз, столько, сколько стояли. Проходная порта находится на горе, как в нашем Ильичёвске, если кто бывал, а сам клуб - прямо напротив проходной. Тоже хорошее место, и есть у него своя изюминка - большой открытый бассейн с вышкой.
У входа в клуб - холл с баром, большим телевизором, удобными креслами и диванами, небольшими журнальными столиками, рядом - библиотека, всё помещение вытянуто в ширину, а за ним - открытое пространство, слева - ресторан, а дальше - бассейн, вокруг которого тоже столики стоят. За одним из них и мы вчетвером расположились, что-то заказали, а я тем временем решил выкупаться, и сразу полез на вышку, но не на десятиметровую площадку вначале, а на пять метров, для разминки.
Прыжок удался, но после приводнения я испытал лёгкий шок: вода в бассейне была около сорока градусов. Купающихся было не много, пара моряков, и несколько местных девчонок лет пятнадцати. Освежаться приходилось под пресным душем, в нём вода была намного прохладнее.
Был уже конец декабря, предновогоднее время, когда мы закончили выгрузку и получили новый тайм-чартер - погрузка сахара в Бейре и Мапуту на США, в Балтимор, или в Саванну. Сразу же стало возможным подсчитать, что если загрузиться на Миссисипи зерном на Европу, то где-то в апреле можно будет уходить в отпуск. Палуба будет свободна для вечерней ходьбы, досуг заполнен чтением книг из Дурбана, до конца рейса хватит.
Чем хороша работа в море - разнообразием. Долгие месяцы работы в море только потому и можно выдержать, что однообразная на посторонний взгляд морская жизнь полна на самом деле разнообразия.
Изматывающую душу качку сменяет неожиданная морская гладь, в размеренные скучные будни вламывается неожиданная авария. Жаркие ночи где-нибудь в Персидском заливе сменяются холодными ветрами из Антарктиды. Серия коротких рейсов между портами Черного и Средиземного морей с их проливами и каналами неожиданно продолжается месячной выгрузкой в Индии.
Казалось бы, лучшее время рейса – рейдовая стоянка в ожидании причала. Как правило, не качает. Любители рыбалки по вечерам с удочками и спиннингами собираются на корме. Капитан и штурмана пользуются моментом, подгоняют отчетностью Машинная команда чистит теплообменники, ремонтирует механизмы и трубопроводы. Все довольны, кажется, месяц бы стояли.
Но нет, не проходит и недели, появляются другие настроения. Кончаются фрукты, овощи, хочется пройтись по берегу, поглазеть на местный народ, поужинать где-нибудь в уютном месте, девушками полюбоваться, в интернет зайти. И не мил уже ещё вчера любезный сердцу рейд, осточертело судовое железо.
Ждём - не дождёмся порта. Рвёмся на берег, бросив все дела. Но, походив по городу, натрудив непривычные к ходьбе ноги, посидев в ресторане, или съездив по жаре на какую-нибудь экскурсию, возвращаемся в наш металлический кондиционированный рай с горячим душем и мягкой постелью с предвкушением блаженства: наконец-то дома.
Так и длинный переход после осточертевших агентов, грузчиков, инспекторов портнадзора. Судно на длинном переходе - как самолёт в воздухе, оно в своей стихии. Суета стоянок остаётся позади. В первый же день матросы моют судно пожарными шлангами сверху донизу, смывая чужую грязь и запахи. К вечеру блестит уже и главная палуба, приглашая размять ноги. И я даю себе слово, что каждый вечер, минимум по часу я буду совершать вечерний моцион. Впереди длинный и желанный переход через Атлантику.
На фото четвертый механик и шеф-повар в красной майке.
* Продолжение - http://www.proza.ru/2017/12/03/982