Часть 1
Синяя зимняя ночь расправила свои крылья над старым замком, разметав звездные россыпи по небу. На вершине восточной башни стоял человек. Скрестив руки на груди, он смотрел на таинственные звездные письмена и тайны Вселенной открывались ему, неслышимые для других голоса небесных сфер звучали для него, ибо этот человек не был простым смертным. Он был магом и волшебником. Холодный зимний ветер раздувал полы черного плаща, трепал длинные темные волосы. Словно высеченные из камня резцом мастера черты его лица были молоды и суровы. Сегодня господину Марсиалю, хозяину старого замка и знаменитому магу-отшельнику исполнилось тридцать лет. Для обычного человека это не так уж и много, но для мага…
Перед мысленным взором господина Марсиаля возник образ старого Нура: длинные седые кудри, орлиный взгляд черных глаз, жесткая линия рта. Таким он запомнил своего воспитателя и учителя, который с раннего детства посвятил Марсиаля в тайны волшебства и магии. Двадцать долгих лет старый Нур вкладывал в голову своего воспитанника по каплям всю огромную мудрость, которой обладал сам. А когда час его смерти приблизился на столько, что старик ясно различал силуэт печальной гостьи возле смертного одра, он позвал Марсиаля и сказал: «Марсиаль, теперь я покину тебя. Я многого добился в этой жизни, многие тайны открылись моему уму, силы света и тьмы покорились мне, давая власть над людьми и природой, но самая главная тайна так и осталась для меня неразгаданной, тайна бессмертия. Ты – лучшее из моих творений! Когда я нашел тебя – крошечное плачущее человеческое существо – на ступенях моего замка, то понял, что это подарок Неба. Я вырастил и воспитал тебя как сына. Твой ум словно губка впитывал те знания, которые я добывал по крупицам десятки лет, ты за день постигал то, на что мне требовался год. Я ухожу из этого мира спокойно, ибо связь времен не прервется. Ты продолжишь мой путь и поиски, и твоей жизни хватит для достижения высшей цели – обретения бессмертия! Ты лучший из лучших и бессмертие будет заслуженной наградой для тебя. Откажись от всех земных человеческих радостей, забудь и отринь все, что связывает тебя с миром людей и посвяти жизнь постижению великой тайны Вечности. Тебе нужна единственная в мире власть – власть над жизнью. Твоя цель – бессмертие! Иди к этой цели и будь мужественным и сильным.» Это были последние слова старого Нура. И вот уже десять лет господин Марсиаль бьется над разгадкой тайны бессмертия. И именно сегодня, в день своего тридцатилетия, он наконец расшифровал последнюю запись в Книге Мудрости.
Он стоял на вершине восточной башни, ветер обдувал его разгоряченное лицо, над головой уходил в бесконечность Млечный путь, а под ногами расстилались безбрежные просторы заснеженных лесов и полей. Господин Марсиаль знал, как обрести бессмертие. Тень улыбки скользнула по его суровому лицу. Годы почти полного одиночества, сотни древних рукописей и книг, тысячи опытов остались позади. Он стоял на вершине восточной башни. Он стоял на пороге Вечности.
Господин Марсиаль вдохнул полной грудью морозный воздух, на минуту закрыл глаза, вслушиваясь в гомон Вселенной, откинул в сторону полу плаща и направился к лестнице, ведущей вниз, в недра восточной башни.
Гулкое эхо шагов растревожило вековой покой мрачных каменных стен замка, заметалось в лабиринте узких коридоров. Хозяин замка подошел к массивной деревянной двери с кованными замками и потянул большой тяжелое кольцо, вдетое в ноздри чугунной львиной морды. Дверь легко и бесшумно отворилась. Багровые отсветы каминного огня осветили фигуру в черном, вспыхнули искрами в темных глазах, и господин Марсиаль вошел в комнату, в которой провел большую часть своей жизни. Даже веселое потрескивание дров в камине не могло скрасить мрачный вид помещения. Стены, затянутые старинными гобеленами со сценами охоты и рыцарских сражений, узкое стрельчатое окно, в которое даже в самые солнечные дни не любило заглядывать солнце, огромный каменный стол посреди комнаты, застеленный зеленым сукном, тяжелая, массивная мебель, полки с древними рукописями и книгами, странного вида сосуды и банки с этикетками, на которых таинственным огнем в темноте горели загадочные знаки и письмена, на узких деревянных столах вдоль одной из стен стояли инструменты и приспособления, предназначения которых были известны только хозяину комнаты.
Марсиаль подошел к камину и протянул озябшие руки к огню. Когда тепло огня вытеснило зимний холод из его тела, он подошел к полке, достал большой хрустальный шар и поставил его точно в центр стола на зеленое сукно. Прозрачная хрустальная сфера причудливым образом преломляла языки пламени, пляшущие в камине, и казалось, в центре зеленого поля расцвел удивительный огненный цветок.
Когда Марсиаль простер над шаром руки и низким, глухим голосом произнес заклинание, в узкое окно от далекой белой звезды протянулся тоненький лучик и коснулся хрустальной сферы. И погас огненный цветок! И заклубились в прозрачном шаре звездные вихри, заплясали снежные вьюги. Марсиаль сел в дубовое резное кресло и устремил свой взгляд в хрустальные глубины. Постепенно молочно-белый туман в шаре редел, рассеивался и вот глазам его предстала странная картина: у стены дома под самым окном, из которого на заснеженную дорогу льется теплый желтый свет, фигурка человека в лохмотьях, зябко ежиться на ветру. Господин Марсиаль наклонился вперед, напряженно всматриваясь в бледное, изможденное лицо девушки. Она поднесла окоченевшие пальцы к губам и попыталась своим дыханием отогреть их, но порыв ветра поднял с земли тучу снега, и белая пелена снова скрыла лицо незнакомки. Видение исчезло.
Долго сидел Господин Мариаль в кресле, размышляя над увиденным, долго в задумчивости поглаживал указательным пальцем высокий умный лоб. Веселый огонь в камине превратился в горстку золы, изредка подмигивающей красными искорками, а в узкое высокое окно заструился предутренний свет. Внезапно волшебник вскочил и бросился бегом из комнаты, звеня золотыми шпорами и поднимая полой плаща пыль с каменных плит пола.
Он пробежал узкий коридор, соединяющий восточную башню с центральной частью замка, миновал галерею с целой выставкой рыцарских доспехов в многочисленных нишах и, стукнув в дверь помещения для прислуги, громко произнес:
- Маргарита, Гино, седлайте коня, я сейчас же уезжаю!
Дверь распахнулась и на пороге появилась старушка в длинной ночной рубашке и белом чепце, из- под которого выбивались седые кудри. На лице женщины было написано крайнее удивление.
- Что случилось, господин Марсиаль?
Но хозяин замка уже скрылся за поворотом коридора, взмахнув плащом, точно большим черным крылом. Из темноты комнаты появился невысокий старичок в смешном ночном колпаке и с горящей свечой в руках.
- Куда это он понесся? – спросил он, обращаясь к женщине.
- Кто ж его знает! – женщина недовольно пожала плечами. – А ты не спрашивай, а лучше быстренько беги в конюшню. Хозяин приказал седлать коня.
Через десять минут вороной конь прозвенел подковами по подъемному мосту через ров, неся на спине всадника в черном плаще.
Часть 2
Долго летел всадник по белым дорогам. Уже неяркое зимнее солнце взошло над дальним лесом и описало пологую дугу по небосводу, уже затянуло голубое морозное небо серыми клочковатыми тучами, уже посыпались на землю крупные и мягкие снежные хлопья. Когда же застучали копыта коня по городским мостовым, началась настоящая снежная буря. Ветер – хулиган со злостью швырял снежные снопы прямо в лицо всадника, трепал длинную гриву коня, пытался сорвать крыло плаща. Марсиаль щурился, надвигал на глаза широкополую шляпу и продолжал упорно пробиваться сквозь белую круговерть. Снег был таким густым, что на расстоянии вытянутой руки уже ничего невозможно было разглядеть. Жители города попрятались в свои уютные дома поближе к умиротворяющему огню каминов и печей. Всадник на вороном коне метался в лабиринте узких улочек то ли в поисках неизвестно чего, толи просто уворачиваясь от новых порывов ветра.
Наконец эта бесплодная борьба со стихией разозлила господина Марсиаля. Он соскочил с коня в конце какой-то улицы и повернулся лицом к бледному солнечному оку, тускло глядящему на мир сквозь снежное марево.
Вытянув руки и развернув ладони с плотно сжатыми пальцами так, словно упираясь в невидимую грудь великана-ветра, Марсиаль крикнул, перекрывая шум бури:
-Остановись! – Из под - полей шляпы сверкнули его глаза. И уже тише добавил непонятную фразу - Сверни в Семичасье в спираль Век! Седьмая сфера, возьми снег!
И ветер смолк, как послушный пес, вильнув снежным хвостом поземки, забился в свою конуру. Просветлело небо, и господин Марсиаль огляделся по сторонам. Его окружали одноэтажные, зябко жавшиеся друг к другу дома с остроконечными черепичными крышами. В окнах горел свет. Повинуясь внутреннему голосу, нашептывающему правильный путь, волшебник потянул повод и свернул на соседнюю улицу. Он еще долго ходил, плутая между собором и городской ратушей, пока не остановился возле убогого домишки, подслеповато таращившегося на прохожих черными глазницами окон. Из дома выбежала отвратительного вида старуха. Грязные лохмотья прикрывали ее расплывшуюся фигуру, из-под коричневого клетчатого платка выбивались пряди седых, давно не чесаных волос. Она протянула к господину Марсиалю руку в рваной перчатке, и, заглядывая ему в лицо, единственным мутным глазом, заговорила, демонстрируя остатки гнилых зубов:
- О, добрый господин, подайте несчастной на пропитание!
Марсиаль несколько минут молча разглядывал старуху.
