Кажется, что еще совсем недавно, во времена моей куда-то вдруг ушедшей молодости, дважды в год школьники и студенты ходили на добровольно-принудительные демонстрации 1 мая и 7 ноября. Нельзя сказать, что это были уж очень любимые всеми мероприятия, но при всей нелюбви к господствовавшему тогда официозу, что-то помимо мнения руководства заставляло выбраться из теплой кровати и, невзирая на выходной день, топать по утреннему холодку, чтобы влиться в стройные ряды своих однокашников у стен родного учебного заведения. Парни вооружались красными знаменами, портретами с членами Политбюро и основоположников, а также транспарантами, славящими любимую и единственную тогда партию. Девушки обходились обычно бумажными гвоздиками и воздушными шариками.
Мало кто тогда страдал комсомольским задором и энтузиазмом, но почти всех охватывало некое праздничное возбуждение от громко звучащей из репродукторов музыки и песен, а также общей атмосферы, подкрепляемой шутками, смехом и ста граммами в подворотне. Принаряженные девушки казались еще привлекательнее, а в груди крепло чувство сопричастности к прекрасной и дружной общности народов, и гордости за их великий и огромный Союз, который с каждым годом становился все могучее и нерушимее. Мы были счастливы мыслью, что нам довелось родиться в стране с самой справедливой социальной системой, которой принадлежит будущее на всем Земном шаре. Надо только было еще в трезвом виде засветиться перед комсоргом и деканом.
Шло время, мы взрослели, и многие иллюзии постепенно развеивались при соприкосновении с грубой и нелицеприятной действительностью реального развитого социализма. Стояние в очередях за ливерной колбасой или туалетной бумагой, приобретение по записи или из-под полы книг и мебели, кофе и гречки, доставание через фарцовщиков джинсов и грампластинок заметно контрастировало с победными вестями с полей и заводов, где простые советские труженики неустанно перевыполняли по сбору хлопка и выпуску какой-то неизвестной никому секретной продукции. Это вызывало когнитивный диссонанс и подрывало привычную уверенность в завтрашнем дне. Мы тогда не знали, что большая часть промышленности работала на оборонку, а народные богатства оседают в стратегических кладовых Родины или идут на поддержку прогрессивных движений в разных концах света.
Потом оказалось, что все они оказались тоталитарно-террористическими режимами, уничтожавших своих сограждан с той же беспощадностью, что и классики коммунизма Ленин, Сталин и К. Разорив свои страны и доведя их экономику до ручки введением насильственного обобщения средств производства и распределения результатов труда, они нигде не добились всеобщего благоденствия, а лишь обнищания, вымирания и бегства росийского люда. Оказалось, что никто не желает вкалывать на одном энтузиазме, доверив бюрократии распоряжаться и присваивать общественное богатство. Трудящиеся, не сговариваясь, делали вид, что работают, распивая чаи и более крепкие напитки на рабочем месте, а начальство делало вид, что платит им зарплату. Ни о каком росте производительности труда и развитии технологии в таком застое речи не могло быть.
Конечно, и в ту эпоху были отдельные прослойки, которые относительно неплохо себя чувствовали в условиях даже тотального дефицита, получая пайки в спецраспределителях как гебешники и партноменклатура, ловя подачки с их стола, как художественная и техническая интеллигенция, присваивая и перепродавая товары как торговая мафия, ввозя контрабанду как моряки и дипломаты или гробя свои жизни и здоровье, как шахтеры и военные. Однако почти все они в той или иной степени понимали тогда ненормальность существующего положения и сомнительность такого способа существования, но все, за исключением диссидентов с диагнозом вялотекущей шизофрении от гулаговских психиатров, воспринимали его как незыблемые и обязательные правила игры.
Когда рухнул СССР, бывшие страны соцориентации либо с облегчением скинули идеологические заморочки и быстро достигли общественного и материального прогресса, как Китай и Вьетнам, либо замкнулись в полной изоляции и убожестве, как Куба и Северная Корея. Чем раньше и решительнее они возвращались на магистральный путь развития человечества, тем быстрее и успешнее проходили необходимые реформы и встраивание в мировую экономику, подобно Чехии, Польше и Венгрии. Те же новые государства, которые не провели кардинальную декоммунизацию, как Россия и Украина, так и остались на обочине прогресса, безнадежно погрязнув в коррупции и трайбализме. Их население пребывало в плену прежних социалистических представлений о главенствующей роли государства в экономике и культуре, об ограниченных правах и обязанностях гражданина, непогрешимости и святости очередного лидера.