- Подайте, богатый господин, не дайте несчастной умереть с голоду! – продолжала та, подобострастно кланяясь и тряся протянутой рукой.
- Где она? – Спросил Марсиаль и старуха удивленно выпрямилась перед ним, опустив руку.
- Кто?
- Где эта девушка?
- О ком говорит мой господин?
- Ты знаешь о ком! – и он достал набитый золотом кошелек. В мутном глазу старухи загорелся алчный огонь, она нервно облизнула губы и протянула руку к кошельку. Но кошелек тут же исчез под плащом.
- Где она? – настойчиво повторил маг. Старуха указала рукой в сторону дома и пошла следом за Марсиалем, продолжая бормотать:
- О, добрый, богатый господин, не дайте умереть с голоду несчастной.
Лачуга была такой же убогой внутри, как и снаружи: два сломанных колченогих стула, деревянный стол с неубранными крошками и огрызками, узкая кровать с ворохом тряпья и холодная печь. Холод в этом убогом жилище ощущался еще сильнее, чем на улице. И Марсиаль вздрогнул и зябко запахнул плащ. Вдруг из-под вороха тряпок и старых одеял на кровати послышался кашель. Волшебник подошел ближе и склонился над кроватью. В окна с трудом проникал слабый зимний свет и разглядеть лицо больного было трудно.
- Дай мне свечу! – приказал гость старухе. Та порылась в темном углу и извлекла огарок свечи.
- Господин, ее нечем зажечь.
Но волшебник, взяв свечу, легонько подул не нее и крошечный язычок пламени заплясал над остывшем воском, освещая кровать и тонкое, почти прозрачное лицо девушки. Новый приступ кашля потряс ее.
- Зачем господину это несчастное дитя? – засуетилась старуха, - она все равно умрет, бедная сиротка!
- Она сирота? – Марсиаль подозрительно покосился на хозяйку убогой хижины.
- О, да! У бедняжки на всем белом свете нет ни единой родной души. А теперь этот холод медленно сводит ее в могилу. Но зачем она вам, мой господин?
Марсиаль не отвечал, только смотрел на бледное лицо больной. Она не открывала глаз, хотя свеча бросала теплый свет прямо на прозрачные, с голубыми жилками веки. Из-под одеяла появилась рука с тонкими белыми пальцами и попыталась подтянуть лохмотья к подбородку, но сил не хватило.
- Она скоро умрет, - твердила старуха.
- Тебе нужна ее смерть? – спросил гость и метнул огненный взгляд на старуху. Та испугалась и втянула голову в плечи, тряся головой.
- Господи, да кому же нужна смерть бедной сиротки? Ей всего то семнадцать лет отроду. Зла никому не делала, тихая и кроткая была…
- Я забираю ее!
- Куда? – Старуха совсем испугалась. Что-то мрачное и зловещее было в этом человеке в черном плаще.
Он достал горсть золота и высыпал в ладонь, одетую в грязную, рваную перчатку. Старуха сразу успокоилась и поспешила к окну, подсчитывая свое богатство. Поглощенная этим занятием, она не заметила, как гость осторожно поднял с кровати завернутое в пестрое лоскутное одеяло невесомое тело и исчез со своей ношей в вечерних сумерках, только входная дверь жалобно проскрипела за ним.
Часть 3
Маргарита суетилась, внося в комнату для гостей подушки, пуховые перины, новые простыни и причитала:
- Бедное дитя! И откуда вы ее только взяли, хозяин? Как вы только довезли ее живой в такую – то холодину? Просто чудо, что она жива!
Господин Марсиаль пропускал мимо ушей традиционные причитания служанки и кухарки. Сколько он себя помнил, Маргарита всегда была такой – болтливой и сердобольной. Гино, ее муж, обычно занимался конюшней и двором, сегодня усиленно топил камины, то и дело подбрасывая сухие поленья в огонь. В комнате уже потеплело, и хозяин бросил свой черный плащ на спинку кресла. Маргарита заботливо укутывала перинами гостью. Та, впрочем, никак не реагировала на окружающее, находясь в состоянии полусна – полусмерти. И только приступы кашля сотрясали ее изможденное, полуживое тело.
Когда Маргарита сняла с больной грязные лохмотья и собралась надеть чистую льняную рубашку, Марсиаль поморщился:
- О, нет! Она слишком тощая!
- Тощая?! – возмущенно воскликнула Маргарита, натягивая на голову девушки белоснежную рубашку. – Я бы на вас посмотрела, каким бы вы были толстым, если бы вас не кормили пару месяцев, да держали в холоде! Не мешайте, господин Марсиаль! Займитесь лучше своим делом. Вы же волшебник!
- Да, действительно… - задумчиво пробормотал хозяин замка и вышел из комнаты. В камине весело потрескивал огонь, распространяя вокруг животворящее тепло.
- Бедняжка, неужели она умрет? Как ты думаешь, Гино? – спросила Маргарита, сложив руки на животе и грустно глядя на больную.
- Если хозяин наш настоящий волшебник, то она не умрет! – глубокомысленно изрек Гино, орудуя огромной кочергой в камине. – Если наш хозяин не настоящий волшебник, то…остается только молиться Господу.
- Как ты смеешь сомневаться в способностях господина Марсиаля?! Он же учился у самого господина Нура, а тот был настоящий волшебник.
- Что правда, то правда, - старик закивал круглой лысой головой, - Я помню, как старый хозяин замка остановил смерч, который чуть не уничтожил соседнюю деревню. А помнишь, Маргарита, - он обернулся к жене и на лице его сияла радостная улыбка. – помнишь, как целая стая волков повадилась лакомиться нашими овцами? Так господин Нур превратил их в домашних сторожевых псов!
- Было и такое, - кивала Маргарита. – Да только уж больно много времени прошло с тех пор.
-А молодой хозяин почти не выходит из своей мрачной комнаты в восточной башне. Чем он там занимается, Бог его знает! Но когда в прошлом году была страшная засуха и я попросил его вызвать дождь, он ответил, что ерундой ему заниматься некогда. Разве это ерунда, когда весь урожай гибнет? А на просьбу извести мышей в кладовке, где ты хранишь сыры, он вообще не ответил, только махнул рукой! Что-то я сомневаюсь, научил ли господин Нур его чему-нибудь толковому!
- Ух, какой умный нашелся! Не тебе судить о волшебстве, лучше подкинь еще дров в камин! – рассердилась старая служанка. – Господин Марсиаль прав, не волшебник должен заниматься мышами, а обыкновенные кошки!
Дверь открылась и в комнату вошел Марсиаль с глиняным кувшином в руках.
- Маргарита, принеси чашку.
Старушка бросилась бегом на кухню и через минуту принесла посуду. Налив полчашки зеленоватой, дымящейся жидкости из кувшина, Марсиаль подошел к кровати и склонился над больной. Приподняв ее голову, осторожно поднес питье к губам.
- Чем это вы ее поите, хозяин? – спросил Гино.
- Это лекарство из 47 трав и минералов. Она должна поправиться.
Больная сделала пару глотков и открыла глаза. Возможно, человек, склонившейся над ней, показался ей призраком, а может она толком ничего и не видела, но отвар допила и снова впала в забытье.
- Она поправиться, господин Марсиаль? – шепотом спросила Маргарита, заглядывая через плечо хозяина.
- Конечно, если ты будешь давать ей это лекарство по полчашки каждые три часа и будешь хорошо ее кормить.
- Я буду кормить ее лучше, чем вас, хозяин! – торжественно пообещала служанка. Марсиаль усмехнулся, возвращая ей пустую чашку.
- Надеюсь, я не слишком пострадаю от твоего усердия?
Он взял плащ с кресла и направился к выходу, бросив прислуге:
- Даю тебе три месяца, Маргарита. Откорми ее как следует! Она должна быть здоровой и упитанной. – и ушел.
Маргарита недовольно пожала плечами.
- Слышал, Гино, откорми ее, говорит! Точно это не человек, а поросенок.
Уже вторые сутки неугасимо горел огонь в камине, согревая своим теплом комнату, где возле стены на большой кровати под балдахином из красного бархата с золотыми кистями лежала больная девушка. Вторые сутки старая служанка, следя за песочными часами на каминной полке, каждые три часа давала больной волшебное питье. Но сознание не возвращалось к несчастной. Вторые сутки хозяин замка с мрачным выражением лица вышагивал километры по бесконечным коридорам и галереям, забыв о еде и сне. Несколько раз он заглядывал в комнату больной, подходил к кровати и шептал таинственные заговоры и заклинания, касаясь ладонью бледного, словно мраморного лба девушки. В песочных часах тихо струилось время.
Подходили к концу вторые сутки, когда наконец она открыла глаза и вполне осмысленно огляделась вокруг. Какая красивая комната! Огонь в камине и несколько подсвечников нежным теплым светом освещали высокий потолок, стены с большими картинами в золоченых рамах. В зеркале напротив она увидела свое отражение в белоснежных сугробах подушек и перин, а немного повернув голову, увидела пожилую полную даму возле стола, которая возилась с кувшином и чашками.
- Где я? – тихо произнесла больная. Старушка обернулась и, всплеснув руками, выронила пустую посуду.
- Господи, Боже мой, она пришла в себя! Господин Марсиаль! Господин Марсиаль! – и выбежала из комнаты, забыв прикрыть дверь.
Через несколько минут послышались торопливые шаги и в комнату вошел высокий, темноволосый мужчина. Он сразу подошел и сел на край постели, молча разглядывая больную. В его глазах смешались радость и тревога.
- Где я? – повторила свой вопрос девушка, - и кто вы?
- Ты там, где тебе не угрожает опасность и где тебе окажут помощь, - тихим и ласковым голосом произнес мужчина. За его спиной появилась старушка, на добродушном полном лице которой сияла улыбка.
- Она пришла в себя, господин Марсиаль!
- Как ты себя чувствуешь, Анн? – мужчина осторожно взял ее руку в свои большие теплые ладони.
- Откуда вы знаете мое имя? – удивилась девушка.
- Он же волшебник, он все знает! – затараторила старушка, поправляя подушки и простыни. – Он настоящий волшебник! Прямо-таки вырвал бедняжку из лап смерти! Если бы не этот волшебный отвар, лежать бы тебе, моя милая, в мерзлой земле в деревянном гробу…
- Маргарита! – Марсиаль взглянул на служанку, угрожающе сдвинув брови.
- Молчу, молчу!
Когда служанка поспешно покинула комнату, захватив с собой большой глиняный кувшин, хозяин замка снова обратился к больной:
- Ты не ответила на мой вопрос, Анн. Как ты себя чувствуешь?
Девушка улыбнулась.
- Как будто заново родилась. Что со мной было?
- Ты долго и тяжело болела, но теперь поправляешься.
- Вы спасли мне жизнь! Благодарю вас!
Господин Марсиаль опустил голову и встал, отойдя от кровати на несколько шагов туда, где сгущался полумрак и где не было видно его лица.
- То, что сознание вернулось к тебе – хороший признак. Но до полного выздоровления еще далеко. – Из его голоса исчезли тепло и ласка, - Пару недель тебе придется провести в постели и принимать лекарства. Слушайся Маргариту. Я еще зайду навестить тебя. – С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.
Часть 4
Две недели прошли в регулярных приемах лекарств и пищи. Никогда в жизни Анн не пробовала ничего вкуснее лакомств Маргариты! И еще она много-много спала. Силы медленно возвращались в хрупкое тело девушки.
Анн подружилась с Маргаритой, этой доброй и словоохотливой пожилой женщиной. Каждый завтрак, обед и ужин сопровождались длинными и красочными рассказами о молодости Маргариты и ее мужа, о соседях, что жили в деревне недалеко от замка, о бывшем хозяине замка господине Нуре и его воспитаннике Марсиале. Вместе с жизненной силой в девушке рос интерес и любопытство к окружающему, точно тоненький зеленый росточек сквозь оттаявшую после долгой зимы землю. Уплетая за обе щеки вкуснейшие бараньи ребрышки, тушеные в сметане, она задавала и задавала вопросы:
- А сколько лет господину Марсиалю? И что, он тоже сирота? Подкидыш? А почему он живет один в таком большом замке? А почему он так редко навещает меня? А чем он занимается обычно? Волшебством? Это как?
Маргарита смеялась, подкладывая в тарелку своей подопечной деликатесы:
- Сколько вопросов! Не спеши, ты скоро все узнаешь сама.
Хозяин замка заходил в комнату Анн один раз в день и то на пару минут, чтобы взглянуть на больную и узнать о самочувствии. К исходу второй недели у Анн накопилось столько вопросов, что она еле сдерживалась, но молчала, видя суровый взгляд изподлобья и надменный наклон головы господина Марсиаля. Наконец ей разрешили вставать и гулять по комнате.
Чувствуя слабость в ногах и легкое головокружение, Анн подошла к окну. Вот и наступила весна. На ярком солнце быстро таяли сугробы, с крыши струились серебряные нити капели, напевая нежную и радостную песню. В высоком голубом небе уже кружили первые птицы. Вся природа медленно и неизбежно пробуждалась от зимней спячки, наполняя воздух звуками и светом. Анн радостно улыбнулась и вздохнула. Как это здорово, чувствовать себя молодой и здоровой…ну, почти здоровой. Видеть и чувствовать, как силы жизни пробуждаются не только в весенней природе, но и в тебе самой!
Чему я так радуюсь, думала девушка, словно это первая в моей жизни весна? Первая! Первая! Анн зажмурилась и потрясла головой. Надо забыть все, что было раньше. Просто забыть, выбросить из памяти, и все начнется с начала, но по-другому. Здесь, в этом милом старом замке меня окружает столько тепла, заботы, внимания…Я знаю, я сердцем чувствую, теперь все будет иначе! Все страшное позади.
- Ты напрасно так близко подошла к окну, - раздался за ее спиной голос хозяина замка и Анн вздрогнула от неожиданности, будто господин Марсиаль возник внезапно из воздуха, и обернулась. Он стоял перед ней в своей извечно черной одежде и смотрел, сурово насупив брови. Анн почувствовала себя напроказившей школьницей и неловко переступила с ноги на ногу.
- От окна дует, а ты еще не совсем здорова, - продолжал господин Марсиаль тоном учителя, но тут его взгляд упал на босые ноги его подопечной. Всю холодность и суровость как ветром сдуло! – Ты еще и босиком!! – воскликнул он и подхватил завизжавшую от испуга девушку на руки, перенес на кровать, спешно укрывая теплым одеялом.
- Глупая девчонка! – возмущенно твердил он, - Ты понимаешь, что делаешь? Не успела немного поправиться и уже босиком разгуливаешь по холодному полу!
Анн засмеялась, чем вызвала удивленный и пристальный взгляд.
- Что это значит?
- Вы похожи на Маргариту. Она часто говорит таким тоном и ужасно трогательно заботится обо мне. Господин Марсиаль!
Он чуть не до самых глаз укрыл ее одеялом и поправил подушку.
- Что?
- Мне очень нужно с вами поговорить! – умоляюще произнесла Анн.
- Я тебя слушаю, - тревога и возмущение улеглись и тень холодной неприступности коснулась его лица. – О чем ты хочешь поговорить?
- Расскажите, как вы меня спасли?
- А ты не помнишь?
- Нет! Совсем ничего не помню! Ну, пожалуйста, господин Марсиаль!
Она приподнялась с подушки, схватила его руку и умоляюще заглянула в глаза, но наткнулась на непроницаемый блеск стали, а жесткая ладонь с длинными тонкими пальцами выскользнула из ее теплых мягких ладошек.
- Раз не помнишь, то и рассказывать нечего! Не забивай себе голову сложными вопросами. Твое дело – выздоравливать и поправляться! – он направился к двери. – К концу апреля ты должна быть полностью здорова, а поэтому не бегай босиком и не стой у окна!
Его высокий силуэт исчез на фоне дверного проема, растворившись в сумраке коридора. Анн тяжело вздохнула. Вот так всегда! Стоит только заговорить на тему ее удивительного спасения, как господин Марсиаль словно захлопывает дверь перед ее носом! Странный он… Все время такой суровый и надменный. Но не приснилось же ей, как он заботливо и нежно склонялся над нею и голос его был ласковым, и взгляд… А может волшебники все такие? Будто в нем два человека соединены. Один добрый и заботливый, другой – холодный и надменный. В этом была какая-то тайна. И Анн очень хотелось поскорее найти ее разгадку.
Господин Марсиаль сидел в своей комнате в восточной башне в дубовом кресле за большим столом. Перед ним лежала карта: на черном фоне крошечными огоньками горели белые звезды, в своем загадочном движении по черному небу они соединялись в созвездия и зодиакальные знаки. Марсиаль с помощью сложных инструментов измерял расстояния между звездами, чертил по черному полю карты светящиеся тонкие линии и окружности, аккуратно занося результаты своих измерений и расчетов в толстую книгу. Тихонько поскрипывало гусиное перо по бумаге.
- Да, 28 апреля. – Волшебник отложил перо и устало откинулся на спинку кресла, продолжая размышлять вслух. -Значит 28 марта надо послать Гино в деревню за новорожденным ягненком. За месяц он успеет подрасти до нужных размеров. Магический порошок из кожи болотной жабы у меня давно готов. Дело только за кровью девственницы.
Он резко встал и зашагал по комнате, скрестив на груди руки. Выздоровление Анн беспокоило его. На первый взгляд все шло хорошо, признаки болезни исчезали на глазах. Тревогу вызывало другое. Это странное существо было слишком тощим и тщедушным. Успеет ли Марта откормить ее как следует? Но в глазах девчушки горел такой неистребимый огонь жизнелюбия, что при разговоре с ней что-то в груди Марсиаля сжималось, едва различимое чувство, похожее на чувство вины, зарождалось в его сердце. Но, нет! Он не отступит! Он слишком близко подошел к тому, к чему стремился всю жизнь и отступать поздно! Да и более удачного расположения звезд больше не будет. Марсиаль покачал головой и подошел к окну. Как быстро тает снег! А ведь еще неделю назад власть зимы казалась беспредельной. Он должен позаботиться о том, чтобы никто не узнал о существовании этой девушки. Никто посторонний не должен ее видеть. У Маргариты слишком болтливый язык, а Гино часто бывает в соседней деревне. Надо их предупредить, чтобы не болтали. А ее запереть в комнате. Нет! Для полного выздоровления необходим свежий воздух. Как только растает снег, она должна будет выходить на прогулки во двор замка, но под присмотром Маргариты. Только бы эта вредная старуха не заявила, что у нее и без этого работы хватает. Марсиаль терпеть не мог спорить со слугами. А Маргарита обладала удивительным даром убеждать его в своей правоте. Может в этом были виноваты воспоминания детства, когда Маргарита – его нянька- играла и баловала маленького Марсиаля точно это был ее собственный ребенок. Но господин Марсиаль давно стал взрослым и глубоко спрятал эти воспоминания в душе, чтобы они не мешали ему идти по выбранной дороге к цели.
Мрачный старинный замок угрюмо таращился темными провалами окон на разбросанные повсюду, словно осколки большого зеркала, весенние лужи и отражавшиеся в них белые облака на синем фоне. Сквозь влажную землю упорно прорывались к солнечному свету тонкие зеленые стебельки трав и цветов. Кроны деревьев покрылись наилегчайшим зеленоватым пухом первой листвы. Воздух наполнился птичьим щебетом и золотистым светом. Ничего особенного – очередная весна. Старый замок повидал на своем веку столько весен! Уж он то знал, что за каждой весной неизбежно приходит лето, потом осень, а там и снова белая и безмолвная зима, а вместе с нею и покой. Старый замок жаждал вечного покоя и готов был не обращать никакого внимания на весеннюю круговерть вокруг, но в этот раз что-то тревожило его изнутри, и угрюмые каменные башни замерли, прислушиваясь к новым и непонятным звукам в коридорах и галереях, тусклые зрачки зеркал вглядывались в мельканье тонкого, угловатого силуэта девушки, порхавшей как маленькая птичка из комнаты в комнату, из залы в залу, с лестницы на лестницу…
Марсиаль сидел в столовой, погруженный в раздумья. В таинственном полумраке его фигура казалась призрачной. За дверью столовой послышались легкие шаги и знакомый голосок:
- Господин Марсиаль, где вы?