Многие люди там по-прежнему обожествляют своих живых и мертвых лидеров, поклоняясь иностранным шпионам и врагам своей Родины. Они не хотят знать правды о миллионах жертв развязанных ими гражданских и мировых войн, коллективизаций и голодоморов, массовых репрессий, технологических и экологических катастроф. Они считают, что от митингов и хождений под теми или иными тряпками их жизнь способна измениться, они считают, что государство им обязано по факту их рождения и требуют себе всех социальных благ, но не желают сами честно трудиться и платить налоги, внося свою лепту в общий бюджет и обеспечение стариков, детей и инвалидов. Они думают, что имеют право на часть ренты от добываемых природных ресурсов, не понимая то, сколько нужно сначала вкладывать в их разведку и разработку. Они мечтают о том, что бы блага валились на них с неба.
Этим они мне жутко напоминают диких папуасов с островов Микронезии, где во времена Второй Мировой Войны США развертывали свои военные базы и десантировали для их строительства и обеспечения тысячи тонн вооружений, инструментов, оборудовании, одежды и провианта. Малопродвинутая местная популяция, впервые получив в свое распоряжение часть этих благ цивилизации, сочла их даром великих белых богов и быстро привыкла к ним. К ее сожалению, война с Японией скоро закончилась, а оставшиеся аэродромы и сооружения оказались заброшенными. Оставшись без халявных подарков с небес, аборигены создали культ полезных грузов (карго), спускающихся на парашютах, создавая точные макеты самолетов и вышек из соломы, слушая наушники из половинок кокоса, маршируя с бамбуковыми палками наперевес и разжигая сигнальные огни для привлечения к себе внимания самолетов и кораблей.
Темные люди не имеют никакого представления об окружающем мире, о технологиях и фабричном производстве, о коммерции и бизнесе, но искренне верят, что ничего реального не производя, но повторяя, как священные обряды, действия их белых благодетелей и имитируя внешние формы их строений и машин, они смогут вернуть себе прежние времена счастливого и бездельного благополучия. Вот и в России развитие фактически остановилось 25 лет назад, а молодежь безуспешно пытается заниматься свободным предпринимательством и строить нормальный либеральный капитализм в совершенно неподходящих условиях правового, политического и экономического беспредела. Другая же часть продолжает верить в силу обанкротившейся идеологии, по старости лет забыв все издержки, с ней связанные, и не понимая, что в прошлом жизнь казалась им куда привлекательнее только по причине их юности и наивности. Оно голосует за правящую партию и, сидя на попе ровно, верно ждет грошовых подачек от забывшего про них государства.
Но мало кто понимает, что в своем развитии общество находится там же, где было и сто лет назад, с экспансионистской имперской политикой, националистически-клерикальной черной сотней, дикой дивизией иноверцев, родоплеменными и клановыми связями, уничтоженной тяжелой индустрией, отсталым и заброшенным сельским хозяйством, полуграмотным спившимся быдлом криминализированных бездельников-люмпенов, заложенными и запроданными на много лет вперед природными ресурсами и принадлежащей иностранцам легкой промышленностью. Консервативно-совковое мышление, основанное на вере в доброго батюшку-царя-президента и злых бояр-олигархов, сочетается с клептократическим менталитетом и презрением к законам, как и раньше не способно производить ничего путного, кроме вооружений и простого продукта. Среди одурманенного ежевечерними камланиями теле-шаманов электората пока нет никого, кто смог бы выдвинуть реальную программу решения всех этих давно назревших проблем.
Оно думает, что если назвать филькину грамоту - Конституцией, организованное преступное сообщество – Думой, прачечные по отмыву и вывозу за рубеж ворованных денег - банковской системой, бизнес на больных – здравохранением, а ЧК – ФСБ, сразу наступит социальная справедливость, равенство и братство, а также полный коммунизм. Но так бывает лишь в воспаленном воображении конченных дебилов. Можно сколько угодно выдавать феодальное самодержавие за современное демократическое государство и бить в барабаны, проводя никому ненужные Олимпиады, Чемпионаты мира и фестивали молодежи, но весь остальной мир будет лишь смеяться над этими нелепыми потугами в стране, где нет нормальных дорог, а только направления, и число агрессивно-тупых и вороватых дураков-хитрованов превышает количество добропорядочных граждан. Лично у меня остается надежда лишь на детей и внуков, не зараженных всей этой мутью, побывавших и поучившихся за границей нормальному образу жизни. Но очень слабая.