Он не ответил. Дверь распахнулась и на пороге появилась Анн в ярко красной шерстяной юбке и белой блузе с длинными рукавами. Ее золотистые волосы рассыпались по плечам, на лице сияла радостная улыбка.
- Вот вы где! А я вас ищу по всему замку! Я вам помешала?
- Нет. – Марсиаль вздохнул и устало откинулся на спинку кресла.
- А почему здесь так темно? – и девушка подошла к окну и отдернула тяжелую портьеру. В комнату хлынул поток солнечного света. Марсиаль резко отвернулся, зажмурив глаза.
- Что ты делаешь, Анн? Закрой окна! Не терплю этот свет!
- Да что вы, господин Марсиаль! Посмотрите, какое солнце, какая весна! – И она принялась открывать окна одно за другим, впуская в мрачную столовую с тяжеловесной темной мебелью, с пустой разверстой пастью камина, потоки весеннего тепла и света.
- Вы слышите, как поют птицы?
- Какой шум, - вздохнул хозяин замка, недовольно качая головой - а шум и яркий свет мешают мне думать.
- Отдохните хоть немного от этого утомительного занятия! Нельзя же все время думать. Ах, господин Марсиаль, неужели все волшебники такие затворники? Неужели за долгую-долгую зиму вы не соскучились по солнцу и теплу? А вы не боитесь, что от долгого холода ваша душа превратится в кусочек льда? Пойдемте скорее на улицу! – Она схватила Марсиаля за руку и, заливаясь задорным смехом, потащила из комнаты, - Вот увидите, солнце быстро растопит этот лед!
Оглушенный ее звонким смехом и веселым настроением, Марсиаль нехотя встал и поплелся из столовой на улицу, недовольно ворча:
- И откуда такое желание: носиться по всему замку, смеяться, да еще тащить меня на улицу? Почему ты такая неугомонная?
- Ха-ха-ха! – последовало в ответ, - Не ворчите как старик, лучше порадуйтесь весне вместе со мной. Пойдемте, я покажу вам настоящее чудо! Даже такой великий маг и волшебник, как вы, удивится, увидев его!
На улице весело чирикали воробьи, стрижи своими острыми крыльями со свистом рассекали воздух. Увидев хозяина, из деревянной будки выбежал огромный пес и звонко залаял, виляя пушистым хвостом. Откуда- то справа доносилось куриное квохтанье. Воздух был напоен запахами влажной земли и распускающихся клейких листьев. Анн потянула господина Марсиаля в сторону яблоневого сада.
- Это здесь, господин Марсиаль.
Кроны старых деревьев были усыпаны готовыми вот-вот распуститься почками. Маг и его подопечная прошли, нагибаясь под раскидистыми толстыми ветвями в середину сада. У корней старой яблони они увидели несколько цветков с яркими голубыми венчиками. Анн присела на корточки и посмотрела снизу вверх на своего спутника.
- Ну, как вам чудо? Правда здорово?!
Марсиаль пожал плечами:
- Не вижу никакого чуда. Это просто цветы.
- Нет, не просто! – Девушка осторожно коснулась кончиками пальцев нежных лепестков, - Смотрите, какие у них тоненькие, крошечные листики. Они такие нежные, тонкие, хрупкие. Только-только сошли снега, отзвенели морозы. Кажется, любой порыв ветра может помять, сломать их, а они осмелились… осмелились вынести свою хрупкую красоту из- под земли на свет божий, не побоялись. Разве это не чудо?
Марсиаль удивленно переводил взгляд с цветов на Анн и обратно и… молчал, не находя слов.
В кухне дышала жаром печь, в глиняных горшках, на сковородах и в кастрюлях варилась, жарилась, парилась пища, издавая аппетитные запахи. Клубы ароматного пара поднимались к потолку, на столе в мисках и тарелках лежали нарезанные овощи, потрошеные цыплята, зелень. И в этом кухонном царстве безраздельно царила раскрасневшаяся от жары, полная и добродушная Маргарита. Она с быстротой фокусника передвигала горшки, поднимала крышки, мешала длинной деревянной ложкой в одних горшках, в другие высыпала мелко нарезанную зелень, соль, подливала масло из большущей бутыли на важно шипящую сковороду. Господин Марсиаль с невольным восхищением наблюдал за кухаркой. Не сразу заметила его Маргарита, а заметив, удивленно подняла брови:
- Что привело вас на кухню, хозяин? Так сильно проголодались? Еще полчаса и все будет готово. Умереть от голода не успеете.
- О, в этом я не сомневаюсь! – господин Марсиаль немного помолчал, прислонившись к дверному косяку. В его позе, в выражении лица читались неуверенность, смущение, - Маргарита, в нашем доме что-то происходит…
- Что вы имеете в виду?
- Сам не знаю. Просто все не так, как было раньше. Я чувствую себя лишним, как ненужная вещь.
- Что-то странное вы говорите, господин Марсиаль. Как это хозяин может чувствовать себя лишним в собственном доме?
- Эта девчонка… Анн носится по всему замку и везде наводит свои порядки! Я нигде не могу укрыться от ее задорного смеха, будто стены у нас бумажные. С самого утра она открывает все двери и окна… Скоро птицы будут вить гнезда прямо в комнатах! По всем коридорам гуляют сквозняки!
- Ивы мерзнете? – вставила Маргарита вопрос в жалобно-возмущенную тираду хозяина.
- Нет, я не мерзну! Но раньше такого не было. А вчера утром она притащила в мою спальню огромный букет каких-то цветов, и чуть не задохнулся от их запаха. А сегодня с утра в мою комнату в восточной башне, воспользовавшись неплотно закрытой дверью, вошел какой-то странный, облезлый, тощий кот! С каких пор в моем доме появились кошки?! Я же их терпеть не могу!
- Успокойтесь, господин Марсиаль! – Маргарита ласково улыбнулась, - Ничего страшного не происходит. Просто в нашем старом, всеми забытом замке, появилась милая, веселая, добрая девушка. Она как солнечный зайчик мелькает то там, то здесь, неся в эти мрачные стены уют и тепло. А кота она нашла возле ворот. Он еще и не кот, а котенок, голодный, несчастный. Она его пожалела, добрая душа, и с моего разрешения принесла в дом. Я ему говорила, что лучше не попадаться вам на глаза, но это же не человек, а животное, не послушался… Поговорите с ним сами. Вас то он точно послушает.
- Ты издеваешься надо мной, Маргарита?
- Нет, что вы! Что женщина в доме всегда наводит свои порядки, а тем более, когда эта женщина молодая. Привыкайте, господин Марсиаль, вы же сами привезли ее сюда. В конце концов, совсем не плохо, если кто-то заботится о том, чтобы комнаты проветривались, чтобы в вазах стояли цветы и было красиво и уютно, ну, а что касается кота… Не сердитесь, господин Марсиаль!
- Значит, ты на ее стороне?
- Да! – Маргарита грохнула сковородку на деревянную подставку и, уперев руки в бока, с воинственным видом заявила:
- Я очень рада, что в нашем доме появился человек, с которым можно поговорить, о чем угодно и когда угодно! Я счастлива, что замок перестал напоминать дом с привидениями! Я счастлива, что в нем хоть иногда слышится человеческий смех! Я счастлива, что за столом вижу милое улыбающееся личико этой девочки, а не только вашу мрачную физиономию! Чем жаловаться, вы бы лучше порадовались, что наша подопечная так быстро поправляется. Посмотрите, какие у нее стали румяные щечки!
- Румяные щечки! – передразнил ее Марсиаль, - наш замок из дома с привидениями превратился в сумасшедший дом, и я должен этому радоваться!
Маргарита, лукаво улыбаясь, погрозила ему пальцем:
- Сдается мне, господин Марсиаль, что в глубине души вы сами не нарадуетесь на эту очаровательную девчушку, просто боитесь признаться в этом себе.
- Я? Боюсь?! - Его глаза сверкнули таким возмущением, что Маргарита усомнилась в правильности своих предположений и спряталась от хозяйского гнева за стопкой тарелок. Но гнев господина Марсиаля быстро угас.
- Ладно, - спокойно произнес он, - я готов терпеть открытые настежь окна, сквозняки в коридорах, цветы в вазах, смех и беготню по дому, но кошек терпеть не желаю! Пусть это мерзкое животное живет где угодно, пусть мышей в подвале ловит, но на глаза мне пусть не попадается! Так и скажи Анн. Не то я превращу кота в…в… - он лихорадочно пытался придумать что-нибудь ужасное, во что можно превратить кота, - в змею!
- Да Бог с вами! – испугалась старушка. - Только змей нам не хватало!
С удовлетворением почувствовав, что последнее слово осталось за ним, господин Марсиаль гордо удалился из кухни.
Часть 5
- Цыгане! Цыгане приехали! – кричала Анн, несясь по коридору и громко топоча каблуками. Она вбежала в огромный рыцарский зал, расположенный в самом центре замка, и увидела господина Марсиаля, застывшего со скрещенными на груди руками возле окна.
- Цыгане приехали! Целый табор на поляне у замка! – выпалила она, еле переводя дыхание и убирая упавшую на лоб прядь золотых волос.
- Вижу, - не поворачивая головы произнес господин Марсиаль.
- И вы не рады? Это же так замечательно! Я так люблю смотреть, как они танцуют и поют. А вы, господин Марсиаль? Разве вам не нравятся их песни? Они, наверное, останутся здесь на несколько недель! И я обязательно посмотрю на их танцы.
- Тс-с! Не тараторь! – господин Марсиаль сурово взглянул на девушку. Радость и предвкушение удовольствия так и сияли в ее глазах. – Цыгане завтра же уедут отсюда, и ты не выйдешь к ним, не посмотришь на их танцы.
-Почему?! – Синие, как весеннее небо, глаза округлились, удивленно приоткрылся маленький нежный рот.
- Потому, что так надо, - произнес он тоном, не терпящем возражений.
- Но, почему?
- Тебя никто не должен видеть. Я уже с тобой разговаривал на эту тему.
- Я что, совершила какое-нибудь преступление, и вы скрываете меня от закона?
- Нет.
- Тогда почему? – Не унималась Анн. Господин Марсиаль тяжело вздохнул и поднял глаза к небу.
- И откуда в тебе столько упрямства?
- Это не упрямство. Я просто хочу знать, почему вы запрещаете мне видеться с другими людьми? Ведь есть же какая-то причина!
- Не задавай слишком много вопросов! – Марсиаль сжал кулаки и повысил голос. – Я хозяин этого замка, и я хочу, чтобы ты не общалась с этим табором конокрадов и обманщиков! Ясно?
Девушка сразу сникла, грустно опустив глаза.
- Ты будешь меня слушаться, или мне попросить Маргариту запереть тебя в комнате?
- Нет. Не надо. – Тихо произнесла Анн и, понурив голову, медленно вышла из зала.
Она долго стояла у окна своей спальни, наблюдая, как господин Марсиаль в мрачном черном костюме, такой высокий и гордый, разговаривает с человеком из табора, видимо, предводителем цыган в ярко красной шелковой рубахе. Разговор был коротким. Цыгане пестрой стаей сбились в кучу у своих кибиток, а их седовласый и черноусый вожак согласно кивал, слушая хозяина замка. Значит завтра с первыми лучами солнца табор уйдет из этих мест навсегда…
Господин Марсиаль спустился к ужину в обычное время, бросил оценивающий взгляд на ломящийся от всевозможных деликатесов стол, и сел на привычное место.
- Маргарита, а где же вино? – спросил он.
- Гино спустился за ним в подвал. Сейчас принесет, господин Марсиаль.
- Очень хорошо.
Появился Гино с пыльной бутылкой в руках. Маргарита взяла бутылку, стерла пыль и занялась пробкой.
- А где Анн? – поинтересовался хозяин, пододвигая к себе блюдо с ветчиной.
- А она отказалась от ужина.
- Что значит, отказалась? – вилка застыла в воздухе над куском ветчины. – Почему?
- Она сказала, что не голодна.
Старая служанка старательно ковыряла пробку, боясь взглянуть на хозяина. Почувствовав недоброе, Марсиаль встал, отложив вилку, и больше не говоря ни слова, направился в комнату девушки.
Комната была пуста.
- Я так и знал! Ох, попадись же ты мне, обманщица! Ветер в юбке! – Громко произносил господин Марсиаль, быстрым шагом направляясь к воротам замка, туда, где расположился на ночлег цыганский табор.
Синяя тихая весенняя ночь зажгла звездные свечи над цыганским табором, над поставленными по кругу пестрыми кибитками, над пасшимся поблизости табуном лошадей. И словно отвечая ночному небу, разгоралось созвездие кочевых костров. Господин Марсиаль медленно подошел к табору, никем не замеченный.
От костров доносились звенящие голоса гитар. Постепенно в тихую грустную мелодию стали вплетаться мужские, женские голоса. И вот уже целый хор на непонятном языке запел песню. И столько тоски, страдания было в этой песне, такая боль по потерянной навсегда любви, что Марсиаль замер возле кибитки, вслушиваясь, всматриваясь в смутные лица певцов. В их черных глазах отражалось пламя костров, в их голосах звенели все струны человеческой души, страстной, гордой, любящей и страдающей. Кто-то похлопал Марсиаля по плечу. Это был пожилой мужчина с кудрявой гривой седых волос и деревянной трубкой в зубах. Он что-то сказал, указывая рукой в сторону костра, жестом предлагая подойти ближе к поющим. Марсиаль кивнул и сделал несколько шагов вперед, очутившись в кругу цыган, и чувствуя на лице жаркое дыхание костра.
Грустная мелодия сменилась озорной, зажигательной. И вот уже застучали каблуки, зазвенели бубны и монисты женщин, и весь табор подхватило и закружило в урагане танца. Разлетались широкие цветные юбки, взмывали ввысь смуглые тонкие руки, сверкали огнем глаза. И тут в толпе танцующих господин Марсиаль заметил Анн. Он присел на лежащее возле костра большое бревно рядом с кудрявым стариком и смотрел как она танцует. В отблесках костров ее волосы казались сделанными из темного золота, а глаза – из озерной сини. Среди смуглолицых, черноглазых людей, она казалась белокожей феей, лесной волшебницей, вышедшей из глухих чащоб, привлеченная манящим светом костров и блеском монист. Она кружилась под четкий ритм гитар и бубнов рядом с такими же, как и она, стройными, грациозными цыганками. Разорвав пестрый хоровод юбок, выступили вперед молодые, крепкие мужчины, сверкая белыми зубами и пожирая глазами своих красавиц. Дикая, страстная, первобытная пляска охватила всех. И даже старики, сидя у костров, притопывали ногами и хлопали в ладоши в такт зажигательной мелодии. То ли от того, что Анн так азартно, самозабвенно отдавалась этому дикому танцу, выгибая тонкую талию, поднимая изящные руки, демонстрируя маленькие стройные ножки под ярко красным подолом, встряхивая золотистой гривой волос, то ли скрытая страсть танца передалась и ему, Марсиаль почувствовал, как легкий жар разливается внутри, охватывая все тело, заставляя часто биться сердце, гулко пульсировать кровь в висках.
Одна песня сменяла другую, одни голоса смолкали, уступая место другим, круг танцующих то редел, то сгущался, превращая поток времени в пылающий круг костров, в серебряный перезвон бубнов и монист, в пестрый круг юбок. И пошло все по кругу, по кругу… Сколько минут, часов, лет длилась эта цветастая карусель? Марсиаль потерял чувство времени, как зачарованный следил он за яркими пятнами одежд, за всполохами костров, разлетающимися с треском снопами огненных искр, за гибкими фигурами танцоров и певцов, смотрел и улыбался…
- Ах, господин Марсиаль, впервые вижу, как вы улыбаетесь! – Воскликнула Анн и засмеялась, внезапно возникнув из ночного мрака прямо перед ним. Она села рядом и, окинув восхищенным взглядом табор, добавила, - какие замечательные люди! Они свободны и прекрасны, как ветер в степях, как табуны диких лошадей! И ни за какие богатства на свете не пожертвуют и каплей своей свободы. Мне кажется, я знаю, в кого превращаются души цыган после смерти. Они превращаются в птиц и продолжают свое вечное кочевье по небесным странам.
- Кто знает, может ты и права, - прошептал маг и вздохнул, нехотя поднимаясь на ноги, - Нам пора возвращаться домой. Скоро рассвет.
Девушка последовала за ним в пронизанное звездным светом пространство ночи. Темная громада замка высилась перед ними, упираясь зубчатыми башнями в белую вуаль Млечного Пути.
- Что же мне с тобой делать, Анн? – тихо спросил Марсиаль. – Запереть на ключ, привязать веревкой, чтобы ты никуда не убежала? Что мне сделать, что бы ты не спорила со мной, а? – голос его был тихим и задумчивым.
- Превратите меня в камень. Вот тогда я буду стоять себе на одном месте и помалкивать, – весело посоветовала Анн.
- У тебя весьма странное представление о волшебстве.
Господин Марсиаль не откликнулся на шутку, и это насторожило девушку.
- Чего вы боитесь, господин Марсиаль?
- Ничего. Я ничего не боюсь. Просто не хочу в один прекрасный день узнать, что моя маленькая, непослушная, непоседливая подопечная ушла неизвестно куда, даже не попрощавшись со мной.
Анн остановилась и посмотрела в его глаза. Тайна, словно прозрачная стена, разделяла их. Но сквозь звездные отсветы в темных глазах хозяина замка она разглядела еле уловимую боль и сомнение. И не произнеся ни слова, Анн взяла его за руку и тихо повела к старому замку, как заблудившегося в темноте ребенка. И он покорно шел, обещая себе навеки сохранить в душе эти странные, чудесные мгновения.
Быстро-быстро катилась колесница времени по небесным дорогам на вершину дня летнего солнцестояния (Какое странное и волшебное слово – солнцестояние! Миг длинною в вечность, когда природа переводит дух в своем непрерывном движении и оглядывается назад, каким-то десятым чувством осознавая, что половина пути по годовому кругу пройдена). Катилась колесница времени по облачным холмам, подгоняемая веселым возницей, под клёкот вернувшихся с юга птичьих стай, под пересвисты теплых ветров, а следом за ней Весна разбрызгивала зеленую и голубую краску на поля, леса, реки и озера, пробуждая землю от зимней истомы.
28 марта Гино принес из соседней деревни крошечного черного ягненка, чем вызвал настоящий взрыв восторгов со стороны Анн. Она взяла из рук старика маленькое животное и, нежно поглаживая маленькое теплое тельце, ласково заговорила:
- Ах, ты мой маленький, какой же ты хороший! Какой милый! Ах, Маргарита, и почему все малыши такие чудесные?
Маргарита, будучи с утра не в духе, ответила:
- Чтобы поумиляться немного, а потом приготовить из них себе ужин.
- Маргарита, что ты говоришь?! Этого не может быть! – Анн испуганно прижала к груди примолкшего ягненка.
Маргарита, рассыпая зерно курам, даже не обернулась:
- А ты спроси у господина Марсиаля. Это он зачем-то посылал Гино в деревню за ягненком. Спроси, зачем ему нужен ягненок, да еще и новорожденный.
Девушка, не выпуская из рук животное, побежала в замок.
Господин Марсиаль, погруженный в изучение огромной, с пожелтевшими страницами, книги, не заметил, как после еле слышного стука приоткрылась дверь спальни.
- Господин, Марсиаль… - робко произнесла Анн и замерла на пороге.
Он обернулся. Почему так изменилось его лицо? Словно темная туча закрыла солнце. Девушка еще крепче прижала к себе дрожащее тельце ягненка. Марсиаль встал и подошел к ней.
- Откуда у тебя ягненок? – в голосе его прозвучала угроза.
- Его принес Гино.
- Отдай его мне!
- Нет! – девушка отошла на шаг и повернулась, заслоняя собой беззащитное существо. А из глаз хозяина замка сыпались молнии и, казалось, вот-вот загремит гром.
- Нет! – повторила тихо, но твердо Анн. И вот уже буря в глазах господина Марсиаля стихает, уступая место удивлению. Девушка робко взглянула на него и спросила, - Ведь этот ягненок не будет съеден? Ведь вы послали за ним не для этого?
В голосе ее звучала не надежда, а настоящее отчаянное требование. Разве можно не уступить?
- Я обещаю тебе, что этот ягненок не попадет к Маргарите на кухню! – торжественно произнес господин Марсиаль, отводя взгляд в сторону.
- Ура! – Она даже подпрыгнула от радости, расцветая в улыбке и…поцеловала его в щеку, и тут же убежала, крича на весь замок- Я знала, что вы самый добрый, самый умный, самый замечательный, самый-самый!..
А господин Марсиаль, остолбеневший, потрясенный, с вытянувшимся лицом и округлившимися глазами, стоял, прижав одну ладонь к щеке, а вторую туда, где, подобно колоколу, тревожно грохотало сердце…
На кухонном столе лежала целая коллекция овощей. Анн аккуратно резала огромным ножом морковку, помогая Маргарите готовить обед. А тучное тело кухарки с подозрительной легкостью и быстротой сновало между столом и печью, распределяя горшки и кастрюли.
- Маргарита, что это с господином Марсиалем? Он, как будто избегает меня. - спросила Анн, не поднимая головы. – Перестал выходить к столу, предпочитает уединяться в восточной башне. А ведь такая хорошая погода, все цветет вокруг! Он совсем не любит природу? Или его не устраивает мое общество?
- Общество, говоришь? – Маргарита с грохотом закрыла кастрюлю крышкой. – Да он и знать не знает, что такое общество! Старый господин Нур, воспитатель его, царство ему небесное, всю жизнь учил его разным наукам, магии и волшебству, а как с людьми общаться, не научил. Даже с деревенскими ребятишками играть не разрешал, когда Марсиаль был совсем маленьким. Вот и вырос умный, да дикий. Я пыталась спорить со стариком, но… С этими волшебниками лучше не связываться. Обещал превратить в жабу! Где это слыханно, чтобы за собственное мнение, отличное от хозяйского, превращали в жабу?! Разве это справедливо? Я ведь в этом замке всю свою жизнь служу, каждый кирпичик меня знает. Сколько сил отдано, сколько нервов…
- Маргарита, – Анн прервала поток причитаний, - неужели господина Марсиаля не угнетает его одиночество?
- Спроси у него! Может и угнетает, да сам себе в этом признаться боится. Волшебники – они вообще народ странный.
- Мне кажется, он несчастный…
Кухарка удивленно посмотрела на грустное лицо девушки. От ее взгляда не укрылась внезапная бледность и голубоватые тени под глазами, следы бессонницы.
- Да, дитя мое, и мне так кажется, – Маргарита присела за стол возле Анн. – Да и может ли быть счастливым человек, выросший без отца, без матери, лишенный с младенчества материнской любви и заботы? Какое волшебство может согреть душу ребенка?
- Бедный, - чуть не плача вздохнула Анн, - как ему помочь?
- Да разве ж насильно поможешь? Кабы сам понял, так без посторонней помощи обошелся бы. Хотя постой! – глаза Маргариты сверкнули хитрым блеском.
Придвинувшись вплотную к Анн и отложив в сторону нож и овощи, она зашептала:
- Пусть он и волшебник, да мы тоже не хухры-мухры! Знаю я рецепт один старинный из болотных трав. Еще бабка моя мне по наследству передала. Надо, стало быть, собрать эти травы в период цветения, приготовить отвар, да и напоить человека этим отваром, нашептывая при этом заклинание. И под влиянием этого волшебного варева оттает его душа, закованная в вечные льды. Так мне бабка говорила. – шептала Маргарита в самое ухо девушки громовым шепотом, - А заклинание, что к этому прилагается, у меня где-то было записано. Я его отыщу, а ты сходи за травами на болота. Ты молодая, да быстрая. Сейчас скажу, что за травы нужны…
И две женщины склонились друг к другу, зашептали, понизив голоса. А в кастрюлях и горшках шипело, булькало, обдавая заговорщиц ароматным паром.
Часть 6
20 апреля. За окнами вовсю бушевала весна. Уже не скрыться было от птичьего гомона, от запаха цветов, что приносили с лугов теплые ветры, от всепроникающего солнечного света. Чем ближе назначенный день, тем сильнее охватывало господина Марсиаля смутное беспокойство. Или это страх? Страх перед чем? Уже включился где-то в глубине души скрытый часовой механизм, отсчитывающий дни до 28 апреля. И чем короче временной промежуток между настоящим и долгожданным, неизбежным, пугающим будущем, тем больше тревога и сомнения. Как можно сомневаться на пороге вечности?! Время не ждет, часы идут. Прочь, страхи и сомнения! Только бы не видеть эти синие, то восторженные, то непонятно-грустные глаза, только не вдыхать запах волос, такой медвяно-нежный, только не вздрагивать от прикосновения маленьких тонких пальцев…
20 апреля хозяин замка покинул свое убежище в восточной башне в середине дня, дабы совершить обход владений и навести порядок. В последнее время он стал как-то пренебрегать хозяйскими обязанностями.
Осмотрев замок, Марсиаль вышел во двор, надеясь (или страшась?) увидеть Анн в саду или возле любимых ею животных, но нашел только Гино, вышедшего из конюшни с конской упряжью в руках, и Маргариту, собиравшую в курятнике свежие яйца.
Войдя в курятник, господин Марсиаль споткнулся о порог, чем распугал всех кур и вызвал шквал громкого кудахтанья и тучу разноцветных перьев, разукрасивших его черный костюм.
- Ох, господин Марсиаль, вы тут всех кур перепугаете! – возмутилась Маргарита, появляясь из тайных глубин курятника с корзинкой свежих яиц, - Что вы здесь ищете?
- Ничего. Просто решил проверить, все ли в порядке, - ответил тот, отряхивая одежду и выплевывая изо рта маленькое назойливое перышко, - А где Анн?
- Не знаю. Я не приставлена за ней следить.
- Еще как приставлена! Маргарита, где Анн, я спрашиваю?
Маргарита безразлично пожала плечами и отправилась на кухню. Притихшее было в душе беспокойство вновь приподняло свою змеиную голову и Марсиаль потребовал:
- Хватит морочить мне голову! Где эта девчонка? Она мне нужна!
Старушка, по опыту зная, что от хозяина правду не скроешь, поупрямилась немного, но все-таки ответила:
- Она ушла на болота.
- Куда?!
- На болота.
- Зачем?
- За лекарственными травами.
- Маргарита! – Воскликнул господин Марсиаль, останавливая и резко разворачивая лицом к себе служанку, от чего корзинка с яйцами накренилась и несколько яиц выпали и разбились, растекаясь по земле желто-белыми кляксами.
- какие еще лекарственные травы, Маргарита?
- Ну… она хотела приготовить что-то вроде приворотного зелья.
- О, нет! – Марсиаль схватился за голову, - И ты ее не остановила?!
- А с чего это я буду ее останавливать? Она уже взрослая.
- Болота! Она же погибнет! Болотные ведьмы напугают ее!
- Она не из пугливых.
- А злые эльфы? Ты предупредила ее, что у эльфов сейчас период охоты?
Лицо старушки побледнело и испуганно вытянулось. Господин Марсиаль, сверкая глазами и грозно надвигаясь на нее, продолжал говорить:
- А если эльфы заметят ее и заманят в трясину? Бедная девочка опомниться не успеет, как окажется в их вечной власти. Заколдуют, усыпят смертным сном. Ты подумала об этом, Маргарита?
- Н-нет…
- У-у! – волшебник угрожающе сжал кулаки, - Гино, седлай скорей коня! Я уезжаю!
Заклубилась дорога под копытами вороного коня, свистит ветер, треплет длинную гриву, торопит коня всадник, торопит…
Анн сорвала ярко розовы цветок и уложила в букет. От сладкого, медового запаха трав кружилась голова. Болота в здешних местах были странными, не похожими на другие: топкие, заросшие сочной травой полянки сменялись небольшими ельниками с дремучими, таинственными деревьями, подметавшими цветущие травы мохнатыми зелеными метелками. Не то лес, не то болото. Анн бродила от дерева к дереву, высматривая нужные цветки, осторожно обходя опасные кочки, с прячущейся под покровом трав темной водой. В ее руках уже собралась целая охапка цветов. Из такого количества можно было бы приготовить ведро приворотного зелья. Пора бы остановиться, но что-то тянуло вглубь, вот к тем темным елям, к тому бугорку, покрытому яркими белыми цветами. Из- под ноги с возмущенным кваканьем выскочила серо-зеленая лягушка и тут же плюхнулась в темную лужицу, слившись с болотной растительностью. Темные ели шумели, качая вершинами, перешептываясь о чем-то друг с другом.
Скачет вороной конь, огромной птицей летит над дорогой, острые шпоры вонзает всадник в разгоряченные бока коня, торопит…
Из мутной водицы на соседние кочки выбрались две болотные кикиморы. Росточком с кошку, мохнатые. Зеленые, с горящим тусклым огнем глазищами, острыми носами и кисточками на длинных ушах. Одна из них, почесав голой пупырчатой лапой мохнатое брюшко, хихикнула:
- Глянь, подруга, кто в наши места забрел!
- Где? – Вылупила глазищи вторая и послушно повернулась за указующим зеленым пальцем с присоской. В десяти шагах от них, окруженная хороводом деревьев, мелькала человеческая фигурка в красной юбке и белой блузе.
- Да это человек! – воскликнула лупоглазая кикиморка.
- Не человек, а человечица! Не видишь разве? И чего ей понадобилось в такое время? Неужели эльфов не боится? – Проговорила пузатенькая, поерзав, устроилась поудобнее на кочке, закинув лапу на лапу и помахивая облезлым хвостом.
- Смелая значит, - заключила лупоглазая.
- Или глупая, что более вероятно. По моим наблюдениям человечицы не отличаются смелостью, скорее глупостью. Ну что может понадобиться в такое -то время на болоте? – и снова почесала мохнатое брюхо.
- А давай напугаем! – Взвизгнула и захихикала лупоглазая.
- Зачем? Я сегодня лягушками объелась. Настроения в пугалки играть нету.
- У-у, обжора! – И лупоглазая состроила ужасную рожу, высунув сизый язык и растопырив все имеющиеся восемь пальцев с маленькими присосками. Подруга, недолго думая, хлопнула ее по морде облезлым хвостом, обе сцепились, противно визжа, и с громким хлюпаньем свалились в воду.
Анн утомленно вздохнула и присела под молодой ёлочкой, положив букет на колени. А солнце уже клонилось к западу. Из-за кучки соседних деревьев появились три воздушных, словно сотканных из утренних туманов, бесплотных существа с крылышками. Увидев Анн, они зашушукались, приблизившись друг к другу, затрепетали бесшумными крыльями, а в следующий момент достали откуда ни возьмись крошечные колокольчики и полетели прочь, в глубину леса-болота, призывно звеня. Анн встрепенулась, услышав странный серебристый звук. Что это? Откуда этот звон? Она встала и, вслушиваясь, медленно пошла на звук, прижимая к груди охапку цветов…
Проселок кончился. Конь свернул на тропинку, ведущую к болотам и…оступился, споткнулся о камень и упал, подминая под себя всадника.
- Анн! – закричал Марсиаль, с ужасом услышав хруст кости, застонал от острой, нестерпимой боли, - Анн!!
Вороной конь забился, судорожно задергался, пытаясь подняться на ноги и все сильнее вдавливая всадника в серую каменистую землю.
Чарующий, серебристый звон то приближался, то удалялся, все дальше и дальше уводя девушку в волшебное и опасное царство болот. Анн легко перепрыгивала с кочки на кочку, чудом не попадая в самые топкие места, а колокольчик звенел и звенел, звал и звал за собой. И тут она услышала крик… «Анн!»- боль и тревога, смертная мука… «Анн!!». Она остановилась, разом рассыпав все чудодейственные травы и бросилась назад, на крик. Она бежала, не чувствуя под собой ног, не разбирая дороги, и только сердце бешено колотилось в груди.
Увидев убегающую девушку, эльфы побросали свои колокольчики и зло запищали противным комариным писком, нервно вздрагивая крылышками.
Анн выбежала из-за огромной ели и ахнула, увидев Марсиаля и его коня, бросилась на помощь. С огромным трудом конь поднялся на ноги, а покалеченный всадник с помощью своей спасительницы, скрипя зубами от боли, влез в седло, Анн устроилась сзади. Так и отправились домой.
До замка добрались, когда рыжий солнечный диск заливал закатным светом поля, касаясь своим краем темной щетины дальнего леса. Измученного, бледного, с распухшей ногой, уложили господина Марсиаля в постель. Анн, излучая тревогу, сбегала в погреб и принесла лед, завернув в тряпицу, приложила к больной ноге.
- господин Марсиаль, может послать за доктором в город или за деревенской знахаркой? – робко спросила она.
Грустная улыбка тронула его губы, от чего глаза стали еще больше и темнее.
- Нет, Анн, я все-таки волшебник. Сам справлюсь, дай только собраться с силами.
Анн провела сухим полотенцем по его лбу, стирая мелкие капельки пота. А из темного угла комнаты, нарезая льняное полотно на бинты, Маргарита наблюдала, с какой молчаливой нежностью смотрит Анн на больного, словно готова была забрать себе всю боль и страдания хозяина старого замка.
- Анн, а ты ведь спасла мне жизнь, - прошептал еле слышно Марсиаль.
- Ну, это как еще посмотреть! Если бы я не ушла на болота без спроса, вы бы не поехали меня искать и не сломали бы ногу. А если бы не сломали ногу и не закричали, я бы заблудилась на болотах, ушла бы на звук колокольчика эльфов и… Вот путаница какая получилась: не разберешь, кто кого спас.
Анн отжала мокрую тряпицу с тающим льдом и снова приложила к больной ноге. Опухоль спадала, боль медленно утихала. Марсиаль шевельнулся в постели, и рука его случайно коснулась руки девушки, пальцы их переплелись. Вселенская усталость накрыла его своим плащом, разлилась в каждой клеточке измученного тела, отяжелила веки. Тихий благодатный сон потянул его в страну грёз, в страну, где нет страданий и боли, и только покой, всеобъемлющий, всепроникающий покой. Ускользая в глубины сна, Марсиаль крепко сжал тонкие девичьи пальчики: только не уходи, не уходи…
Сиреневый сумрак заполнил комнату. Из тишины, живой, дышащей, осязаемой ночной тишины, возник звук струящегося лунного света и еле слышный речитатив сонных ветвей сада, вторящих шепоту ветра. От стены напротив кровати отделилась неясная тень. Марсиаль почувствовал, как быстро-быстро забилось в груди сердце. Испугался? Хотел встать, но тело вдруг оказалось темницей узника, из которой нет выхода, только со смертью. Хотел крикнуть, но слова исчезли, растворились в ночном сумраке. Безграничная темнота и полное бессилие. А тень медленно стала принимать человеческие очертания. Проступили тонкие, резкие черты лица, орлиный нос, по-птичьи пронзительные глаза, длинная темная одежда, белые пятна рук на темном фоне, нервные, узловатые пальцы. Учитель!.. Тень старого Нура незаметно придвинулась к ногам больного и заговорила:
- Молчи и слушай, Марсиаль! Не ради пустяков покинул я обитель тишины и вечного покоя. Тревога, тревога не оставляет мою душу! И причина этой тревоги- ты! Все чувства твои, все помыслы, все движения твоей души передо мной, как на ладони. Вижу, знаю, что яд сомнений отравляет тебя. То, что роднит тебя с миллионами людей, связывает волю твою, манит сомнительными соблазнами. О, это земное притяжение человеческой сущности! – Тень воздела руки к небу, устремив сверкающий взгляд в глубины Вселенной, - Отринь!! Забудь, что ты человек! Думай только о великой цели, к которой ты идешь столько лет. Уже совсем близко. Остался последний шаг! Последний шаг! Неужели у порога Вечности ты позволишь каким-то человеческим чувствам, жалким эмоциям остановить тебя?! – голос старого Нура звенел от негодования, сотрясая сознание своего ученика, взгляд жег огнем, - О, я знаю, ты пытаешься спрятаться за свою болезнь, пытаешься найти причину для оправдания своей нерешительности. Ты делаешь это бессознательно. Душа твоя мечется перед выбором, трудным выбором. Сын мой, я вырастил тебя и вложил в твое сердце весь жар собственной души не ради того, чтобы ты уподобился этому человеческому стаду. Ты лучше их! Ты достоин лучшего! Будь же верен моей памяти. Сделай последний шаг, заклинаю тебя! – С этими словами Нур протянул руку и коснулся кончиками пальцев больной ноги Марсиаля. Страшная боль пронзила все его тело, словно поток огня хлынул из пальцев старика, сжигая истерзанную плоть. Сиреневый сумрак сгустился, тень Нура исчезла, и Марсиаль потерял сознание.
Утром никаких следов перелома пришедший в себя хозяин замка не обнаружил.
Часть 7
«28 апреля» -вывело гусиное перышко на белой странице и тоненько скрипнуло, изобразив хвостик последней буквы. Господин Марсиаль отложил перо и, тяжело вздохнув, расстегнул ворот рубашки. Душно… В раскрытое окно комнаты в восточной башне не доносилось ни единого дуновения ветра. Тяжелый, мрачный, предгрозовой воздух остановился возле окна – и ни с места. Марсиаль подошел к окну и высунулся наружу, вглядываясь в непроницаемое, безликое небо. Все вокруг затихло, настороженно прислушиваясь, в ожидании чего-то неизбежного и страшного. Быть грозе, быть… Несколько минут хозяин замка стоял, прислонившись к стене, внутренне собираясь, концентрируя нечто невидимое и неосязаемое, что на человеческом языке зовется волей. Медленным движением руки стер выступившую на лбу испарину. И вдруг мгновенно преобразился, сверкнув огненно-черными глазами, тряхнув длинной гривой вьющихся волос и заметался по комнате, переставляя вещи, сдвигая стулья, рванул на себя и отшвырнул в сторону зеленое сукно с большого каменного стола. Зазвенели медные, начищенные до блеска большие чаши, испуганно застонали стеклянные стаканы, победоносно сверкнул в руке хозяина длинный нож, мягко зашуршало по дну медной чаши содержимое невзрачной с виду коробочки, образуя на дне зеленоватое песчаное озерцо.
Задыхаясь то ли от недвижимости воздуха, то ли от волнения, Марсиаль склонился над пустой, темной пастью камина, упершись ладонями в мрамор каминной полки и зашептал, словно зная, что его слова разнесутся по всему замку:
- Иди сюда, Анн, ко мне! Я жду тебя.
В углу комнаты в корзине жалобно заблеял черный ягненок. Господин Марсиаль нагнулся над корзиной, через секунду в его руке сверкнуло лезвие ножа и с отвратительным хрустом рассекло беззащитное тельце животного, навсегда прервав испуганный голосок. Длинные нервные пальцы одним движением ловко извлекли из трупа остановившееся сердце. Густая темная кровь окрасила руки волшебника и потекла по мягкой, курчавой шерсти ягненка. Марсиаль на вытянутых руках понес сердце своей жертвы к столу, где на краю стояла медная чаша с толченой кожей болотной жабы на дне. Едва коснувшись зеленоватого песка, сердце дрогнуло и медленно стало сокращаться, словно неведомая сила проникала в него из частичек колдовского зелья, заставляя жить, жить вне живого тела.
Лицо господина Марсиаля исказила страшная, дикая улыбка, точно звериный оскал, когда зверь уже видит свою жертву и предвкушает пир.
- Иди ко мне, Анн! Иди ко мне!
За окном потемнело и отдаленно грянул гром, раскатившись глухими раскатами по всему небу. В темной комнате сами собой вспыхнули огоньки свечей в огромных тяжелых подсвечниках, разгоняя уродливые тени по углам. А в медной чаше ровно билось сердце ягненка. Марсиаль поднял окровавленные руки и удивленно смотрел, как тонкие алые струйки стекают по ладоням и капают маленькими сверкающими каплями, ударяясь о пол и со звоном разлетаясь рубиновыми искрами.
Когда за дверью послышались шаги, Марсиаль тряхнул руками и следы крови исчезли. Анн тихо постучала в дверь и неуверенно переступила через порог. Перед ней стоял господин Марсиаль в чем-то длинном, до самого пола, и черном, скрестив на груди руки.
- Вы меня звали? - произнесла девушка и почувствовала, как ком сдавил горло от взгляда этих черных, сверкающих глаз. Красные огни, словно отсветы далекого костра, плясали в огромных зрачках. Все внутри нее сжалось и похолодело. Но нет! Она не может его бояться! Он самый добрый, самый умный, самый красивый. Она верит ему бесконечно. Не может не верить. И страх отступил, уступая место доверию!
- Вы меня звали?
- Да.
- Вам что-то нужно? Раньше вы не разрешали входить в эту комнату.
Она изумленно обвела комнату взглядом, но большинство предметов погрузилось в глубокую тень. Только большой каменный стол посередине и чаша на нем, а в чаше что-то шевелится. Она не смогла разглядеть, что именно.
- Я позвал тебя, чтобы получить то, ради чего и вырвал тебя из лап смерти. Бессмысленной смерти! – Голос у него как из-под земли. Анн удивленно посмотрела на того, кем так восхищалась. Сегодня он какой-то странный.
- Я не понимаю…
Кривая усмешка, словно судорога, искривила черты его лица. А за окном снова загремело, загрохотало, потянуло холодом и сыростью.
- Ты не понимаешь? Конечно, это не легко понять простому смертному… Смертному… - На мгновение легкая тень коснулась его лба. Слова, как эхо в горной долине, растаяли в пустоте. – Мне нужна твоя жизнь! Всего лишь жизнь.
- Жизнь? – повторила, удивленно приподняв брови, Анн. Резкий, надтреснутый смех был ей ответом. Марсиаль зашагал по комнате.
- О, наивное, чистое дитя! Ты думала, что я просто по доброте душевной спас тебя от голодной смерти и воспаления легких? Человеческая самоуверенность! А ты не задумывалась над тем, почему именно тебе выпало такое счастье? Ведь тысячи, десятки тысяч людей умирают на свете от голода и болезней каждый день. Но я выбрал именно тебя, полуживое, изможденное, несчастное существо. И ты с радостью приняла этот дар из рук мага. Я знаю, ты благодарна мне. Но мне не нужна твоя благодарность! Только твоя жизнь! – Он ходил взад-вперед, нервно жестикулируя, - Пойми, таких, как я – единицы на Земле. Маг, способный возвращать жизнь и отдалять смерть, управлять стихиями и разговаривать со звездами, достоин большего, чем жизнь простого смертного. Что потеряет Мир от твоей смерти? Ничего! Никто, кроме двух-трех человек, не вспомнит о твоем существовании. Но если умру я, вместе с моим бренным телом Мир потеряет и великий разум, который хранит огромное множество тайн Вселенной. Безмерная потеря! И я не могу допустить эту нелепую ошибку! Я должен обрести бессмертие! Ради будущего, ради магической науки! Я всю свою жизнь шел к постижению тайны бессмертия. И вот секрет Вечности в моих руках! Не хватает только одного компонента – крови девственницы. И ты дашь мне ее.
Охваченный нервным возбуждением, он не заметил, как побледнело ее лицо, как бессильно опустились руки. Он все ходил по комнате и убеждал, доказывал свою правоту, необходимость этой жертвы.
- Не бойся, тебе не будет больно. Я дам тебе выпить отвар из сонных трав. Глубокий сон успокоит и защитит тебя от боли.
Он остановился и изучающе посмотрел на Анн. Но тень страха уже оставила ее. Только грусть в глазах и горькая решимость. Она разочарованно покачала головой:
-Как же мало вам от меня нужно! Всего лишь жизнь! Маленькая, никчемная жизнь маленького человечка. А я была готова отдать вам свою любовь, всю свою душу, в которой так много солнца и радости! Но вам это ни к чему… Вам нужно бессмертие. Ну что ж, берите мою жизнь. Пусть хоть эта малость позволит вам стать по-настоящему счастливым. Где ваш отвар?
Он передал ей высокий хрустальный бокал с прозрачным напитком. Руки его дрожали, зелье чуть не расплескалось. Анн взяла бокал и одним глотком осушила его.
- Что я теперь должна сделать? – спросила она спокойно и отрешенно.
Господин Марсиаль помог ей взобраться на стол и лечь на спину. Золотые пряди волос легким облаком легли вокруг головы. Быстрый сон смежил веки. Марсиаль схватил чашу с сердцем ягненка и поставил поближе к шее свой жертвы, отстранив непослушный шелковистый локон.
Громовые раскаты разрывали небо над самым замком, заискрились, засверкали молнии. Бешенный порыв ветра хлопнул ставнем, чуть не разбив оконное стекло, дико заплясали язычки свечей, но не погасли. Марсиаль схватил нож. По лицу его текли крупные капли пота, рука с зажатым до боли, до судороги в суставах, ножом, дрожала так, что лезвие плясало как сумасшедшее. Сердце стучало набатным колоколом, заглушая раскаты грома. Наконец, он подошел к столу и склонился, вытянув руку с ножом.
Какое спокойное у нее лицо, спокойное, умиротворенное и прекрасное. Легкое, еле заметное дыхание приподнимает грудь. Какая тонкая, нежная шея, упруго пульсирует сосуд под самой кожей, от дыхания чуть шевелится прядь волос возле губ. Его рука приблизилась. Острое, с лунными бликами лезвие, коснулось кожи над пульсирующим сосудом. Еще немного, одно небольшое усилие и широкая струя алой, горячей крови хлынет в медную чашу, унося жизнь этой бедной девочки, чтобы она могла перелиться в бессмертие господина Марсиаля. И уже никогда ее задорный смех не будет пробуждать стены старого замка, не будет тревожить их вековой покой, никогда ее тонкий силуэт не будет танцевать на фоне цыганских костров, никогда весна не будет входить в его комнату через распахнувшиеся окна букетами полевых цветов и утренними лучами солнца, никогда ее тонким, нежным пальчикам не будет тепло и уютно в его ладони, никогда больше птицы не будут петь так громко, никогда луга и леса не будут такими прекрасными и щедрыми, никогда уже солнце не будет светить так ярко, потому что на земле уже не будет этой маленькой лесной феи с золотыми волосами и небесной синевой глаз.
- Я не могу… не могу! – глухо простонал он.
Последний, самый сильный порыв ветра задул все свечи, а небо внезапно просветлело и хлынул благодатный, долгожданный ливень. Марсиаль, все еще дрожа всем телом, подошел к распахнутому окну. В угасающем блеске молний ему почудилось лицо старого Нура. Марсиаль вытянул руку и прохладные крупные капли забарабанили по его ладони, подпрыгивая крошечными фонтанчиками и рассыпаясь мириадами брызг. Марсиаль мысленно обратился к учителю:
- Прости меня, учитель! Я не достоин бессмертия. Слишком слаб духом, слишком Человек, не Волшебник. Меня пугает бездна Вечности, если путь к ней лежит через смерть дорогого моему сердцу существа. Пусть я умру когда-то, даже совсем скоро, но миг моей жизни будет озарен светом счастья быть рядом с ней. Не осуждай меня, великий Нур! Я найду другой рецепт бессмертия. Я потрачу на это остаток своих дней. Но знаю, это бессмертие будет настоящим, чистым, овеянным человеческим счастьем и любовью, а не замешанном на страхе перед смертью своего несовершенного, бренного тела. Прости, но никакая Вечность мне не нужна, если рядом не будет ее. В этом нет смысла.
Короткий ливень отшумел по крыше замка, обрушиваясь из водосточных труб бурлящими потоками на дорожки сада, устремляясь в ров вокруг замка и превращая его в полноводную реку. И вот уже с карниза капают одинокие, ленивые капли, преломляя, словно маленькие бриллианты, робкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь завесу фиолетовых туч.
Господин Марсиаль стоит у окна. Его лицо спокойное и усталое, как после долгой болезни, наконец побежденной жаждой жизни. На столе в большой угрюмой комнате спит Анн. Ее сон глубок и спокоен. Но она скоро проснется, обязательно проснется, и тогда…